Марика ощущала радость охотниц. Они нанесли кочевникам немалый удар, никак при этом не пострадав. Возможно, это вынудит врага поискать добычу полегче. Сейчас же Дегнанам требовалось только одноуйти от погони.
Спустившись с вышки, Марика побежала в логово.
Побуда, запыхавшись, проговорила она, они возвращаются. Кочевники их преследуют.
Не задавая лишних вопросов, Побуда подняла стойбище. Все способные держать оружие, включая самцов, поспешили на защиту частокола.
И ничего не увидели.
Марика снова вскарабкалась на вышку, стремясь превратиться в невидимку. Взглянув вниз, она увидела рассерженную Побуду, которая смотрела на нее, уперев лапы в бока.
Вдали послышался крикМарика не поняла чей, Геррьен или Скилджан. Контакт полностью исчезвозможно, от чрезмерного волнения.
На частоколе тоже услышали и взяли оружие на изготовку. В снежном поле появились темные силуэты, бегущие к воротам. Охотницы Дегнанов двигались компактной группой, которую замыкали самые сильные, отражавшие хаотичные атаки кочевников с флангов. Кочевникам не везло, но из леса появлялись все новые. Казалось, будто Скилджан и Геррьен схватят у собственного частокола.
Полетели стрелы, сваливая кочевников одного за другим. Бежавшие впереди остановились. Скилджан и Геррьен развернули охотниц и начали медленно отступать в сторону уже открытых ворот, удерживая преследователей на расстоянии с помощью отравленных стрел. Марика увидела в лапах матери ту самую дубину, которую держала мета в черном.
Скилджан ворвалась внутрь последней и захлопнула ворота. Геррьен закрыла их на засов. Вернувшиеся охотницы пробежали по спирали и заняли места на частоколе, осыпая кочевников насмешками.
Противник предпринял последнюю отчаянную попытку, которая провалилась еще до того, как он добрался до подножия частокола. Выжившие позорно бежали. Кочевники, не принимавшие участия в бою, яростно выли, призывая на головы врагов все несчастья.
Марика спустилась с вышки, пока никто не обращал на нее внимания, и поспешила в логово на свои шкуры, где попыталась сжаться в крошечный комочек рядом с Кублином.
III
Дело было поздней осенью, но еще до истории с Похсит и скалой Стапен. Небо заволакивали нависающие тучи. Из-за небольших, но яростных бурь ручьи часто выходили из берегов. По всем приметам ничего хорошего ждать не приходилось.
И тем не менее стойбище Дегнанов пребывало в радостном волнении. Каждый час приходили и уходили гонцы из других стойбищ. Охотницы приносили известия, которые тут же разносили по соседним стаям едва вышедшие из щенячьего возраста Дегнаны.
«Пока не видно, сообщали они. Не видно. Не видно». Но с каждым таким известием всеобщее возбуждение лишь усиливалось.
Марика волновалась больше всех сородичей. Для нее это была особенная осень. Ей впервые предстояло отправиться на охоту со стаей в качестве ученицы.
Скоро, уже скоро, обещали Мудрые, читая предзнаменования в небе и ветре. Стада уже наверняка в пути. Еще день, может, два. Небеса не ошибаются. Скоро появятся первые.
Месяц назадили даже раньшев горах Жотака начали собираться кропеки. Детеныши становились подростками, способными пережить миграцию на юг. С флангов стада вполне могли покусать кочевники, но те редко объединялись настолько, чтобы добыть достаточно дичи на затяжную зиму.
Осенняя охота на кропеков была главной объединяющей силой оседлой культуры Верхнего Поната. В некоторые годы проводились ярмарки, а иногда две, три или даже четыре стаи собирались вместе на важное празднество. Но лишь во время охоты на кропеков Дегнаны, Гревы, Ласпы и другие стаи действовали совместно, хотя порой вообще не видели друг друга.
Сперва требовалось обнаружить стадо, поскольку оно никогда не следовало на юг одним и тем же путем. Затем нужно было приложить немало усилий, чтобы направить его туда, где охота будет самой удачной и выгодной для всех стай Поната.
Время после охоты, когда стаи свежевали, разделывали, солили и коптили добычу, часто превращалось в подобие гигантского праздника. Иногда на него приходили торговцы, пользуясь возможностью встретить в одном месте многих покупателей. Бывало, что матери договаривались с ними о судьбе любимых щенков, избавляя тех от куда более опасных поисков новой стаи.
