Высокая силта поманила Марику к себе. Несмотря на усталость, щена пыталась помочь охотницам, в основном собирая валежник. Они добрались до тех мест, где по берегам реки на крутых склонах росли высокие деревья. Как ни странно, местность становилась все более пересеченной по мере того, как река текла на запад. Хотя с плато, где располагалось стойбище Дегнанов, так не казалось, поскольку в целом земля постепенно уходила вниз.
Щена, сказала высокая силта, в тебе кое-что изменилось. Нам нужно понять, почему за ночь ты вдруг нас так невзлюбила.
Из-за этого, коротко ответила Марика.
В смыслеиз-за чего?
Марика не боялась их, так же как и охотницы. Она ничего не знала про силт, поскольку никто ей о них не рассказывал.
Вы просто сидите и смотрите, пока Грауэл и Барлог трудятся не только ради себя, но и ради вас. В стойбище вы кое-чем помогли. Немного. В том, что было не вполне обычным делом стаи.
Имелась в виду уборка тел.
Старшая силта не поняла ее. Младшая поняла, но осталась недовольна:
Мы занялись этим только потому, что больше было некому. Мы силты. Силты не работают лапами. Это дело для
У вас все лапы на месте, и вы вполне здоровы. Уж точно здоровее нас, если способны нас так загнать. И работать вы можете. В нашей стае вы бы умерли с голоду, если бы не делали свою часть работы.
В глазах старой силты вспыхнул огонь. Высокая раздраженно фыркнула, а потом усмехнулась:
Тебе еще многому предстоит научиться, малышка. Если бы мы занимались тем, о чем ты говоришь, мы бы перестали быть силтами.
А быть силтойзначит считать себя выше других? У нас были в стае охотницы, которые тоже так считали. Но они работали, как и все остальные. Или голодали.
Мы тоже вносим свой вклад, щена. Но по-другому.
Вроде того, что защищаете стаи, которые платят вам дань? Подобное оправдание я всегда слышала от охотниц, которые каждую весну отправлялись в крепость. Платить дань в обмен на защиту. Вот только подозреваю, что этой зимой мы покупали защиту от силт из крепости, а не убийц из-за пределов Верхнего Поната. От вашей защиты стаям уж точно не было никакой пользы. Вы спасли три жизни. Может быть. В то время как стаи по всему Верхнему Понату истреблены под корень. Так что не стоит хвастаться передо мной своим чудесным вкладом, пока не покажете мне нечто большее.
Вот ведь вздорная сучка! сказала высокая, обращаясь к старухе.
Та была вне себя от ярости, на грани взрыва. Но Марика и сама распалила себя настолько, что ей уже было все равно, и она ничего не боялась. Она заметила, что Грауэл и Барлог перестали разрывать снег и неуверенно наблюдали за ними, положив лапы на оружие.
В том не было ничего хорошего. Стоило несколько поостыть, иначе могли возникнуть проблемы, с которыми не справился бы никто из них.
Решает сила, сказала Марика, повернувшись спиной к силтам, хотя сейчас все складывалось вопреки старой поговорке.
И все же ей удалось одержать небольшую победу. Высокая силта включилась в работу, слегка помедлив, чтобы не казалось, будто она подчинилась какой-то щене.
Осторожнее, Марика, бросила Грауэл, когда они отошли подальше, собирая валежник. Силтам не свойственны ни терпение, ни понимание.
Да они меня разозлили.
Они любого разозлят, щена. Просто потому, что могут делать что захотят и им ничего за это не будет. У них сила.
Ладно, попридержу язык.
Сомневаюсь. Ты чересчур осмелела с тех пор, как некому стало дать тебе по уху. Идем. Уже набрали достаточно.
Марика вернулась в их небольшой лагерь, удивляясь поведению Грауэл. И Барлог тоже. Гибель Дегнанов, похоже, не столь уж глубоко их тронула.
II
Ни Грауэл, ни Барлог ни словом не обмолвились, но, судя по взглядам, которые охотницы тайком бросали на костер, было ясно, что они считают его не слишком разумным решением. Дым, даже незаметный для глаз, можно было почуять за милю.
Силты видели и понимали их тревогу. Высокая, возможно, и потушила бы огонь, закончив приготовление еды, но старуха упрямилась и не собиралась слушать ничьи советы.
Костер горел.
