Даже в лучшем случаев лучшем случае, с его точки зрения, я имею в виду,потребуются пятидневки, а то и месяцы, прежде чем он будет готов к серьёзным атакам, требующим морских переходов. И даже когда он будет готов к этому, Изумруд гораздо ближе к нему, чем мы. Он не захочет оставлять в своём тылу необезвреженного князя Нармана, пока он отправит большую часть своего флота и каждого морского пехотинца, которого он сможет наскрести, чтобы напасть на нас. Это, вероятно, означает, что сначала он разберётся с Изумрудом, и, хотя я и не знаю, как велика армия Изумруда, она существует. Если он решит драться, ему понадобится как минимум пара месяцев, чтобы взять только крупные порты и города. Покорение всего острова, предполагая, что подданные Нармана решат остаться ему верны, займёт ещё больше времени.
Так что, если он будет придерживаться обычной стратегии, я очень сомневаюсь, что он сможет добраться до нас в этом году.
Доводы убедительные,сказал Гектор.И, в целом, я с вами согласен. Но не забывайте, что Хааральд Черисийский продемонстрировал, что он прекрасно подготовлен к осуществлению «традиционных стратегий», адмирал.
О, уверяю вас, Ваше Высочество, я не забуду. Никто, связанный с флотом, скорее всего, не забудет это в ближайшее время.
Хорошо,холодно улыбнулся Гектор, взмахнув рукой.
На данный момент, давайте предположим, что ваш анализ достаточно точен. Даже если это не так, у нас, несомненно, есть, по крайней мере, месяц или два, прежде чем Хааральд сможет нанести нам визит. Ох, мы, возможно, увидим, как некоторые крейсеры бродят вдоль берега, захватывая любые торговые суда, достаточно глупые, чтобы попасться им на пути, но ему потребуется больше времени, чтобы собрать серьёзную экспедицию. А если это займёт у него достаточно много времени, то, когда он придёт, у нас может быть для него несколько неприятных сюрпризов.
Какого рода сюрпризов, мой князь?спросил Корис.
По крайней мере, депеши Чёрной Воды с эскизами новых черисийских пушек добрались благополучно,отметил Гектор.Жаль, но призовые корабли, по какой-то загадочной причине осели в Эрейсторе, но, благодаря его эскизам, приложенным к докладу капитана Миргина, мы знаем о новом способе установки пушек, лафетах и о зарядах, укладываемых в мешки. Хотелось бы также узнать побольше об этом новом порохе, но
Гектор поморщился и слегка пожал плечами. Эта часть доклада Миргина была далеко не исчерпывающая.
Между прочим, даже без этого я думаю, что мы всё ещё можем извлечь выгоду из того, что мы знаем об их улучшениях в области артиллерии,продолжил он через мгновение.Вопрос в том, как долго нам придётся вводить их в действие.
Я уже обсуждал новые орудия с Магистром Артиллерии, Ваше Высочество,сказал Тартарян.Он так же расстроен, как и я, что те же самые идеи никогда не приходили нам в голову. Они так чертовски просты, что
Граф прервал сам себя и покачал головой.
Простите, Ваше Высочество.Он прочистил горло.Смысл того, что я хотел сказать, в том, что он уже делает формы для первой отливки новых пушек. Очевидно, ему придётся провести серию экспериментов, и новые пушки нужно будет высверливать и устанавливать. Тем не менее, он думает, что первую из них он должен сделать в течении примерно полутора месяцев. Я сказал ему,Тартарян посмотрел Гектору в глаза,что я понимаю, что это только предварительная оценка и что не будет никаких последствий, если, несмотря на все его усилия, она окажется слишком оптимистичной.
Гектор снова поморщился, но при этом кивнул.
Пока над этим работает Магистр Артиллерии,продолжил Тартарян,я уже начал искать способы модификации галеонов для установки нового вооружения. Я не думаю, что это будет так же элементарно, как просто прорезать порты в их бортах, и я не готов даже предположить в данный момент, сколько времени потребуется, чтобы на самом деле переоборудовать корабль под них. Мы делаем всё возможное, но мы просто не в состоянии построить флот, который может встретить Хааральда на море, по крайней мере ещё год или два, Ваше Высочество. Мне жаль, но таково положение дел.