Кропеки были не особо крупными зверями, но упрямой и трудной добычей. Самые большие экземпляры доходили до трех футов в холке и отличались коренастыми ногами, широкой грудью, толстой шкурой и массивной головой. Их нижняя челюсть напоминала лопату. У взрослых самок вырастали зловещие, торчащие вверх клыки. Представители обоих полов были отважными бойцами.
Летом кропеки жили небольшими семейными стадами чуть ниже уровня тундры, питаясь личинками и кореньями. Но при этом они были всеядными, способными сожрать любого, кто не успел съесть их раньше. Впрочем, будучи ленивыми по природе, они не охотилисьрастения не могли сбежать или дать отпор. Единственным приключением в жизни кропеков были долгие весенние и осенние миграции.
Меты Верхнего Поната охотились на кропеков только осенью. Весной, в брачный период, мясо кропеков было несъедобным, вызывая рвоту и сильные судороги в животе.
В стойбище вбежала молодая охотница. В высокогорной долине Плентцо, вдоль притока восточного рукава реки Хайнлин, заметили первых животных. Ближняя часть долины лежала всего в двадцати милях к востоку от стойбища Дегнанов. Новость вызвала еще большее возбуждениекропеки не проходили через долину Плентцо уже много поколений. Широкая низина облегчала им путь, но давала метам пространство для маневра во время охоты. Естественные образования позволяли охотницам обрушить на мигрирующие стада град стрел, оставаясь в полной безопасности.
Кропеки отличались весьма раздражительным характером и готовы были атаковать все, что могло им угрожать, то есть главным образом метов, поскольку меты были их самыми опасными врагами. Застигнутая врасплох мета была обречена. Но мета могла убежать от кропека и перехитрить его.
Как правило.
Охотницы еще раз проверили оружие, которое держали наготове и осматривали уже десятки раз после начала сезона. К соседям отправились гонцы, предлагая места для встречи. Самцы таскали тюки и орудия. Щенки, которых выгнали на улицу наблюдать и учиться, носились вокруг, болтая друг с другом и стараясь не попадаться на глаза тем, кто мог запрячь их в работу.
Скилджан наконец дала дочери легкий лук, который, как надеялась Марика, для нее и предназначался.
Держись рядом, щена. И будь внимательна. Стоит тебе замечтаться среди кропеков, и будешь мечтать вечно. В объятиях Всеединого.
Да, мам.
Скилджан развернулась к Кублину:
Держись рядом с Блазом. Слышишь? Не путайся под лапами у охотниц.
Да, мам.
Марика и Кублин переглянулись за спиной Скилджанмол, все равно будем поступать так, как нам захочется.
На ухо Марики обрушилась тяжелая лапа.
Ты слышала, что сказала мать! рявкнула Побуда, весело скалясь. Выбросьте эти мысли из головы. Оба.
Проклятая старуха Побуда, подумала Марика. Может, она толстая и уродливая, но так и не забыла, что значит быть щенком. И никуда от нее не деться. Она всегда знала мысли каждого.
Скилджан и Барлог из логова Геррьен шли впереди, задав темп, вскоре показавшийся щенкам чересчур жестоким. Запыхавшаяся Марика спотыкалась, когда они добрались до стойбища Ласпов, где к ним присоединились тамошние охотницы. Марика не стала, как обычно, разглядывать странную конструкцию частокола Ласпов и удивляться, почему у этих метов все сделано иначе, ей не хватило сил. Весь мир сейчас сосредоточился на мешке и луке, которые приходилось тащить.
Побуда рысцой бежала рядом, насмешливо ворча. Хотя мешок Побуды весил втрое больше, чем у Марики, охотница была проворна, словно щена.
Марика оглянулась, ища взглядом среди самцов Кублина. К ее удивлению, братец вполне поспевал за Замби. Однако по выражению морды становилось ясно, какой ценой ему это дается. Он бежал исключительно на силе воли.
Поднявшись в холмы за стойбищем Ласпов, они несколько сбавили темп. Вперед побежали разведчицы, вооруженные лишь копьями. Охотницы двигались молча, внимательно вслушиваясь. Марика так ничего и не услышала.
Час спустя к Дегнанам и Ласпам присоединились три стаи, идущие с юга. Увеличившийся отряд продолжил широким фронтом двигаться на восток, все так же прислушиваясь.
