Я сделаю все, о чем ты попросишь, моя королева. Но сначала должна позволить обработать свою рану.
Да, конечно
Придя в себя, Ллиана увидела над собой искривленное гримасой лицо и инстинктивно с силой оттолкнула его от себя ладонью. Затем она осознала, что это вообще-то лицо Ллава, и не стала сопротивляться, когда ученик друида схватил ее за руки и крепко прижал к земле.
Тихо! прошептал он ей на ухо. Это я, Ллав! Ты меня слышишь?
Да, слышу
Ллав, тяжело дыша, некоторое время продолжал лежать на ней, а затем соскользнул вбок и уставился на нее с сумрачным видом, потирая себе щеку. Возможно, она оттолкнула его сильнее, чем ей самой показалось.
Ты что, ничему не научилась? прошептал он надменным тоном. Нужно быть осторожным, когда пытаешься пронзить пространство взглядом. Твой пронзающий взгляд может отразиться от чего-нибудь и вернуться к тебе. При этом он может тебя убить или же оставить без глаз!
В данном случаенет, возразила Ллиана, приподнимаясь и садясь.
Ну, и что же ты видела?
Ллиана закрыла глаза: у нее закружилась голова, потому что она приподнялась и села слишком быстро, такое ощущение, что ее виски зажали в тиски. В течение нескольких мгновений она едва могла дышать, а затем боль ослабла, и перед ее внутренним взором снова возникли сцены какой-то битвы.
Моя мать Лучники Элианда. Орки бегут Бегут прямо к нам.
Она медленно обернулась и, выглянув из-за камня, попыталась разглядеть что-нибудь за зарослями, но так ничего там и не увидела. Тогда она переключила свое внимание на дно ложбины и долго всматривалась в каждый ее уголок. Махеоласа нигде не было видно.
Вон там, прошептал Ллав, показывая на одно укромное место.
Подросток-человек стоял неподвижно, прислонившись к дереву, и дышал так тяжело, как будто ему было трудно держаться на ногах.
Что будем делать?
Ллиана, поразмыслив немного, ответила:
Он, похоже, уже не в состоянии бежать Я спущусь и схвачу его. Ты оставайся здесь.
И что потом?
Потом мы его свяжем и отведем к нашим на равнину, сказала она резким тоном. Что же еще нам делать?
А ты подумала о том, что ты скажешь своей матери?.. Ты подумала о том, что он может рассказать, если его начнут допрашивать?
У тебя есть предложение получше?
Поскольку ученик друида ничего не ответил, она стала пятиться, но Ллав неожиданно схватил ее за руку. Она тут же с рассерженным видом высвободила свою руку и уже раскрыла рот, чтобы обругать Ллава, но тут вдруг увидела то, что только что увидел он: Махеолас снова затерялся в чаще. Позади него шевелились ветки, и от них абсолютно бесшумно отделялись какие-то нечеткие силуэтытакие же темные, как и растительность ложбины. Двум выглядывающим из-за камня эльфам казалось, что это сам лес порождает чудовищных существкусты превращаются в воиноввсе эти силуэты, появляющиеся как из-под земли десятками, были вооружены и экипированы так, как будто собрались отправиться на войну. Махеолас же, похоже, ничего не видел и не слышал. Он продолжал идти вперед, но тут вдруг находившиеся перед ним кусты резко подняли все свои ветки вверх. Ллиана и Ллав услышали отчаянный вопль человека, и увидели, как он отпрянул назад и угодил в руки тех, кто шел вслед за ним.
Послышались какие-то приказы, произносимые хриплыми глухими голосами. Все это произошло в полумраке жуткой ложбины в течение нескольких ударов сердца, однако за эти мгновения оба эльфа с успели с ужасом узнать силуэты, которые были покрыты ветками и листьями и которые, казалось, появились прямо из-под земли.
Это были гоблины.
Элитные воины Того-кого-нельзя-называть.
Ни Ллиана, ни Ллав их еще никогда не видели, однако они неоднократно слышали рассказы об этих отвратительных существах. Те существа, которые предстали сейчас перед их взором, полностью соответствовали ужасным монстрам, описываемым в эльфийских легендах. Они были необычайно крупными и сильными, превышая бедного Махеоласа по толщине туловища и росту где-то раза в два. Одеты они были во что-то плетеное, и из-под этой их одежды проглядывали металлические доспехи. Ллиана увидела, как один из них поднял кулак и резко ударил им подростка-человека по голове, и тот сразу перестал вопить. Другой гоблин подхватил рухнувшего на землю подростка, взвалил его себе на плечо и направился к одной из пещер, которые Ллиана и Ллав заметили еще раньше на каменистом склоне.
