Голт осторожно положил бумажник в карман.
Я должно быть, выронил его,сказал он с глупым видом.
Глаза у Тима округлились.
Вот это голова. Мне потребовался час, чтобы понять это ну, как насчет этого?
Чего?
Тим взмахнул воображаемой клюшкой для гольфа.
Ну?
Прежде чем Голт успел ответить, зазвонил дверной звонок. Вошел мужчина, с напряженным нервным лицом, в руках у него был портфель. Он огляделся, увидел Тима и сказал:
Очевидно, вы заняты, мистер Кавендиш. Я зайду попозже.
Я как раз собирался уходить.Тим встал.Расскажешь мне потом, как движется шоу, Голт. Пока. Он вышел.
Детектив спросил:
Ваш брат, да?
Голт глубоко вздохнул.
Да. Ну, садитесь, Харбин. Что-нибудь нашли?
Да. Нашел ничего. Ненавижу работу во тьме.
Я сам нахожусь в неведении. Давайте посмотрим ваш материал.
Харбин открыл портфель и разложил его содержимое на большом столе.
Вы полагаете, что кто-то маскируется под вашего брата? Если да, то у этого кого-то нет данных, которые я мог бы выявить. Его отпечатков в деле нет. Никаких следов пластической хирургии.
И не должно быть,сказал Голт.
Пусть так. Ну это все, что у меня есть.
Подождите минуту. Я хочу, чтобы вы взглянули сюда. Вы сталкивались с поддельными фотографиями?
Угу. Достаточно часто. Можно взглянуть?
Голт нашел альбом и указал на фотографии, которые вызвали его подозрение. Харбин внимательно изучил их. Он достал из портфеля лупу и рассмотрел снимки через линзу.
Мне они не кажутся подделками. Не возражаете, если я тут немного поковыряю?
Действуйте.
Харбин достал из портфеля несколько бутыльков и сделал тампон из ваты и спички. Результаты были строго отрицательными. Наконец он покачал головой.
Некоторые фальшивки настолько хороши, что невозможно выявить что-либо неправильное. Эти, кажется, продвинулись еше выше.
А как насчет надписей?
И опять нет доказательств. Голт поморщился. Без сомнения, Тим сделал альбом и перенес в него оригинальные фотографии и записи, добавив доказательства своего прежнего существования. Если Тим способен создавать человеческое тело, у него не возникло бы больших трудностей в изготовлении таких подделок. Может быть, он делал это до того, как принял человеческое обличье, когда его силы были безграничены. Если они ограничены сейчас
ГОЛТ отделался от Харбина, выписав чек, и принялся изучать доказательства, которые принес детектив. В почтовом ящике лежало немного почты, и он поспешно вскрыл конверты. Большинство из них были от старых друзей и родственников, которым он писал о Тиме. Он был осторожен, чтобы не вызвать подозрений, и приложил все усилия, приводя веские причины для вопросов, которые он задавал. Таким образом, письма давали дополнительную информацию, которую он сопоставлял при помощи пишущей машинки и картотеки.
Отчет Харбина тоже оказался полезным. Он проникал в прошлое, охватывая жизнь Тима с самого рождения и далее. Результат был слишком идеальным, чтобы быть правдой.
Не было вообще ничего подозрительногои это было важно.
Голт расположил карточки в хронологическом порядке. Это была долгая и трудная работа, и он не надеялся, что закончит ее в тот же день. Но, по крайней мере, он мог начать.
Жизнь Тима параллельна его собственной. Но никогда не была идентичной. Когда Голт в детстве перешел в 3-Б, Тим перешел в 4-А. Когда Голт завалил плоскую геометрию, Тим завалил первую алгебру. Когда Голт обручился, Тим тожено в другое время. Когда помолвка была разорвана
Следовательно, Тим использовал Голта в качестве модели. Модель для своего существования, дизайн для жизни.
Голт принялся за работу над своим графиком. Отправной точкой, как для него самого, так и для Тима, было рождение. Он наметил свою собственную линию жизни, хронологически добавив необходимые факторы. Он использовал, насколько это было возможно, всю информацию, которую он получил, от незначительных заболеваний до поездок в отпуск. Затем он выбросил все, что можно было объяснить логически. Лето на побережьене случайно и он, и Тим извлекли из этого выгоду. Но когда Тиму удалось сломать руку, Галт неделю спустя вывихнул лодыжку; обоих мальчиков забрали домой.
Примечательно, что Тим иногда опережал Голта. Едва ли это происходило за счет предвидения. Скорее, дело в мнемонике. Жизнь Тима до двухлетней давности была только записью. Записью в фотоальбоме, свидетельством о рождении (Голт это проверил) и искусственными воспоминаниями, внедренными в умы тех, кто, возможно, знал Тима в прошлом.
График, длиною в двадцать пять лет был нарисован. Голт занялся другим графиком и построил линию жизни Тима, на этот раз на полупрозрачной бумаге. Когда он закончил, он совместил две диаграммы. Линии жизни наложились точно, по крайней мере, с малыми изменениями.
