Ольга ВоронЗастава
Пусть трусов назовут гонцами,
Как мертвецамихрабрецов!
Топот на лестнице ударил по ушам, словно набат. И, пробуждаясь от тяжёлого сна, Вистарх рывком вскочил из-за стола и схватился за меч. Дверь распахнулась, ударившись о срубовую стену.
Евпат ушёл!
Почудилось, что пол пошатнулся, как дно ладьи, пляшущей на волне. С трудом преодолев себя, Вистарх снова опустился на стул, и, вернув в ножны, забросил меч на столешницу. Спросил хмуро:
Чего орёшь, как порося недорезанный?
Мальчишка на пороге, встревожено глядя на старшого вседержателя, рукавом смахнул пот с белого лица и повторил тише:
Так ведь совсем ушёл Евпат-то Увёл людей своих Сгибнем же совсем уж тонко, почти всхлипнув, закончил он.
Вистарх почувствовал, как немеют пальцы на так и не отпущенной рукояти. Стиснул зубы, вскидываясь, и зло глянул на подростка:
Что кудахчешь? рявкнул он. Ты, кто? Муж думающий, чтобы решать, что хорошо, что плохо?! Сгибнем, передразнил он. А ну, бегом отсюда! И чтоб нюни больше не распускал!
Когда мальчишка прыснул за дверь, Вистарх крикнул во след:
И глав дружинных мне позови!
Громкий хриплый голос накрыл полдома, истаршой не сомневалсяподнял воинов, как и он, забывшихся перед рассветом.
Вистарх закрыл глаза и до ломоты стиснул кулаки. Хотелось самому бежать и проверятьправду ли сказал отрок. Ушёл ли Евпат? Вчера полвечера проспорили, до хрипоты убеждая друг друга каждый в своей правоте. Он кричал, что нужно перекрывать заставу, а друг настаивал, что нужно уходить в головную крепость. В гневе не сдержавшись, Вистарх бросил нелепые слова о трусости и желании отсидеться на городских хлебах. Вот и ушёл Евпат. Ударив ножнами о косяк и хлопнув дверью. Молча ушёл, зло. Тогда ещё сердце ёкнуло, да гонор не дал остановить. Кто ж знал, что так получится?! Что он попросту уйдёт
Тяжёлые шаги на лестнице как накатывающийся весенний гром. Дверь снова раскрылась рывком. Ставр вошёл, набычившись, пригибаясь в проёме. И сразу стало тесно от широких несдерживаемых движений.
Ушёл сучара! тяжёлый кулак впечатался в загудевшую столешницу. Срать-те-в-руки! Ай да светлый вседержатель! Кого ты пригрел, старшой?! Гада ползучего! Ушкана засанного!
Вистарх поднялся, до хруста выпрямился, снизу вверх глядя на Ставра. Положил поверх стола кулакилегко пристукнул костяшками.
Язык придержи.
Этого хватило. Видимо, получилось передать взглядом и спокойствие, крохи которого наскребал в сердце, и уверенность, которой у самого уже не оставалось. Ставр сплюнул, сдал назад и, потянув с бедра меч, сел на лавку у стены. Отвернулся к окну, словно видеть не желая. Наверно, так и было.
За ним пришли и остальныеКустарь с сыном, Еладюк, Борка, Крижляк. Заходили молча, садились, здороваясь беззвучно, вприглядку. Как всегда последним, утверждая своё право на опоздание, пришёл Илий. Встал в дверях, оглядываясь, будто в поисках места, оправил доспехи, ненароком показав тесёмку на вороте. Чистую, свежую. Рубахи, весь дозор сберегаемой в кошеле.
Совет был собран, и Ставр нетерпеливо поднялся. Тряхнул головой и пристукнул широкой ладонью по рукоятке меча:
Объяснись, старший! О друге своём, из Мологи золотой! О сыкуне расписном, с которым братался, на род его не поглядев! О Евпате, чтоб ему пусто было!
Нечего объяснять. Отрезал Вистрах. По моему велению ушёл. В Мологу. За подмогой.
Накрыло молчанием. Словно в омут бросило.
А чего не предупредил, старшой? хмуро спросил Крижляк. Паники бы не было
Как раз, чтобы паники не было, а то пошли бы пересуды пожал плечами Вистарх. А у самого спину холодным потом, словно бисером ледяным, покрылохорошо, что под тяжёлой кольчужной рубахой неприметно.
А чего со всеми людьми ушёл? остывая, недоверчиво буркнул Ставр.
По моровым землям пойдёттак ближе, мотнул головой Вистарх. И сам себе испугался. Да того складно вралось.