Не в силах сдержать любопытство, Марика наконец спросила, в чем дело.
То, что кропеков заметили в долине Плентцо, ответила Скилджан, вовсе не означает, что этой дорогой движется все стадо. Оно может пойти другим путем, даже через эти холмы. А мы же не хотим, чтобы нас застигли врасплох. Пройдя несколько десятков ярдов, она добавила: Стадо всегда слышно раньше, чем его можно увидеть. И потому всегда нужно слушать.
Они двигались все так же не спеша, и прежняя усталость Марики прошла. Ей хотелось немного отстать и приободрить Кублина, но она не посмела. Сейчас ее место было среди охотниц.
День уже клонился к закату, когда они начали спускаться к долине Плентцо. Разведчицы сообщили, что в долину уже пришли другие стаи. Главная часть стада все еще оставалась на много миль севернее, но несомненно находилась в долине. Близилась ночь, и ни о какой охоте до завтра не могло быть и речи.
К краю долины они подошли с последними лучами солнца. Марика удивилась, увидев столь большую открытую равнину, и задумалась, почему в столь удобной местности никто не поставил стойбище.
До объяснений снизошла лишь Побуда:
Да, удобное место. Как хорошо поставленная ловушка. В трех милях ниже по течению река впадает в узкий пролив с гранитными берегами. Когда тают снега и вода устремляется вниз, неся бревна и прочий мусор, пролив перекрывается. Вода поднимается, и равнина превращается в бурлящий коричневый поток у подножия холмов. Любое построенное здесь стойбище затопит первой же весной.
Марика представила себе бушующую воду, и мысленный образ вдруг сменился разъяренным кропеком. Она начала понимать, почему так нервничают некоторые охотницы.
Спала она плохо, как и большинство охотниц, включая мать. Многие бродили между стаями, договариваясь и строя планы. Реку пересекали гонцы, хотя меты крайне не любили плавать. На другом берегу тоже расположились стаи, поскольку никто не знал, каким путем последуют кропеки, а никаких предубеждений по поводу воды у этих зверей не водилось.
Рассвет наступил неожиданно быстро. Следуя указаниям Скилджан, Марика положила спальный мешок под деревом и запомнила его местоположение.
Мы погоним стадо, сказала мать. Марика озадаченно взглянула на нее. Вожаки стада должны двигаться. Если мы позволим им остановиться, остановится и стадо. Тогда не удастся отрезать от него отдельных животных или подобраться к тем, кого можно свалить стрелами. Они нас не подпустят.
Шедшие вместе с ними стаи уже ушли. С первыми лучами солнца десятки охотниц и самцов трудились в некотором отдалении, возводя сооружение из прибитых к берегу бревен, валежника и даже срубленных деревьев. Марика спросила мать, для чего это.
Чтобы рассеять стадо. Тогда охотницы смогут ворваться в него с краев, вонзая копья в спины зверей или подрезая сухожилия.
Необходимость давать объяснения раздражала Скилджан. Ей хотелось слушать, как и остальным. Но мать, в числе прочего, обязана передавать знания щенкам.
Идут, сказала Побуда.
Мгновение спустя Марика тоже услышалаи, более того, почувствовала. Земля под лапами задрожала.
Шум усиливался, земля дрожала все сильнее. Радостное возбуждение Марики улетучилось, сменившись растущей тревогой. Шум все нарастал и нарастал, словно нескончаемый гром
А потом она заметила стадотемное пятно, заполнявшее бо́льшую часть равнины.
По обеим сторонам реки, заметила Побуда. Пока не бегут.
Ветер в нашу сторону, ответила Скилджан. Спасибо Всеединому.
Побуда заметила, как нервничает Марика, несмотря на все попытки это скрыть.
Ничего особенного, щена, усмехнулась она. Просто бросаешься к какому-нибудь самцу, прыгаешь на спину, приподнимаешь ухо и вонзаешь позади него нож. Глубоко, до самого мозга. А потом спрыгиваешь, прежде чем он свалится.
Побуда! рявкнула Скилджан.
Гр-р-рм?
Как-нибудь без этого. И уж точно я не позволю такого никому из моего логова. Нам нечего и некому доказывать. Мне нужен каждый, способный донести домой мясо. А не друг друга.
Побуда нахмурилась, но возражать не стала.
Что, так правда делают? спросила у матери Марика.
