Впервые в жизни я растерялсявсего на миг. Кого бить первым, зверя или человека, если и тот, и другой равно враг? Дядя Луций в таких случаях оставался категоричен: повсюду следует проявлять милосердие. К людям и нелюдям. Пусть запомнят человеческую доброту. А уж если зло воспользуются, тогда покажи им человеческую силу
Пусть они поклонники Тёмного и его грязных магических искусствно ведь ты-то не зверь, Сибранд. Ты, взывающий к Великому Духу, решил первым поднять руку на себе подобных?..
Коротко вжикнула пущенная наконец с тетивы стрела. Следом за ней вторая, третья Медведьумный зверь. Он тотчас почуял опасность, развернулся, одним прыжком покрывая расстояние между нами. «Шкуру попорчу», мелькнула одинокая мысль.
А затем я отбросил лук в сторону и выхватил из-за пояса боевые топоры.
К тому времени, как маги покончили со своим медведем, я уже собирал рассыпавшиеся во время короткой битвы стрелы. Некоторые затерялись в окровавленном снегу, ещё две сломались, застряв в толстой шкуре медведя. На подошедшего ко мне мага я не смотрел: выжидал.
Спасибо, проронил наконец он. Ловко ты его своими топорами
Я заправил оружие за пояс, выпрямился, меряя мага долгим взглядом сверху вниз. Что ты знаешь про ловкость? Шкура попорчена, теперь только на мясо, зверя перед смертью намучил
Ранен? неожиданно для себя спросил я.
Парню на вид было от силы лет двадцать. Вероятно, что из бруттов, роста выше среднего, но всё равно мне по плечо, с растрепавшимися под меховым капюшоном смоляными прядями, прилипшими к вспотевшему лбу. Из-под тёплой накидки выглядывала короткая мантия с выцветшим узором гильдии магов. В руках парнишка нервно тискал посох с мутной жемчужиной на набалдашнике.
Немного, признался тот, потирая на груди вспоротую куртку. Зацепил на излёте
Люсьен! позвал всё тот же резкий голос, который я слышал раньше. Быстро сюда!
Вспыхнувна вспотевшем от боя лице прорезался неровный, яркий румянецЛюсьен поспешно ретировался обратно к пролеску. Помедлив, я направился за ним, поглядывая на развороченный повсюду снег.
Второй медведь пострадал ещё больше: колдовской огонь сжёг половину шкуры, воняло палёной шерстью и жареным мясом. Вздохнувтакая охота пропалая направился к мелкому овражку, в котором копошились заезжие маги.
Кровь я остановила, резко, отрывисто говорила женщина в длинной мантии гильдии, но Эллу придётся оставить в деревне. Если доберёмся
Я наблюдал молча. У обледенелого дерева лежала, постанывая, юная альдкатёмно-серая кожа, белоснежные локоны, тонкая, ещё девичья фигура. Как и её спутники, девчонка носила мантию гильдии магов под меховым плащом, и, несмотря на ранение, оказалась удивительно, невероятно хороша. Я никогда не питал нежных чувств к бруттам, с кем довелось в своё время повоевать, но альдов, этих заносчивых нелюдей, не переносил на дух. Высокомерные, чванливые и безразличные к человеческому роду поклонники Тёмного то и дело соревновались с бруттами в чёрных искусствах, но в отличие от последних, не гнушались кровавыми жертвоприношениями, лютой жестокостью и скотским отношением к стонгардскому и сикирийскому народам. С бруттами считались поневоле из-за их превосходящих магических сил, но в любой момент могли ударить в спину, если на то укажут их шкурные интересы. В понимании альдов люди имели право населять земли лишь как разумный скот, подчиняясь доминиону высших существальдов, конечно же. Я повидал их магические лаборатории и эксперименты над попавшими в плен людьми. Без оружия и без магиинесчастные стали лёгкой добычей
Лошади убежали, констатировал Люсьен уныло, оглядывая стремительно темнеющий лес. Тупые твари
Я дёрнул щекой, но промолчал. От многословия меня вылечили ещё в легионе.
Придётся привал делать прямо здесь, нахмурилась старшая из отряда, вскидывая голову. Эллаэнис сама не пойдёт, а уже вечереет
Тогда вас звери порвут ещё до рассвета, вырвалось у меня. Люсьен глянул удивлённо, и пришлось пояснить, свежая кровь, растерзанные туши
Уйдём подальше, неуверенно предположил парень.
А её бросите здесь? кивнул на альдку я. Её кровь тоже пахнет.