Когда вернётся-то?
К вечеру должен. Уверенно бросил Вистарх. Исподлобья огляделся: кто-то покачал головой, кто-то принялся в уме считать, кто-то попросту принял на веру. Только Илий задумался о чём-то своём, покусывая ус, да глядя в окошко на серую даль моровой пустоши.
Так. Вистарх поднялся с места, ставя точку на этом вопросе. Моры идут ходко, сегодня сойдёмся. У нассемь сотен копей и всего восемь вседержателей. У них, по сегодняшнему приглядутьма воинов. На нашем направлении прорыва не ожидалиотряды «солнцебронных» стоят на западе, придут не раньше завтрашнего утра. До этого времени нужно держать границу. Будут мысли?
Будут, как не быть. Хмуро отозвался Еладюк, неторопливо поднимаясь. Чай, не зря полночи валялись, пузо грели, в потолок глядючи Думается мне, не сильно-то мы и разное предложим. Граница заперта, сигнал ведунам данв крепостях второго рубежа приготовятся, ежили что. Остаётся только ворота оборонять. Тут и дело нехитроевыходим да останавливаем. Проход для моров узковатпо две сотни встанем, так и придержим долгонько, а стену рубежа пробить у моров сил не найдётсяпосле того, как их в прошлом году «солнцебронные» потрепали, у них серьёзных чародеев, почитай, и не осталось. До заставы же, думаю, пускать моров нельзястарая она, разнесут к ихней матери, так и ведуны границу не удержат. Так вот думаю.
Ещё кто? Вистарх коротко огляделся.
Поднялся Борка, поправил плащ, в который кутался, грея старые кости:
Остановить мы их не остановим. Тут уж, думаю, дело ясное. Восемь вседержателей, у каждого сил на удачу людскую хватит всего шагов на пятьдесят-сто, да и то, пока сам на ногах держится Надо готовить солёный дол перед заставой, а за нейзаклятую землю, чтоб заморозить границу за собой, когда уж совсем невмоготу станетхоть время для «солнецбронных» отыграем. Да и заставу неплохо бы поджечь, всё время будет на нашей стороне
Добро, кивнул Вистарх, Займись.
Если Евпат приведёт подмогу, то крайности не потребуется прищурился Ставр, А, старшой?
Если, спокойно ответил он, глянув прямо. Да только Молога нам на ратную подмогу не кланялась. Захочет кто пойтиЕвпат приведёт, а старшой их ещё незнамо как решит.
Вседержатели хмуро отвели взгляды. Надежд не прибавлялось.
Засадного полку бы кашлянул Кустарь-младший и тут же замолк, наткнувшись на отцовский взгляд.
Дело, огладив бороду, глухо поддержал сына Кустарь-старший. Свежая кровь не помешает. Сотенку-другую поставить в потайном кармане на рубеже. Конными, с тяжёлой бронёй и крепко заклятым оружием. Чтоб ударили с края, когда моры уже у заставы завязнут. И время отыграем, и потреплем хорошо.
Вистарх кивнул. И об этом тоже уже думал и для себя решил:
Будет. Кустарь-младший и поведёт.
Старшой!
Молодой вскинулся, но отец осадил. Сам поднялся, тяжёло, оберегая порченую в прошлом году ногу:
Не обессудь, старшой. Сын со мной пойдёт. У меня этот бой последний. Так будет кому перехватить нитку, когда упаду.
Ответить Вистрах не успел.
Ставр поведёт. Сказал Илий, повернувшись от окна. Он единственный, кто сумет тебя, старшой, от первого столкновения удержать.
Что? Вистарх угрожающе повернулся к соратнику, ладонь неожиданно сомкнулась на набалдашнике меча. Тут же выпустил, остерегшись себя.
Илий выпрямился, закладывая пальцы за пояс. Не заметить движения старшего не мог, но отступать тоже был не приучен. Так же, как и Вистарх, готовился на старшинство, так же мог вслепую всадить нож в глаз дракона, выстоять ночь на ледяной пустоши напротив морового замка и вырастить цветок из камня И так же мог вести за собой в битвубеспощадно к себе и другим.
Да ты что городишь?! Вистарх привычно в досаде пристукнул костяшками по столу.
Дело он говорит, старшой! загораживая Илия, поднялся Ставр. Тебе в засадном быть! Не хватало ещё, чтоб тебя моровым отдали в первый бой. Если уж сдохнем тут, ради того, чтобы придержать ворогов, то тебе голову класть нельзя!