Понятно. Я счастлив от этих цифр не более чем вы, адмирал, но мы просто обязаны сделать всё возможное, за то время, которое у нас есть. Я думаю, это означает, по крайней мере, в краткосрочной перспективе, что новые пушки, приходящие с литейного завода, сначала пойдут на наши стратегически важные береговые батареи, а только потом на производство новых кораблей.
Если позволите, Ваше Высочество, я бы предпочёл немного изменить это,сказал Тартарян.Я согласен, что береговые батареи должны иметь первоочередной приоритет, но каждое орудие, которое будет на плаву, чтобы поддерживать батареи, будет не менее полезным. Я считаю, что мы могли бы, вероятно, относительно быстро построить плавающие батареия говорю о чём-то вроде больших плотов с бастионами, чтобы защитить их команды от стрелкового оружия и лёгкой артиллериичтобы помочь прикрыть наши важнейшие гавани. И каждый галеон, который мы сможем оснастить новыми пушками, будет очень ценным с точки зрения защиты гавани.
Понимаю.
Гектор поджал губы, внимательно обдумывая аргумент, потом пожал плечами.
Вы вполне можете быть правы, адмирал. Я сильно подозреваю, что дело будет спорным, по крайней мере, сначала. Конечно, как только вы начнёте производить галеоны, чтобы поставить оружие на борт, нам придётся пересмотреть наши приоритеты.
Да, Ваше Высочество.
Что приводит нас к вам, Линдар,продолжил Гектор, поворачиваясь к своему казначею.Я полностью осознаю, что у нас нет столько денег, чтобы заплатить за совершенно новый флот. С другой стороны, покупка нового флота, вероятно, дешевле, чем покупка нового княжества. Так что мне нужно, чтобы вы творчески подошли к этому вопросу.
Я понимаю, мой князь,ответил Рейминд.И я уже задумался над этим вопросом. Проблема в том, что в казне просто не хватает денег, чтобы начать платить за программу перевооружения такого масштаба. Или, если быть точным, я должен сказать, что в нашей казне просто недостаточно денег, чтобы заплатить за это.
Правда?Гектор поднял бровь, и Рейминд пожал плечами.
Я полагаю, мой князь,сказал он деликатным тоном,что Рыцари Храмовых Земель не будут слишком уж довольны итогами нашей недавней кампании.
Уверен, это ещё мягко сказано,сухо сказал Гектор.
Я предполагал, что так и будет, мой князь. И мне пришло в голову, что, в сложившихся обстоятельствах, Рыцари Храмовых Земель могут признать определённую общность интересов с княжеством, скажем так. В действительности, я считаю, что было бы вполне разумно для нас просить их помочь покрыть расходы, которые мы понесём в нашем общем начинании.
«Рейминд»,подумал Гектор,«должен был быть дипломатом, а не счётчиком монет».
Я согласен с вами,сказал он вслух.К сожалению, Рыцари Храмовых Земель находятся довольно далеко. Даже при содействии системы семафоров и курьерских судов Церкви, требуется пятидневка, чтобы передать простые сообщения туда и обратно, не говоря уже о золоте или серебре. И если Хааральд пронюхает о планируемых поставках слитков, я точно знаю, где будут находиться его корабли.
Вы правы, мой князь. Однако епископ-исполнитель Томис находится прямо здесь, в Менчире. Я считаю, что если бы вы подошли к нему должным образом, объясняя ему точную природу наших потребностей, то вы смогли бы убедить его поддержать наши усилия.
В какой именно форме?спросил Гектор.
Я считаю, что, если бы епископ-исполнитель пожелал, он мог бы выписать аккредитивы от имени казны Рыцарей Храмовых Земель. Возможно, нам придётся немного уменьшить их номинальную стоимость, но более вероятно, что они будут ходить по полной стоимости, учитывая общеизвестный факт, что платёжеспособность Храмовых Земель не подлежит сомнению. Затем мы могли бы выпустить наши собственные аккредитивы, подтверждённые епископом-исполнителем, для финансирования потребной нам программы вооружений.
А если епископ-исполнитель не пожелает брать на себя обязательства Рыцарей Храмовых Земель?спросил Тартарян. Рейминд посмотрел на него, и адмирал пожал плечами.Я согласен с логикой каждого отдельного утверждения, которые вы сказали, сэр Линдар. К сожалению, епископ-исполнитель может почувствовать, что ему не хватает полномочий, чтобы обременять сокровищницы Рыцарей Храмовых Земель. И, честно говоря, если бы я был владельцем литейного завода или судостроителем, я бы немного нервничал по поводу принятия аккредитива Храмовых Земель, который ещё не одобрен самими Рыцарями Храмовых Земель, если вы понимаете, о чём я.
