Уйди, повторил он. Эти стены не дороже жизни.
Трактирщик отчаянно замотал головой, так и не разжимая рук. Всхлипнул. По лицу покатились слезы. Эрик долго смотрел на него сверху вниз. Ему ни разу еще не приходилось убивать.
Поди прочь. он сжал кулак, гася огонь.
Тот отполз на коленях, сбивчиво благодаря. Эрика снова передернуло. Он порылся в кошеле. Золотых не водилось, и нескоро еще заведутся, но серебряк найдется.
За беспокойство. Он бросил монету трактирщику. Обернулся к Маре, мотнул головой. Пойдем домой.
Нагулялись.
Когда перестанет трясти, надо зайти к профессору Стейну и записаться на боевой курс. Зря он считал его уделом тех, кто не умеет пользоваться головой и словами. Как раз будет чем заняться после защиты.
Внутри было удивительно мерзко.
* * *
Выбрать время и дойти до профессора Стейна удалось лишь накануне защиты. Хотя, казалось, чего там особо идтиподнимись на верхний этаж университета в зал для боев, да постучись в дверь. Если профессор не у себя, значит, гоняет группу где-то на улице.
Два года назад Стейн сам предлагал Эрику заниматься, а в перспективе защищать магистерскую по боевым плетениям. Тогда Эрик отказался, и сейчас при одной мысли о том, что придется объяснять, с чего вдруг переменил решение становилось тошно. В прямом смысле: мутило и слабели колени.
Однако профессор, вопреки ожиданиям, расспрашивать не стал, сказал лишь: «Группу уже не догонишь, приходи после защиты: составим расписание на ближайшие месяцы, а потом видно будет. Может, все же уедешь». Эрик помотал головой: уезжать расхотелось, расхотелось вообще выбираться из университетских стен. Глупая и постыдная слабость, с которой рано или поздно придется справляться, но пока хватало и других дел.
Выйдя из кабинета, Эрик едва не столкнулся с наставником. Человека, что шел рядом с профессором Лейвом, он узнал не сразу. Без темно-зеленого плаща, в синем, шитом серебром дублете, тот походил на одного из благородных, что часто заглядывали в университет. Особенно незадолго до выпуска, присматривали среди будущих магистров целителя или алхимика, а, может, человека в личную дружину.
И выражение лица у чистильщика сейчас было совсем другим: благожелательно-заинтересованным, словно он действительно наслаждался беседой. Он перехватил взгляд Эрика, едва заметно улыбнулся. Коротко поклонился, так приветствуют случайных знакомых. Эрик поклонился в ответ: как бы ни хотелось исчезнуть, пренебрегать приличиями в присутствии наставника не стоило.
Вы знакомы? удивился профессор.
Мы не представлены, сказал чистильщик. Но довелось переброситься парой слов на ярмарке.
Тогда позволь тебе представить. Эрик, мой диссертант.
Рад знакомству, кивнул чистильщик.
Альмод, мой ученик.
Эрик снова поклонился, пытаясь натянуть на лицо доброжелательность. Мысль, что наставник когда-то занимался с этим: помогал разбираться в особо хитрых плетениях, выбрать тему работы, подсказывал какие-то детали, расспрашивал о планах на будущее, всерьез обсуждая их, словно с равным, кольнула. Глупости, сказал он себе, нельзя же ожидать, что будешь единственным и исключительным учеником. Но
С вашего позволения, профессор
Да, конечно, иди. Я тебе понадоблюсь сегодня?
Нет, спасибо, Эрик растянул непослушные губы в улыбке. Перед смертью не надышишься.
Чистильщик ухмыльнулся, но мгновенно стер усмешку с лица. Эрик поежился: так себе получился каламбур, учитывая Хорошо, что наставник не знает.
Это точно, лучше выспись, сказал профессор. Свежая голова завтра пригодится больше моих наставлений. Ступай.
Эрик кивнул, зашагал прочь, изо всех сил стараясь не пуститься бегом.
В прихожей этажа, где жили девчонки, дежурные развлекались орлянкой: монета то повисала в воздухе, то начинала выписывать замысловатые кренделя, то вовсе исчезала, чтобы появиться под потолком или у самого пола. Эрику показалось, что забаву они прервали чуть ли не с облегчениемвидимо, ни одна так и не смогла взять верх. А тут намечалось новое развлечение, поэтому они оставили прискучившую игру и без возражений вызвали Мару из комнаты.
