Хватит паясничать,приветливо кивнул ему Питер.А теперь, вы не будете против оставить меня? Мне сегодня предстоит рассмотреть еще четыре фильма. Выне единственный продюссер в Голливуде.
Маленький человечек подхватил свой портфель и ринулся к выходу из просмотровой. Уже возле двери он повернулся и погрозил Питеру кулаком.
Я хочу вам еще кое-что сказать, Уинстон, то, что я хотел сказать уже давно. Я знаю, почему вы стали цензором и почему вы испытываете такое ликование, когда режете фильмы на куски. Это потому, что вы урод! Вы творческий извращенец!
Минутку, мистер Сент-Клауд!
Не прерывайте меня! Я знаю людей такого типа. В глубине души, в своем подсознании, вы все время хотите видеть голых женщин. Мне это прекрасно известно! Вы мысленно раздеваете каждую девушку, которая попадается вам на глаза. Но большей частью вы настолько уродливый пуританин, что отказываетесь допускать свои подсознательные стремления в сознание. Вы подавляете свои желания и компенсируете разочарование, став цензором. Так вы можете помешать всем видеть то, что не позволяете видеть себе! Что, разве я не прав?
Питер обратился к человеку в кабинке, собрав все свое самообладание:
Думаю, теперь ты можешь выкинуть его, Джо. Я получил достаточно удовольствия от беседы с ним.
Я избавлю вас от этой проблемы,заявил Сент-Клауд и проворно вынырнул в дверь, не дожидаясь появления Джо.
Питер тут же забыл о словах Сент-Клауда, сел в кресло и расслабился, готовый уделить полное внимание следующему фильму. Он давно уже привык к необходимости изгонять сердитых продюсеров и режиссеров. Никому никогда не нравилось, когда вырезали даже самый маленький эпизод его фильма, и все они реагировали одинаково, обвиняя цензора и делая нехорошие намеки на его личную жизнь.
Это просто неизбежность профессии, подумал Питер, покачал головой и улыбнулся, когда свет погас и вспыхнул экран. Вообще, весьма странно, что всегда винили именно его.
Новый фильм о войне. Питер подался вперед и, словно ястреб, стал поджидать появление нецензурных слов. Питер прекрасно разбирался в том, что такое рамки приличия, именно это и делало его таким хорошим цензором.
Фильм, слава богу, был хорош, девяносто минут прошло без всяких случайных ругательств. Когда же фильм кончился, Питер включил свет.
Готово, Джо,сказал он.Ставьте пометку «Разрешено цензурой».
Спасибо, мистер Уинстон,так и залучился улыбкой маленький живчик, в котором Питер узнал продюсера.Огромное вам спасибо!
Не стоит меня благодарить,скромно ответил Питер.Благодарите себя за то, что у вас прекрасный вкус... в отличие от некоторых ваших коллег. Следующий фильм, Джо.
В конце дня, когда был покромсан ножницами еще один фильм и закончилась еще одна ссора с продюсером, Питер вышел из просмотровой, сел в свою новенькую машину и поехал домой в Северный Голливуд, с удовлетворением чувствуя, что исполнил свой долг.
Когда он открыл дверь и вошел в квартиру, где его приветствовал пушистый терьер, единственный его компаньон, Питер вдруг осознал, что думает о словах Сент-Клауда. Это было необычно. Большая часть брани, которой осыпали его киношники, обычно влетала ему в одно ухо и тут же вылетала в другое, но вот слова Сент-Клауда что-то задели в глубине его души. Возможно, потому что Сент-Клауд неожиданно ударил в самое больное место.
Питер действительно наслаждался сценами, которые был призван вырезать в качестве цензора.
Хотя устойчивая мораль делала его превосходным надзирателем за общественным вкусом, лично он, как одинокий молодой человек Питер Уинстон, а не как цензор Питер Уинстон, смаковал сцены, которые должен был ежедневно удалять. И много раз он жаждал увидеть снова тех очаровашек, которых вырезал из фильмов.
Особенно, подумал Питер, устроившись в своем любимом кресле с «Улиссом» Джойса, особенно сцены с той девушкой, у которой была родинка на спине.
По мере того как тянулся вечер, мысли его все чаще возвращались к той сцене, которую он вычеркнул утром. Перед его глазами так и стояла гибкая фигурка, поднимающаяся из ванной, чистая поэзия движений, когда она натягивала платье на голое тело, ее низкий, пульсирующий голос, и прежде всегокрошечная родинка на спине...
