Почему меня не разбудили? спросил Данте.
Арафео посмотрел в глаза господину. На такое он осмелился впервые за полвека. Слуга был одним из немногих, кому Данте позволял увидеть свое лицо. Оба были стариками, каждый по-своему.
Потому что я не позволил вас будить, ответил Арафео. Вы изнуряете себя, милорд, и должны отдохнуть.
Спасибо за беспокойство, но мне нужно нечто большее, чем отдых.
Данте оттолкнулся от края ванны мощными руками и вылез из воды. Тонкие волоски на его руках выцвели, приобретя белый сверкающий оттенок. Мышцы, теряющие силу, напряглись.
Лорд-командор, позволю себе заметить Если вы не будете отдыхать и убьете себя, этого «большего» вы не добьетесь.
Руки Арафео, пораженные артритом, походили на корни и дрожали, когда слуга протянул Данте полотенце. Арафео отвернулся, стыдясь собственной беспомощности.
«Если бы он знал, что у нас одни и те же заботы», подумал Данте.
Я должен отдыхать, но и ты тоже, сказал Данте.
Человек сжал свои трясущиеся ладони.
Как могу я отдохнуть, если вы не хотите делать то же самое?
Ты не я. У нас разные судьбы.
Ваша ответственность намного серьезнее, милорд. Если бы я сдал тесты на Месте Избрания, то, возможно, моя ноша оказалась бы сходной, но я их не сдал. Я раб, а не ангел, однако все мы служим Императору, каждый по-своему, и я помогу вам нести ваше бремя, насколько получится.
Обещаю, после заседания Красного Совета я отдохну.
Успокоившись, Арафео кивнул. Данте взял полотенце. Арафео поклонился и отошел, чтобы убрать со стола кубок. Он становился медлительным. В минуты усталости дрожь в его конечностях была заметнее, а ослабевал Арафео с каждым днем все сильнее.
Полторы тысячи лет войны против восьмидесяти лет смиренного служения И все же оба они слуги. Будь возможность, поменялся бы Данте местами со своим шталмейстером? Он задался этим вопросом и ответил себе:
«Желания такого не испытываю, но, если бы пришлось, жалеть не стал бы. Служение есть служение. Все обязаны играть свою роль. Арафео прав».
Смирение слуги умерило пыл командора.
Арафео, позвал он. Сегодня ты поработал достаточно. Спасибо, что защитил меня от моих же собственных дел. Я ценю подобное. Приказываю: отдохни. Вина я налью себе сам.
Винный поднос загремел, когда слуга поставил его. Арафео печально склонил голову. Он не хотел, чтобы его отпускали, и не хотел, чтобы считали старым.
Защитить человека от боли или спасти его гордость? В эти черные времена каждое решение командора, от несущественного до способного потрясти Империум, оказывалось выбором из двух зол. Добро покинуло Галактику. Он устал выбирать. Эти мысли никак не отражались на лице Данте, все еще сверхъестественно красивом, несмотря на годы.
Как пожелаете, лорд-командор, тихо ответил Арафео и неохотно удалился.
Данте подошел к столу и выпил вина. Он переживал за Арафео и злился, что приходилось отсылать слугу ради его же блага. Он должен соблюдать осторожность, чтобы на заразить Арафео тем же самым раздражением. Шталмейстер не виноват, что постарел.
Принесенная Арафео еда уже остыла. Вкусная, она все равно казалась пеплом во рту. Данте, впрочем, съел ее, наслаждаясь первой за несколько дней твердой пищей. Он жевал медленно, запивая мелкими глотками вина. После каждой кампании заново привыкать к такому питанию приходилось все дольше. Данте ел и уверял себя, что его все устраивает и этого достаточно. Он игнорировал иной аппетит, терзающий его тело и душу, голод, который наполнял его мечты ярким блеском крови. Соблазн Красной Жажды был силен. Ему следовало сопротивляться, ибо такую жажду можно утолить лишь на время, после чего зависимость станет сильнее.
Желание пить влагу жизни мучило всех сынов Сангвиния, и оно было древним. Данте отрицал эту потребность. Он отказывался признавать свою тягу. Он не слушал собственное тело, которое говорило ему в минуты боли и усталости выпить кровь всего одного смертного, чтобы сила вернулась и дух воспарил.
Данте бы не стал. Он не употреблял живую кровь после войны на Эрее. С тех пор он не желал ставить свой комфорт выше чужой жизни. Появившаяся слабость изматывала его, но он не хотел так выходить из ситуации.