Что случилось? спросила Мара вместо приветствия.
Он досадливо поморщился про себя: так и не научился толком прятать истинные чувства. Накинул плетение, не позволяющее подслушатьничего особо секретного в том, что он собирался сказать, конечно, не было, но подобные вещи делались уже почти бездумно. Все знали, что дежурные от скуки прислушиваются и приглядываются к тому, что происходит в прихожей, а сплетни были такой же естественной частью университетской жизни, как розыгрыши. Но в этот раз Эрика передергивало от одной мысли о возможных пересудах.
У тебя нет никаких дел на сегодня? спросил он.
Готовлюсь к завтрашней защите. А что?
Вот и хорошо. Вот и готовься, и носа не высовывай из комнат до утра.
Чистильщики здесь? догадалась она.
Эрик кивнул.
И меня он узнал. Так что мало ли
Вряд ли этот, конечно, начнет задираться при профессорах. С другой стороныа что или кто ему помешает?
Поняла, она помедлила. Ты как?
Он пожал плечами.
Нарываться не собираюсь.
Хотя отомстить за пережитое хотелось, что уж греха таить. Только не совсем же он дурак.
А вообще не самое приятное знакомство в моей жизни. Нас представили, добавил он в ответ на вопрошающий взгляд. Оказывается, он тоже защищался у наставника.
Мара легко коснулась его губ.
Плюнь на него. Еще день-два, и они снова уйдут. Завтра защита.
Эрик кивнул. Взъерошил ей волосы.
Удачи завтра.
И тебе.
Глава 2
На испытаниях Эрик всегда выходил отвечать первым. Лишние полчаса-час ничего не изменят: что знаешь, то знаешь, а тянуть, так только измотаешься ожиданием и неуверенностью. Так что и защищаться он пошел первым из дюжины. Четверть часа на изложение, еще четверть часана вопросы и ответы, и можно спокойно что-нибудь почитать до объявления результатов. Он даже книжку с собой прихватил, о путешествии купца в восточных землях. Библиотекарь нахваливал, говоря, что слог бойкий и похоже, что автор почти не приврал.
Чистильщик появился в аудитории, когда Эрик заканчивал излагать причины выбора темы. Устроился за спинами школяров, привалившись спиной к стене и поставив одну ногу на скамью, уставился поверх голов со скучающим видом. Эрик сбился, мысленно выругалсяпринесло его, не мог на полчаса позже явиться. Разозлился на самого себя: еще утром был уверен, что даже явление демонов не заставит его потерять ход мысли на защите. В конце концов, тему магистерской он знал еще два года назад, вопрос был лишь в том, получится ли доработать идею до чего-то собственного, настоящего, не ограничиваясь пересказом чужих теоретических выкладок. Получилось. Ему было чем гордиться. Не каждый может похвастаться авторским плетением на защите магистерской.
Эрик откашлялся.
Последним же аргументом в пользу выбора именно этой темы стало
На самом деле причина была ровно однаего завораживало то, насколько тонко завязаны в любом живом существе силы созидания и распада и как одно не может существовать без другого. В созидание особо не лезпробовали уже умы не чета ему, и все попытки отменить разрушение порождали не вечную молодость и бессмертие, как хотелось бы, а уродливых безумных монстров. Порождали, пока повторять подобные эксперименты на людях не запретили под страхом смерти. Разрушение казалось проще. Может, и прав был Стейн, когда зазывал к себе. Если к способности Эрика находить уязвимые места в чужих плетенияхпусть даже созданных самим Творцом! прибавить навык быстро выстраивать собственные и умение обращаться с мечом, благородные бы за такого бойца передрались. Только самому ему все это даром не нужно было. В библиотеке и лаборатории куда интереснее.
Эрик развернулся к заранее развешанным листам с теоретическими выкладками. Тут можно было даже не учить. В конце концов, он сам это собрал.
И таким образом, приходим к выводу
Стоп. Чистильщик пружинисто поднялся, словно взлетев со скамьи, в несколько шагов оказался рядом с доской. Вот здесь и здесь плетения не сочетаются.