Что ты предлагаешь? резко, неприязненно бросила женщина, не глядя на меня.
Я не ждал благодарности, но грубый тон разозлил. Повёл плечом, поправив съезжающий мешок с зайцами, одёрнул пояс с топорами, и покрепче затянул ремешок с колчаном.
Ступайте с ней в Ло-Хельм, даже если идти придётся всю ночь, сухо проговорил я, обращаясь к Люсьену. Иначе до утра не дотянет ни она, ни вы.
Мы сбились с пути, пояснил парень. Карта в походном мешке осталась, что лошадь унесла
Великий Дух! выдохнул я раздражённо, но тотчас себя одёрнул: не перед этими.
Сможешь её понести, Люсьен? спросила тем временем женщина у своего напарника.
Яда! тотчас вызвался парень. Только не очень долго, извиняющимся тоном добавил он, кивая на свой окровавленный рукав. Прости, Деметра.
В глазах последней мелькнуло что-то среднее между бессильным раздражением и непробиваемым упрямством: кажется, безумная колдунья решила в случае необходимости тащить альдку на себе.
«Столько мяса пропадёт», с сожалением подумал я, отстраняя Люсьена. Парень поддался с удивлением: похоже, не ожидал повторной помощи от местного охотника. Зато Деметра при моём приближении поджала и без того тонкие губы, нахмурилась, когда я закинул лук за спину.
Не отставайте, отплатил колдунье той же монетой я, не тратя попусту взглядов и слов.
Альдка оказалась очень лёгкой, почти невесомой. На миг приоткрыла карие, с рыжим отблеском глаза, смерила меня поражённым и слегка испуганным взглядом. Съёжилась в руках, скрывая крупную дрожьне то от холода, не то от боли, не то от страха. Спрятала поначалу руки с длинными пальцами на животе, но вцепилась в перевязь у меня на груди на первой же кочке.
В Ло-Хельм добрались затемно. Поначалу я запрыгнул в седло вместе с юной Эллой, но слез почти тотчас, когда следом за мной из лесу выбрались запыхавшиеся и едва живые от усталости маги.
Садись, кивнул Люсьену, который морщился от боли и то и дело сжимал пропитавшуюся кровью куртку на груди. И подругу свою держи крепко.
Так и вышли к деревнея вёл Ветра под уздцы, в седле съёжились заезжие маги, а за нами, с трудом поспевая за моим шагом и поступью коня, следовала старшая колдунья.
На освещённой фонарями единственной улице сидели уставшие за короткий и насыщенный трудом день ло-хельмцы, провожая нашу процессию удивлёнными взглядами. К чести каждого, ни единого вопроса ни мне, ни заезжим не последовало.
Я остановился у таверны. Совет уже начался; ждали, должно быть, только меня. Фрол сидел на крыльце, перебирая в потемневших от мозолей пальцах несколько стальных звеньев. При виде удивительных гостей приподнялся, воззрившись на меня с немым вопросом.
Нам нужен староста ваш, охотник, неприязненно бросила колдунья, когда я снял с коня тихонько охнувшую Эллу. Дело срочное.
Хаттон, харчевник, вас накормит, бросил я в ответ Люсьену, с гримасами спрыгнувшему наземь.
Спасибо, немного отстранённо поблагодарил парень. Если бы не ты
Я задержусь, кивнул я Фролу, глядя поверх плеча колдуньи Деметры. Обождите.
Кузнец молча кивнул, когда я запрыгнул в седло, разворачивая коня к дому. Совет, маги, которым невесть что понадобилось от меня в Духом забытой стонгардской деревне, поселяне, которые провожали меня странными взглядамида знаю я, что притащил проклятых магов в деревню, без вас знаювсе подождут. Потому что в доме на окраине меня ждали четверо сыновей, и я был нужен каждому из них.
Меня встретили радостно. К порогу подлетел Никанор, принял из рук лук да колчан со стрелами; топоры и ножи достались Назару. Братья мигом развесили всё по местам, пока я медленно снимал с себя перевязь и кожаный доспех. Куртку пришлось снять тожемедведь порвал рукав, забрызгал мех кровью.
Сибранд! ахнула Тьяра, не выпуская из рук маленького Олана. Ты ранен?!
Я покачал головой, стягивая с себя рубашку. На совет идти, источая запах охотыдикую смесь пота, крови, зверья и сталимне не хотелось. Тьяра стыдливо отвела глаза, пока я ополаскивал руки и лицо в серебряной миске у входа, смывая с себя прошедший день.
Там вода ещё не остыла, подсказал Никанор. Мы уже помылись. Тьяра даже Олана искупала.