В десять минут одиннадцатого он отложил книгу. Проблемы Леопольда Блума больше не интересовали его. Его собственные проблемы были гораздо важнее.
Он должен найти ту девушку.
Он бросился к телефону и торопливо набрал номер.
Алло?раздался знакомый голос.Сент-Клауд слушает.
Мистер Сент-Клауд?сказал Питер, пытаясь изменить свой голос.Я... Я ваш поклонник. Я посмотрел все ваши фильмы, начиная с «Греховных пыток» еще в тридцать восьмом...
Я весьма рад,ответил Сент-Клауд.Что вы хотите?
Это девушка, сэр,нерешительно сказал Питер.Актриса в вашем последнем фильме. Я хотел бы поговорить с ней.
В каком фильме? Мой последний фильм еще не вышел на экраны.
Внезапно Питер понял, что попал впросак. Никто, кроме Питера Уинстона, еще не видел «Свободную любовь», а Питер Уинстон не смел признаться Сент-Клауду, что было у него на уме. Он откашлялся, пробормотал какие-то извинения и повесил трубку.
Сент-Клауд ни в коем случае не подходил. После тех обвинений, которые бросил ему утром пламенный продюсер, Питер не мог дать ему в руки дополнительное оружие, признавшись, что вырезанная цензурой сцена взволновала его. Вместо этого он позвонил своему другуассистенту режиссера одной из крупных студий.
Фил? Это Питер Уинстон.
Что новенького, Пит? Какие хорошие фильмы покромсал за последнее время?
Перестань дурачиться,сказал ему Питер.Мне нужна помощь.
Какая помощь? У меня тут собирается хорошая вечеринка и...
Нет,нетерпеливо прервал его Питер.Я ищу девушкуактрису. Возможно, ты сумеешь помочь мне. Я не знаю ее имя, даже не знаю как она выглядит. Я только знаю, что она высокая, белокурая, с потрясающей фигурой, и у нее на спине есть маленькая сердцевидная родинка.
Несколько секунд на другом конце линии стояла тишина.
Прости, Пит, но я знаю не меньше сотни девчонок, которые отвечают всем этим требованиям, правда, не считая этой родинки. В чем вообще дело? Ты что, напал на след какого-то производителя порнографии?
Я позвоню тебе позже, Фил,сказал Питер и повесил трубку.
Долгое время он смотрел в пол, упершись пятками в толстый, роскошный, зеленый, изготовленный на ткацком станке ковер.
Он должен найти эту девушку. Он желал ее, его страсть росла в геометрической прогрессии с каждым прошедшим часом. Питер впервые в жизни испытывал такие чувства. Он видел много полуодетых и совсем не одетых актрис, начиная с самого начала своей работы в Голливуде, но это новое, таинственное существо вызывало у него интерес, как больше никто другой. Наверное, все дело в ее голосе, подумал Питер, и в том, как она движется, и в этой чрезвычайно привлекательной родинке.
Родинка была единственной его подсказкой. Маленькая родинка на спине. Прекрасно, подумал Питер. Осталось только осмотреть спины всех восходящих звезд, пока я не найду нужную.
Но как же это сделать, мелькнула у него в голове прискорбная мысль. Просто сказать: «Пожалуйста, снимите одежду, мисс? Я хочу посмотреть, есть ли у вас родинка, потому что, если есть, то я люблю вас».
Конечно, конечно, это просто невозможно. Он содрогнулся. Годы холостяцкой жизни плюс пуританская природа его ежедневной работы делали нечто подобное совершенно немыслимым.
Но тогда как? Питер покачал головой. Тогда не было вообще никакого способа. Он взял «Улисса», открыл его на том месте, где закончил в прошлый раз, надел очки и начал читать, но, прочитав несколько страниц, остановился, потому что внезапно его поразила одна мысль: из этой книги можно сделать настоящий фильм... не считая того, что такой фильм никогда не пропустит цензура.
Мельком он взглянул на свою ногу и вернулся к книге, но тут же снова уставился на ногу. Он сидел босиком. Его обувь внезапно исчезла.
Как странно, подумал Питер. Я чувствую обувь... Но никакой обуви на мне нет!
Он посмотрел на вторую ногу и опять-таки увидел только голые пальцы. Но когда он нагнулся и протянул руку, то почувствовал твердую, лакированную поверхность своих штиблет. А поскольку рука попала в поле его зрения, Питер обнаружил, что дорогая одежда из дакрона, которая была на нем, тоже исчезла!
Сбитый с толку, он встал и подошел к зеркалу.