Старшого в засадный! Ставр поведёт! внезапно загудел совет глухими голосами. Ставра и Старшого на засадный!
Стиснув зубы, Вистарх хмуро оглядел товарищей, обойдя взглядом лишь Илия. Рвалось наружу непотребными словами и обида на предателя, и злость на встрявшего с нелепостью соперника Носмотрел на людей и понималне отступят. Даже Ставр, с восхищением смотрящий на Илия, с трудом подчиняющийся иному старшему и способный подчас попросту пренебрегать его словами, стоял неумолимо, не Илия, а его, Вистарха, готовясь защищать.
Не так часто мы о чём тебя просим, Вистарх-Гром, негромко сказал Еладюк и тем выиграл молчаливое противостояние.
Как велит совет, он опустил голову. Пристукнул по столу:Подытожим. Ставр ведёт запасной с правого «кармана», Борка обороняет заставу тыловой сотней, Еладюк на правый, а Крижляк на левый полки. Кустарь с сыном на вторую линию. Илий на мгновение замолк, хотя и так знал, что скажет неугодное, да и другие знали тоже:Илий ведёт первую линию И прибудет в нас уверенность, да отринет сомнение. За свою землю. За свой Дом!
За Дом! Вседержатели поднялись, сдержано салютуя стиснутыми кулаками.
Вистарх остался стоять за столом, скупым наклоном головы прощаясь с каждым. Встретиться уже предстояло на границе, а там возможность переброситься словом-другим, взглядом или кивком попрощаться вряд ли могла представиться.
Илий задержался на пороге, взявшись за косяк, обернулся.
А ведь врёшь ты, старшой задумчиво сказал он и, вернувшись обратно в комнату, надёжно прикрыл дубовую дверь.
Вистарх понял.
И можно было попросту приказать, и можно сослаться на непогрешимость старшего, можно Но он тяжело опустился на стул и сложил на столешнице нервно сжатые руки:
Вру.
Илий снова подошёл к облюбованному окну, облокотился, глядя на дальнюю дымку над горизонтом бесплодных моровых земель. Вставало белёсое рассветное солнце, светлело небо, но птицы здесь, на самом рубеже мира, по утрам не летали, не пели песни под облаками. Да и облака плыли серы и невзрачны, словно запылившиеся одуванчики у проезжей дороги.
Значит, ушёл Евпат вздохнул Илий.
Значит, ушёл. До боли тиская пальцы, Вистарх мрачно смотрел в стол и ощущал беспросветную тьму перед собой. Словно зашвырнуло в омут, до самого дна, и уже не выбраться. Не то тянуло вниз, что друг струсил, а то, что предал.
А сотня копий сейчас была бы ох-как нужна А уж как нужен вседержатель!
Не сыпь соль на рану! мотнул головой Вистарх, Знаю всё! Но не мне его судить. Он сам за своих людей и свой дом в ответе. И Китежу он на щите не клялся в обороне. Со мной в дозор пошёл, по дружбе
Видно не дружба то была! угрюмо оскалился Илий. Сам понимать должен, теперь уж не скроешь Между нашими городами вражда старая. Молога-то к этой заставе поближе будет, чем Китеж, да кто ж молодому городу даст право на защиту ворот?! А они рвутся, всеми жилами рвутся в дозорные! Вот и Евпат, поди, с тобой сошёлся, только чтоб подмазаться!
Вистарх досадливо мотнул головой:
Не то ты говоришь! Не из таковых он! Да и вседержатели Мологи не темнее китежских!
Что ж тогда ушёл?!
Не мне судить! И не тебе! упрямо повторил Вистарх. У него свои люди и своя боль за них! Каждый, кто ведёт, сам отвечает. За всё. И ноша эта не мёд. По себе знать должен.
Илий бросил взгляд назад, на старшого и снова отвернувшись, коротко подтвердил:
Знаю.
Ну, а коли знаешь, чего ворошишь? Вистарх пристукнул по столу и тут же вздохнул:Да и толку от него и его сотни С ними али без них Не остановить нам моров в этот раз. Удача будет, если задержим до подхода «солнцебронных». Да и товряд ли
Илий отвечать не стал. Он надел к бою чистую рубахучто могло быть более твёрдым ответом? Илий спросил о другом:
А лгал зачем?
В задумчивости Вистарх до судорожной белизны в суставах сжал-разжал кулак, словно проверяя на прочность, а потом посмотрел на товарища и соперника прямо:
Тут все полягут, Илий Пусть они остаток жизни знают Евпата как моего друга. Пусть знают как воина-вседержателя, у коего честь и правда в крови. Пусть знают таким, каким я его знал, в какого верил. Это то меньшее, что я могу сделать для него. Для моей памяти о нашей дружбе. Да и для тех, кто сегодня поляжет А дальше Ему жить. С живыми. С ними пусть объясняется сам.
