Дэнни глядит на метателя ножей:
Мы еще не в безопасности, да?
Дарко глубоко вздыхает:
И близко такого нет. Слава богу, завтра уезжаем. Мне пора на сценуа после спектакля я заявлю в полицию о краже. Черт возьми!
Однако оставшаяся часть представления проходит без приключений.
Напротив, несмотря на все помехи и проблемы, отвлекающие труппу, это настоящий триумфзрители аплодируют стоя, вопят от восторга, топают и три раза вызывают артистов на бис.
Когда Роза наконец выходит из-под света прожекторов, вид у нее такой, словно она обрела утраченную веру в себя. В руке у нее зажат обруч, татуировки сверкают, дыхание чуть сбилось. Она крепко обнимает Дэнни.
Вот видишь! сияет она. Мы не растеряли куража, bello!
Дождавшись, пока она выпустит его, Дэнни вываливает новости о взломщике.
Роза не в силах сдержать стон:
Mamma mia! Ну неужели ни одно представление не может обойтись без проблем и происшествий?! О большем я даже и не прошу!
Я бы предложил сегодня и уехать, встревает Замора. Сняться с места как можно раньше.
К ним присоединяется Син-Син. Лицо у нее еще восторженно сияет после представления.
Роза кивает карлику:
Почему бы и нет? Покинем городи оставим все беды за спиной. К середине утра будем уже в Науди.
В Науди? Дэнни сбивается с шага и оступается. Науди. А я думал, мы теперь в Берлин.
Сперва надо забрать большой шатер, отвечает Роза. И еще кое-какое оборудование. Это ж по пути. Нам потребуется пара деньков на переоснастку.
А что это вообще за Науди? спрашивает Син-Син.
Зимние квартиры, объясняет Роза. Большое поместье во Франции, в провинции. Оно принадлежит семье Иззи и Беа. Мы там всегда репетируем, прямо в амбаре Там потрясающе, правда, Дэнни?
Дэнни кивает. По крайней мере, раньше там было потрясающе, думает он. Но теперь ему хочется скорее в дорогудобраться до Берлина. Даже думать о задержке досадно.
Тогда почему у всех такой озабоченный вид? не понимает Син-Син. Дэнни? Я что-то пропустила?
Похоже, мы еще не выбрались из переделки.
Ну конечно нет, дурачок, улыбается она. На этот раз улыбка исчезает не так быстропохоже, представление чуточку ослабило ее скованность. Но все будет хорошо.
Откуда ты знаешь?
Удача на нашей сторонесмотри, что я нашла!
Она запускает руку под длинные черные волосы и вытаскивает что-то висящее у нее на шее. На свету поблескивают папины отмычки на шнурке.
Я просто опустила головуи вот они!
Находка поднимает настроение Дэнни. Мальчик помогает закатывать контейнеры в грузовик. Может, тот беглецсамый обычный воришка, только и всего? Может, он не имеет никакого отношения к делу? Просто понял, что все в соборе, а в фургонах никого не осталось, причем фургоны не заперты. Во всяком случае, у Дэнни красть, считай, нечего
Но как же свидетельство о рождении Син-Син? И папина книга, и последнее послание? Дэнни торопливо роется в рюкзаке. Слава богу, все на месте!
С арены возвращаются клоуны, волоча за собой сетку безопасности. Бьорн на ходу улыбается мальчику:
Как будто ты снова в труппе, да, Дэнни? Можно убрать парня из цирка, но не уберешь цирк из парня. Верно?
Быстрее, котики! кричит Роза. Дэнни, не стой столбом! Складывай свое барахло.
Прости, Роза, бормочет он, на миг забывая, что это ему впору на нее сердиться, а не наоборот, и торопливо скатывает спальный мешок.
Всунутая внутрь мешка сложенная записка, никем не замеченная, падает на пол точно умирающая бабочка, да так и остается лежать под ногами вместе с заключенной в ней угрозой.
5. Когда увяз с головой
Полтора часа спустя цирковой караван выезжает из города и выливается на пустынное шоссе под яркими звездами Каталонии. Дэнни испускает протяжный вздох облегчения. Снова в пути!
Позади остались Саграда, и огни Тибидабо на холмах над городом, и запертый безмолвный парк Гуэля. Впереди на фоне ночного неба вырисовываются неровные хребты Пиренеев. А где-то там, за темным горизонтом, ждет Берлин.
Мальчик сидит в высокой кабине грузовика. Рядом дремлет Син-Син, голова у нее качается, задевая плечо Дэнни. Роза стискивает руль и нажимает педали, глядя в ночь прямо перед собой.