Иногда, призналась Скилджан. Чтобы показать отвагу. Хотя за ухомхорошее место. Для стрелы. Наклонив голову, Скилджан принюхалась. Ветер донес резкий запах, предвещавший появление кропеков. Единственное место, попав в которое стрела может его убить. Не считая выстрела снизу вверх в глаз.
Зачем тогда пользоваться луками?
Если в стадо попадет достаточно стрел, оно замедлится. Мы добываем в основном отбившихсястарых, хромых, глупых, молодых, которые замешкались, чересчур осмелели или же оказались слишком дурными. Она многозначительно посмотрела на Марику. Держись возле меня. Подальше от стада. Если хочешьстреляй из лука, хотя на бегу это будет нелегко. Главноепобольше шуметь. Отвлекай их. Наша задачасделать так, чтобы они продолжали бежать. Немного подумав, она добавила: У охоты в лесу есть свое преимущество. Деревья не дают им сбиться в кучу.
Скилджан приходилось напрягать голос, чтобы перекричать кропеков. Марика старалась не смотреть на коричневую полосу. До чего же их много!
Тембр шума несколько изменился. Стадо побежало быстрее. Сквозь грохот Марика едва расслышала вой охотящихся мет.
Приготовься, сказала Скилджан. Сразу, как только вожаки поравняются с нами. И делай то, что я тебе велела. Домой я тебя не потащу.
Да, мам.
От всех отважных мыслей, что возникали у нее в стойбище, не осталось и следа. Сейчас ей хотелось только одногоулизнуть подальше вместе с Кублином, Замби и самцами.
Ей было страшно.
Побуда понимающе на нее посмотрела.
Грохот копыт оглушал. Приближающееся стадо напоминало вздымающуюся волну на поверхности земли, внезапно становящейся из зеленой коричневой. Вдоль ближнего фланга вприпрыжку бежали высокие поджарые фигуры, завывая и время от времени нанося удары копьями.
Вперед! сказала Скилджан и бросилась к стаду.
Марика побежала за ней, сама удивляясь, почему поступает столь глупо.
Дегнаны с воем выбежали из леса, выпуская стрелы в вожаков стада, которые помчались быстрее. Метнувшись вперед, Скилджан ткнула дротиком в одного самца. Марика даже не пыталась за ней последоватьу нее не было никакого желания подходить ближе чем на двадцать футов. В глазах уродливых зверей не было страха. Казалось, они обладали зловещим, глумливым разумом. На мгновение Марика испугалась, что у кропеков есть насчет их собственные планы.
Бег продолжался, а с ним быстро приходила и усталость. Преследовавшие стадо меты поотстали, выбившись из сил, и бежали легкой рысцой, переводя дух. Кропеки, казалось, не знали устали.
Выносливости, однако, метам было не занимать. Они могли бежать так неопределенно долго, хотя для охотничьего рывка хватало сил всего на милю.
Какой-то самец из стада кинулся к Скилджан. Рядом мгновенно оказались Побуда и Геррьен, готовые при первой же возможности вклиниться между ним и стадом. Отпрянув, самец побежал плечом к плечу с другими такими же злобно сверкающими глазами тварями. Марика вздрогнула, представив, что могло случиться с тем, кому не повезло бы оказаться на их пути.
В сторону бросился еще один самец. И снова к нему метнулись охотницы. И снова зверь отпрянул.
Марика попыталась выпустить стрелу, едва не попав в охотницу. Стрела, лишившись убойной силы, исчезла в гуще кропеков. Марика решила больше не рисковать.
Легкие ее пылали, мышцы ног болели. И она все больше злилась на этих зверей, отказывавшихся выстроиться в ряд и умереть.
Из стада выскочил третий самец. «Ну, давай же! подумала она. Иди сюда, ко мне»
Развернувшись, он атаковал ее, едва сам не упав от резкого поворота.
Она не остановилась, но и не попыталась уклониться от яростной, сокрушительной атаки. А в головени одной мысли, невозможно придумать, что делать дальше.
Мимо промчалась Побуда, перепрыгнув через кропека и в прыжке вонзив дротик ему под лопатку. Секунду спустя по другую сторону от зверя оказалась Геррьен, поразив его дротиком, когда тот, пошатнувшись, решил броситься следом за Побудой. Затем он попытался накинуться на Геррьен, но Барлог воткнула копье ему в зад, и он, прыгнув вперед, отбежал еще дальше от стада.