Это понятное замечание,сказал Гектор.Но, я не думаю, что оно непреодолимо. Линдар, я думаю, что это очень хорошая идея, которую нужно развить. И если епископ-исполнитель Томис проявит нежелание, когда мы с ним переговорим, я считаю, что мы должны отметить, что, хотя он не может юридически обязать Рыцарей Храмовых Земель, у него есть власть использовать ресурсы архиепископства. У него есть активы прямо здесь, в Корисанде, чтобы обеспечить достаточно большой аккредитив, который сможет покрыть наши расходы на первые несколько месяцев. К тому времени мы, несомненно, услышим ответ от самих Рыцарей Храмовых Земель. Думаю, они поймут логику ваших аргументов и утвердят договорённость. Если же нет, нам просто придётся придумать что-то ещё.
Да, Ваше Высочество,Рейминд наклонил голову в чём-то, похожем на полупоклон.
Очень хорошо,сказал Гектор, отодвигая своё кресло назад,Я думаю, что это подведёт итог всему, что мы можем с пользой сегодня обсудить. Мне нужны отчётырегулярные отчётыобо всём, о чём мы сегодня говорили. В данный момент, я вижу нашу позицию скорее незавидной, скажем так.Он оскалил зубы в напряжённой гримасе.
Тем не менее, если Хааральд будет просто достаточно долго перемалывать Изумруд, я думаю, что мы должны быть в состоянии сделать достаточно, чтобы, по крайней мере, причинить ему серьёзную боль в животе, когда он доберётся до Корисанда!
IIIТеллесбергский собор,Город Теллесберг,Королевство Черис
В Теллесбергском соборе было очень тихо.
Громадное сооружение круглой формы было заполнено, почти забито битком, как и в день похоронной мессы короля Хааральда, но атмосфера разительно отличалась от царившей в тот день.
Был тот же оттенок гнева, возмущения и решимости, но было и ещё кое-что. Что-то, что витало, как знойная тишина перед грозой. Напряжение, которое стало ещё более тугим и острым за ту пятидневку, которая прошла с момента смерти старого короля.
Капитан Черисийской Королевской Гвардии Мерлин Атравес понимал это напряжение. Так как он стоял у входа в королевскую ложу, наблюдая за королём Кайлебом и его младшими братом и сестрой, он точно знал, о чём думала эта многочисленная, ни-разу-не-молчаливая толпа. Так что он не был готов осмелиться предположить, как он будет реагировать, когда долгожданный момент, наконец, наступит.
«Который»,подумал он сухо,«произойдёт примерно через двадцать пять секунд».
Двери собора открылись, как будто его мысль стала реальной. По этому случаю, не было ни музыки, ни хора, поэтому металлическое «клац» задвижки вызвало эхо и ответное эхо, пролетевшее через тишину подобно выстрелу из мушкета. Двери распахнулись бесшумно, плавно, на хорошо смазанных, тщательно поддерживаемых в рабочем состоянии петлях, и единственный скипетроносец шагнул через них. Не было ни кадильщиков, ни свеченосцев. Это была простая процессияотносительно небольшая для главного собора целого королевствадуховенства в полных, сверкающих одеяниях Церкви Господа Ожидающего.
Они двигались сквозь солнечный свет, льющийся сквозь витражные окна собора, и безмолвие и тишина, казалось, усиливались, распространяясь от них, как круги по воде. Напряжение всё увеличивалось, и капитану Атравесу пришлось сознательно напомнить своей правой руке держаться подальше от рукояти своей катаны.
В этом шествии было двадцать священнослужителей во главе с единственным человеком, который носил белую с оранжевым рясу архиепископа, под жёсткой пышной мантией, отделанной золотыми нитями и драгоценными камнями. Золотая корона с рубинами, что заменила простую епископскую диадему, которую он носил ранее в этом соборе, свидетельствовала о том же чине священника, что и его ряса, как и сверкающее на руке рубиновое кольцо.
Остальные девятнадцать человек этого шествия были облачены лишь в чуть менее величественные мантии поверх белых, неотделанных ряс, но вместо корон или диадем, на них были простые белые шапки священников с кокардами епископов других соборов. Их лица были менее безмятежными, чем у их предводителя. На самом деле, некоторые из них выглядели более напряжёнными, более обеспокоенными, чем миряне, ожидающие их прибытия.
