-- А нас не выносить, мы тут останемся... -- сонно ответили двойняшки с дивана.
-- Я лично вас всех выкину! Минуя трап, -- пригрозил Ван, пристёгиваясь рядом со мной.
-- А я помогу, -- промурлыкала Рысь, опустившись в свободное кресло и усаживая Вэнди рядом с собой.
-- Младшее поколение опять буянит, -- констатировал отец, занимая своё место и откупоривая бутылку.
-- Лишь бы самолёт не разнесли! -- пожал плечами дед, садясь напротив отца. -- Он у меня любимый.
-- Самолёт у тебя что надо, -- признал Командир, сев рядом с дедушкой и разливая столетнее вино по бокалам. -- Ну что, Владыки, за удачный полёт?
-- Уж лучше за удачное проведение предстоящих банкетов, -- в полголоса сказал дед. -- А то я это поколение знаю...
-- Да что ты, отец, будто сам молод не был. За молодость, ветер в голове и горячую кровь!
Под звон бокалов я уснул.
Снилась мне Столица. Когда-то столица называлась Агра, город Тадж-Махала. Первый город, завоёванный дедушкой. Город, где стоит замок Трёх Императоров, настоящая неприступная крепость. Величественный и прекрасный дворец, блиставший всеми оттенками ночи. Собственно, дом. Хотя, признаться, жил я там не часто, от силы по месяцу в год. Где меня только не носило... Вся жизнь -- как одна большая дорога.
-- Век бы тебя не видеть! -- внезапно зло сказал я родному дому и проснулся.
...Ну, вот за каким демоном подскочил?! До конца полёта ещё часов пять, все вповалку дрыхнут. Один я, такой умный, слоняюсь от иллюминатора к иллюминатору и на облака смотрю. Размять бы крылья сейчас... эх. Из рубки пилоты выгнали, капитан с дедом в карты "на последние портянки" режется. Ну и фиг с вами. Есть пойду.
-- Нет, ну это невозможно!.. -- высказался я, обшарив кладовку, где обычно хранилась еда.
Пока я спал, они всё сожрали! Осталась только какая-то закуска, вроде фисташек, цукатов и прочей малосъедобной фигни! Ладно, будем есть гадость с минералкой, голод не тётка, пирожка не подсунет, в общаге и не к такому привыкаешь.
Набрав себе этого подобия еды, я сгрузил всё на столик, туда же поставил бутылку с водой и сел возле иллюминатора. Никогда не устану любоваться облаками сверху. Белые, как перья, крылья неба завораживают.
Цукаты и орешки кончились неоправданно быстро, но за новой порцией идти было влом. Оглядевшись, я убедился, что все спят и мне никто не помешает.
Поднять руку ладонью вверх и зажечь на ней язык синего огня оказалось так просто, словно я делал это всю жизнь. Волшебный. Холодный. Пламя страданий бога. Это уже давно не тот ад, что был. Боль совсем другая. То, что не даёт мне спокойно дышать, то, что сдавило сердце -- это тоска. Та самая тоска по Ветру, которая придавила к земле мои крылья. Та, которой я редко давал волю. Больно. Но иногда без этого огня гораздо больнее. Пусть хоть такая память о моём мёртвом боге живёт во мне.
Время пролетело быстро. Никто не заметил моей молчаливой печали и беззвучной молитвы мёртвому богу. Огонёк погас в сжатой ладони, а я вдруг понял, что дико замёрз!
-- Сожри меня демоны, тёмного дурака! -- прошептал, чувствуя, как начинает колотить крупная дрожь.
Добравшись до кладовки, вскипятил чайник, потратил пару минут на поиски кружки, непослушными руками попытался налить себе кипятка и благополучно ошпарился! Закусив губу, чтобы не орать матом, быстро нарастил тонкую плёнку чешуи на ошпаренную руку и порадовался, что в этот раз трансформация удалась. Иначе ходить бы мне с волдырями.
