Девушка умолклаи так повела себя нескромно.
От нас самих тоже зависит многое, не согласился Рииши. Лучше отсрочка, чем совсем тебя потерять.
Кийн опустила ресницы, вертя в руках свадебную куколкуво время визитов к будущей родне такие брали с собой. Под глазами девушки залегли легкие тенито ли от усталости, то ли от беспокойства. Она не выглядела уверенной в себе и казалась больной.
Посетив невесту, Рииши вернулся к себетам вовсю шли приготовления, беседку новую ставили, и ворота закрытыми не стояли и часав доме то гостей принимали, то давали указания работникам.
В саду молодой человек застал Эноритот держал в руках цветок водяной лилии, одной из первых в этом году, задумчиво разглядывал лепестки.
Ариеру Иэра сегодня ночью взобрался на крышу и прыгнул вниз.
Как? известие о гибели товарища пришло слишком неожиданно, не вязалось с предпраздничными хлопотами, и Рииши даже понял не сразу.
Он много пил. Спьяну и не то натворишь.
Почему? спросил хозяин дома, пристально глядя на собеседника.
Что?
Почему он стал пить? если бы не грустные тени вокруг глаз Кийн, может и не вспомнил бы. Если бы не вспоминались так явственно другие глаза, и голубое платье Он раньше был совсем другим. Солнечным, жизнерадостным. Порой что-то его заставляло грустить, не знаю, что. Уже не узнаю. Но я говорил с ним недавно он, как обычно, едва шевелил языком. Но несколько раз повторил твое имяупомянул ваш недавний разговор. Что ты ему сказал?
Ты уверен, что я это помню?
Он говорил несвязно мне показалось, он пытался объяснить
Мало ли тайн открывают по пьяни. Энори отвернулся. Потом сказал:Кто ж виноват, что он выбрал бутылку, вместо того, чтобы менять свою жизнь? Я не огорчен, что он умер. Все равно толку емуда и его Домуот такого существования не было.
А чью жизнь ты считаешь оправданной?
Энори задумался на мгновение.
Да, наверное, любая бессмысленна.
И твоя?
Ну возможно. Только я словно ветка, к которой привязано много бубенчиков. Качнется едвавсе зазвенят.
Ты высокого мнения о себе.
Почему бы и нет? Но ты странный. Я сказал тебе новость, остальное уже не важно.
Он положил лилию на песок. Рииши пару мгновений смотрел на нее. Перламутровые лепестки скоро они высохнут и потемнеют. Намеренно ли он принес белый цветок, придя с известием о смерти?
Последние слова Ариеру младший Нара запомнил. И были они не такими уж бессвязными. Он говорил об опоре, выдернутой из-под ног, об ошибке и о доверии, которое предано О том, что оставалось ему только пить и молчать, чтобы не пострадал весь их Дом. Виновника он не назвал, но Рииши запомнилеще шла речь о цветах. О том, что и они убивают.
**
Младший в доме, Сэйку бродил неприкаянным. Помощи от него не требовалось никакой, за брата он радовался, но скорее умом, нежели сердцем. Кийн подростку не то чтобы не нравиласьне мог он представить ее членом своей семьи.
А еще тоска сердце обволакивала мутной пленкойно об этой тоске он никому не говорил.
Энори нашел его в беседке, увитой цветамивскорости они должны были зацвести, как раз к свадьбе, и сюда приведут невесту Сэйку ощипывал нежно-зеленые листики, прислушивался к доносившимся из дома голосам.
Хочешь оставить ее без листвы, нож возьми, что ли! гость уселся напротив младшего из дома Нара. Мальчишка только вздохнул.
Ты совсем невеселый.
Сэйку вскинул глаза. Пару мгновений нерешительность боролась в нем с привычкой доверять, наконец он произнес тоном, в котором смешались нарочитая небрежность и безысходность вовсе не напускная:
Орейин никогда за меня не отдадут
Девушка с именем горного водопада, русоволосая и смелая
Ты же хорошего рода.
Она сговорена за кого-то из своих в Окаэре. А я-то
А она?
Мне кажется, Орейин тоже меня любит
Есть легенда. Каждое полнолуние на скалах распускается дивной красоты цветок о двенадцати лепестках, сияющий, как луна и голубой, как вода горного ручья. Если сорвать его и подарить тому или той, с кем хочешь провести всю жизнь, если человек согласится принять цветокникакие преграды не разлучат этих двоих.