Он был совершенно голым.
И одновременно чувствовал, что одежда по-прежнему на нем. Качая головой, Питер принялся себя ощупывать, вот тут ему в голову пришло внезапное странное подозрение, и он снял свои очки.
Чудесным образом исчезнувшая одежда и обувь немедленно появились снова.
Все просто, как волшебство,сказал кто-то тихонько за его спиной.
Питер пораженно завертел головой, но никого не увидел. Однако он все же почувствовал чье-то присутствие в комнате.
Что происходит?резко спросил он.
Не волнуйтесь,ответил голос.Я принес вам маленький подарок. Нет, не стоит озираться, потому что вы все равно не увидите меня с вашими ли новыми очками или без них. Но вы же видите... ну... скажем, нечто другое?
Что вы имеете в виду? Кто вы?
Да это совершенно неважно,сказал голос.Наденьте очки и подойдите к окну.
Заинтригованный, Питер повиновался, подошел к окну и уставился в темноту. Затем присвистнул.
Рядом стояли собака и симпатичная девушка. При свете полной луны Питер ясно увидел их обоих. На собаке не было ни ошейника, ни поводка. А на девушке не было ни единой ниточки.
Питер поспешно сорвал очки, и тут же ошейник, поводок и платье появились, точно по волшебству. Питер развернулся к невидимому присутствию.
Вы просто дьявол, явившийся, чтобы соблазнять меня!закричал он и протянул в пустоту очки.Вот, заберите эту злую вещь.
В ответе невидимого собеседника прозвучало явное удивление.
Но я принес их специально для вас, друг мой. Между прочим, ваше предположение оказалось частично правильным, я... ну, скажем, из более низкого региона. Нет-нет, не надо так содрогаться. Я пришел сюда не для того, чтобы соблазнять васэто уже было сделано. Я здесь, чтобы помочь вам, Питер.
Помочь мне? В какие игры вы играете?
Используйте же свой ископаемый мозг, друг мой. Что может быть лучше для поиска девушки с родинкой, чем... очки, которые видят сквозь одежду!
Но... Но...
Никаких «но», Питер. Очки ваши без всяких условий. Вы не продаете за них свою душу, вы даже не будете прокляты. Просто в этом пункте наши цели совпали, поэтому мы даем вам очки, которые приведут вас к желанной вашему сердцу. Ваше счастье будет и нашим счастьем. И никакого обмана.
Погодите секундочку,сказал Питер, но было уже поздно.
Он стоял неподвижно, словно врос в пол, и услышал странный свист, словно что-то вылетело из комнаты, и затем понял, что остался один.
Слишком изумленный, чтобы что-то предпринимать, Питер опустился в кресло и осмотрел очки. Это были обычные очки с красной пластиковой оправой и чуть выпуклыми линзами. Больше всего они напоминали его прежние очки. Он водрузил их на нос, вздрогнув, поскольку его одежда снова исчезла, и открыл книгу. Открыл ее наугад и прочитал несколько строчек. Очки были превосходные, словно сделанные специально для него. Это были совершенно пригодные к эксплуатации очки, не считая их необычных свойств.
Питер снял очки, вскочил и зашагал взад-вперед по комнате, чувствуя в душе сильный внутренний конфликт. Очки были доставлены снизу, в этом он не сомневался. Поэтому они, вероятно, были опасны. И вообще, правильно ли использовать их? Какое у него может быть моральное оправдание, если об этих очках узнает общество?
Нет, подумал Питер. Я не могу этого сделать.
Но тут же его поразила новая мысль. Пройти по улицам Голливуда, где растут пальмы, в этих очках и увидеть несметное число прекрасных восходящих звезд, раскрыть тайны стареющих знаменитостей, идти не спеша среди орд голых и восхитительных...
Это было невероятно! После стольких лет почти аскетического одиночества у него, Питера Уинстона, оказалось в руке нечто, открывающее ему дверь в мир красоты! Он мог бы продать эти очки за миллионы, даже за миллиарды!
Он взвесил очки в руках. В голове его по-прежнему копошились отвратительные мысли, но теперь он немного пришел в себя и хотя бы понял, насколько они отвратительны. Стать извращенцем, подглядывающим в окна в колоссальном масштабе, ходить по улицам в этих очках, пуская слюнион никогда не сможет примириться с собой, если начнет так поступать. Но что сказал таинственный голос? Очки были даны ему для того, чтобы помочь. Вот именно, помочь: у очков была иная, более благородная функция.
