Эй, ты! крикнул рикут. Иди сюда! Да тебе ж говорю, бестолковая голова, кому ж еще!
Мальчик несмело подошел ближе.
Долго стоять там собираешься? Заходи!
Темный коридор встретил его запахами старой бумаги, чернил и табака. Стеклянная дверь сбоку распахнулась.
Вот, погляди, я тебе про него толковал, показал провожатый дежурному. Увязался за мной через весь город, представляешь?
Дежурный цепко оглядел парнишку.
Ты чей будешь, парень? Потерялся, что ли?
Я ничей, насупился Рист. Я не терялся, мне сюда надо было.
Рикут расхохотался.
Сюда, говоришь, надо было? А зачем?
Я хочу стать таким, как вы, проговорил мальчишка и исподлобья посмотрел вверх. Дежурный возвышался над ним на добрый метр.
Теперь уже загоготали оба мужчины. Отсмеявшись, провожатый сказал, утирая выступившие слезы:
Это ты рановато заглянул. Мы к себе берем только с десяти, не раньше, парень, так что извини.
Обида взяла Риста. Он столько прошел, а эти двое смеются, и даже взять его к себе не хотят.
Мне почти семь, уверенно прозвучал детский голос. И я никуда отсюда не уйду.
Рикуты переглянулись. Дежурный враз потерял всякий интерес к маленькому гостю и вяло сказал:
Посиди, значит, сейчас придет наш старший, и решит, что с тобой делать. Имей ввиду, что возиться с тобой мне некогда, так что сиди тихо, как мышь.
Провожатый кивнул на прощание и вышел. Оставшийся зарылся в бумаги, разбросанные по столу. Рист тихонько присел на край скамьи. Облегчение охватило его.
«Ведь не выгнали пока. Может, все-таки возьмут?»
Возвращаться домой не хотелось. Мать наверняка расстроится, что он убежал, а отец снова возьмется за ремень. При мысли о широкой металлической пряжке Рист засопел.
Сиди тихо там! прикрикнул на него дежурный, обернувшись.
Яркое солнце заглянуло в широкий дверной проем. В коридор вошел светловолосый крепкий мужчина в серой одежде. Рикут вскочил.
Доброго дня, господин страж! поприветствовал он вошедшего.
Брось ты это, Эл, отмахнулся тот. Приготовил документы?
Конечно, конечно, засуетился дежурный. Все, как просили. Он подал толстую стопку листков, перевязанных бечевкой. Какие вести, господин страж? Говорят, из Приграничья прислали новую партию?
Да куда там, скривился светловолосый. Такое отребье привезли! Из двадцати двое только выжило, да и те без дара. Берем, что придется, вот и выходит тожечто придется. За последние пять лет всего трое нормальных мальчишек! Небогатый уловэдак мы скоро все перемрем. Никто из наших сегодня еще не заходил?
Никак нет, господин страж. Дежурный изогнулся вопросительным знаком. Вы первые.
Странно, повел носом тот, очень странно. Такое чувство, что кто-то был, причем не из слабых. Уж не обманываешь ли ты меня, Эл?
Что вы! Вот только мальчишку притащили, и все, больше никого не было. Вернее, он сам за Милошем увязался. Говорит, что хочет рикутом стать. Сбежал из дома, небось, боится, что трепку зададут.
Страж круто развернулся, только сейчас заметив Риста. Лицо его неуловимо изменилось.
А чей он? спросил коротко.
Да кто же его знает, пожал плечами мужчина. Сам не сознается, а нам с ним возиться некогда. Одежда на нем чистая, не бездомный вроде как.
Значит, в рикуты хочешь? страж присел на корточки.
Да, Рист зачарованно глядел в светло-голубые глаза, выкладывая все, как на духу. Хочу. Папка меня бьет, а мать заступается. Он и её бьет. Мальчик быстро вытер лицо рукой. А тут
Я понял, бесцеремонно прервал его страж. Эл! Я заберу парнишку с собой.
Глава семнадцатая
Длинная игла скользнула под бледную кожу, заставив мальчика слегка дернуться.
А что это такое? с любопытством спросил он, глядя, как темная жидкость уменьшается на глазах. Я после этого стану рикутом?
Страж, сидевший рядом, засмеялся.
Будущее покажет, кем ты станешь.
Рист закрыл глаза. Сильно хотелось спать. Он зевнул, еще раз, другой.
Давай свяжем его, и побыстрее, приказал страж юноше в белом халате. Вдвоем они прикрутили худые руки и ноги к металлическим прутьям кровати.