Охотницы выкопали нору под упавшим деревом, достаточно большую, чтобы в ней поместилось пять мет, и достаточно глубокую, чтобы полностью укрыться от ветра. Когда взошло солнце, силты забрались в укрытие и прижались друг к другу, согреваясь собственным теплом. Марика пристроилась рядом, чувствуя, что лишь во сне найдет облегчение от боли, как телесной, так и душевной. Грауэл последовала за ней. Но Барлог осталась снаружи.
Где Барлог? спросила Марика, уже засыпая.
Утром весь мир замер, и не раздавалось ни звука, кроме воя ветра и треска замерзших ветвей. Когда ветер на мгновение утихал, слышалось журчание текшей через речные пороги воды. Марика успела заметить, что в большинстве мест река полностью замерзла и неотличима от остального ландшафта.
Она будет охранять, ответила Грауэл.
Силты ничего не говорили насчет охраны, более того, намекали, что даже во сне почувствуют приближение чужаков задолго до охотниц.
Марика лишь кивнула в ответ и провалилась в сон.
Она проснулась, когда пришла Барлог, чтобы поменяться с Грауэл, и потом еще раз, когда Грауэл снова поменялась с Барлог. Но о следующей их «смене караула» у Марики не осталось никаких воспоминанийона пребывала в мире сновидений.
Темнота. Духота. Страх. Слабость и боль. Лихорадка, жажда и голод. Запах плесени и холодной сырости. Но больше всегоболь, голод и страх смерти.
Сны, подобные этому, Марике прежде не снились, и убежать от него она не могла.
В этом сне не происходило вообще ничего. Просто неподвижность, самая худшая, какую только можно было себе представить. Кошмары обычно связаны с бегством, преследованием, неумолимым приближением чего-то ужасного, не знающего устали и жалости. Но сейчас она будто оказалась внутри разума кого-то, медленно умирающего в пещере. Внутри обезумевшего разума, едва сознававшего, что жизнь еще продолжается.
Она проснулась от дыма, запахов и тишины. Ветер утих. Какое-то время она лежала, дрожа и пытаясь осмыслить сновидение. Мудрые утверждали, что сны реальны, хотя и редко в буквальном смысле.
Но сон слишком быстро ускользнул, оставив лишь легкое недомогание.
Когда Марика наконец выползла из укрытия, Грауэл уже заново разожгла костер и готовила еду. Солнце клонилось к закату. Вскоре после того, как они поедят и соберутся в дальнейший путь, наступит ночь. Марика устроилась рядом с Грауэл, поддерживая огонь. Несколько минут спустя к ним присоединилась Барлог. Силты все еще потягивались и ворчали внутри укрытия.
Они там, сказала Барлог. Грауэл кивнула. Сейчас просто наблюдают. Но они еще дадут о себе знать, прежде чем мы доберемся до крепости.
Грауэл снова кивнула:
Не стоит беспокоить этим наших выдающихся ведьм. Они знают все, что можно. И об этом наверняка тоже.
Сегодня идем осторожнее, проворчала Барлог. И держимся рядом. Марика, будь начеку. Если что-то случитсябросайся в снег. Ныряй в него и зарывайся поглубже.
Марика подбросила еще сучьев в костер. Она молчала, пока из убежища не выбралась высокая силта, потянулась и огляделась вокруг. Подойдя к костру, она заглянула в котелок и на мгновение наморщила нос. Походная еда не отличалась особым вкусом, даже для привыкших ко всему охотниц.
Вскоре после захода солнца мы минуем пороги, сказала она. После пойдем вверх по течению реки. Там идти будет легче.
Вот так и мы ходили на восток, объяснила Барлог Марике. По реке намного легче, чем по лесу, где никогда не знаешь, что под снегом.
А лед выдержит?
Лед в несколько футов толщиной. Выдержит что угодно.
На реке есть несколько широких мест, где нас будет очень хорошо видно, сказала Грауэл так, как будто силты не было рядом. И несколько узких, идеальных для засады.
Она подробно описала Марике, что ожидает их впереди.
Силта осталась недовольна, но промолчала. Из укрытия выбралась старуха.
Котелок готов? спросила она.
Почти, ответила Грауэл.
Отдохнув, даже старая силта проявила желание помочь, начав разбрасывать снег, чтобы их пребывание здесь было не столь заметно после ухода.