Он был ангелом, а не чудовищем.
Через полчаса Данте вышел из помещения для омовения и отправился в армориум. Доспехи оказались тщательно почищенными и отремонтированными. Они выглядели словно музейный экспонат за стеклом.
Он посмотрел сквозь стекло: отражание его морщинистого лица сливалось с нестареющей золотой маской Сангвиния. Они походили друг на друга, поскольку Данте приобрел сходство с повелителем во время Перемены Крови. Он моргнулзолотая маска Сангвиния так не могла. Уста примарха оставались открытыми в вопле праведной ярости.
«Так жаль, что самый вдумчивый и послушный из сыновей Императора запомнился в таком гневном облике», подумал Данте. На кораблях Кровавых Ангелов и в крепости-монастыре на Ваале имелись тысячи изображений Сангвиния, но это оставалось самым известнымяростно кричащий примарх, спустившийся с небес, чтобы пролить кровь и встретить смерть.
Если бы более мягкая часть естества генетического отца восторжествовала, если бы не было постоянной жажды битвы, имей Данте возможность выбирать, он пожелал бы себе участь устаревшего музейного экспоната, не нужного в дни мира. Он хотел этого не только ради других, но и ради себя. С миром настал бы покой и конец всех трудов
Впрочем, мир никогда не наступит. Войне нет конца. Данте никогда не обретет покой. Так давным-давно сказал Араезон. Так говорили все сангвинарные жрецы во время Избрания. Горько, но командор знал об этом лучше других.
Его палец коснулся сенсорной панели. Отсек открылся, слуги выступили из тени.
Он должен снова стать своим лордом Сангвинием.
Глава 9: Место избрания
456. М40
Падение Ангела
Планетарная столица
Ваал Секундус
Система Ваал
За первым отсевом последовало девять дней игр. Под сенью статуи Сангвиния кандидаты состязались в простых видах спорта, как это практиковалось среди кланов Крови, когда те проводили учебные соревнованиябегали, прыгали, метали камни и боролись, пока один из противников не сдавался. Малафаил и Араезон беседовали с кандидатами, отпуская одних и давая другим выбор: вернуться домой или стать кровным рабом. Победа в играх не была гарантией выбора, как поначалу подумали мальчики. Ангелы наблюдали за действиями кандидатов даже тогда, когда они принимали поражение или радовались победе. Всех, кого выслушали и не отослали прочь, рабы Араезона вносили в свои списки. Хорошо это или плохо, мальчикам не сообщали.
Большие толпы людей пришли посмотреть игры. Атмосфера карнавала захлестнула Падение Ангела. Кандидаты могли лишь с завистью смотреть на киоски с едой и артистов. От народа Ваала их отделял частокол.
Хотя кандидаты считали это нетрудное испытание настоящим, оно было началом отбора.
Девятый день подошел к концу. Племена, сыновья которых одержали победу, удостоились от Кровавых Ангелов чести: им под ликование толпы подарили тотемы из редкого дерева. Никого из кланов Соли в столице не было, но это не имело значения. Луис был меньше и слабее физически многих других, а потому ничего не выиграл. Лоренц взял несколько наград. Даже Флориан выиграл для своего народа резной победный жезл.
Наступил второй отсев, и Луис приготовился к поражению, но Малафаил молча выбрал и его.
Из пятисот избранных вначале осталось двести сорок семь кандидатов.
На десятое утро у них забрали вещи. Кровные рабы провели мальчиков в здание. Здание было лишено какого-либо убранства, за исключением одинокого символа крылатой капли крови над единственной дверью. Сразу бросалось в глаза, какими гладкими были стены постройки. Здесь не было никаких швовказалось, здание целиком было отлито из единого жидкого камня. На его поверхности не было пор или ямок от пузырьков воздуха. Оно было идеальным и безупречным, как ничто другое на всём Ваале Секундус.
Юношам сбрили волосы. Их раздели, заставили вымыться, а потом выдали им свободные брюки и туники из гладкой, непривычно приятной ткани. Вдобавок они получили небольшие пакеты с водой и пайками. Однако все вопросы оставались без ответа. Кандидатов провели по городу сквозь молчаливую толпу, ворота с шумом захлопнулись за их спинами. Падение Ангела словно вымерло. Знамена трепетали на горячем ветру. Сангвиний смотрел вверх в поисках святых небес, которых не виднелось на Ваале Секундус. Еще девять дней и ночей они шли по ужасной жаре и холоду. Малафаила и Араезона они не видели. Мальчиков вели молчаливые люди, которые, хотя и были одеты в балахоны ваалфорских кочевников, носили символы слуг Кровавых Ангелов.
