Ивар бежал, не сбиваясь с шагахоть и держал правую руку крепко прижатой к боку. Сплоховала сама Настасья: поглядела в сторону приближающейся толпы. Несколько человек из неё как раз оказались в круге света, который отбрасывал один из уцелевших фонарей на набережной. Так что девушка мгновенно уразумела, кто движется в их сторону. Не поняла только, почему их так много. И кто заставил их идти? Она ведь уже убедилась: они сами собой не стронутся с места, даже если будут гореть заживо. Всю эту толпу (Настасья сочла тогда, что всю) составляли безликие.
8
Настасья решила, что это наименованиебезликие было милосердным. Пожалуй, даже поэтическим.
«Мои мама и папаони были такие же, подумала она, даже не осознавая, что больше не бежитстоит на месте. Какая я была счастливая, что не рассмотрела их тогда! И что глядела на Карину всего одну минуту».
Все эти люди, которые механической шаркающей походкой шли теперь к мосту, не держали лица низко склоненными, как та маленькая девочка. Кто-то (добрые пастыри?) откинул им головы назад. Так что передняя часть головы у каждого, кто брел по набережной, была запрокинута к небук полной луне. Икакие уж там безликие: все эти люди были безносые, безгубые, безбровые. Возможно, что и безглазыено глаза у всех были плотно зажмурены, как давеча у Карины.
А потом в свете фонаря возникло еще одно лицо: абсолютно черное и блестящее. Настасья предположила: какой-то чернокожий стал жертвой колберов. Но потом разглядела, что черноликий просто нацепил на себя маску, полностью скрывавшую его черты. Весь в черном, он был похож на японских ниндзя из старых фильмов. И руки его не висели плетьми. Он держал наперевес длинный тонкий шест и время от времени тыкал им в бока и спины безликих, которые начинали выбиваться из толпы.
Настасья, да что же ты?!.. Ивар заметил, что она остановилась, только когда сам добежал до моста. И теперь взирал на неё с ужасом.
Но девушка была словно под гипнозом. Она стояла и смотрела на приближающихся (безликих) зомби, почти машинально выделяя из их числа людей в черных масках. Она узрела уже четверых, шедших по флангам. Но почти не сомневалась, что в арьергарде колонны идет еще с десяток пастухов, и что они гонят своих овец в какое-то определенное место.
Ивар подбежал к ней и стиснул её ладоньлевой рукой.
Ты что, не понимаешь? Он придвинул губы, перепачканные кровью, к самому капюшону на её лице. Они сейчас все пойдут на мост. Если мы не успеем перейти, нас просто затопчут.
Настасья чуть было не сказала: «Ну и пусть». Но потом нащупала в кармане ветровки запечатанный в полиэтилен квадрат. Вещь эта явно имела для её дедушки громадную ценность. И теперь она, Настасья, была не вправе погибнутьунеся с собой последнее, что от него осталось.
Она сжала левую руку Ивара, и они поспешили к мосту.
Глава 5. Провал
28 мая 2086 года. Вторник, после полуночи. Рига
1
Сперва им показалось: они намного опередили безликих. Те двигались совсем не шустро, а пастыри понукали их без особого усердия, явно желая лишь одного: чтобы заблудшие овцы добрались до какого-то места назначения. И вряд ли им был госпиталь, где трудилась когда-то Татьяна Павловна, мама Ивара.
Однако тусклый свет, освещавший набережную, путал расстояния. Ивар и Настасья только-только ступили на мост, когда услышали многоголосое свистящее дыхание, вырывавшееся из вертикальных прорезей-ноздрей безликих овец. И, увы, они двое уже не могли идти быстрей. Ивару и без того каждый шаг давался с болью, и на лице у него выступили крупные капли пота.
Пройти они могли только на верхний ярус моста; выезд на нижний ярусавтомобильныйимелся лишь из туннеля, выходившего к самой набережной. И ясно было, что пастыри погонят безликих тоже по верхнему мосту. Однако выбора у беглецов не оставалось.
Мы сможем! Настасья крепче сдавила левую руку Ивара. Бежим!
Но всё, что им удалосьэто пойти более или менее быстрым шагом. Здесь под их ногами не было битого стекла, и девушка поминутно оглядываласьсмотрела, далеко ли от них безликая толпа.