Прошу прощения, сказал профессор Лейв, но время для вопросов будет чуть позже. Не сомневаюсь, что наш уважаемый диссертант сможет разрешить ваше недоумение.
Я, конечно, могу поспать еще, Альмонд бросил быстрый взгляд на песочные часы, отмеряющие время доклада, минут пять, пока ваш уважаемый диссертант заканчивает свою, несомненно, отлично вызубренную речь
«Уважаемый» в его устах прозвучало как издевательство. Эрик вспыхнул. Уж что-то, а такого рода доклады он не заучивал никогда. Начнешь зубритьобязательно от волнения что-нибудь позабудешь. Да и зачем, когда все понятно.
но не вижу причины терять время как свое, так и уважаемой, он едва заметно поклонился, комиссии. И, право, я удивлен, что профессор Лейв и, особенно, профессор Стейн как оппонент, не обратили внимания на эту неувязку. Неужели за последние десять лет требования настолько снизились?
Задницей он слушал, что ли? Нет там никакой неувязки. Да, комбинация неочевидна, но вполне реализуема, при определенных условиях. Эрик попытался поймать взгляд наставника но тот старательно отводил глаза.
Если вы так ставите вопрос думаю, уважаемый диссертант сможет развеять ваши возражения не дожидаясь времени, выделенного на прения.
Эрик мысленно выругался. Да что этот гад к нему прицепился, в конце концов? Так задело, что ему посмели перечить? Но если так, он бы тогда не ушел. Не позволил бы Маре тут же запустить сердце. И сотворил бы с ней все, что хотелпросто для того, чтобы лишний раз показать, что всегда получает желаемое. Или ему интересно не убить, а в очередной раз унизить? Чтобы навсегда запомнил и всем знакомым заказал вставать на пути чистильщика?
А самое обидноени наставник, ни остальные даже не попытались его защитить. Наставник ведь мог быть и другим, настойчивым и по-настоящему грозным. Да что, в конце концов, один чистильщик может сделать четырем профессорам, один из которых до сих пор время от времени ездит в столицу на турниры «поразмяться»?
Он тряхнул головой, откидывая с глаз упавшие пряди.
Сочетаются. Если не взаимодействуют напрямую.
Он сдернул лист с доски, начал выводить формулы.
Именно, А теперь собираем это вместеАльмод отобрал у него кусок мела и продолжил. И вот тут и тут получаем противоречие. Шарахнет так, что костей не соберешь.
Нет. Вы не дали мне закончить. Вот тут и тут выплетаем «прокладку», и напрямую эти два плетения не взаимодействуют. Собственно, об этом я говорил с самого начала. Это возможно, я мы с наставником проверили.
Покажи.
Эрик прикусил губу. У него самого это плетение получалось через два раза на третий, слишком за многими нитями приходилось следить. По правилам, во всех отделениях, кроме боевых плетений, для защиты было достаточно теоретических выкладок. Что-то просто нельзя делать в аудитории, полной народа, где-то школяр может не удержать нити от волнения, сорвавшееся плетение ударит по нему самому. Обычно это не грозило ничем опасней боли и носового кровотечения, но боль боли рознь, иной раз и без чувств валились.
И все же отказываться сейчас, под насмешливым прищуром чистильщика и любопытнымидюжины сверстниковбыло нельзя. Эрик глубоко вздохнул, пытаясь унять колотящееся сердце, прикрыл глаза и начал плести. Это урок, сказал он себе. Просто урок. Следить за нитями. И куда бы опустить безопасно. Он отогнал соблазн накрыть чистильщикаи пусть рвет, если такой умный. Подопытные крысы превращались в иссохшие трупики за несколько мгновений. Проверять, что станет с человеком, не хотелосьи вовсе потому, что за нападение на чистильщика его мгновенно выдадут ордену, а тот с такими не церемонился.
Распускайсказал Лейв.
Повисла тишина.
Что ж Уел, произнес, наконец, чистильщик. Вопрос снимается.
Он отошел в сторону, прислонился к стене, скрестив руки на груди.
Заканчивай доклад, сказал наставник.