Славно снова пуститься в путь, а, bello? спрашивает она, перекрикивая рев мотора. Через несколько дней на одном месте я аж вся дергаться начинаю. Она улыбается. Мы, Вегасы, всегда были бродягами.
И хотя Дэнни все еще дуется на нее, он знает: она права.
Пускай он все время держался начеку, высматривая, не возникнет ли новых проблем, пускай ему отчаянно не терпелось двинуться в путь, но последние час-полтора почтипочти! доставляли ему наслаждение. Последние проверкивесь ли реквизит уложен? рокот прогревающихся моторов, радостное волнение, какое испытываешь, когда двигаешься к новой цели, увозя с собой весь свой мир
И пока они тихо движутся по Барселоне, ему нетрудно вспомнить себя самого до трагедиикак он ехал во главе каравана и, поглядывая в зеркало, видел вереницу машин: мурлычущий красный фургончик Дарко, грузовик с клоунами, в прицепе к которому едет генератор, мини-автобус, и дальше машины и фургоны с остальными членами труппы. Сегодня вечером, когда труппа покидает город и отражение процессии скользит в витринах магазинов, Дэнни мельком различает на темных стеклах отсветы мерцающего слова «Мистериум». На миг его охватывает восторгпроблеск надежды меж мрачных мыслей.
Снова знакомое и дивное, совершенно особое чувство дорожного братства! «Да, здесь мой дом, думает он. Я ощущал это, когда мы смеялись с Заморой и когда смотрел представление. И уж совершенно точносейчас. С «Мистериумом» ли, с другой ли труппойно вот что я знаю и люблю. Вот жизнь, к которой я стремлюсь»
Дэнни чувствует: решение принято. Приятное, правильное сознание. Оно словно бы вдыхает в него новые силы. Но следом, затуманивая мысли, убивая радость, идет приливная волна горя.
Ведь в караване недостает одного самого важного элемента: фургончика их семьимама за рулем, а папа делает какие-то пометки, вносит изменения в программу. Казалось, в такие минуты они жили наиболее полной жизньюглаза устремлены к горизонту, на лицах предвкушение нового города, нового дня.
Дэнни прислоняется лбом к тряскому стеклу, глядя, как на окнах и витринах домов вспыхивает и тут же исчезает отражение проезжающего каравана.
Поспи, bello! окликает его Роза, отпивая кофе из термокружки.
Он качает головой. Мысли о конечной цели их путешествия снова прожгли себе путь наружу.
А что будет в Берлине?
Ты это о чем?
Мы остановимся в том же месте?
Роза вздыхает:
Почти. Рядом с «Типи», кабаре в парке. Помнишь, мы поднимались к монументу под снегом? За день доона осекается и прищелкивает языком. Послушай, Дэнни, ты уверен, что готов к этому а то еще не поздно
Все хорошо, отрывисто говорит он. Я хочу сходить на кладбище. На могилы.
Ну конечно, bello. Мы все непременно сходим, как только время выкроим.
Я хочу пойти сразу, как мы приедем.
Как только сможем, Дэнни. Сам знаешь, сколько всего еще надо сделать. Роза качает головой, сбрасывая напряжение с шеи и плеч. Не возражаешь, если я музыку включу? Не дожидаясь ответа, она всовывает в прорезь кассету. Из дребезжащего усилителя доносится гитарный бой. Старое доброе техно ни с чем не сравнишь! Мы это всегда слушали по дороге в Науди! поясняет она и сильнее давит на педаль газа. Хорошие были времена, а?
Да уж. И правда, хорошие! Несмотря на жгучее желание поскорее попасть в Берлин, в мальчике пробуждаются и воспоминания о Науди: дорога на холм, деревья вокруг, словно поднимаешься на подводной лодке из зеленого моряи вот ты уже над обрывом, среди каштановых рощ. Едешь вверх по оканчивающейся тупиком дороге, потом по маленькому ответвлению, а там рукой податьи «дома».
Старинный особняк видывал лучшие дни: растрескавшиеся ставни висели на одной петле, а в дожди и грозы приходилось расставлять повсюду ведрапотому что потолок течет. Летом там просто распахивались все окна и двери, так что внутри и снаружи температура получалась одна и та же. Мама натягивала на лугу за домом канат и каждый день подолгу тренировалась над колышащимися высокими травами и цветами. Над головой у нее синими вспышками носились ласточки, а папа гордо любовался ею и говорилона сама как ласточка
Эй! Ву! Ты меня слушаешь?
Оказывается, Син-Син уже проснулась и теперь долбит Дэнни под ребра.
Прости.
Я спросилакак по-твоему, из меня выйдет ассистентка метателя ножей?
Дэнни изумленно смотрит на девочку. Но ему даже приятно услышать, что ей нужна его поддержка.