Но и люди в маскахgute Hirten, добрые пастыри явно не были слепыми: они тоже обозревали место действия. Настасья заметила, как двое чернолицых сблизились и принялись совещаться. При этом они периодически взмахивали своими шестами, указывая в сторону моста.
Что, нас заметили? Ивар задал вопрос шепотом, но всё равно закашлялся.
Не говори ничего, пожалуйста! Настасья, не удержавшись, снова глянула через плечо. Они далеко, и мы в любом случае успеем раньше них перейти на ту сторону.
Но первые безликие уже подходили к мосту. И пастыри при помощи настойчивых тычков шестами заставляли их поворачивать в нужном направлении: к пешеходной дорожке.
Надвинь капюшон пониже! велел Ивар. Главное, чтобы они не увидели наших лиц. Прости, что я потерял сумку твоего дедушки!
Да помолчи ты! При чем тут вообще сумка?
Если б у нас оставались деньги, мы могли бы купить себе новую одежду. Тогда у пастырей было бы меньше шансов опознать нас.
Да кто они такиеэти пастыри? Настасья забыла даже, что сама велела своему другу молчать.
Мама рассказывала о нихпо секрету. В её госпитале
Договорить он не успел. Настил пешеходной дорожки, по которой они шли, задрожал и словно бы даже загудел. И Настасья не стала больше глядеть назад. И без того было ясно: безликих начали загонять на мост.
Ивар тоже всё понял.
Пошли, и не оборачивайся больше! Он снова сжал её рукуповлажневшей от пота ладонью. Если на мосту провалы, нам нужно смотреть под ноги.
Луна светила ярко. Да и, к тому же, мост освещали уцелевшие фонари и красные сигнальные огнипризванные обеспечить безопасность проходящих судов (которых, правда, той ночью не наблюдалось вовсе). Так что темные пятна провалов Ивар и Настасья заметили еще шагов за десять. Не сговариваясь, они подались влево: к огражденью дорожки, отделявшему её от нижнего уровня моста, по которому не проезжало ни одной машины. Прижавшись к поручням спиной, они стали бочком пробираться мимо провалов, временами возвращаясь на сам настилв тех местах, где он оставался целым.
Нам нужно идти быстрее! всё время повторял Ивар. Плохо, если они просто разглядят нас. А уж если поймают
И Настасья даже не спрашивала, что именно произойдет с ними в этом случае. Они и без того двигались настолько резво, насколько могли. Однаконедостаточно резво. И, когда позади них началось действо, они оказались слишком близко от него. Так что разглядели все его детали.
2
Настасья с Иваром услышали громкий всплеск далеко внизу. И остановилисьпочти против своей воли. Они как раз обходили повреждение в настиле дорожки, пробивавшее всю конструкцию навылет, и, когда поглядели сквозь него на реку, сразу поняли, что произошло.
Несколько сероватых тел в изорванной одежде еще плавало на поверхности воды. Но расходящиеся пузыри ясно показывали: еще больше оказалось (безликих) тех, кто уже шел ко дну.
Пастыриони знают, как вода действует на безликих? Знают о ложной декомпрессии? И потому их и топят? спросила Настасья; она была слишком измучена и слишком близка к догадке с самого начала, чтобы удивляться или возмущаться.
Как правилода, сказал Ивар. Идем!
И они, прижимаясь спинами к парапету пешеходной дорожки, приставным шагом двинулись дальше. Вот тольковсплески, доносившиеся снизу, всякий раз заставляли их вздрагивать и замирать на месте. Настасья даже уверилась в том, что до них долетают брызги речной водывсякий раз, когда очередная безмолвная группа срывается вниз. Но это, конечно, была уже чистая фантазия. А вот что фантазией не былотак это убывающее расстояние между ними и овцами. Хорошо, хоть сами пастыри пока еще на мост не выходили. Настасья видела: она продолжают трудиться у входа на пешеходную дорожку, направляя безликих своими (пастушескими палками) шестами.
Настасья с Иваром видели: безликие идут ко дну безмолвно и бездвижно, словно манекены. И это сходство с манекенами отчасти обмануло их обоихзаставило позабыть правду. Так что они оказались не готовы к тому, что произошло дальше.
После короткой перебежки они добрались до очередной бреши в настилене слишком обширной, но расположенной рядом с поврежденным ограждением дорожки. Наверное, кто-то из велосипедистов потерял управление и врезался в него, выломав несколько секций.