Оба эльфа, застыв от ужаса, увидели, как началось какое-то шевеление на всей протяженности опушки леса. Гоблинов здесь насчитывалась уже не какая-нибудь горсткаих здесь было несколько сотен или даже тысяч. Они скрывались под густым ковром зарослей, прятались в мелкой поросли. А перед ними, с другой стороны полосы колючих кустов, образующих естественную границу леса, шагало по долине войско эльфов, даже и не подозревая о нависшей над ними опасности.
Приглушенный крик, который кто-то издал низким гортанным голосом, заставил Ллиану и Ллава вздрогнуть. Гоблины, призванные этим криком к порядку, медленно опустились и снова стали невидимыми.
Ллиана поплотнее прижалась к камню, за которым пряталась. Ее сердце бешено колотилось, руки и ноги затекли. Когда она осмелилась выглянуть из-за камня снова, она не увидела уже ничего. В ложбине снова воцарилось гробовое спокойствие. Опять спрятавшись за камнем, Ллиана носком ноги придвинула к себе свой лук, лежащий на земле.
Что ты делаешь? прошептал Ллав.
Ллиана, продолжая прятаться за камнем, отошла назад, вытащила из колчана стрелу и затем выпрямилась в полный рост.
Ты сошла с ума! Прекрати!
Ученик друида поспешно бросился к ней, но Ллиана все же успела сделать выстрел. Поскольку стреляла она в его сторону, Ллав машинально пригнулся, а затем, резко повернувшись назад, проследил взглядом за полетом стрелы. Стрела, описав большую дугу, пошла на снижение и, исчезая из виду, куда-то воткнулась. Ллиана и Ллав тут же услышали приглушенный крик: стрела в кого-то попала. Ллианасильно дрожащей рукойвытащила из колчана следующую стрелу. Увидев, что она снова собирается выстрелить, Ллав схватил ее за тунику и повалил на землю.
Они нас убьют! испуганно прошептал он, приблизив свое лицо вплотную к ее лицу. Они нас убьют!
Ллиана, не выпуская из рук лук и тяжело дыша, сильно ударила второй рукой Ллава по лицу. Ученик друида, пронзительно вскрикнув, отпрянул в сторону.
Ты что, не видишь? сказала Ллиана, пытаясь подавить охвативший ее гнев. Там, в долине, наши! И если мы их не предупредим, эти монстры застанут их врасплох!
А как мы можем их предупредить?
Сейчас увидишь Но если ты боишься, то побыстрее сматывайся отсюда. Монстры уже знают, что мы с тобой находимся здесь.
Ученик друида с растерянным и неодобрительным видом покачал головой, а затем резко вскочил на ноги и бросился бежать. Ну что же, это было даже к лучшему Ллиана сняла с себя колчан и разложила на земле девять из десяти оставшихся у нее стрел. Тут ей в голову пришла какая-то мысль, и она, засуетившись, сорвала с шеи подвеску с руной тиса. Затем прочно обвязала кожаную тесемку подвески вокруг древка одной из стрел рядом с ее наконечником, приложила тыльный конец стрелы к тетиве лука, изо всех сил натянула тетиву и выстрелила под большим угломможно сказать, прямо в небо. Стрела, отягощенная деревянной дощечкой, полетела с необычным свистом. Описав дугу, она исчезла из поля зрения Ллианы. Девушка закрыла глаза. Она надеялась, что Морриган позаботится о том, чтобы ее стрела долетела до долины и чтобы один из эльфов, находящихся сейчас на этой равнине, ее нашел Тем не менее, этого было недостаточно. Ей еще нужно было поднять тревогу.
Ллиана взяла одну из стрел, разложенных на земле, сделала глубокий вдох и, встав на каменистом выступе в полный рост, начала кричать во все горло. Затем она выстрелила из лука так, чтобы стрела полетела по наклонной траектории в сторону зарослей. Этот ее выстрел не дал вообще никакого результата. Тогда она выстрелила еще раз и добилась своего: стрела угодила в одного из притаившихся гоблинов. Этот гоблин резко выскочил из землитак, что во все стороны от него полетели опавшие листьяи, пошатываясь на ногах, попытался вытащить из своей шеи стрелу. Ллиана тут же выстрелила снова, целясь на две туазы вправо от этого гоблина. Еще один гоблин, пронзенный ее стрелой, выскочил из зарослей кустарника и тут же рухнул наземь. Их предсмертные вопли, к которым добавились крики и громкий смех Ллианы, оживили ложбину со скоростью набегающей на берег волны. Вдоль всей опушки леса монстры стали поодиночке и целыми группами выскакивать из своих убежищ. Некоторые из них искали глазами того невидимого врага, который стал обстреливать их из лука с тыла, однако большинство монстров повылезали из своих убежищ только потому, что это сделали другие. Громогласные приказы, которые стали отдавать их командиры, лишь усилили всеобщую сумятицу. Ллиана, воспользовавшись ею, успела выпустить еще две стрелы, прежде чем ее заметили.