Вовремя.
Лицо спящего исказилось, челюсти судорожно сжались. Еле заметная дрожь пробежала по тонким предплечьям. На лбу блеснули капельки пота.
Отойди, хрипло скомандовал страж. Юноша поспешно отодвинулся в угол комнаты.
Кожа на лице посинела, рот растянулся в страшной улыбке. Ноги вытянулись напряженной струной. Тело дернулось и взлетело дугой над кроватью.
Последующие четверть часа его сотрясали, выгибали, дергали судороги, останавливаясь на мгновения, чтобы дать короткую передышку и начать в новом темпе.
Во время каждого приступа Рист невыносимо кричал.
Парень в белом халате сел на стул и отвернулся. Хоть брат медслужбы и работал здесь уже больше полугода, он никак не мог привыкнуть к этому зрелищу. Страж же, напротив, внимательно наблюдал.
Когда все кончилось, Рист затих, но лицо его еще слегка подергивалось от перенесенной боли.
Дальше.
Но ведь время еще не вышло, возразил юноша. Он может не вынести вторую дозу, если вколоть её прямо сейчас.
Дальше, я сказал! рявкнул страж. Медик вздохнул и принялся набирать следующий шприц.
Во второй раз Риста начало трясти почти сразу же, как только противоядие вошло в вену. Он побагровел, слабые вены на тощей шейке вздулись жгутиками. Судороги стали длиннее по времени, но реже.
Когда безвольное тело распростерлось на кровати, страж встал.
Пока прервемся. Через полчаса воткнешь еще столько же, два раза подряд, понял?
Понял, понял, угрюмо кивнул парень.
Потом дождешься меня, и продолжим.
Очнулся Рист в глубокой темноте. Ни один предмет вокруг не был различим; казалось, что в комнате стояла ночь. Ноги, руки, спинавсе болело так, словно его целый день били палками.
Он тщетно пытался проморгаться, а затем и встать, но чья-то рука надавила на грудь, укладывая обратно.
Погоди, раздался рядом, почти над ухом, чужой голос, на вот, выпей.
Солоноватая вязкая жидкость со странно знакомым запахом противно потекла по глотке.
Что это? спросил Рист.
Пей, пей, легче станет.
Незнакомец не успокоился, пока мальчишка не выпил три кружки. После чего легко сдернул Риста с кровати и поставил на ноги.
Стоять можешь?
Я ничего не вижу, отозвался Рист. Голова кружилась; если бы чужак не поддержал его, он бы рухнул.
Это пройдет, помолчав, ответил голос. Надо идти.
По ощущению тепла, коснувшегося лица, и запаху пыли, будущий страж понял, что они вышли на улицу. Несколько переходов, поворотов, мягкая земля под ногами, твердый булыжникРист с удивлением замечал вещи, на которые раньше никогда не обращал внимания.
А парень неплохо держится. Это был человек, забравший его от рикутов.
Мальчишеские ладони перехватили чужие кисти, и дорога продолжилась. Сильный аромат сирени, далекий звук проезжающих машин, горькая полыньвсе это словно доносилось до него откуда-то извне.
Путь окончился просто: туго хлопнула дверь, и страж втолкнул Риста в комнату. Изнутри с одной стороны несло жаром, с другой веяло легким холодком. Он сделал шаг вперед, но грубая ладонь схватила его за шиворот.
Впереди, через пять шагов, дыра, сказал страж. Пойдешь тудапровалишься в отличную яму, набитую кольями.
Рист вздрогнул и инстинктивно отшатнулся назад.
Молодец, одобрил провожатый, схватываешь быстро. Слева от тебя над этой ямой на цепях висит железный чан. Цепи хорошие, крепкие, выдерживают вес взрослого человека.
Рист жадно слушал.
В чане горит огонь, думаю, ты и так уже это почувствовал. Справа точно такой же котел, только с водой, наполненный на треть. Возле порога есть немного дров.
Зачем? осмелился вставить слово мальчик.
Будешь говорить, когда я тебя спрошу, осадил страж. Я оставлю тебя здесь на десять дней. Твоя задача очень простане сдохнуть. Перестанешь поддерживать костерзамерзнешь, лето стоит только на дворе, а тут твои первые врагиэто холод и сырость. Не сможешь добраться до водыпомрешь от жажды. Если станет совсем тяжкочто ж, ты вправе сам выбрать свой конец, но на кольях помирать тоже не очень приятно. Все понял?