Этот марш оказался первым этапом настоящих испытаний. Выданной воды недоставало для похода. Некоторые мальчики, ослабленные путешествием и играми, умерли от истощения или обезвоживания. Взрослые бросали их трупы, а кандидатов уводили глубже в пустыню. Луис экономил воду.
Много дней спустя изогнутая линия отвесных скал в милю длиной разбавила монотонность красных дюн. Сквозь горячее марево Луис рассматривал тесно расположенные, через каждые девять километров, каменные стелы и башенки.
«Казармы, столовые и тому подобное», предположил он.
Это ваш пункт назначения, сказал один из мрачных рабов. Теперь начнется настоящее испытание.
Они приблизились ко входу в комплекс у подножия скал, усталые, мучимые отчаянной жаждой. Появились другие кровные рабы, чтобы открыть ворота и впустить кандидатов в туннель под кручей. После безжалостного солнцепека прохлада туннеля показалась благословенной, но очень скоро он привел их в защищенный от ветра внутренний двор. Солнце здесь накаляло белый песок. Прибывших окатило жаром как из печки. Из дрожащего марева появились Араезон и Малафаил, вентиляционные отверстия на их броне щедро выпускали свои собственные маслянистые струи горячего воздуха.
Тут Место Испытания, объяснил Малафаил. Во времена войн, еще до основания Империума, оружие невообразимой силы создало этот кратер. Впрочем, это могучее, но давно забытое оружие ничто по сравнению с мощью одного имперского космодесантника. Здесь мы начнем превращать вас в величайших воинов Галактики. Большинство потерпит неудачу. Перед вами люди, которые охраняют это место. Он указал жезлом на часовых, замерших на стенах кратера. Те, кого сейчас сочтут неподходящими, отсюда уйти не смогут. Стражи хранят секреты этой крепости. Живите или умрите. Почти для всех здесь это местопоследнее в их жизни зрелище.
Малафаил взглядом окинул кандидатов. Красные линзы его смертоликого шлема выглядели зловеще.
Сейчас мы встретим ваших товарищей-кандидатов.
По рядам юношей прокатился ропот.
Я думал, что это мы, сказал напрягшийся Флориан.
Больше ребятбольше конкуренции, заметил Лоренц.
Мальчики оглядывались, но никого не видели. Малафаил ткнул в небо.
Они идут сверху! объявил он.
Кандидаты уставились в небо, щурясь и прикрывая глаза ладонями. На столбах огня спускались шесть ангельских колесниц, пыль вихрем поднималась с земли. Юноши боялись машин. Сорвись хоть один с места, за ним последовали бы другие, но ни один не шевельнулся.
Корабли коснулись земли широкими металлическими лапами и приземлились, сохраняя идеальный порядок. Они превышали размерами большую часть зданий в Падении Ангела и щетинились орудиями. Их цвета были ярче, чем все, прежде виденное Луисом. Носовая часть каждого напоминала выступающий подбородок. Машины, словно живые хищники, дышали угрозой.
Опустились рампы. С первой во главе отряда юношей спустился капеллан. Со второй сошел жрец с еще большим числом мальчиков. Затем другие юноши под предводительством космодесантников в красных доспехах появились из небесных колесниц.
Эти кандидаты, которых сопровождают капеллан Лаэстид и сангвинарный жрец Ругон, прибыли с Ваала Прим, который вы знаете как Ваалинду, объявил Малафаил. Они отличаются от вас, но также достойны нашего внимания. Легко было бы противопоставить вас друг другу, но Кровавые Ангелы не ищут легких путей, а только лишь лучших. Братья, ведите их вперед!
Лаэстид и Ругон отвели инопланетников от кораблей и выстроили их рядами перед юношами с Ваала Секундус. Несмотря на одинаковую форму, эти юноши выглядели чужими и иными, более высокими, бледными. Их клановые символы отличались и по цвету, и по рисунку.
Этих кандидатов, как и вас, отобрали при помощи сканирования генов и соревнований. Прежде чем испытания продолжатся, отряды будут перемешаны, сказал Араезон. Вы будете работать вместе с этими кандидатами и полюбите их. Как Кровавые Ангелы, вы возлюбите братьев своих превыше всех остальных. Эти связи продлятся веками. Орден космодесантников не армия. Это братство. Без этой связи мы бы погибли. Благодаря ей мы достаточно сильны, чтобы победить врагов, которые превосходят нас числом во много тысяч раз.