Легко сказать «заканчивай». Эрик с трудом вспомнил, что там должно было быть дальше. Сердце колотилось в горле, а руки, кажется, тряслись так, что видно было всем в аудитории. Он второй раз не позволил вытереть о себя ногии лишь Творцу ведомо, чем теперь все это кончится. Заставил себя собраться. В конце концов, что сделано, то сделано. Не отправляться же на пересдачу, признав несуществующую ошибку?
Признаю, что практическое применение довольно ограничено, и нужна более тщательная проработка. Тем не менее, считаю, что в определенных аспектах исцеления
Дикое мясо, которое бесполезно прижигать и иссекать, хитрые опухоли, оказавшиеся слишком близко к жизненно важным органам, застарелые шрамы. Впрочем, далеко не каждый целитель сможет работать с такой точностью. Сам Эрик бы точно не смог. Как и все в университете, он знал основы исцеления, и не только основы. Наставник любил исцеляющие плетения и с радостью ими делился, а сам Эрик считал, что такие вещи всегда пригодятся. Но, если совсем начистоту, практическое применение нового плетения его не интересовало совершенно, он искал его только потому, что этого требовали условия защиты.
Хорошо, сказал наставник, когда он закончил. Есть ли вопросы у комиссии?
Наставник предупреждал, что вопросы появятся обязательно, даже если на самом деле все будет изложено предельно ясно. Просто для того, чтобы соблюсти приличия: что это за защита без дополнительных вопросов? Но сейчас профессора, переглянувшись, покачали головой. Правильно, после выступления этого
Альмод отлепился от стены.
Боевое применение ты не рассматривал?
Эрик покачал головой. Теоретически, наверное, можносделать не узкий луч, а что-то подобное широкому пятну света и накрыть человека. Но максимальный диаметр он невольно начал пересчитывать, забывшись.
Я жду ответа, напомнил чистильщик.
Не знаю. отмер Эрик. Я никогда не был
Будешь, пообещал чистильщик. Повернулся к комиссии. Я так понимаю, для нашего уважаемого диссертанта защита закончена?
Мы должны обсудить оценку сказал профессор Стейн.
Можете не тратить времени. Я его забираю.
Громко, на всю аудиторию охнула Мара. Эрик застыл, не в силах поверить, что все это происходит на самом деле. Почему он?
У тебя четверть часа на сборы.
Неправда, это не может быть правдой! А как же его жизнь, его планы? А как же место на кафедре, исследования? А Мара?
Профессор Лейв выдохнул он.
Наставник поднялся.
С вашего позволения, господа. Я на минуту. Альмод, Эрик?
Эрик на ватных ногах двинулся за ними. Едва за спиной закрылась дверь, профессор закрыл всех троих от подслушивания.
Ты изменился, Альмод.
Тот хмыкнул.
Травазеленая, солнце встает на востоке и садится на западе, я изменился. Десять лет назад вы не изрекали банальности с таким серьезным видом.
Оставь его, прошу тебя. У Стейна сейчас пятнадцать человек с трех курсов. Они рвутся в драку.
Видел, отмахнулся чистильщик. И вы об этом знаете. Ничего особенного.
На наставника было жалко смотреть.
Но что такого особенного в Эрике? Он не боец, он ученый!
Не боец? усмехнулся Альмод. Я бы поспорил.
Он начал загибать пальцы:
Достаточно смел, чтобы вступиться за то, что ему дорого. Достаточно владеет собой, чтобы не потерять голову даже когда почти обделался от страха. Достаточно упорен, чтобы сражаться, даже когда битва заведомо проиграна
Так это что Эрик даже забыл, что перебивать невежливо, настолько нереальным казалось все происходящее. Это была просто проверка?
Конечно, усмехнулся чистильщик, пожимая плечами. На кой мне твоя девка, какая разница: одна, другая Просто удобная возможность посмотреть, чего стоят в деле сразу двое одаренных.
Эрик выругался. Вслух: терять уже все равно нечего. Наставник покачал головой. Альмод не обратил вниманияили сделал вид, что не обратил.
Наконец, достаточно умен, чтобы не дать себя запутать и доказать свою правоту. Идеальный материал.
Материал, горько усмехнулся наставник. На каких условиях ты откажешься от него?
Ни на каких, осклабился Альмод. И если вы собираетесь меня подкупить, подумайте еще раз. Золото не заберешь к Творцу, а я могу очутиться перед Его ликом в любой момент.