На адском острове статуи Христа не было; даже ее развалин. В том мире добрые религии надолго не задерживались.
Его цель находилась, по данным разведки, в тоннеле, проложенном через кальдеру. Он был каким-то низшим чином на объекте, и жить ему оставалось не больше суток. По их прогнозам, очередной штурм должен был завершиться полным успехом атакующих. А пленных тут брать не принято.
Торговля на тропах процветала благодаря информации, потому что товарная логистика была просто невозможна. Ценились технологии, статистика, математические модели. Но ценнее всего были те, кто был в состоянии эту информацию производить. Ученые, но не только; фантазеры, раздвигающие границы восприятия реальности, ценились не меньшехудожники, писатели, режиссеры.
Конечно, траффик живых ценностей был предельно жестко регламентирован, и четко контролировался. Иначе междумировое сотрудничество скатилось бы к масштабному киднепингу. Однако изредка выпадала возможность получить кого-то по-настоящему ценного. Как в этот раз, им просто повезло. Мир, который добровольно лишил себя доступа к тропам, и убил своего Оракула, не выявил их разведывательную сеть до эвакуации.
Цель была молодым уличным художником. За свою короткую жизнь он успел написать всего пять граффити. Фотографии его работ широко разошлись по многим человеческим мирам, где он обрел целый сонм подражателей. Оригинал одной работы удалось даже вывезти, вместе с куском жестяного забора, на котором он был написан. Теперь этот кусок жести стоил столько, сколько недавно его мир заплатил за технологию холодного термоядерного синтеза.
Чтобы добраться до створа тоннеля, у него ушел целый день. В другое время он бы спокойно переночевал, и отправился в подземелье свежим и отдохнувшим, но ресурс биологического фильтра был рассчитан только на сутки, и запас чистой воды был на исходе. Так что, стиснув зубы, он активировал прибор ночного видения, и направился по едва заметной тропинке, которая вела к перегороженной массивными бетонными блоками магистрали.
Однотонная зеленовата картинка, которую давал прибор, сыграла с ним злую шутку: он едва не пропустил живую химическую бомбу. Обычные бомбы, со взрывчаткой, нападающие старались не использовать, поскольку очень рассчитывали получить доступ к оборудованию и материалам лаборатории, укрытой в толще острова. Вместо этого они засылали детей, и специально натренированных собак, которые могли пролезть в самую мелкую щель, дождаться открытия самых секретных дверей, чтобы в непосредственной близости выпустить убийственную порцию отравы.
Боролись с этой напастью, поливая побережье всеми доступными видами заразы, с доказанной стопроцентной летальностью, и инкубационным периодом не дольше пары часов.
Сквозь прозрачный колпак защиты, и фильтр прибора ночного видения, он все же смог разглядеть глаза паренька. Обычные детские глаза, в них даже сидело мальчишеское любопытство. Он почему-то мешкал. Санек знал, что по инструкции живая бомба должна сорвать детонатор, как только поймет, что обнаружена, особенно если враг в зоне поражения.
Но паренек медлил, на что-то завороженно глядя.
«Саня, он смотрит на меня, Марфа, его кошка, вмешалась; он чуть не подпрыгнул от неожиданности, так велико было напряжение, если он взорвется, мне конец. Попробуй вырваться через тропы, ты знаешь повадки всех тварей»
«Не говори глупостей, ответил он, если погибнем, то вместе. Но что-то он не спешит».
Живая химическая бомба тем временем изобразил смущенную улыбку, и протянул руку, чтобы погладить Марфу. Кошка не стала отстраняться.
Санек усилием воли стряхнул воспоминания. Они приближались к верхней площадке фуникулера.
Ну что, улыбнулась Джессика, почти прибыли. Ужин нам доставят в дом. Документы уже на месте.
А что на ужин? Настороженно спросила Таня, не консервы, надеюсь?
Что ты! Джессика в притворном ужасе широко распахнула глаза, как можно это место осквернять такой пошлостью! На ужин будут жареные лапаши дневного улова, и белая сангрия. Ну, это для взрослых. Для детей будет лимонад.
Таня просияла, и вприпрыжку побежала вперед, по асфальтированной дорожке, проложенной между аккуратными палисадниками, среди одно- и двухэтажных домиков с черепичными крышами.