Саках илид! проревел один из монстров, показывая на нее большой кривой саблей. Базаган та!
Ллиана инстинктивно легла на землю за пару мгновений до того, как целый град свинцовых шаров обрушился на каменистый выступ, на котором она стояла. Гоблины в ту эпоху пренебрегали луками и использовали только пращи, которыми они метали тяжелые предметы с большой силой, но с малой точностью. Как бы там ни было, эффект от этого их оружия был устрашающим. В каждом из их свинцовых шаров имелись трещины, чтобы он при ударе разлетался на части. Некоторые из них имели полости, наполненные ядом.
Ллиана сжалась в комок, защищая руками лицо от каменных осколков, которые разлетались во все стороны при попадании свинцовых шаров в лежащие на земле камни. Затем она, схватив две или три из тех стрел, которые все еще лежали на земле, заскочила за густой куст самшита. Пытаясь там отдышаться, она услышала, как защелкала тетива на луках «высоких эльфов», находящихся сейчас на равнине. Это щелканье тут же было заглушено ревом бросившегося в атаку войска гоблинов. Их рев сначала напугал Ллиану, а затем наполнил ее гордостью: что бы теперь с ней ни случилось, она сумела предупредить сородичей о нависшей над ними опасности, а потому план монстров внезапно напасть из засады удался лишь частично Теперь Ллиане нужно было спасать саму себя: выбраться из-под ненадежной защиты за кустом и найти для себя новое укрытие, из которого можно было бы выпустить последние стрелы. Или же сбежать, как Ллав. Сбежать и остаться в живых. В любом случае ей нужно было уходить из этого места, где ее очень быстро обнаружат!
Однако Ллиана не смогла сделать ни малейшего движения: ее тело ей больше не подчинялось. Она посмотрела на свои ладони: грязные, снова начавшие самопроизвольно подрагивать, с содранной кожей, с болезненными ссадинамии приблизила их к своему лицу. Ее щека была расцарапана отлетевшим осколком камня. От того, что она только что кричала изо всех сил, у нее теперь болело горло. Ее рука онемела. Все испытываемые ею сейчас чувства смешались в какое-то месиво, которое душило ее почти физически: она едва могла дышать. Боевой пыл, который придал ей мужества, резко ослаб, и ее охватило смешанное чувство стыда, отвращения и страха. Ей захотелось прилечь здесь, возле куста самшита, на землю, закрыть глаза и заснуть. Ей хотелось не слышать больше приглушенный шум битвы, доносившийся до нее с каждым порывом ветра. Заснуть, а проснуться в мире, который снова стал нормальным. Или же вообще уже больше никогда не просыпаться
Ллиана пребывала в таком состоянии до тех пор, пока ее внимание не привлек камешек, прикатившийся с горы. Она проследила за ним взглядом, пока он не застрял в снегу, и стала равнодушно его разглядывать. Ее равнодушие, однако, сменилось тревогой, когда она услышала звуки шагов, тяжелое дыхание, скрип кожи и позвякивание металла: какой-то небольшой отряд медленно проходил менее чем в двух туазах от ее незатейливого убежища. Сильно перепугавшись, эльфийка затаила дыхание. Затем она услышала голос, заставивший ее вздрогнуть. Мгновением позже прозвучал короткий приказ:
Аткат!
Гвидион когда-то пытался научить своих учеников хотя бы отдельным словам и фразам древнего языка. Она помнила, как все начинали бешено хохотать, когда Блодевез, Лландон и она, Ллиана, пытались произносить эти фразы хриплым голосом, сопровождая их гротескной мимикой, претендующей на то, чтобы быть ужасной. Однако ни Гвидион, ни кто-либо из его учеников не смог передать голосом все ноты, которые она услышала в голосе того, кто только что потребовал тишины. Голос этот был хотя и хриплым, но при этом таким зычным, что, казалось, от него даже содрогнулась земля. Гоблин Гоблин с группой орков, нервное бормотание которых донеслось до ушей Ллианы. Послышался какой-то треск, а затем куски поломанных стрел, которые она оставила лежать на земле, были с яростью брошены на заснеженную землю совсем рядом с тем укромным местом, в котором пряталась Ллиана.