Я пойду первой и буду держать тебя за левую руку, сказала Настасья.
И они пошлимедленно, почти движком, глядя всё время вниз. Очередная группа безликих незадолго до этого свалилась в реку. И некоторыекто еще не успел утонутьпроплывали теперь прямо под беглецами. Сероватая кожа трансмутантов окрашивалась в кровавый оттенок сигнальными огнями моста, и большинство из них плыло спинами вверх. Большинствоно не все.
Безликие мужчина и женщина качались на воде рядышком. Возможно, это были муж и жена, возможномать и сын. А, может, они были друг для друга посторонними, и вместе их свело лишь усердие добрых пастырей. Но толькоони оба плыли с открытыми глазами.
Так Настасья впервые увидела взгляд безликих.
Когда-то в детстве у неё была книжка со сказками саамовдедушка подарил. Книжка была красивая, с цветными иллюстрациями. Но девочка не потому её запомнила. В тех сказках саамы боролись с многочисленными врагами, и самым страшным из них была чудь белоглазая. Но на картинках в книжке эти самые чудины изображались с глазами обыкновенными, не белыми, и вся причудливость их облика ограничивалась рогатыми шлемами на головах.
А вот у тех двоих, что плыли сейчас по Даугаве, глаза обладали самой настоящей, подлинной белизной. Даже расстояние до реки не могло этого скрыть. Радужная оболочка в их глазах отсутствовала полностью, совсем. Но черные точки зрачков на белой склере глаз всё-таки проступали. И Настасья даже не удивилась, когда взгляд обоих плывущихпредсмертный? посмертный?вдруг остановился на них с Иваром. Взглядсовсем не бессмысленный; каким-то образом эти лишенные радужек глаза отображали и ужас, и мольбу, и отчаяние, и гнев.
«Они как будто из ада глядят, подумала Настасья. Знают, что спасения не будет, но всё равно умоляют их спасти».
И, должно быть, Ивар тоже прочел то же самое во взглядах будущих утопленников. Он подался назад, отпрянул от провала, сквозь который они смотрели вниз. И его мокрая от пота ладонь выскользнула из руки Настасьи. Девушка охнула и потянулась к немуснова схватить его за руку. Тут-то и появилась она: белая, с черной каймой на крыльях, с тонким и острым клювом. Она возникла ниоттуда-ниотсюдаэта чайка. Настасья вообще всегда думала, что чайки должны спать по ночам, но, как видно, ошиблась.
Ивар при виде птицы вскрикнултоненько, почти по-детски. И замахал левой рукойсловно бы стремясь злополучную чайку отогнать, хотя она и так пролетала метрах в двух, не меньше. Ида: чайка скорректировала траекторию свою полета. Сделав неширокую дугу, она облетела их с Иваром, и Настасья не столько услышала, сколько ощутила облегченный вздох своего названного жениха.
Он всю жизнь боялся ихчаек. «Одна такая убила моего папу, а другаяубьет меня», твердил он. «Ну, прямо как попугай!» злилась на него Настасья. И еще больше она злилась, когда он пугался любой белой птицы за окном, пусть дажеголубя. Вот и теперь Ивар, хоть и так стоял от пролетавшей чайки на безопасном расстоянии, сделал дополнительные полшажка в сторону, чтобы очутиться от неё еще дальше.
А затем он вдруг резко взмахнул рукамипытаясь удержать равновесие. Его правая нога оказалась на самом краю провала, и Настасья рванулась к нему, пытаясь его поддержать. Возможно, она даже успела бы это сделатьне отступи он на те самые полшажка. Возможно, он и сам сумел бы удержать равновесиеесли бы мог задействовать обе свои руки. НоНастасья промахнулась, пытаясь поймать локоть Ивара. А взмах правой руки её другасо стороны поврежденных ребероказался коротким и бесполезным. И он спиной вперед полетел вниз.
3
Расстояние между верхним и нижним уровнями моста составляло десять футов: Настасья помнила, что еще в начальной гимназии им рассказывали об этом. То есть, в переводе на метрическую систему мертри метра и пять сантиментов. Упасть спиной на асфальт с такой высотыпочти наверняка означало бы заработать перелом позвоночника и сотрясение мозга.