Син-Син, у тебя же стальные нервы. Как у Берд Миллман*.
Спорим, я буду трястись как желе. Да и вообще у меня другие кумирыМария Спелтерини*, Пети*
Видела бы ты маму, не подумав, ляпает Дэнни.
Син-Син мрачнеет.
О да. Я бы не отказалась, шипит она. Да вот не сложилось. И хватит об этом.
Дэнни морщится и уже собирается ответить, но Син-Син поворачивается к Розе и громко интересуется:
Нам еще долго ехать, босс?
Много часов. Как там все, Дэнни? Никто не отстал?
Проклиная себя за промашку, мальчик смотрит в зеркало заднего вида и пересчитывает фары растянувшегося по пустому шоссе каравана. Сразу за их фургоном видно лицо сосредоточившегося на дороге Дарко. Рядом с ним сидит Мария. Потоммини-автобус с клоунами. И старая машина Билли.
Ага, все тут.
Замыкает колонну грузовик Фрэнки. За ним уходит назад темное шоссе. Дэнни уже собирается снова повернуться к Розе, как вдруг видит, что вдали появился и стремительно нагоняет караван яркий огонексвет фары. Однако вместо того чтобы обогнать колонну, неизвестный пристраивается ей в хвост, прямо за Фрэнки. Дэнни с минуту рассеянно наблюдает за происходящим, гадая, чего это мотоциклист никак не идет на обгон. А ведь нас, наконец соображает он, снова преследуют! Не может же это быть тот самый сегодняшний тип с мопедом?
Вряд ли, конечно, но мальчик все равно продолжает всматриваться в отражение, силясь разглядеть сгорбившуюся за ярким лучом фары фигуру. Внезапно мопед прибавляет газу, луч фары трясется и пляшет, когда он вылетает на пунктирную полосу. Взревев точно на гонках, мопед проносится мимо колонны. Мотоциклист сидит, низко пригнувшись к рулю, глядя прямо перед собой. Даже головы в сторону фургонов не поворачивает.
Дэнни инстинктивно бросает взгляд на табличку с номерным знаком. Немецкий. В WS 2912. «Канун моего дня рождения, отмечает он, двадцать девятое декабря. Итак, запомним, просто на всякий случай. Ни «М», ни пятерки, ни тройки». Мальчик откидывается на спинку сиденья. «Не все окружающие явились по твою душу, дурачок, шепчет он сам себе. Хотя иной раз и кажется, что все. Но надо мыслить рационально».
Отсвет задней фары быстро теряется в темноте впереди.
Поспите, ребятки, советует Роза, сама зевая, и прибавляет громкость на одно деление. Громкоговоритель трещит еще сильнее, чем прежде.
Рано утром они останавливаются на заправке рядом с французско-испанской границей. Похоже, впереди собирается гроза, все серое, и воздух неожиданно прохладен. На Западе, в Пиренеях, еще белеет на вершинах гор яркий снег.
Дэнни выскакивает из кабины и настороженно осматривает парковку. С тех пор как он сдуру ляпнул «видела бы ты маму», на душе у него снова кошки скребут, так что он рад открытому пространству и свежему воздуху.
От грузовика с декорациями, шаркая, приближается Замора:
Все в порядке, мистер Дэнни?
По-моему, я рассердил Син-Син.
Тогда уж постарайся исправиться. Знаешь, она же вчера весь день твои отмычки искала. Хочешь перекусить?
Дэнни качает головой:
Не, спасибо.
Он поворачивается посмотреть, не нужно ли чего Син-Син, но она все так же сидит в кабине, глядя вперед, на клубящиеся тучи.
Дэнни смотрит, как остальные их спутники прогуливаются по парковке, а потом залезает обратно в кабину, с лязгом захлопнув за собой дверь:
Спасибо, что нашла отмычки!
Она кивает.
А еще говорят про иголку в стоге сена! Прости! Я не хотел тебя огорчать.
Да нет, тихонько отзывается Син-Син. Это ты прости, что я сорвалась. Боюсь, я довольно сильно нервничаюОна громко и тяжело вздыхает, а потом закрывает лицо руками. Голос у нее звучит сдавленно: На самом деле я пытаюсь сказать, что ужасно ревную. Почему ты жил с родителями, знал ихпусть даже недолгий срок, а я своих даже не встречала ни разу?
Наверняка мама вовсе не хотела
Это просто нечестно! Ужасно нечестно! для пущей выразительности она ударяет кулаком по приборной доске, но потом поднимает голову, силясь сдержать вскипающие эмоции. Мне надо хотя б узнать почему. Хотя бы это! Когда мы нашли свидетельство, сперва я испытала облегчениерадость, что у меня есть сводный брат, семья! Но теперь в голове такая неразбериха!