Понял, дрожащим голосом ответил Рист.
Надеюсь, ты меня не подведешь, парень. Следующий дар может попасться очень нескоро.
Дверь хлопнула, и он остался один на один с темнотой.
«Начну с костра, решил мальчишка, полено бросить нетрудно. Да и пить пока не хочется».
Он взял деревяшку полегче и осторожно пополз, щупая перед собой каждый сантиметр. Рист понял, что добрался до цели, когда случайно обжег палец об раскаленный металл.
Тело гудело и ныло, но мальчишка заставил себя встать и осторожно обшарить котел. Вверху железо оказалось не таким горячим. Рист зацепился руками и подтянулся, как делал это десятки раз на спор с соседским сыном.
Попасть в невидимую цель оказалось труднее, чем забраться на чан. Ему пришлось еще дважды спускаться вниз, прежде чем костер на дне затрещал и выпустил сноп искр. Оброненные поленья поднимать не сталстоило приберечь силы.
Теперь вода. Конечно, Рист мог просто спрыгнуть внутрь, но мочить обувь ему не хотелось. Поэтому он вначале завис над чаном, упершись ногами в противоположные стенки, а затем, стараясь делать это как можно медленнее, перегнулся вниз.
Вода была достаточно высоко. Напившись, мальчишка вернулся тем же путем и лег у порога, свернувшись калачиком. Там он пролежал около часа, прежде чем сон сморил его.
Холод, незаметно подкравшийся со стороны двери, разбудил его.
Лихорадочно вцепившись в пол, он быстро пополз вперед. Чан с костром стал заметно холоднее. При мысли о том, что огонь мог потухнуть, у Риста свело шею.
Котел с водой преподнес не менее неприятный сюрприз. Перегнувшись, парнишка не нашел влаги там, где она была в предыдущий раз.
Чтобы отыскать течь, пришлось снимать обувь и долго шарить ладонями по холодному железному дну, сидя по пояс в ледяной воде.
Когда Рист заткнул маленькую дырочку двумя поленьями, вставив их в упор между стенками, и вылез обратно, ему хотелось умереть.
Недовольно бурчащий живот напомнил про оладью, недоеденную последним домашним утром.
Дрова кончились на четвертый день. Те, что уронил, мальчишка поднять не смог, как ни старался.
Вода ушла на пятые сутки. Рист так и не понялто ли открылась старая течь, то ли была другая, меньше размером. Он лежал на голом полу, сжавшись в клубок и дрожа от холода, и изо всех сил старался не заплакать.
Сколько времени прошло с тех пор, как ушел тот человек, было неясно. Сколько еще ждать?
«Если станет совсем тяжкочто ж, ты вправе сам выбрать свой конец».
Мальчишка зашмыгал носом. Яма казалась куда страшнее и голода, и холода, и жажды, вместе взятых.
Шершавый, высохший язык словно прилип к небу. Он едва смог высунуть его, чтобы облизать спекшиеся губы вязкой, еле сочащейся слюной.
* * *
Очнувшись от тяжелого сна, Рист с трудом разлепил обезвоженные губы. Жар, нестерпимый жар сушил тело; рот словно ссохся и никак не желал выдавить из себя хоть немного влаги.
Светлые сумеркивечер или утро? Небо затянуло пасмурной пеленой.
Он сбросил плащ. Тело горело лихорадкой, плечо жгло, словно раскаленным железом. Рист сдернул повязку. Так и есть: рана до безобразия распухла, края её разошлись и отекли.
Нужно было идти вперед. Нужна была вода.
Страж встал, опираясь на дерево. Толкнул непослушное тело вперед. К горлу подступила дурнотанепохожая на приступы тошноты от антарской магии, она, тем не менее, кружила голову, мешая двигаться дальше.
Он смог преодолеть с два десятка пятнистых стволов.
Подул сильный ветер. Синие тучи быстро наползали с востока, пожирая слабый, еще тлеющий свет.
Рист остановился и рухнул на колени. Вынул кинжал и принялся ковырять мягкую, податливую почву.
Первые капли дождя упали, когда ямка была полностью застелена опавшими листьями. Тогда страж лег рядом и прижался губами к пока еще сухой листве.
Глава восемнадцатая
Ночь выдалась тяжелой.