Питер улыбнулся. Где-то по Голливуду ходит девушка с родинкой на спине, которую просто так не увидеть. Питер влюбился в эту девушку и теперь знал, что пойдет на все, чтобы найти ее.
Кем бы вы ни были, все равно спасибо,сказал он вслух, надеюсь, что странное нечто услышит.
А ночь все длилась и длилась. Питер лег спать и долго вертелся на кровати. Перед глазами у него снова и снова проходила сцена, которую он подверг цензуре: покрытая каплями воды девушка поднимается из ванны и протягивает изящную руку за полотенцем... Наконец он погрузился в тревожный сон, но девушка преследовала его и во сне. Когда наступило утро, Питер чувствовал себя совершенно опустошенным.
Он побрился и поехал в свою контору, где, как обычно, с портфелями подмышкой с полдесятка людей терпеливо ждали, пока их фильмы будут рассмотрены тем или иным сотрудником Цензуры.
Привет, Питер,раздался знакомый грубоватый голос, как только он вошел.
Доброе утро, Джиджи,сказал Питер.
Это был Дж.Дж. Грин,глава цензуры, царь киноиндустрии Голливуда.
У тебя снова намечается напряженный денек, Питер?
Питер рассеянно кивнул. Его мысли все еще были сосредоточены на маленькой родинке на спине девушки.
Да, сэр,сказал он.Я уже наточил свои ножницы, сэр.
Прекрасно, прекрасно,сказал мистер Грин, но тут же нахмурился.Скажи-ка мне вот что, Питер,сказал он, когда Питер собрался уже уходить,прежде чем ты начнешь работу... Сегодня утром я получил жалобу от Сент-Клауда. Я думаю, ты знаешь этого джентльмена.
Питер кивнул.
Кажется, вчера ты проводил проверку его последнего фильма, из-за чего он был очень расстроен.
Фильм был просто мерзким, Джиджи,твердо сказал Питер.
В этом я и не сомневался. Я слепо верю твоему суждению. Ты, разумеется, знаешь это?
Да, сэр.
Сент-Клауд наговорил о тебе много отвратительного,продолжал мистер Грин.Я не могу показать тебе его жалобу, потому что она была настолько мерзкая, что я тут же сжег ее. Могу лишь сказать тебе, что я сразу позвонил ему и искренне защищал тебя. Я на сто процентов на твоей стороне, мальчик мой. Я очень надеюсь, что когда-нибудь ты будешь владеть всем этим, Питер,возвышенным тоном сказал он, широко поводя рукой.Я присматривал за тобой с тех пор, как ты начал здесь работать. Я не позволю никакому продюсеру порочить тебя, верно?
Спасибо, сэр.
Пожалуйста. Но скажи мне,продолжал толстенький коротышка, понизив голос,ведь ничего из того, что написал этот мерзавец, не соответствует истине, не так ли? Я имею в виду все то, что Сент-Клауд заявил о тебе? Я вообще тебя ни в чем не подозреваю... Я хочу лишь сказать... Будь просто немножко поосторожнее, только и всего.
Разумеется, сэр,сказал Питер, чувствуя, как его лицо наливается жаром и багровеет от позора.
Он взмахнул руками, не зная, что с ними делать, и, наконец, сунул их в карманы пиджака.
Просто все эти вещи, которые Сент-Клауд написал о тебе,продолжал Грин,такие порочные, такие абсолютно невероятные... Ты, конечно же, не имеешь к ним никакого отношения?
Я не знаю, в чем состоят эти обвинения, сэр,нервно ответил Питер.Поэтому как я могу отвергать их?
Он поглядел по сторонам, чтобы увидеть, не подслушивает ли кто их разговор. И наконец, чтобы хотя бы частично избавиться от смущения, достал очки и начал медленно, тщательно протирать их.
Теперь настала очередь мистера Грина смущаться.
Наверное, мне не стоило сжигать жалобу Сент-Клауда,сказал он.Но я просто не мог вынести, что такая смрадная, грязная штуковина лежит на моем столе. Я должен любой ценой поддерживать как собственное достоинство, так и достоинство всего моего штата. И я собираюсь подкрепить свой телефонный разговор с этим Сент-Клаудом, послав ему еще и письмо.При этом мистер Грин напыжился, как маленький гордый павлин.Главная ценность, которую мы храним в нашем заведении, это наше достоинство!
Да, сэр!сказал Питер, который закончил протирать очки.Достоинствоэто жизненно необходимый фактор эффективной цензуры.