Голт облизнул пересохшие губы. Некоторое время он смотрел на улики, а затем пошел выпить. Хайбол, который он смешал, был необычайно крепким.
Он тоже был отравленым.
Голт понял это как раз вовремя. Он вызвал врача и, пошатываясь, направился в ванную, где выпил много мыльной воды. Яд не остался в его желудке.
Позже, разбитый и слабый, он лежал полуодетым на своей кровати и размышлял. Он догадывался, что скажет Абернати. Люди травят себя, чтобы реализовать свою манию преследования
Тим подозревал.
ТИМ обладал способностью внедрять искусственные воспоминания в человеческий разум. Одна конкретная цепочка воспоминаний была удалена из мозга Голта в результате сотрясения, которое он перенес. Почему же тогда Тим не повторил операцию и не вырвал клыки Голта? Почему он вместо этого пытался совершить убийство?
Голт вспомнил, что сказал Абернати. Все, чему научился мозг, он сохраняет. Независимо от того, насколько глубоко знание может быть скрыто в подсознании, его можно вытянуть с помощью гипноза или другими методами.
Ах-ах. Доказательства, спрятанные в мозгу Голта были для Тима динамитом. Возможно, их можно было бы подавить гипнотическим внушением. Но, тем не менее, существовала вероятность, что это знание вырвется на свободукогда-нибудь, как-нибудь. Тим не мог быть уверен, что заставит Голта забыть навсегда. Перст судьбы внес запись, и, хотя книга могла быть закрыта, слова остались, постоянные, неискоренимые и каким-то образом опасные для Тима.
Но почему знание Голта опасно для него? Ведь никто не поверит
Сейчас не поверят. А позже? После того, как Голт собрал бы неопровержимые доказательства, нашел улики. Тор когда-то выдавал себя за женщину. Если бы Великаны Вальгаллы знали, что под вуалью была борода, Тор не смог бы продолжать свой обман.
Что же тогда является сверхестественным, нечеловеческим аналогом бороды
В Тиме должно быть нечто такое, что однозначно указывало бы, что он скрывающийся под маской неземлянин. Какие-то стигматы? Но, они вероятно таковы, что людям их распознать невозможно.
Нет, нет. Тим пытался убить Голта. Значит Голт либо знал, либо мог позже узнать что-то опасное для камуфляжа Тима.
Кем является Тим? Чего он хочет?
Может ли человеческий мозг понять мотивы нечеловеческого?
Галту стало очень холодно. Он был рад, когда явился доктор и дал снотворное.
ПОСЛЕ этого у Голта поселился страх внезапной смерти. Отравление не было серьезным, но оно напугало и выбило его из колеи. Беспокоила мысль, что Абернати, возможно, прав и Тим может быть настоящим его братом. Но эта идея блекла по мере того, как несчастные случаи следовали один за другим.
Толчок сзади в толпе в метро; незакрепленный ковер, который чуть не кувыркнул Голта вниз по лестнице; еще один цветочный горшок; ослабленная рулевая колонка в его машинеэто были составные части одной цепи. Они безумно напугали Голта. И он ничего не мог сделать, чтобы защитить себя, кроме как усилить свою и без того обостренную бдительность.
Абернети уже ничем не мог помочь. Голт со все большим трудом сохранял равновесие на приемах у психиатра. Страх был слишком силен в нем.
И всякий раз, когда он встречал Тима, Тим подмигивал.
Однажды, отчаянно надеясь на отсрочку, Голт сжег все собранные им доказательства. Это стоило ему немалых усилий, но его потрясло и расстроило неудачное падение в парке. Его каблук не должен был отрываться от ботинка таким образомесли только он уже не был подрезан.
Поэтому он уничтожил улики и поспешил встретиться с Тимом на следующий день и рассказать об этом. Тим уставился на него.
Какие доказательства?
Параллели в нашей жизни. Совпадения хода событий. Зачем я трачу время на такие дела?
Ну, видимо тебе интересноведь каждому нужно хобби. Многих людей увлекает генеалогия.
Только не меня. Я становлюсь рассеянным. Вчера чуть не упал в озеро. Я думаю, что если я забуду о вещах, которые меня увлекли, то будет только лучше. Я не хочу провалиться в канализационный люк, из-за того что мои мысли где-то витают.
Тим закурил сигарету.
Когда, через минуту, Голт заговорил вновь, в его голосе почти проявились нотки жалкой мольбы.
Как ты думаешь, прав я?
Ну возможно, возможно. Мне нужно свалить. Увидимся позже.
Когда Тим выходил из квартиры, он воспользовался случаем и подмигнул. Голт с трудом подавил крик.