Я на миг привлёк к себе первенца, потрепал светлые волосы.
Я переоденусь и пойду на совет. Опоздал уже.
Илиан оторвался от книги и перевернулся с живота набок, по-прежнему не вставая со шкуры. Очаг всё ещё грел комнату раскалёнными угольями, но сыновья уже зажгли лучину, которую средний утащил поближе к себе, чтобы разбирать непослушные мелкие буквы.
Всё в порядке? тихо спросила Тьяра, когда я прошёл мимо неё к лестнице, ведущей в спальню. Ты чем-то обеспокоен
Гости в деревне, помедлив, отозвался я: всё равно узнает. Идти нужно.
Тьяра молча следила за мной глазами. Даже когда я распахнул сундук у супружеской кровати, доставая чистую рубаху, чувствовал на себе её взгляд. Стараясь не оборачиваться, накинул на голое тело, достал меховую безрукавку: до таверны недалеко, замёрзнуть не успею. Пригладил волосы, провёл рукой по отросшей бороде. Подумав, достал из ящика кольцо прежнего старосты, надел на палец. Возможно, единственная драгоценность в нашей деревне: сапфировый перстень. Какой-никакой символ власти. Подумав, снял со стены любимый двуручниктрофей, доставшийся мне ещё в первые годы службы в легионе. Кем бы ни были заезжие маги, добра я от них не ждал. Да и Фрол частенько твердил, чтобы я на советы наряжался попредставительней
Ступай домой, Тиара, обратился я к соседке, спустившись с лестницы. Поздно уже. Устала небось
А кто тебе дверь отопрёт? тихо возразила она. Дети уснут вскоре, а совет теперь уж точно затянется. Не переживай, Белый Орёл: дождусь. Не в тягость мне
И снова царапнула сердце безропотная доброта. Как мог я отказать? И впрямь нужна дому хозяйка. Вот только только
Не в силах больше выносить её пронзительный, бесконечно преданный взгляд, поспешил прочь. Погладил по голове Оланасын безучастно глянул сквозь меняпоправил лучину Илиану, велев не читать допоздна, и привлёк к себе старших сыновей.
Проследите тут за всем, попросил негромко. И ложитесь пораньше. Я приду ночью
Не глядя на Тьяру, вышел в темноту. Зверь скулил в своей будке: сегодня свежего мяса ему не перепало. Я отправил тушки зайцев в сарай, решив ими заняться сразу, как только приду с совета. Понадеялся, что не пропадут шкурки до тех пор: жалко будет. Не вовремя этот совет, да и маги тоже некстати
Запрыгнув в седло Ветра, почувствовал себя одновременно свободнее и тревожней. С уходом Орлы я принял на себя волнения и матери, и отца; душа рвалась на части. Как выполнить семейные обязанности за двоих? Быть может, правы добрые люди, и стоило мне наступить на горло собственным желаниям, жениться на честной женщине, окутавшей моих детей материнским теплом? Ты уже жил для себя, Белый Орёл, ты черпал недолгое счастье полными ладонямивремя подумать о детях. И выбрать не жену для себя, но мать для них
Морозная безветренная ночь окутала Ло-Хельм, звёзды ярко сияли над головой. У некоторых домов да частоколов зажгли факелыредкое явление нашими вьюжными вечерами. Чаще меняли фитили в плотно закупоренных уличных фонарях
У таверны не встречал на этот раз никто: все ушли греться внутрь, даже Фрол не дождался. Спрыгнув, привязал Ветра к стойлу, взбежал по деревянной лестнице на крыльцо. Отпирая тяжёлую дубовую дверьв лицо пахнуло теплом, запахом жареного мяса с луком да винными парамиуслышал резкий, неприязненный женский голос:
И долго ждать старосту вашего? Завтра утром мы должны выдвинуться в сторону Кристара!
Ответом заносчивой поклоннице Тёмного было дружное молчание. Поэтому и на скрип двери повернулись все, кто находился в таверне.
Я шагнул из морозной ночи в нагретый раскалённым очагом дом, мельком отмечая присутствующих на собрании. Пришёл даже пасечник, хотя его звали редко, и убогим престолом возвышался по центру самый высокий у Хаттона стул, на который накинули несколько самых лучших шкур. Мысленно я усмехнулся: Фрола работа, не иначе, перед заезжими магами выделывается. Всё же я прошёл к своему пьедесталу под перекрестными взглядами собравшихся мужей деревни, мимо стоявшихникто скамьи не предложилмагов прямиком к мягкому креслу. Взглянул на Хаттона, задавая немой вопрос.