Она взглянула на свой лук: он лежал на земле уж слишком далеко для того, чтобы она могла схватить его и не пошевелить при этом куст. Тогда она тихонечко поискала на ощупь свой серебряный кинжал. Когда ее пальцы уже сжали его рукоятку, она услышала, как гоблин и орки пошли прочь: они обогнули куст справа и зашагали вдоль по гребню. Напрягая все свои органы чувств, она следила за их продвижением до тех пор, пока все производимые ими звуки не стихли, пока исходивший от них тяжелый животный запах не развеялся и пока земля не перестала вибрировать под тяжестью их шагов. Лишь только после этого она глубоко вздохнула и, привстав, осторожно выглянула из-за куста.
Азнан асх илид
Ллиана обернулась так резко, что, потеряв равновесие, упала на землю. Она тут же, вскрикнув, вскочила и выставила перед собой свой серебряный кинжал, держа его за рукоятку обеими руками. Существо, окликнувшее ее зычным хриплым голосом, с которым она теперь стояла лицом к лицу, представляло собой гоблина-воина ростом в одну туазу, облаченного в доспехи из кожи и металлических колечек. Его лицо, скрытое по краям надетого на его голову железного шлема, расплылось в презрительной улыбке, благодаря которой стали видны его заостренные зубы. Он скрестил руки на груди. Его оружие находилось в ножнах. Стоя перед ней на широко расставленных ногах, он с насмешливым видом ее разглядывал Поскольку Ллиана не шевелилась, гоблин протянул руку и жестом показал ей то ли бросить свое оружие, то ли опуститься на колени, а когда она отрицательно покачала головой, он издал звуки, похожие на икание, так он, видимо, смеялся. Затем он медленно и осторожно вынул из ножен свое оружиекривую саблю, черный клинок которой заскрипел от трения об ножны. За спиной Ллианы раздался новый смех в виде иканияуже более громкий, а вслед за ним послышалось и хриплое тявканье. Орки Они, получалось, незаметно дня нее сделали круг и подошли к ней сзади.
Матуг, илид, пробормотал гоблин, помахивая своим ужасным оружием.
«Умри, эльф» Даже если бы она и не поняла этих слов, их смысл был бы для нее очевиден по выражению физиономии монстра и по той манере, в которой он помахивал своей кривой саблей. Один лишь удар ее клинка рассек бы ее серебряный кинжал и разрубил бы ее саму напополам. Гоблин, стоя от нее в каких-нибудь трех шагах, уже отвел руку назад, чтобы нанести удар, но тут вдруг замер и удивленно нахмурил брови, увидев, что она опустила свое оружие, выпрямилась и посмотрела на него вызывающим взглядом. Ллиана, не теряя больше ни секунды, резко повернулась вокруг своей оси и издала пронзительный крик, напугав им троих стоявших позади нее орков.
Брегеан, эал хаэрдингас! Хаэл Хлистан!
На несколько коротких мгновений эльфийка показалась им ужасной, призрачной, похожей на ночных вампиров, и двое из них пустились в панике наутек, когда она вдруг бросилась к ним. Ее кинжал, блеснув серебряным лезвием, перерезал горло орка, который остался стоять в нерешительности, что-то бормоча. Еще до того, как он упал на землю, она отпихнула его и бросилась было бежать прочь, однако двое других орков, оправившись от испуга, преградили ей путь. Ей не хватило буквально нескольких секунд для того, чтобы вырваться из «окружения» и удрать. Когда она обернулась назад, она успела заметить лишь то, как массивный кулак гоблина ударяет ее в висок.
Воздух, по крайней мере, был свежим.
Как только они прошли через ворота Бассекомба, ветер развеял тошнотворный запах, который им пришлось все время ощущать в течение нескольких последних дней, противный затхлый запах дыма, сгоревшей плоти, разлагающихся тел. А еще их поразила царившая за пределами города тишина: они уже привыкли к беспрестанному карканью ворон, прилетевших непонятно откуда из-за пустынной равнины, чтобы поклевать вдоволь мяса валяющихся повсюду трупов, и к то и дело раздававшемуся грохоту боевых барабанов гоблинов.
Чтобы побыстрее оставить все это далеко позади себя, Пеллегун пустил своего коня в галоп. Крепко упираясь ногами в стремена, он переносил, как мог, толчки, неизбежные при бешеной скачке, пока каждый удар копыта о твердую землю не стал действовать на его поломанную руку, словно удар дубины, и пока он не почувствовал, что вот-вот потеряет сознание.