Грауэл и Барлог переглянулись, но не стали говорить, что она лишь впустую тратит время.
Пусть думают что хотят, сказала Барлог.
Высокая силта услышала и озадаченно на нее посмотрела. Меты из стаи Дегнан не говорили ей, что все усилия лишены смысла, поскольку кочевники уже о них знали.
Кусака в эту ночь взошла рано, и ее полный диск ненамного опережал отстававшую от нее Гончую. Когда путницы добрались до реки, как раз взошла вторая большая луна, раздвоив тени. Силтам вновь захотелось прибавить шагу, но на этот раз Грауэл и Барлог отказались идти быстрее. Они двигались в своем темпе, с оружием в лапах, внимательно вглядываясь вперед, прежде чем сделать очередной шаг. Марика чувствовала, насколько они напряжены.
Силты тоже это чувствовали и, возможно, именно потому не настаивали, хотя несомненно считали, что вся эта осторожностьлишь пустая трата времени.
Казалось, они правынад миром вновь взошло солнце и застало путниц целыми и невредимыми. Они так и не столкнулись с врагами, которые, как считали Грауэл и Барлог, их преследовали.
Но охотницы были не готовы признать ошибку. Они доверяли своим инстинктам и снова выставили днем охрану.
И снова за день ничего не произошло. Не считая сна Марики.
Сон был и тот же, и другой. Никуда не делись духота, боль, ужас, темнота и голод, запахи, сырость и холод. Но на этот раз она чуть лучше осознавала происходящее. Она пыталась куда-то взобраться, цепляясь когтями, карабкалась в темноте на гору, которая была самой высокой в мире. Она то и дело теряла сознание, кричала, но никто не отвечал, и казалось, будто она теряет связь с реальностью. Ее огнем обжигала лихорадка, которая то накатывала, то уходила, и Марика видела то, чего просто не могло быть, нечто вроде сверкающих шаров, светящихся червей, полупрозрачных мотыльков размером с логово, которые с легкостью пронизывали как землю, так и воздух.
Она ощущала на затылке смертельное дыхание зимы.
Лишь бы добраться до вершины, до еды, до воды, до помощи.
Негромкие стоны Марики встревожили Грауэл, которая мягко разбудила ее и стала чесать за ушами, пока щена не перестала дрожать и дыхание ее не успокоилось.
Днем чуть потеплело, и так продержалось до ночи. Потепление принесло новый снегопад и пронизывающий ветер, который завывал в долине восточного притока реки, швыряя в морды хлопья снега. Путницы соорудили себе маски. Грауэл предложила укрыться в норе, пока не минует самое худшее, но силты отказались. Сколь бы ни бушевала буря, остановиться они могли лишь из страха заблудиться. Здесь им это не грозило. Если бы они, к примеру, отклонились от реки, то поднялись бы по склону холма и уткнулись в деревья.
Марика жалела, что продвигаются они не днем, а ночью в снегопад. Судя по тому немногому, что ей удалось увидеть, здешние края впечатляли, будучи куда величественнее, чем любые окрестности родных мест.
Кочевники не побеспокоили их ни в эту ночь, ни на следующий день. Однако Грауэл и Барлог настаивали, что северяне все еще где-то неподалекувыслеживают их группу.
Марике ничего не снилось. Она надеялась, что кошмар закончился.
Погода не улучшалась.
Если так будет продолжаться, нам нелегко придется, сказала высокая силта, когда они забрались в укрытие, пораньше устроив привал. У нас осталось еды еще на один день. До Акарда идти два дня. Если мы задержимся, успеем основательно проголодаться, прежде чем доберемся домой.
Она взглянула на старую силту, на которой уже сказывались тяготы пути.
Охотницы не ответили, хотя каждая полагала, что идти слишком быстрозначит расходовать энергию, которая может потребоваться позже.
Акард? спросила Марика. Что это?
Это то, что вы называете крепостью, щена.
Ответ озадачил Марику. Акардназвание тамошней стаи силт?
К полудню буря утихла. Путницы оставались в укрытии лишь до тех пор, пока в каньоне реки не начали собираться тени. Солнце зашло за высокие холмы, но до темноты было еще несколько часов.
Силтам хотелось наверстать потерянное время.
Пойдем немедленно, сказала высокая.
Старуха заставила себя подняться, хотя ясно было, что это требует от нее немалых усилий.