Грета никогда прежде не спала на голой, холодной земле; ей поминутно мерещилась погоня, и она ворочалась с боку на бок, пытаясь уснуть и вздрагивая от малейшего шороха. Небольшой перелесок, который антар выбрала для ночлега, хорошо просматривался со всех сторон, но это все равно было лучше, чем грязная, пустая дорога, блестевшая подмерзшей сырой глиной в лунном свете.
Когда забрезжили слабые серые рассветные сумерки, она поднялась с постели из опавших листьев, набросила плащ, служивший ей одеялом, и двинулась впередв беспросветную утреннюю туманную хмарь. Отсыревшие еще вечером ботинки ощущались лишней, давящей ношей на ногах, но идти босиком по ледяной от ночного заморозка глине казалось настоящим смертоубийством. Плащ, подаренный стражем, сохранял то немногое тепло, которое давало девичье телобез него Грета давно сорвалась бы в пропасть отчаяния и безысходности.
По обеим сторонам дороги теперь тянулись черные поляпшеницу уже убрали, и на неприкрытой земле местами валялись сломанные, жухлые колосья. Кое-где можно было заметить мелких птиц; они склевывали ту малую часть зерна, которую местные жители бросили догнивать. Равнина с нераспаханными колдобинами простиралась почти до горизонта, но антар хорошо помнила, что впереди, километров через сорок, лежала деревня со странным названием Тритам.
Если только она, убегая от стражей, не ошиблась дорогой.
Когда на границе хмурого неба и темных полей показалась деревня, Грета уже изо всех сил топала, чтобы хоть как-то согреть окоченевшие ступни.
Тритам, насколько хватало взгляда, была окружена мелколесьем. Скособоченные дома из потемневшего от дождя бруса и с наспех залатанными крышами; гнилые доски, сваленные когда-то в кучи и теперь ни на что не годные; отхожие места, от которых несло нестерпимой вонью; узкие улочки, утопающие в грязивсе здесь кричало если не о полной нищете, так о крайней степени бедности, подбирающейся к своей грани. Даже собаки лаяли неохотнотолько для того, чтобы хозяева не держали их совсем уж впроголодь.
Возле деревянного, криво вбитого в землю указателя, Грета остановилась. Урчащий живот напомнил ей, что было бы не худо подкрепиться.
Но Рист не говорил ей, что собирается останавливаться в Тритам. Скорее всего, он хотел добраться до городской зоны, и там переночевать в гостинице, о которой рассказывал Грете. Про деревню страж упоминал лишь мимоходом.
Выходит, он заранее предполагал, что они будут идти почти сутки без привалов.
Антар задумалась.
Ближайший медсклад наверняка только в городе, но сейчас она не отказалась бы даже от обычной еды. По крайней мере, человеческая пища позволила бы Грете протянуть еще день, а там, глядишь, и страж ее нагонит.
Нагонит, повторила она вслух и засмеялась.
Потревоженная непривычными звуками ворона, ковылявшая по черноземью, хрипло каркнула и перелетела чуть поодаль, изредка поглядывая на девушку.
Может быть, Рист все-таки справится. Антар криво улыбнуласьк чему тешить себя бессмысленными надеждами. Даже самый лучший страж не в состоянии противостоять одновременно пятерым врагам, особенно таким.
Она вздохнула. Тритам все же придется обойти сторонойбедняки здесь живут или нет, вряд ли кто-то захочет приютить незваную чужачку, с ног до головы вымазанную глиной. В городской гостинице с этим прощебыли б деньги, остальное хозяевам неинтересно.
Грета свернула в редкий лесок. На дороге антар как на ладони, а сейчас ей в последнюю очередь хотелось встретиться с местными.
Деревня оказалась намного меньше, чем выглядела. Ноги еле двигались, и девушка уже раздумывала, не повернуть ли обратно, пока не поздно, как совсем недалеко раздался женский крик.
Грета мгновенно забыла о голодном желудке и жутко болевших ступнях и прянула за ближайшее дерево. Крик смолк и больше не повторялся, и она осторожно, стараясь идти как можно тише, пошла на звук.
Почти на границе леска к ободранной сосне была привязана женщинадостаточно молодая, но настолько видавшая виды, что девушкой её язык бы не повернулся назвать. Руки, туго стянутые сзади за тонким стволом, задирали вверх черную рубашку, бесстыже завязанную узлом прямо под грудью. Последняя, благодаря оторванной верхней пуговице, оголилась почти вполовину, что, впрочем, пленницу, судя по её лицу, смущало в последнюю очередь. Она зло смотрела на двух мужчин, стоявших перед ней, и периодически плевалась в их сторону.