Ужин им приготовил, да только не едят ничего, развёл руками харчевник. Девку-то, альдку, в гостевой комнате уложил, бедро её всё как есть порвано. Жить будет, но кровищи потеряла прилично, отлежаться бы ей денёк-другой
Зачем магов в деревню притащил, Белый Орёл? не выдержав, брякнул самый богатый человек в деревненаш лавочник. Зачем из лесу вывел? Порвало б их зверьё к Тёмному, и
Это ты староста? обрела наконец дар речи женщина. Что же нам не представился?
«Вы не спрашивали», подумал отстранённо, разглядывая старшую среди магов. Женщина оказалась непривлекательнойкороткие, чуть ниже ушей, блеклые волосы, заострённый с горбинкой нос, среднего телосложенияни приятных глазу женских округлостей, ни утончённых, как у Тьяры, хрупких форм. Плащ бруттка скинула, оставшись в длинной мантии гильдии магов. Капюшон колдунья сбросила тоже, чтобы ничто не мешало разглядывать окружавших её поселян со смесью брезгливости и высокомерия. Ведьма, как есть ведьма. И глаза, умные, тёмные, как два уголька в печи, то вспыхивали, то гасли, по мере того как она бросала колючие, искромётные взгляды по сторонам.
Кто такие, зачем пришли, равнодушно произнёс я, потянувшись за деревянным кубком. Хаттон убрал поднос, тотчас метнувшись обратно в кухню. Мой взгляд харчевник истолковал верно: после завтрака во рту не было ни крошки, и я не отказался бы от восхитительных лепёшек, которые только он один и пёк.
Вижу, ты не очень-то приветлив, охотник, не сказалавыплюнула колдунья. Да только и нам некогда расшаркиваться. Я Деметра Иннара из гильдии магов Стонгарда, в Ло-Хельме по поручению Сильнейшего! Вот бумага из гильдии с печатью ваших стонгардских властейпрочти, если умеешь! Велено оказывать всякое содействие нам как предъявителям письма, а в случае отказа разбираться с тобой будет ваш же легион! Если мы не убедим раньше
По таверне пронёсся дружный вздох: собрание негодовало. Раздавались отдельные, пока ещё приглушённые, фразы про проклятых колдунов, наглых бруттов, альдских нелюдей и вражеских пособников, но я присоединяться к всеобщему бунту не спешил. Фрол передал мне свиток, который держала колдунья, и я внимательно взглянул на смутно знакомые письмена. Бумагу писали на бруттскомиз уважения к стонгардцам, конечно же, да чтобы показать нам, неучам, наше деревенское место. Сбоку наискось алели альдские руны, и я нахмурился, пытаясь вспомнить то немногое, что выучил за годы службы.
Колдунья Деметра глядела на меня придирчиво, насмешливо; ещё быстонгардец, который возомнил себя бруттом! Видимо, в понимании магов поселяне падали ниц перед одним видом государственной печати. К сожалению, я не мог сказать, чтобы маги так уж сильно ошибались. Большинство деревенских грамоты и впрямь не разбирали. Что тамво всём Ло-Хельме я один, да ещё наш лавочник, поневоле возившийся с торговыми счетами, были учёными.
Здесь не сказано о содействии, разомкнул губы я, когда упавшая в таверне тишина стала невыносимой. Здесь говорится о том, что вам «для выполнения задания разрешено применять любые меры к местному населению, в том числе и требовать беспрекословного подчинения приказам», медленно, отчеканивая каждое слово, перевёл написанное я. Без улыбки поднял глаза на колдунью, встречая её слегка удивлённый, растерявший всякую насмешку взгляд. И коллеги ваши, альдская нелюдь, приписку сделали о том, чтобы помнили вы о секретности задания.
Небрежно протянув бумагу, вытянул ноги, отставляя кубок в сторону и переплетая пальцы сложенных на животе рук. Наши взглядыхмурый колдуньи и отстранённый мойпереплелись на долгое мгновение.
То есть обязанным себя помочь ты не считаешь, староста.
Обо мне в твоей бумажке ничего не сказано, холодно усмехнулся я. А ты можешь применить свои «любые меры». И требовать подчинения попробуй.
На одобрительный гул я внимания не обратил: увлёкся противостоянием, жадно вглядывался в тёмные глаза, отыскивая тот самый колдовской блеск, который раньше подавлял в зародыше. И посеребрённый двуручник за спиной перестал плечи оттягивать, будто дрогнул в нетерпении