Йоннад почувствовал от этой мысли чтото похожее на ужас. В этот момент он испытывал более глубокие противоречия, чем когдалибо за все свои долгие и кровавые годы. Не потому, что он сомневался, достаточно ли у него воли выполнить смертоносный приказ своего примарха, а потому, что он знал, что последует этому приказу без колебаний, если тот будет отдан.
«Мы должны быть освободителями, а не мясниками,подумал Йоннад.Неужели мне так легко беспрекословно повиноваться ему? Так и должно быть»?
Йоннад попытался убедить себя, что он сделает это, потому что понимает всю глубину угрозы, которую эти люди представляют для молодого Империума. Он раздражённо отбросил эту мысль, как только она появилась: какую угрозу может представлять затерянная цивилизация пиратов-мародёров для звёздной славы Империума?
«Возможно, это потому, что вместо этого я вижу, большую опасность для Имперского морального духа, если Легионес Астартес Императора проявят снисходительность,размышлял он.Если мы предъявим такой ультиматум, а затем не выполним его, как далеко эта история сможет распространиться? Как она сможет помочь тем, кто действительно представляет угрозу для королевства Императора»?
Он надеется, что дело в этом. Тем не менее, по правде говоря, капитан Йоннад считал вполне вероятным, что его послушание будет вызвано тем простым фактом, что генетический отец отдал приказ, и независимо от цены или последствий, его сыновья проследят, как он будет исполнен.
Что это говорит о нашем просвещённом Империуме или о нас, его представителях?
Не обманывайте себя, думая, что я проявлю сострадание. Не говорите друг другу, что этого не может быть, что я не сделаю ничего настолько чудовищного. Яархитектор галактической судьбы человечества, и посветил себя межзвёздному объединению всей нашей расы, по сравнению с этим и ваши жизни, и жизни всех, кто вам дорог,ничто. Выбирайте, рождённые в Течении. Сдаться и стать частью этой великолепной судьбы, или умереть здесь и сейчас, как народ, и остаться на веки забытыми посреди безвоздушной холодной тьмы.
Дорн замолчал. Йоннад наблюдал за секундами, которые отсчитывались на хронометре его шлема. Его руки зависли над пультом управления, который мог уничтожить город, дыхание застыло в груди. Он чувствовал, как момент затягивается, чувствовал, что его надежда на этих людей угасает, и какимто образом чувствовал, что и его надежда на самого себя угасает вместе с ними.
Они этого не сделают. Они ему не поверят. Они выберут смерть, и сохрани меня Терра, я дам её им.
Они складывают оружие!раздался голос по воксу, и Йоннад замер, едва осмеливаясь поверить в услышанное.
Город Три, визуальное подтверждение капитуляции противника,произнёс другой голос.Рождённые в Течении сдаются. Повторяю, рождённые в Течении сдаются.
Город Пять, здесь происходит то же самое. Они складывают оружие.
Говорит капитан Толас с «Искупления», сообщаю о том, что вражеские корабли зачехляют орудия и отключают двигатели. Они сдаются в космосе.
Сообщения продолжали поступать, но Йоннад едва их слышал. Он убрал руки от пульта управления и осторожно прижал их к бокам. Он скорее почувствовал, чем увидел, как Дорн сзади удовлетворённо кивнул, а затем повернулся и вышел из центра, завершив свою работу.
«Неужели он действительно сомневался, что они сдадутся»?задумался Йоннад. Он вздохнул, после чего начал выкрикивать приказы по воксу. Согласие было достигнуто; последующая дальше координация потребует всех его талантов организатора и логиста, и он с радостью возьмётся за это. И всё же, когда он вышел из командного центра, чтобы приступить к своим обязанностям, Хашин Йоннад никак не мог выкинуть из головы один мучивший его вопрос.
Мы повинуемся примарху, потому что знаем, что он прав, или мы повинуемся просто потому, что он наш примарх? И в конце концов, эти два факта действительно одно и тоже, или же нет?