Луис опасался, что его разделят с Лоренцом и Флорианом, но перетасовка не была случайной. Маленькие дружеские группы, которые образовались среди кандидатов, уважали, их объединили с аналогичными группами с другой луны, чтобы сформировать небольшие отряды.
К Луису, Лоренцу и Флориану присоединились трое кандидатов с Ваала ПримЭрей, Дюваль и Ристан. Несмотря на странный внешний вид и грубый диалект, у пришельцев тоже существовал обычай принимать имена ангелов в честь примарха, который правил планетарной системой в далеком прошлом. Мальчики опасливо приветствовали друг друга, стараясь произносить чужие имена верно. Из троих уроженцев Ваала Секундус дружелюбнее всех держался Луис.
Если мы не сумеем работать вместе, то проиграем, объяснил он угрюмому Лоренцу в ту ночь в казарме. Ангелы говорили, что у них братство. Нужно принять этих мальчиков, а они примут нас, иначе нас всех отвергнут.
Мне все равно, раздраженно ответил Лоренц. Я самый сильный боец. Я добьюсь успеха.
Послушайся его! вмешался Флориан. Давай подружись с ними.
Он кивком указал на другой конец барака, где трое сидели на своих кроватях. Закатив глаза и откинув одеяло, Лоренц встал и пересек комнату.
Он хуже ребенка, пробормотал Флориан.
Научится, решил Луис. Мы повлияем на него или умрем.
Испытания оказались серьезными. Луиса и других проверяли всеми мыслимыми способами. Их лишали сна, заставляли бегать по жаре и в почти полной темноте ночи, когда Ваал и Ваалинда не светили. Их выносливость, интеллект и сила подвергались всевозможным испытаниям. Они просыпались после короткого забытья, чтобы очутиться в лабиринте на арене кратера или на боевой тренировочной площадке. Разнообразные задания, многие из которых оказывались смертельно опасными, приходилось выполнять сообща. Испытания на выносливость следовали за боевой тренировкой, и сражения, которые начинались как показательные, часто оборачивались битвой насмерть.
Время от времени среди кандидатов ходили капелланы Малафаил и Лаэстид. Мальчики научились бояться прикосновения крылатых жезлов к своим плечам, потому что отмеченных таким образом забирали, и никто их больше не видел. Были смерти. Всех юношей многократно тестировали таинственными машинами Ругон и Араезон, некоторых в результате отослали. Число мальчиков сократилось с пятисот до четырехсот, а затем до трехсот.
Шли дни, Луис становился все сильнее и выносливее. Его научили владеть посохом, затем деревянным мечом и щитом. Ему дали мощное пружинное ружье вроде тех, которые использовались племенами Крови, но гораздо лучше. Юношей бесконечно испытывали всевозможными видами боя. Неспособные схватывать на лету теряли возможность учиться вообще. Приговор выносили без предупреждения и обжалования.
Касание моего крозиуса не отменить! заявлял Малафаил. Тот, кто его почувствовал, не вознесется на Ваал. Боритесь за свое место, иначе проиграете!
По мере приближения последнего испытания страх неудачи возрастал, пока не стал постоянным. Неудача казалась горше смерти. Испытания сделались тяжелее. Кандидатов отправляли выживать в пустыню: завели подальше и приказали отыскать дорогу назад. Они сражались с пойманными огненными скорпионами, прыгали через глубокие пропасти, пробегали мили в самые жаркие часы. Обучение ближнему бою стало более смертоносным. Деревянное оружие заменили стальным. Жажда успеха толкала на риск. Дрались безжалостно. Многие погибли.
На Ваале Секундус прошло девять длинных недель. Ваал в девятый раз набрал полную силу, и выживших бойцовЛуис больше не мог считать их конкурентамиотвели на тренировочную площадку в центре Места Испытания.
Араезон, Малафаил, Лаэстид и Ругон стояли на каменной трибуне, наблюдая за присутствующими. С ними был пятый Кровавый Ангел высокого ранга. Его кроваво-красные доспехи обильно украшал орнамент. Черепа-вставки смотрели с поножей, пластины брони были окантованы золотом, лавровый венок венчал золотой шлем с рубиновым черепом. Белый плащ свисал с левого наплечника. Правая рука Ангела сжимала рукоять меча, ножны которого тоже оказались усеяны черепами. Всюду, куда ни падал взгляд Луиса, встречались черепа и другие символы смерти.