Во второй раз кружку всё же удалось наполнить. Но тут обнаружилось, что я представления не имею, где заварка!
-- Ну хоть что-нибудь, -- ворчал я, обыскивая выдвижные ящики.
Ещё через энное количество минут нашлись какие-то зелёные "порционные" пакетики. Вот только подписаны они все на латыни! Дед -- гад чешуйчатый! При вскрытии одного обнаружился сахар. О, это уже радует! По логике вещей вот в этих должна быть заварка.
Вернувшись к кружке с кипятком, я высыпал туда найденный сахар и надорвал пакетик с предполагаемым чаем. Руки основательно дрожали, мне всё ещё было очень холодно. Тут самолёт неожиданно нырнул в воздушную яму, пакетик в моих руках порвался напополам, невесомая пыль взлетела вверх, прямо мне в лицо, кружка опрокинулась, ошпарив на этот раз ногу, в этот же миг, офигев от боли, я невольно глубоко вдохнул...
-- Раздери меня твари Хаоса!!! -- заорал я, прежде чем начать дико чихать и кашлять.
Какому идиоту пришло в голову складывать рядом с сахаром перец?! Убиться об стену! У меня же аллергия! Ещё и не вижу ни демона, слезы ручьём хлынули, глаза так больно жжёт...
-- Ты чего? -- хриплым со сна голосом поинтересовался появившийся через миг брат.
Не в силах ответить, я просто распахнул ему навстречу душу.
-- А-а, ты в своём репертуаре, -- весело хмыкнул светлый, вздёрнул меня за ворот поставив на ноги и повёл умываться.
Через полчаса возле переодетого в новую тёплую академическую форму и завёрнутого в одеяло меня суетились все, кому не лень. Киса заварила крепкого, сладкого чаю, дедушка скормил мне чуть ли не полпачки как-то слабо помогавших от аллергии таблеток, Ван пытался вылечить мои опухшие, красные глаза, двойняшки нашли припрятанную еду, а папа всем мешал, перепугавшись моего приступа. Он-то знал, чем для меня может закончится аллергия. А я глухо кашлял, тихо скрепя зубами от боли в груди, температура подскочила до сорока градусов и не сбивалась, глаза разлеплялись с трудом. Немилосердно жгло ошпаренную ногу, несмотря на противоожоговую мазь под бинтом. Но несомненные плюсы своего положения можно было оценить развалившись на диване, положив голову на колени Навигатора млеть под её руками и спокойно пить чай из придерживаемой Маньячкой кружки.
...Мгла осязаемо клубилась вокруг. Я на удачу протянул руку и тут же едва сдержал стон. Не повезло. Нельзя долго стоять здесь. Ещё раз, перед собой... Ладонь знакомо обожгло и пальцы сомкнулись на живом, пульсирующем огоньке. Поднеся руку к лицу, я шепнул имя, едва коснувшись своих крепко сжатых пальцев. Радостно вспыхнуло, обжигая и вот на ладони уже пылает маленькая звёздочка. По лицу скользнула прядь волос, безжалостно срезанная ножом. Серебро?! Почему у меня седые волосы?! Некогда над этим думать. Лёгкое движение пальцами и на ладонь вокруг звёздочки ложиться тонкая серебряная полоска. Потом она исчезает, становясь частью светового ореола.
-- Лети... -- шепчут губы и горькая усмешка против воли искажает их.
Звёздочка взлетает с ладони и летит вверх, разрезая своими лучами клубящийся мрак. А мою голову пронзает игла лютой боли и дышать становиться очень тяжело. Холодно, как же холодно.
Почему же я всё-таки сед?
"Кто ты?!"...
-- Опять бредит, -- ласковый голос Кисы выдернул сознание из удушливой мглы странного кошмара.
-- Для полного и абсолютного счастья у меня начался отёк лёгких, -- хрипло сообщил я и тяжело раскашлялся, чувствуя усиливающуюся боль.