Это правда?
У меня нет причин считать, что это ложь или сказка.
А в наших горах Сэйку запнулся. Где искать эти скалы?
Можно найти много где. Но ближе всеготам, где сливаются реки Золотая и наша Кедровая, недалеко от Срединной крепости.
Как же найти цветок на скале?
По сиянию его видно издалека. Но видит лишь тот, кто ищет. И кто смел. Иначе мог бы каждый сорвать
Подросток хотел спросить что-то еще, но передумал, благодарно взглянул на гостя, чуть поклонился и убежал.
Глава 2
«На чужбине и реки текут вспять».
Так говорил Ангет Пулан, смуглый коротышка с длинными руками и глубоко посаженными глазами. И Тэйлар Камарен склонен был с ним согласиться.
Пулан был ему больше чем просто слугапосланник Риэсты мог спутнику полностью доверять, а также ценил его ум. Их выкормила одна женщинаправда, Пулан был на добрый десяток лет старше хозяина. В детстве Тэйлар толком и не помнил егомолочный брат жил в каком-то селе на отшибе. Потом приехал, был приставлен к Камарену, и оказался очень дельным помощником. И, кстати, грамоте обучился без какого-либо наставника, в этом самом своем захолустье. Конечно, он отправился вместе с хозяином в Земли Солнечной птицыа затем и на север этой страны.
Нас тут никто не считает равными себе, и это на руку нам, говорил риэстиец. Пусть задирают нос, а мы под носом и проскользнем!
Язык местный послу еще в юности дался легко. Писать было сложней, больно уж тут все замороченостиль «роза», «волна», «крыло», еще с пяток школ почерка-иссэн, для мужчин, для женщин, для ученых трактатов и для стихов. И бумагатолько полный болван спутает плотную бумагу для указов с «мраморной», для любовных посланий или «дневниковой» зеленоватой.
И одеваются в Риэсте крестьянка перед тобой, или богатая женщина, скажет ткань наряда, украшения и новизна его, но не фасон. А тут и слепой не спутает довольно узкие с разрезом платья знатных дам с юбками и кофтами деревенских или алыми летящими нарядами девиц из веселых кварталов. У мужчин свои отличия, порой забавныепочему цветок с тремя лепестками для мужских заколок-застежек подходит, а, например, с восемьютолько для женщин? Чем больше деталей и вычурности, тем более женская вещь, понятно было бы, только изощренные узоры на одежде любят и мужчины. А камни в этих застежках и шпильках меняются от сезона к сезону: нефрит носят летом, осенью предпочитают янтарь При том что сами заколки разных форм и гребни имеют свое название, да еще узор разрешенный на разных видах по-разному называется. И еще эти разнообразные вышивки, цвета, модные в разное время года и даже суток, одним разрешенные, другим нет
Зато для умеющего различатьцелый кладезь, сами все о себе поведают мелочами этими, и расспросов не нужно. Кто кому родня, в милости ли у правящих, даже в каком настроении проснулся. Но это в Столице и землях срединных, тут, на севере страны, проще.
Как бы ни чванились хозяева, гостей они умели встречатьничем не обделили, в том числе прислугой, даром что его и столичной снабдили.
Посмотревшись в бронзовое зеркало, укрепленное на подставке черного дерева, он усмехнулся. Дома тут, конечно, что надо Умеют удобно устроитьсяи вода проведена, не приходится слугам таскать из колодца, и зимой, говорят, трубы под полом греют. И мелочи всякие, цветная бумага на окнах, занавески все эти, створки ажурные А сам он настолько явно нездешний, что даже зеркалу дивно.
Приосанился, усы подкрутил, пояс расправил, и бахрому, чтобы ровно лежала.
Такой широкий, яркий, полосатый матерчатый пояс, несколько раз обернутый вокруг талии, в Риэсте носили и мужчины, и женщины. Без этого и одежда была не одеждой, а не пойми чем. А здесь на такую вещицу глядят, как сам Камарен глядел бы на перья в чьей-нибудь головес легкой усмешкой: мол, вырядился
Зато у них разноцветные крыши Отсюда, из гостевого дома, город почти не было видно, и все-таки кое-что. Лучи солнца разбивались об острые скаты кровель. В богатых домах часть крыши плоская, на ней под навесом любят сидеть женщиныможет и сейчас сидят, смотрят на домик посла. А зимой не выходят, наверноев отличие от Столицы, тут бывает снег, но совсем немного, и его сдувает ветром В Риэсте снега больше.