Марика и охотницы не могли не восхититься силой духа старой силты. Она ни разу не жаловалась и ни разу не показала свою немощь.
И снова Грауэл и Барлог не позволили себя подгонять. Обе шли впереди, вложив стрелы в луки и вглядываясь в каждую тень вдоль берегов. Носы их постоянно шевелились, нюхая ветер. Силты лишь усмехались, говоря, что никаких кочевников поблизости нет, но не мешали охотницам. Старуха в любом случае не могла идти быстрее. Высокая прикрывала тыл.
Марика держала наготове короткий стальной нож. Способности силт не особо ее впечатляли, хотя она знала их несколько лучше, чем Грауэл или Барлог.
Когда наступили сумерки, случилось то, чего она так опасалась.
Снег на берегу будто взорвался, и их атаковали четверо зарывшихся в сугробы дикарей. Силт это настолько ошеломило, что они застыли как вкопанные.
Грауэл и Барлог выстрелили. Двое кочевников пошатнулись и упали, судорожно дергаясь от распространявшегося по телам яда. Чтобы выпустить вторую стрелу, времени уже не оставалось. Барлог увернулась от брошенного дротика и подсекла луком ноги кочевника. Грауэл с размаху ударила еще одного луком по затылку.
Марика бросилась на спину охотницы, которую свалила Барлог, и, навалившись всем своим весом, вонзила нож. Нож был хороший, железный, снятый с пояса покойной матери. Он с легкостью вошел в податливую плоть.
Увидев, что кочевница упала, Барлог развернулась к Грауэл, бросив лук и вытащив меч.
На них обрушился град дротиков. Один попал в старую силту, но не пробил ее тяжелую дорожную одежду. Другой просвистел возле носа Марики, и она, вспомнив, что ей говорили, бросилась в снег, пытаясь в него зарыться.
Полдюжины охотниц устремились к оглушенной силте. Грауэл и Барлог с трудом двинулись в их сторону. Грауэл, все еще державшая лук, сумела выпустить две смертоносные стрелы.
Остальные четыре охотницы навалились на силт, даже не пытаясь их убить, лишь сорвать мешки со спин и вырвать железную дубину у высокой. Барлог рубанула одну мечом, но клинок не смог пробить все слои одежды кочевницы.
Марика снова поднялась и двинулась в сторону схватки.
Однако отступила из-за летящих в нее дротиков.
На берегу появились новые кочевникипо крайней мере полдюжины. Для броска им было слишком далеко, и они, похоже, сосредоточились на том, чтобы помешать ей прийти на помощь.
А потом она услышала шум на другом берегу. Взглянув, она увидела очередных кочевников.
Впервые с начала боя ей стало страшно.
Кто-то из кочевников отобрал у высокой силты железную дубину и, торжествующе воя, помчался к южному берегу.
Марика пошатнулась, ощутив мгновенное, яростное мысленное касание. В каньоне эхом отдались крики, которые быстро заглушил поглощающий звуки снег. В одно мгновение все кочевники рухнули наземь, цепляясь когтями за грудь. Даже у самой Марики болезненно затрепетало сердце. Она подобралась поближе к Грауэл и Барлог, посмотреть, не зацепило ли их тоже.
Несмотря на всю ярость боя, всерьез пострадала только старая силта. Она не жаловалась, но морда ее исказилась от боли.
Со склонов доносились ругательства на диалекте.
Там есть и другие, сказала Марика высокой силте. Сделай что-нибудь.
У меня не осталось сил, щена. Мне так далеко не дотянуться.
Высоко на южной стороне каньона послышался треск, и вокруг что-то зажужжало, будто насекомые. Какие-то штуки упали в снег. Высокая силта негромко выругалась и увлекла Марику наземь.
Лучше найди в себе хоть сколько-нибудь сил, Хлес, проскрежетала старуха.
Тащите старуху на берег! рявкнула высокая силта Грауэл и Барлог. Спрячьте ее за чем-нибудь. И все тоже спрячьтесь.
Она закрыла глаза и напряженно сосредоточилась.
Треск не прекращался.
Что это? спросила Марика, когда они с охотницами добрались со своей ношей до северного берега.
В сумерках послышался новый звукрокот, сперва негромкий и медленный, но он быстро нарастал, пока окончательно не заглушил треск.