Вчера зверски промёрз от снега, сегодня -- от огня. Не доведи я свой организм двумя встрясками, аллергия не дала бы такого жуткого эффекта. Было бы не настолько плохо. Наверное.
От температуры в сорок два градуса начался не то что дикий бред, но и кровь грозилась закипеть. Организм отказался подчиняться напрочь, а у сознания не хватало сил собраться и сосредоточиться. Охренеть, я сдохну по пути домой всего лишь от аллергического приступа! Более глупую смерть для Рыцаря вообразить сложно!
Умереть мне, конечно, не дали. Засуетились и забегали как угорелые. В какой-то момент я вдруг обнаружил рядом дедушку, который, что-то тихо говоря, закатывал мне рукав и протирал сгиб локтя спиртовой салфеткой. Прислушавшись, я разобрал:
-- Ничего, сейчас полегчает... подпишу я всё на камбузе, эх старый... Что же ты меня не позвал и не спросил, а, малыш?..
-- А должен был? -- хриплым шёпотом поинтересовался я, заставив деда вздрогнуть.
Предок взглянул виновато, я лишь устало прикрыл веки. Что, дедуль, ты не подумал о том, что твои методы воспитания могут дать такой сбой? А ведь это не первый раз. Сколько ран я получил по твоей милости? Эх... здравствуй пневмония или обойдёшь ты меня стороной? Воткнувшуюся в руку иглу едва почувствовал. И опять провалился в горячечный бред...
Нет, не всё так плохо, к концу полёта мне даже удалось почти что прийти в себя. Во всяком случае, ушла жутковатая аллергическая сыпь и даже прошло воспаление. Во время переползания по стеночке к "белому другу" и обратно я глянул на себя в зеркало и поинтересовался у отражения:
-- Как давно ты умер и какой некромант тебя поднял?
Бледная до прозрачности, с отчётливым таким зеленоватым оттенком морда лица очень неплохо дополнялась красными глазами с выражением полного отсутствия разума.
-- А у Ирдеса никого нет дома! -- оскалив клыки хихикнул я. Получилось весёлое такое зомби.
Приземление прошло относительно легко только благодаря Кисе. Она сидела рядом, крепко меня обняв и просто пела. Не прекращая, пела и перебирала пальчиками мои волосы.
Выползать пришлось повиснув на Маньяке с Апокалипсисом. Мама, увидев сию картину, подбежала ко мне, внимательно посмотрела в глаза.
-- Аллергическая реакция, анафилактический шок, температура, анемия, -- поведала она скорее самой себе, чем мне. -- Ну и кто с тобой так неудачно пошутил, сынуля?
-- Не поверишь -- я сам, -- ответил и тяжело раскашлялся.
-- Давайте в машину скорее и домой! -- услышал мамин голос, прежде чем перед глазами всё окончательно расплылось.
Очнуться удалось уже только на кровати в своей комнате.
-- Мам, можно я не буду отмечать Новый Год? -- тоски в голос не пожалеть, взгляд жалобный...
-- Можно, солнышко, -- мама чуть виновато улыбнулась, погладив меня по щеке. -- Давай теперь выпьем лекарство и ты ляжешь спать, мой малыш.
-- Ага, -- согласился, приподнимаясь на подушках и принимая из маминых рук стакан.
Вкуса не почувствовал, но наверняка была какая-нибудь гадость!
-- Давай помогу тебе раздеться, -- засуетилась мама.
-- Я сам, я взрослый! -- автоматически взмутился я, оттолкнув мамину руку.
Ожоги ещё увидит, только этого не хватало.
-- Я сам, мам... -- повторил и в доказательство заставил себя сесть.
-- Ладно, -- согласилась мамочка. -- Взрослый малыш. Отдыхай.
Легонько поцеловав меня в висок, мама вышла, аккуратно прикрыв за собой двери.