Дэнни кивает.
Наступает молчание. Неловкая пауза, нарушаемая лишь металлическим пощелкиванием остывающего мотора. Дэнни хочется сказать хоть что-то, но он не находит слов, чтобы перекинуть мост через разделившую их пропасть.
Снаружи раздается звук торопливых шагов, и, подняв глаза, Дэнни видит, как через стоянку мчится Замора. В здоровой руке он держит мобильник и размахивает им в воздухе:
Мистер Дэнни! Рикар звонит!
Подскочив, мальчик выхватывает телефон:
Алло? Месье Рикар?
Когда в трубке раздается голос агента Интерпола, звучит он более отрывисто и торопливо, чем запомнилось Дэнни:
Дэнни, я так рад, что застал тебя.
С чего начать? Слова вырываются бессвязным потоком:
Месье Рикар, в Барселоне была наемная убийца. Она пыталась со мной расправиться, но но со мной все в порядке.
Я кое-что об этом слышал от моих контактов в Испании, отвечает Рикар. Но меня сейчас больше тревожит, что с тобой будет дальше. Наш человек снабжает нас достоверной информацией о планах «Сорока Девяти». Хотя, увы, картинка неполная. Каждая часть организациилишь фрагмент общего целого, так что цельного образа ни у кого нет. Если, конечно, не учитывать Центр.
Но зачем ему убивать меня?! выпаливает Дэнни, злясь на себя, что голос его звучит так слабо, так испуганно. А поди тут поговори другим голосом: этот вопрос бился у него в голове с тех пор, как Хавьер разоткровенничался с ними на Монжуике.
Я еще сам не уверен, Дэнни. Но похоже, у тебя есть что-то, что ему позарез нужно. ААгент Интерпола на миг замялся. А нам приходится действовать крайне осторожно, потому что, весьма вероятно, в дело вовлечены и другие стороны. Не только Интерпол
Дэнни смотрит на далекие горы:
Что вы имеете в виду? Это как-то связано с папой, да?
Гарри был, как мы говорим, под «глубоким прикрытием». Мы не знали, над чем он сейчас работает, подолгу, года по полтора, Дэнни. Он как раз собирался встретиться со мнойсказал, у него что-то очень-очень важное, а потом погиб при пожаре, вместе с твоей мамой. Как ни печально, похоже, кто-то отслеживал наши переговоры
На линии начинается треск, потом мертвая тишина, но потом голос Рикара прорезается снова:
Дэнни, я сейчас сажусь на самолет, лечу в Рим. Но мы почти уверены, что «Сорок Девять» планируют какое-то крупное преступлениеи скорее всего, в Германии. Мы вычислили глав нескольких отделений, и все они сейчас направляются именно туда. Очень может быть, прямо в Берлин. Я тоже туда прилечу через три дня.
Возможно, это просто совпадение. А может, «Сорок Девять» по-прежнему на шаг впереди них? Дэнни внезапно становится тяжело дышать.
Месье Рикар, а как Лора? С ней все в порядке?
На линии опять тишинадобрых секунд десять. А затем голос Рикара раздается снова, но прерывисто:
Судья с ней все неплохие шансы сейчас главноеэто чтобы алло?.. туннель Дэнни, ты меня слы
И снова мертвая тишина. Дэнни пытается перезвонить, но попадает на механический голос автоответчика.
Син-Син высовывается в окно:
Ну что там?
Сейчас расскажу. Пить очень хочется. Тебе что-нибудь принести?
Нет, спасибо. Братик. Последнее слово она произносит почти вопросительно, изобразив пальцами кавычки. Брови у нее снова изгибаются. Не очень-то уверенное у нее выражение лица, но Дэнни нравится, как прозвучали эти слова. Интересно, когда он снова рискнет назвать ее сестренкой? И рискнет ли?
Размышляя об этом и о том, что рассказал Рикар, Дэнни берет в магазинчике оранжад и встает в очередь к кассе.
Сонный кассир возится с заклинившей кассовой лентой и тихонько ругается себе под нос по-французски. На парковке постепенно подтягиваются обратно к машинам члены труппы. Яркие буквы надписи «Мистериум» сверкают во мраке, Фрэнки проверяет крепления на пристегнутых к грузовику с декорациями подмостках. На стоянке появляются и другие автомобили. Вылезающие из них люди с любопытством поглядывают на передвижной цирк. Как часто после спектаклей Дэнни слышал реплики вроде: «Ух ты, прямо самому захотелось выкрасить волосы, наделать татуировок и сбежать с вами!..» Это лишь подкрепляет решение, принятое им недавно на шоссе. «Циркач до самой смерти», думает он.