Шествие плавно и постепенно прошло по центральному проходу в сторону алтаря, распавшись затем на отдельных епископов. Человек в рясе архиепископа подошёл к трону, предназначенному для наместника Архангела Лангхорна в Черис, и голоса зароптали тут и там по всему собору, когда он сел. Капитан Атравес не знал, слышал ли их архиепископ. Даже если и слышал, он не выказал никаких признаков этого, ожидая, пока его епископы занимали свои места на богато украшенных, но всё же, гораздо более скромных стульях, которые были расположены по бокам его трона.
Когда уселся последний епископ, и тишина снова стала абсолютной, но хрупкой под собственным весом и напряжением, архиепископ Мейкел Стейнейр посмотрел на собравшихся.
Архиепископ Мейкел был довольно высоким мужчиной по меркам Сэйфхолда, с роскошной бородой, крупным носом, и большими, сильными руками. Он также был единственной человеческой душой во всём соборе, которая выглядела спокойной.«Которая почти наверняка была спокойна»,подумал капитан Атравес, удивляясь, как человек может с этим справляться.
Даже вера должна была иметь свои пределы. Особенно, когда право Стейнейра на корону и рясу, которые он носил, трон, на котором он сидел, не было подтверждено Советом Викариев Церкви. Не было даже самой отдалённой надежды, что викарии когда-либо утвердят его в новом чине.
Что, конечно, объяснило то напряжение, которое охватило остальную часть собора.
Затем, наконец, Стейнейр заговорил.
Дети мои,его глубокий, хорошо поставленный голос разносился легко, чему помогла полная ожидания тишина собора,мы хорошо знаем, как озабочены, взволнованы и даже напуганы многие из вас беспрецедентной волной перемен, которая пронеслась через Черис за последние несколько месяцев.
Что-то, что даже слух капитана Атравеса не мог назвать звуком, пронеслось по слушающим прихожанам, поскольку слова архиепископа напомнили о попытке вторжения, которая стоила им жизни короля. А использование им церковного «мы» подчёркивало, что он действительно говорил с высоты престола, номинально провозглашая официальную, правовую и обязательную доктрину и политику своего архиепископства.
Переменыэто то, к чему нужно подходить осторожно,продолжил Стейнейр,и перемен, исключительно ради перемен, следует избегать. Тем не менее, даже Управление Инквизиции Матери-Церкви признало в прошлом, что бывают времена, когда перемен избежать нельзя. Предписание Великого Викария Томиса «О Послушании и Вере» почти пять веков назад установило, что бывают случаи, когда попытки отрицать или уклоняться от последствий необходимых изменений сами по себе становятся грехом.
Сейчас наступил именно такой момент.
Тишина, когда он сделал паузу, была абсолютной. То, что было напряжением, стало затаившимся дыханием, полностью сконцентрированным на архиепископе Мейкеле. Одна или две головы дёрнулись, как будто у их владельцев был соблазн посмотреть на королевскую ложу, а не на архиепископа, но ни одна этого не сделала. Капитан Атравес подозревал, что было физически невозможно, чтобы кто-нибудь мог оторвать взгляд от Стейнейра в этот момент.
Дети мои,архиепископ мягко покачал головой с грустной улыбкой,мы полностью осознаём, что многие из вас обеспокоены, возможно даже возмущены, тем облачением, которое мы могли одеть, священническим служением, к которому мы были призваны. В глубине души мы не виним тех, кто делает это. Тем не менее, мы верим, что сегодня в Черис свершается воля Божья. Сам Бог призвал нас к этому служению. Не из-за каких-либо особых способностей, красноречия или принадлежности, которыми мы могли бы, как любой смертный, обладать, но потому, что это Его воля и намерение привести в порядок Его дом здесь на Сэйфхолде и в сердцах Его детейнаших сердцах.
Это день великого горя и печали для всех нас, но это также должен быть день обновления и возрождения. День, в который мывсе мы, каждый мужчина и каждая женщина среди насподтверждаем, что это истинно, справедливо и хорошо, и требуем тех же вещей от тех, кто мог бы осквернить их. Мы должны делать это, не поддаваясь искушениям власти, не прислушиваясь к голосу эгоизма и не испепеляя себя ненавистью или жаждой мести. Мы должны действовать спокойно, сознательно, с должным уважением и почтением к рангам и институциям Матери-Церкви. Но, прежде всего, мы должны действовать.