Стащив ботинки и прикинув, во что мне встанет выковыривание себя любимого из формы, завалился на кровать как есть, завернулся в одеяло и так уснул. Хреново мне что-то...
..."Кто ты такой?!"
Внезапная атака заставила взметнуть вверх щиты сознания.
"Что ты делаешь в моём разуме?! Кто ты такой?!" -- голос казался знакомым.
"Ты не охренел?! Это ты в моём сознании! Выметайся!"
Атаковавший задумчиво коснулся щитов, пробуя на прочность. Прошёлся, попробовал взломать, но я внимательно следил за его движениями.
"Хм... и у кого же хватило наглости напасть на меня таким образом... -- словно про себя бормотал неизвестный противник. -- Как ловко! Я даже не сразу почувствовал... Как ты посмел вторгнуться в разум владыки?!" -- с последними словами он нанёс сокрушительный удар по моим щитам.
"Да ты вообще разумом двинулся!!! -- заорал я в ответ, поднимая второй слой ментальной брони. -- Единственный владыка тут я, а ты из дурдома сбежал! Вообще стыда лишился, меня атаковать?! Вон из моей головы, пока я тебе пенделя для ускорения не дал!"
"Твоя наглость просто границ не знает!"...
-- Ирдес! Мелкий, проснись!
-- А-а-а... -- простонал я, сжимая ладонями резко заломившие виски.
-- Ну, ты чего... тебе воды принести? Обезболивающего?
-- Яду... -- жалобно простонал я, плохо соображая, чего от меня хотят.
-- Шутишь, значит живой.
Кое-как разлепив глаза, разглядел хмурого Шона, сидевшего на краешке моей кровати.
-- А кто тебе сказал, что я шучу? -- слова давались с трудом.
Криво улыбнувшись, брат приподнял меня за плечи и вручил стакан с водой. Мм... водой? Чего ты туда подмешал, лекарь-недоучка? Ну, полегчало и ладно. Спрашивать лень.
-- Что ты опять как абрек пещерный одетым дрыхнешь? -- в полголоса поинтересовался брат, стараясь не травмировать мою и без того больную голову громкими звуками.
-- Чтобы не мёрзнуть, -- пробормотал я, сонно отбиваясь от пытающегося проявить заботу старшего братишки. -- Пирожное хочу! С клубникой.
-- Сейчас принесу, -- ответил Шон и оставил меня в покое.
А я благополучно попытался снова уснуть, думая о том, что мне всё ещё холодно.
Раньше, говорят, Столица была жарким городом. Тогда, когда она ещё называлась Агра. Я этого не помню, но дед говорит, до поднятия Свободных Земель тут даже зимой стояла дикая жара, а летом ещё и мокрота.
Теперь тут снег зимой. Хотя, конечно, настоящих холодов не бывает.
Как бы заставить свой мозг отключиться? Что мне действительно сейчас нужно, так это трое суток здорового сна! Нет, никак не получается. Придётся для начала топиться в душе. Уж после горячей воды-то я наверняка согреюсь и усну. Осталась сущая мелочь -- соскрести себя с кровати!..
...Стоило ли выползать из душа, чтобы попасть в цепкие лапки присланных моей заботливой и любящей матерью врачей?!
-- Больной нуждается в уходе врача, -- сообщил я пространству, кутаясь в махровую простынь. -- И чем быстрее уйдёт врач, тем лучше.
-- Ваше Высочество... -- белохалатник едва обозначил поклон.
-- Моё Высочество не желает сейчас вас видеть!
Пришлось извести свой запас красноречия, ругательств, а заодно и остаток сил на выпроваживание сией компании из моих покоев. Когда немолодой доктор и медсестра-ассистентка, вняли, наконец, моему рычанию и обещанию, если немедленно не уберутся к демонам, отправить их туда самолично, я едва смог доползти до кровати. И сразу же провалился в беспамятство.
... "Тебе говорили, что твоя наглость границ не знает?"