Они поселились в небольшом таунхаусе, с собственным небольшим садиком, и шикарным видом на море. В доме было две ванных комнаты, кухня, гостиная, и целых три спальни. Одну из них, самую дальнюю, заняла Таня, и безапелляционно заявила, никаких соседей не потерпит. Коля как-то сам собой оказался в одной комнате с Димой. А то, что солдат спит с Джессикой, все давно итак знали, и это никого не смущало. Ну, почти не смущалоно компенсация в виде отдельной комнаты на целую ночь показалась Тане вполне достойной.
Ребята, вы можете пойти погулять, если хотите, сказала Джессика после инструктажа и раздачи документов, тут довольно безопасно. Только телефоны возьмите. Мой аварийный канал на быстром наборе, на первой кнопке.
А если я домой захочу позвонить? Ершисто спросил Дима, забирая со стола простой кнопочный аппарат.
Думаю, нас вычислят и, если ты не успеешь уйти тропамитебя заберут в лабораторию, промоют мозги, а потом заставят работать на государство, пожала плечами Джессика, а мы с ребятами постараемся уйти на нашей яхте, она еще не очень далеко отошла.
Дима демонстративно положил аппарат в карман джинсов, и направился к выходу из дома.
Я говорила, и повторюсь еще размы не тюремщики. Да, есть способы держать вас на поводке, и многие этим пользуются. Вот, посмотри на Санькаон до сих пор верен своему Императору. Но это не наш случай. Мы про свободу выбора, иначе не продержались бы так долго.
Дима замер на пороге; помялся чуть.
Кажется, я начинаю вам верить, сказал он, наконец. И отправился на прогулку.
Когда дети вышли, Джессика подошла к солдату, и тихонько поцеловала его в шею.
Он продолжал смотреть в окно, на статую Христа, широко раскинувшую руки над океаном.
Воспоминания, да? Спросила она.
Он кивнул.
Такое бывает. Судьба и тропы часто ведут нас по кругу.
Я знаю, согласился солдат.
Хочешь поделиться? Знаю, ты не привык, но если там только боль, и никаких тайн, то почему нет? Так будет легче.
Боль не моя, сказал солдат, но странное дело: я как будто стал гораздо чувствительнее, чем о себе думал.
Это возраст, кивнула Джессика, твое тело значительно моложе твоего разума, верно? Это нормально для ходоков. Сколько тебе на самом деле? Под сорок? Самое время, чтобы начинать чувствовать жизнь.
Солдат покачал головой.
Ты меня переоцениваешь, сказал он, и добавил после небольшой паузы, мы спасали одного художника. Даже спасли, я смог его вытащить. И он сотворил еще несколько шедевров. Вот только в нашем мире прожил совсем недолго. Погиб во время первой волны эпидемий, когда хаос начал наступать. Своей последней работой он, похоже, предвидел конец нашего мира. Прорыв с троп это было так реалистично. Он много пил. И, я почему-то уверен, он просто не захотел досматривать этот спектакль до конца.
Мне очень жаль, сказала Джессика, после чего подошла к одному из стенных шкафов, и достала оттуда покрытую пылью бутылку, местное вино. Довольно крепкое. Не против?
Солдат согласно кивнул. Перед глазами у него весь вечер стояло лицо Кольки, когда он вытащил его на тропу из ада, вместе с раненым и до смерти напуганным художником. И, конечно, непослушная рука все время пыталась нащупать ласковую шерстку Марфушки.
Поэтому, когда у порога послышался легкий кошачий писк, он решил, что слишком поддался эмоциям и скорби, и пора брать себя в руки.
Однако котеночье мяуканье продолжалось. Они с Джессикой обернулись синхронно.
На пороге стоял Коля, и широко улыбался. У него на ладошке, возле груди, топорщил грязно-белую шубку крохотный котенок.
ЭтоМадейра, сказал он, проходя в комнату, Ей очень нужна помощь. Надо глазки промыть срочнов нее ящерицы стрелялись какой-то химической гадостью.
Солдат и Джессика растеряно переглянулись.
Якорек
Спуск на планету оказался куда страшнее, чем Андрей мог предположить. Шаттл выглядел таким огромным и надежным, когда они перешли в него сквозь полупрозрачный гофрированный шлюз, что он думал: сейчас будет как в самолете. Они пристегнуться в креслах, стюардесса раздаст напитки и конфеты, потомдолгий и спокойный перелет.