Свою страну Камарен любил: тяжко было видеть, как ее сжирают междоусобицы, а потомок некогда могущественной правящей ветви вынужден мириться с непокорной знатью. Тогда как соседние земли, Таннайзолотая жила. И драгоценные камни там разве под ногами не валяются. Получив их, можно было бы разом решить все проблемы. Но воевать с Таннайтут ее называют Рухэйнельзя: много ли навоюешь в горных лесах с юркими и злыми, как хорьки, местными? Да и позволят ли здешние «птичьи дети» развязать войну под носом у них? Хоть и враждуют они с Таннай, а все же Помогать вряд ли будут, а воспользуются плодами войны без малейших сомнений. Нет. Лучше пусть сами сцепятся между собой, тогда Риэста подождет, пока жители гор обессилеют, и сама возьмет, что ей нужно.
Камарен прекрасно зналвласть в Землях Солнечной птицы не настолько в себе уверена, чтобы все свои силы отправить на северо-восток, в горы Эннэ.
Ему, по чести сказать, дети Птицы нравились больше рухэй. Хоть не одобрял их изощренность и холодность, как-то приятнее собеседник, который с улыбкой нальет тебе в чашку яда, а не тот, кто набросится из-за угла и всадит нож в спину. Опасней, да, но душевней как-то. А еще лучшепусть бы загрызли друг друга.
Ну что, сказал он соколице, усаживая ту на жердочку. Посмотрим, как половчей добиться желаемого!
После Столицыдопуска к верховному правителю не удостоился, но пару раз говорил с его "правой рукой", ближайшим советникомздешние нравы были прямо глотком свежего воздуха.
Все равно простоты ни на грош, но вся мишура по большей части местных касалась. Камарена особо не трогаличто надеть, куда голову не повернуть
По сравнению со Столицейпочти нормальные люди.
Особенности этикета Земель посланник знал хорошо, но все-таки не до тонкостейдля этого нужно было провести в стране как минимум десять весен, и не просто прожить в Столице, но каждодневно общаться с власть имущими. А этого не позволил бы никто. Хозяин провинции хотя какой он хозяин, это в Риэсте половина земель принадлежит королю, половинастаринным родам.
А здесь владыка на самом деле один, и он далеко, в Столице. Как бы ни хотел правитель Риэсты такого же положения, идти к подобной власти еще долго придется.
Так вот, генерал Тагари Таэна по отзывам казался человеком не слишком приятным, но чем-то Камарену симпатичным. На его родине были такиечестные служаки, готовые жизнь отдать за то, во что веришь, и награды не просящие. Брат егонастоящая скальная ящерица, яркая и холодная.
Они прячут заборы за живой изгородью, говорил Ангет Пулан, сопровождая хозяина на прием. Смотрите, везде прямо стены кустарника, будто и нет за ними ограды из дерева или камня Красиво, но тоже ведь лицемериемол, все не так, как вам кажется
Зато на здешних улочках не заблудишься, да и чисто здесь, весело отвечал посол, восседая на местной мохноногой лошадке. От паланкина отказался, намаявшись в долгом пути без движения. У нас, признайся, улицы покривее будут
Он бросил взгляд на узенький канал, мимо которого проезжали. Во всех больших городах этой страны они были то тут, то там, бессмысленные, но довольно красивые, выложенные камнем. Вода увлекала за собой то лепестки, то листья, то всякий сор, хотя, надо признать, оставалась вполне себе водой, а не помоями. В чем, в чем, а в аккуратности и дисциплине здешним не откажешь.
Приняли гостя в длинном и узком зале, отделанном черными деревянными плитами и белым камнем. Ни малейшего цветного пятна в убранстве залатолько светильники из того же черного дерева украшены золотом.
И одеяния местной знатиа тут собрали всю верхушку ее, и с наследникамибыли слишком уж однотонны на взгляд Камарена: темно-синие с аметистовым у братьев Таэна, у другихсливовые и цвета старой хвои, мха и граната, с более бледным оттенком примерно того же для нижних одежд. Молодежь посветлее одета, но тоже не пестро. И узор чаще неяркий, хотя вышит причудливо. В Риэсте разрядились бы во все цвета радуги. Камарен в алом, белом, лимонном, оранжевом почувствовал себя некой заморской диковинкой. Почти все тут были одеты в шелк, а онв льняное полотно и тонкую шерсть, и, несмотря на некоторое знакомство со страной, не оставляло ощущение, что находится среди текучих глянцевых змей или блестящих рыб.