Настасья думала, что закричала, но в горле у неё так пересохло, что вышел только жалкий писк. Она повалилась животом на пешеходный настил (ей едва хватило места, чтобы самой не ухнуть в Даугаву), и свесила голову, пытаясь увидеть Ивара.
И ей показалось, что всё не так плохо, как она ожидала. Ивар сумел зацепиться за какой-то арматурный прутвозможно, за отвалившуюся часть огражденья. Так что до асфальта проезжей части он не долетел: висел теперь на этой торчащей железяке, держась за неё одной рукой.
Я сейчас! Настасья всё-таки смогла закричать. Здесь должна быть лестница! Я слезу и помогу спуститься тебе. Ты только держись!
Не спеши. Главное, не упади сама. Голос Ивара доносился словно бы из какой-то потусторонней дали. Я не сорвусь.
Настасья быстро оглядела боковую часть пешеходного уровня и всего в паре метров от пролома в ограждении увидела узкую металлическую лесенку. Так что четверти минуты не прошло, как девушка уже добралась до её поручней и полезла вниз. «Отчего мы не догадались спуститься раньше? сокрушалась она. Зачем ввязались в эту гонку с безликими?..» Объяснение могло быть только одно: чудовищная, отупляющая усталость. И еще, пожалуйстрах, что в любой проезжающей через мост машине могут оказаться новые охотники за головами.
«Надо будет поподробнее расспросить Ивара о добрых пастырях, думая Настасья, перебираясь с лестницы на проезжую часть моста. Сделаю это, как только помогу ему слезть. Быть может, они не так уж опасны для насмы же не безликие»
Думая так, она подбежала к тому месту, где повис над землей Ивар и крикнула:
Ты как?
Её друг ей не ответил. И только теперь Настасья уразумела, что ни за какую железяку рукой он не цепляется. Это железяка зацепилась за его левую руку: пробила её насквозь в области запястья. На черной ветровке Ивара кровь была не особенно заметна, так что, глядя на него сверху, девушка ничего не разглядела. Зато увидела сейчас: светло-голубые джинсы её друга и его белые летние туфли не просто окрасились в ярко-алый цветони продолжали напитываться этим цветом всё больше и больше. Кровь выливалась из руки Ивара пульсирующими толчками.
4
Ивар! Ив!..
Когда она позвала его в третий раз, он чуть разлепил глаза и даже попытался ей улыбнуться, но не сумел выговорить ни слова. И снова смежил веки. Настасья понимала: он повредил артерию, скорее всего, лучевую или локтевую. Дедушка объяснял ей, что в подобных случаях нужно накладывать давящую повязку немедленно. Самое большеев течение двух минут.
Немедленноэто слово пульсировало у неё в голове с таким же упорством, с каким кровь вытекала из тела Ивара. Новнутри этого слова, как бы под ним, прятались два других: слишком поздно. Настасья пыталась их отогнать, отбросить, однако они нагло лезли вперед и не собирались отступать.
Она позабыла о безликих, позабыла о пастырях с их шестами, позабыла даже о (чуди белоглазой) двух почти утопленниках. Её взгляд метался по четырехполосному шоссе моста в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы ей пригодиться. Иона такую вещь углядела. У обочины проезжей части, возле обращенного к реке края моста, круглился на асфальте продолговатый бок то ли какой-то бочки, то ли маленькой цистерны. Настасья кинулась туда и в самом деле обнаружила пустую емкость в форме цилиндра: примерно метр в высоту и полметра в диаметре. На ней было что-то написано краской: от руки, неровными буквами. Но Настасья не разобрала из-за темноты, что именно.
Емкость оказалось пустой, и Настасья тут же покатила её туда, где висел на ограждении Ивар. К великой её радости, тот всё-таки пришел в себяпроговорил, когда увидел её:
Хорошо, что ты это нашла. Я надеюсь, ты сумеешь подобраться ко мне поближе.
Конечно, сумею! воскликнула Настасья, ставя цилиндрическую емкость вертикально и взбираясь на неё. Вот, сейчас
Её руки не дотянулись до Ивара: кончики пальцев рассекли воздух сантиментах в двадцати от подошв его туфель. А по крышке бочки будто забарабанил дождь, и на ней возникла россыпь мелких алых пятен округлой формы. От отчаяния девушка даже взвыла, а из глаз у неё брызнули слезы.