Ничего подобного.
Кресла, действительно, были. В них упаковали, как в коконызамотав ремнями так, что было сложно шевельнуться. Потом были маневры, «чтобы выйти на нужную траекторию снижения», как пояснил Тима. Это было похоже на то, как будто их заперли внутри банки, и как следует потрясли.
Но самая жесть началась после входа в атмосферу. На грудь упало несколько мешков с землей, каждый вдох требовал усилий. Да еще и шаттл весь мелко вибрировал, скрипел и гудел. В широкие иллюминаторы лучше было не смотреть, но он не вытерпел: от зрелища жидких потоков огня, струящихся по прозрачной поверхности, стало совсем не хорошо. Воздух вдруг показался нестерпимо горячим, хотелось немедленно сорвать с себя летный комбинезон, который им выдали на станции. А ведь по первости эта одежка показалась верхом комфорта
И вдруг как-то резко все закончилось.
Ну, не совсем чтобы закончилосьно небо в иллюминаторах приобрело почти нормальный вид: сине-голубое, в легких перистых облачках. А потом и земля появилась: море леса, и побережье какого-то моря.
«Интересно, на Марсе ведь можно говорить земля, в смысле суша?»подумал Андрей, успокаиваясь, и пытаясь устроиться поудобнееспина немного затекла.
Стало тише. Только где-то в хвосте тихонько свистели атмосферные двигатели.
Ну что, ребзики? Через шлемофон голос Тимы звучал преувеличенно-весело, могу поздравить вас с прохождением первого настоящего испытания Иттов!
А тропами точно нельзя было вернуться? Сварливо уточнила Тоня.
Я же говорилможно. Но нужна ситуация смертельной опасности. А на орбите это не слишком хорошо для других людей, которые там работают. Прийти с троп на обитаемую станциюбез проблем, но уйти на тропытолько если с вражеской орбитальной цитадели, которую нужно разрушить.
Кто такие Итты? Поинтересовался Андрей.
О, это наш, марсианский фольклор, с удовольствием отозвался Тима, есть легенды, что люди появились у нас задолго до первой волны поселенцев. Они жили тут племенами, в единении с природой. И у них были очень храбрые воины, которые должны были пройти обряд инициации через испытания.
Ребята, не забивайте эфирвы знаете процедуру. Посадка через полчаса, в их разговор вмешался пилот; перед вылетом они едва успели познакомиться, но этот кареглазый приземистый весельчак показался симпатичным и Тоне, и Андрею.
Принято, наставник! ответил Тима.
Андрей снова уставился в иллюминатор. «Интересно, где же у них города?»думал он, наблюдая за бесконечным ковром леса, и полоской песчаного пляжа. В таком красивом месте, и ничего не построили?
Посадочная полоса космодрома шла прямо вдоль береговой линии. Из воды на сушу там поднималось скальное плоскогорье, с высоким обрывом и полоской пенного прибоя. Лес отступил вглубь материка. Справа от полосы виднелись громады пусковых установок, а у ее створа, на дальнем концежилые и административные сооружения космодрома.
Приземление действительно прошло так, как оно проходит после перелета на обычном самолете: легкий толчок, стук шасси на стыках плит. Андрей даже ожидал, что сейчас шаттл подведут к телетрапу у терминала, как в обычном аэропорту, но ничего подобного. После приземления они еще двадцать минут провели в своих креслах, а потом на борт поднялись медики. Тщательно проверили показания бортовых приборов телеметрии жизнедеятельности, померили температуру и давление. Только после этого позволили отстегнуться, и подняться на ноги.
Спустились по короткой металлической лестнице. Их ждал короткий толстолобый автобус, с узкими окнами. Они разместились в полутемном салоне.
Ребята, я попрошу вас быть нашими гостями как минимум пару дней, со вздохом сказал Оракул, когда встречавшие их медики и инженеры вышли из автобуса, тщательно проверив, что они надежно пристегнуты в креслах, информация, которую мы получили про объекты «Паровоз» и «Зверь» бесценна. Но остается вторая часть загадки. У нас есть основания полагать, что вы тоже с ней связаны. Вся эта историяважнейший приоритет безопасности нашей системы. Я понимаю, что прошу очень о многом, могу себе представить, как волнуются ваши родители со своей стороны обещаю сделать все, чтобы не затягивать процесс.