Почему они считают птицу своей прародительницей, интересно? Во всех смыслах больше подошла бы ящерица или змея. Камарен прекрасно помнилесли кто-то из них и скажет «да» или «нет», то прежде чем поверить, сто раз подумай, то ли он имел в виду, что и ты. Есть у них ценное качествоверность долгу; так пойди еще разберись, как они этот долг понимают.
На лбу у генералакстати, он и вправду выглядел не таким замороженным, и в шелке смотрелся слегка чужероднонаписано было желание со всем этим побыстрее покончить и отбыть по делам. Риэстиец его интересовал, как снег по ту сторону гор. Да, любимцем Солнечного ему вряд ли быть И слова приветственные он сказал через силу. Таким голосом не приветственные речи плести, а команды выкрикивать!.
Зато брат его говорить явно умел. Умел, но именно говорить, а не трепаться. Камарен поглядел на него с интересом. А этот может быть камешком, о который зуб сломать совсем нет желания. Но, судя по сведениям из Столицы, реальной силы за ним маловато. Интересно, зачем он сюда вернулся. Что еще за склонность к самоубийству?
В остальные лица всматривался риэстиецне в открытую, исподволь. Старые и молодые, красивые и не слишком, откровенно недружелюбные и благожелательно-равнодушные. Или фальшиво-дружелюбные, как у этого, весьма объемного мужчины средних лет, Тори Аэмара. Брр, ну и жаба и не полнота этому сходству виной. Но очень умная жаба, и прекрасно собой владеющая.
Только у одного в глазах читалось явственное любопытствоон смотрел так, что Камарен вспомнил собственных малышей, когда приносишь им новую игрушку. Непривычно было здесь видеть столь искреннее, неприкрытое проявление интереса.
Он был в черном и беломмог бы со стенкой слиться. Но, в отличие от стенки и всех этих церемонных статуй, казался вполне себе живым. Будто птицу или какую зверушку впустили в зал.
И, кстати, стоял рядом с братьями, хозяевами здешними. А Кэраи Таэна покосился на него, едва заметное движение глазно риэстиец успел его заметить. Значить это могло все, что угодно, только настороженность читалась отчетливо. Не все гладко у этих двоих
Торговый путь из стран, лежащих за Аталином, когда-то проходил через Хинаи на юг, но уже довольно давно движение караванов по нему почти прекратилось, некогда полноводная река превратилась в ручеек. Дорога через соседнюю провинцию, через ложбину между двумя горными массивами Земель Солнечной Птицы оказалась и удобней, и безопасней, хоть и длиннее.
Камарен зналХинаи сама по себе мало что может решить в отношении того, как пройдут торговые пути, а раздоры с соседями из Таннай делали разговор об оживлении караванных дорог нелепостью. Однако попробовать стоило.
Пообещать охрану; зная, что между Риэстой и Таннай вражды нет, могут поверить. А прохождение караванов через провинциювсегда выгода для нее.
Сама же Риэста поставляла в Земли шерсть и черный мелкий виноград, льняные ткани, сыр, оловянную и медную руду. Теперь вот заинтересовалась недавно открытым сурьмяным рудником.
На родине, в Риэсте, всегда понятно, когда кончается торжественный приеми люди становятся проще, и музыка начинает звучать. Тут, правда, заиграло что-то, к чему Камарен так и не сумел привыкнутькапель и струны ветра, красивое, но какое-то потустороннее. Годится не для созданий из плоти и крови, а для каких-нибудь водяных или облачных духов.
Серьезного разговора больше не будетсегодня, и хорошо бы поближе узнать этих местныхно проще побеседовать с тенью.
Какой-то важный господин, кажется, один из глав торгового ведомства, всячески изображал радушие; он провел посла в другой зал, напоминающий сплетение ветвей ивы, и сулил золотые горы, ежели через Хинаи пройдут караваны с севера. С торговцами надо держать ухо востро, но они все же понятны.
Когда-то Хинаи был сильной землей, объединение не слишком способствовало его процветанию, посетовал собеседник.