Вистарх опустил голову. Евпат предал, сбежав от битвы, и тем порушил честь вседержателя, но он, старшой вседержатель Китежа, порушил её не меньшегрязной ложью. И ради чего?! Всего лишьради памяти. И Илий волен раскрыть этот наивный обман, а советнизвергнуть старшого. Благо, есть на кого менять
Илий молчал долго. Глядел на сухую пустошь до горизонта, на запылённый диск солнца, медленно ползущий вверх по небосклону, на дымку, переходящую в облака.
Назвать изменника гонцом Спасти честь предавшего друга На это нужно большое мужество и большое сердце Я рад идти с тобой, избранный вседержатель Вистарх-Гром. И был бы горд быть твоим другом.
Вистарх рывком поднялся, порывисто шагнул к товарищу и крепко схватил его за локти. Посмотрел в глаза, словно выискивая там что-то большее, чем услышал в словах. Словно уже не доверяя своему чутью, своему сердцу.
Я тоже, глухо отозвался он, когда ладони Илии цепко стиснули его локти в ответ. Я тоже рад. Да!
Илий кивнул молчагубы странно скривились, словно помимо воли что-то хотели сказать, да сил не хватало сорвать замок рассудочности.
Ты ненавидел меня Вистарх почувствовал, что голос срывается, готовый уйти в хрипоту от кома, застрявшего где-то под кадыком. Когда меня, а не тебя, поднимали избранным, когда меня наделяли мечом и щитом города Только ты знайя всегда считал, что это ты достоин быть старшим. И за тебя был мой голос.
Илий опустил голову и крепче стиснул локти старшого. Неожиданное признание выбило почву из-под ног, но не могло остановить и заставить отказаться от задуманного.
Я рад, повторил Илий, не поднимая лица. Честнорад!.. Давай, в знак дружбы поменяемся плащами и шлемами? Хоть один бой поведу, как старший вседержатель А?
Вистарх отступил в изумлении. Но пожатия не расцепил.
Илий? Того ли тебе нужно?
А чего ж ещё? Криво усмехнулся в ответ товарищ. Не меча же прошу!
Уронив плечи, Вистарх почти беззвучно спросил:
На себя стащить хочешь?
Илий отвернулся и безучастно отозвался:
У моров в кровиесли вожак убит, то и вся стая останавливается, вот и считают, что у нас также. А тебе помирать сейчас нельзяты ещё детей не сотворил. Старшему род вменяет продолжиться, чтоб его достоинства сохранились для всех, и повторились в потомках Неправ был Китеж-град, когда поставил тебя старшим Вседержетелю нельзя в бой, когда у него дома за спиной нет. Вон, даже Кустарь-младший уже отец
У меня есть дом.
У тебя есть женщина, и есть изба! беззлобно усмехнулся Илий. А ДомДом.
Вистарх облизал губы. Он знал. Домэто топот детских ножек по половицам, влажная земля, по которой раскатываются спелые яблоки, колосья, которые можно собирать в ладонь, как женские косы, это бабушкины сказки клочьями по углам, и руки родителей, равные шёпоту листьев Это Дом.
Молод ты ещё, хмыкнул Илий.
Сам-то! Хмуро отозвался Вистарх. Несущественная разница в летах позволяла так отзываться. Но сердцем зналстарше Илий. На двух детей да пять осенних дозоров
На шум из коридора обернулись одновременно. По лестнице кто-то топал. Давешний мальчишка, словно в усмешку судьбы, вновь со стуком распахнул дверь и заорал:
Моры!
Вистарх и Илий согласно поморщились, глядя на восторженно-испуганное лицо подростка, и слажено отвернулись к окну.
От горизонта шёл туман. На самой дальней кромке мира уже появился белый край идущих льдин. Перед ними чёрным роем шли морысыны льда.
Седловинные, навскидку определил Вистарх. Они любят ходить серпом. Гористые идут клином
А может бусавые, пожал плечами Илий, Те безумные, ходят, как вздумается.
Вистарх не стал настаивать, кивнул и потянулся к доспехам:
Скоро проверим.
Гром Илий зацепил за локоть, придержал, глядя исподлобья.
Он понял. Остановился, недовольно хмурясь. Но отказывать тоже не хотелось. Рушить с трудом налаженную дружбу в такой момент Молча передал островерхий шлем, указал на плащ на спинке стула.