Тоня покраснела, и опустила глаза.
Мама. Она искала, и не находила себе оправданий. Так можно было не вспомнить про маму? Мысль о том, что она беспокоится, даже не приходила в голову.
Сколько времени прошло там, у нас? Испуганно спросил Андрей.
Столько же, сколько здесь, улыбнулся Оракул, я ведь уже говорилтропы ведут в места, где возраст Вселенной одинаков. Вы гостите у нас чуть больше суток.
Беда Андрей как-то весь потух, мама ночь не спала, с ума сходит у отца важный проект на работе ох, беда
Напомню, что Тима спас вас на тропах, сказал Оракул после небольшой паузы, и вы обязательно вернетесь домой. Только чуть позже. Нам еще очень пригодится ваша помощь.
Но как? Всплеснула руками Тоня, я рассказала все, что знала. Чем мы еще можем помочь?
Нужно обязательно найти Диму, ответил Оракул, вашего Диму.
Послушайте, вмешался Андрей, вы считаете, что это он так шибанул эту тварь нафиг с троп, что два с половиной миллиарда лет назад она изменила траекторию планетоида, и спас ваш Марс, так? Ну и что в этом плохого? Зачем он вам?
Немного сложнее, улыбнулся Оракул, мы считаем, что Дима хотел прийти в наш мир по тропе. Тварь заблокировала проход. Они так часто делают с новыми ходоками. Появление кота обычно легко решает вопрос. Но в вашем случае реакция Димы и его кота была беспрецедентно Оракул на секунду запнулся, подбирая слово, жесткой. Скажем так. До этого дня у нас были сомнения, что кто-то вообще в состоянии целенаправленно выбросить кусок троп в столь отдаленную от нас точку пространства-времени по возрасту Вселенной. Это невероятная сила. И очень опасная. Возможно, даже для своего обладателя.
Так, Тоня скрестила руки на груди, вы хотите запереть Димку в лаборатории, и ставить на нем опыты?
Дорогая, откуда у тебя такие странные идеи? Белые брови Оракула удивленно взлетели, конечно же, нет. Мы хотим предоставить ему всю полноту информации о потенциале. Возможно, предложим ему работать на нас. Он ведь не просто так хотел попасть в наш мир, как ты считаешь?
А если он откажетсяотпустите?
Если откажетсямы не сможем его удержать, пожал плечами Оракул, но тогда мы хотя бы дадим ему средства контроля над собственной силой.
Автобус остановился возле высокого белого здания. Двери открылись.
Ну что ж, вот и прилетели, сказал Оракул, отстегиваясь, теперь самое время подумать, куда вас пристроить на эти пару дней
Оракул, можно я заберу их домой! Неожиданно вмешался Тима, пожалуйста, пожалуйста, препожалуйста, ребята так обрадуются!
Что скажете? Оракул обратился к Тоне и Андрею, прогуляетесь с Андреем и Месси?
Ребята переглянулись, и одновременно согласно кивнули.
Они прошли в большой зал с прозрачным куполом. Тут стояло несколько кресел и автоматов с закусками. В дальнем углу был небольшой буфет, откуда вкусно пахло кофе. За столиком в буфете сидела девочка в ярко-желтом платье. Было ей лет восемь-девять, не больше. Ее распущенные светлые волосы в солнечном свете были похожи на легкое золотистое облачко. У ее ног притулился котне такой огромный как Месси, но тоже значительно больше обычных, земных котов.
Услышав звук шагов, девочка обернулась. Заметила их, тут же вскочила из-за стола, и со всех ног понеслась навстречу, протягивая руки.
Ти-и-и-мка! Кричала она, вернулся! Ура-ура-ура!
Они крепко обнялись, и закружились по залу. Месси и кот девочки деликатно потерлись мордами.
Это Юкки, моя сестра, представил Тима, и Джесси, ее кот.
Приятно, я Тоня, она протянула девочке руку.
Пожатие оказалось неожиданно сухим и крепким. Мальчишеским.
Я Андрей.
Супер! Кивнул Тима, Оракул, мы поедем тогда, хорошо?
Конечно, Тима! Только будьте на связи. Вы можете понадобиться в любой момент.
Андрей думал, что их довезут на машине, или автобусе. Оракул с Тимой говорили так, что можно было решить, как будто он живет недалеко.