Он слишком, слишком взволнован. В конце концов, не было никакой реальной причины для его ужаса. Так он убеждал себя. Его разум раскачивался, как маятник, туда-сюда между крайностями. Один день он утверждался в одной мысли. На следующий день
Так все и шло, а подозрительные несчастные случаи продолжались. Пока, наконец, Голт не провалился под лед в озеро и не заболел пневмонией. В своем бреду он отмечал, что каждый день гулял по этой укромной тропинке уединенного парка, и что кто-то сдвинул в том месте берег, и там, где не должно было быть льда, образовалась тонкая ледяная корка, и он не мог поверить, что Тим на самом делеэто дьявол.
КАК-ТО вечером он проснулся от шума голосов из соседней комнаты. Послышался звук закрывающейся двери. Голту удалось встать с кровати и достать свой автоматический пистолет из ящика бюро. Затем он вернулся под теплое одеяло и спрятал под ним пистолет.
Вошел Тим.
Привет,сказал он.Что за идея купаться в ледяной воде, в твоем-то возрасте?
Голт ничего не ответил. Тим сел и закурил сигарету.
Закуришь? Нет? Хорошо, что у тебя на уме?
Где доктор?
Почему я должен знать?
С кем ты разговаривал?
Это была твоя медсестра,объяснил Тим.Я сказал ей, что останусь с тобой, пока она сходит поужинать. Она еще не поела. Ну, начнемчего бы ты хотел? Может быть, почитать тебе?
С огромным усилием Голт произнес:
Твои секреты у меня в сохранности. Я не
М-м-м,перебил Тим.Может, мне лучше измерить тебе температуру. Секреты, говоришь? Расслабься, сынок.
Я серьезно. Ты человек. Ты мой брат. Я знаю это. Я никогда ни о чем таком не думал. Я я
Хорошо, спасибо. Я рад, что ты не считаешь меня Воллюсвеном.Тим внезапно замолк.
Голт сказал пересохшим вдруг ртом:
Я не слушал тебя. Я не слышал этого.
Сумерки сгущались, из парка доносились слабые звуки уличного движения. В комнате с каждой минутой становилось все темнее. Мгновенная, ужасная паника охватила Голта, и он включил лампу у кровати. В желтом свете темная фигура Тима превратилась в нечто знакомое, но не успокаивающее.
Прошло какое-то время. Тим пожал плечами и взглянул на наручные часы.
Время твоей склянки,сказал он.Мой долг подать ее тебе, ты в ней нуждаешся. У тебя, должно быть, расшатались нервы.
Голт смотрел, как его брат отмерил дозу коричневой жидкости из бутылки, стоявшей на бюро. После Тим прошел в ванную и включил воду. Когда он вернулся, стакан был почти полон янтарной жидкости.
Я не приму это,сказал Голт.Конечно, я не притронусь к этому. Я не полный идиот.
О, Боже,простонал Тим.Медсестра сказала, что ты должен принимать эту дозу каждый час в обязательном порядке. Разве ты не принимал это уже несколько дней?
Только не это. Это не лекарство. Это яд.
Я сыт по горло такой болтовней,сказал Тим, нахмурившись.За кого ты меня держишь, кто я такой, по-твоему, черт возьми?
Воллюсвен,сказал Голт.
Тим подошел, держа лекарство. Его замысел был очевиден.
Голт вынул из-под одеяла пистолет и нацелил его. Даже тогда он мог и не выстрелить. Но Тим подмигнул. Это было хитрое, торжествующиее, ехидное подмигивание
Воллюсвен!Голт кричал, совершенно обезумев, и снова и снова нажимал на спусковой крючок. Стекло разбилось, повсюду летели коричневые брызги. Тима отбросило пулями. Кости, сердце и мозг разорвались. Жизнь в Тиме Кавендише прервалась.
В таких случаях это обычное дело.
ГОЛТ Кавендиш наклонился вперед, ожидая приговора. В зале суда было тихо. Было доказано, что Тим не убийца, что он не пытался убить своего брата. Пролитая жидкость на ковер в спальне ничего не доказала. Это был предписанный препарат, без добавок. Конечно, передозировка означала бы смерть пациента, но количественный анализ в данных обстоятельствах был невозможен.
Об оправдании не могло быть и речи, но и об осуждении тоже. Голт не хотел умирать. В лечебнице у него будет время собрать дополнительные данные и когда-нибудь доказать, что Тим Кавендиш никогда не был полностью человеком. Это займет много времени. Что не имело значения
Старшина жюри присяжных, худой, усталого вида мужчина в мешковатом твидовом костюме, зачитывал вердикт.
«Признать подсудимого виновным в убийстве первой степени, и кроме того, мы рекомендуем не проявлять снисхождения».
Голт не мог поверить. Он посмотрел на старшину, и старшина в ответ посмотрел на него.
И подмигнул.
Конец
Примечания
1
Почти дословная цитата из рассказа «Silver Blaze» («Серебрянный»), А. Конан-Дойля.
2
«Бог из машины». (лат.)
3
В силу самого факта. (лат.)
4
Здравого смысла. (лат.)
5
Панатела - разновидность кубинских сигар.
6
Эдмонд Хойл (1679-1769) британский писатель, автор книг по правилам для карточных игр, был настолько высоко оценен, что его имя стало синонимом любых правил.