"От тебя одного второй раз уже слышу".
Пробный удар неизвестного противника отозвалась болезненным уколом и волной моего неудовольствия в ответ. Слабовато что-то.
"Пош-шёл ты..." -- демонстративно медленно поднимаю щиты.
Даже сейчас, в бессознательном бреду чувствую, как зверски болит голова, горят лёгкие и ломит кости. Демонова лихорадка.
"У, Ирис дурак! -- высказал я здравое размышление, назвав себя родным детским именем. -- Это же просто мой бред. Несуществующее видение. Слушай, свали к демонам, а? И без тебя тошно..."
Мой глюк расположился подле моих щитов, не пытаясь снова атаковать и вполне миролюбиво поинтересовался:
"Ты болен?"
"Не подохну, конечно, -- ответил плоду больного воображения. -- Хотя, с моей-то удачей, и тут возможны варианты. Скажем так -- не здоров..."
"Спусти свои щиты. Может, я смогу помочь".
Снял защиту. Что мне может сделать глюк?
Что-то тёплое и знакомое, даже где-то родное, коснулось моего измученного сознания. Четыре волны: обжигающе-горячая и ледяная, прохладная и уютно-тёплая будто омыли изнутри. Мне настолько полегчало, что я не скрыл удивления.
"Вот это бред! Может, я уже просто умер?"
"Что, думаешь, я настолько неосторожен, что мог тебя убить пытаясь излечить? -- хмыкнул собеседник. -- Ну, если ты настаиваешь, я, конечно, исправлю сию досадную оплошность..."
"Издеваешься?"
"Ага!"
Я рассмеялся вместе со своим глюком.
"Мне пора. А ты -- отдохни, неведомый друг..." -- последнее, что я услышал, прежде чем провалиться в глубокий сон без лишних кошмаров.
-- Ну как ты, малыш? -- мама присела на краешек кровати.
-- Пло-охо-о... -- жалостливо простонал я, не высовываясь из-под одеяла.
-- Бедный мой ребёнок, -- вздохнула мама, погладив меня по плечу. -- Отсыпайся. Я потом расскажу тебе, как всё прошло.
-- Я за ним присмотрю, -- сурово сообщил Ван, сидя в кресле у компа.
Я очень натурально раскашлялся, мама вздохнула, тихо поднялась, снова сказав мне отдыхать, уступила место отцу. Осторожно показавшись из-под одеяла, я подмигнул лукаво улыбавшемуся родителю. Вообще-то моё здоровье уже больше суток как в норме. После того странного видения. Только маме о том знать совершенно не обязательно!
-- Мама на мне, -- едва слышно шепнул родитель. -- Развлекайся.
Незаметно от мамочки, мы с папой стукнули друг друга сжатыми кулаками.
-- Удачи, родитель, -- шепнул я.
-- Удачи, наследник, -- шёпотом ответил отец.
Снова попробовав забрать с собой упиравшегося Вана, родители покинули мою скромную обитель. Прождав ещё пяток минут для верности, я резво вскочил с кровати и прыгнул в ботинки.
-- Двойняшки ждут? -- поинтересовался у собиравшегося брата, наскоро приводя себя в должный порядок.
-- Угу, -- кивнул светлый, запаковываясь в парадно-выходное чёрно-серебристое.
-- Принц Корвин, -- привычно фыркнул я, отдавая брату серебряную розу.
-- Не-а, я лучше, -- столь же привычно отозвался светлый, цепляя розу на ворот.
Взгляд в зеркало, традиционно занимавшее полстены в моих покоях (терпеть не могу такие зеркала, особенно ночью, но не разбивать же его в самом деле...), сообщил, что я вполне готов веселиться всю ночь! Поле тепла позволяло не накутывать на себя кучу лишней одежды. Пусть у сегодняшнего парадно-выходного чёрно-серебристого множество шнуровок, в одну только рубашку полчаса запаковываться, но оно того стоит, потому как...