Сочувствие к раненому постепенно уступило место ощущению несправедливости происходящего. Чего ему здесь понадобилось, этому парню? Здесь не проходной дворвокруг полигона расставлены предупреждающие знаки.
Дай-ка я взгляну на него, сказал Арт.
Валяй, только не прикасайся, предупредил Морри.
Не буду. У тебя есть фонарик?
На площадке уже стало совсем темно.
Конечно. Вот держи.
Арт взял маленький фонарик и попытался осмотреть лицо жертвы, что было нелегко, ибо мужчина лежал ничком, уткнувшись лицом в землю, и к тому же оно было в крови. Вдруг Арт произнес каким-то странным голосом:
Морри, ему ничего не будет, если я вытру кровь?
Ни в коем случае! Он должен лежать так до приезда врача.
Ладно, ладно. Уже не нужно. Я и так знаю, кто это.
Ты знаешь? И кто же он?
Мой дядя.
Твой дядя?
Да. Ну, тот самый, о котором я рассказывал. Дядя Дон. Доктор Дональд Каргрейвз, мой «атомный дядя».
2
Вызов, достойный настоящего мужчины
Теперь я почти совсем уверен, что это мой дядя, продолжал Арт. Я бы сказал наверняка, сумей мы увидеть его лицо целиком.
Не понимаю, как ты мог не узнать его до сих пор. Ведь он как-никак член твоей семьи, так что
Что с того? Последний раз я встречался с ним сразу после войны, когда он приезжал навестить маму. Давным-давно. И я тогда был совсем маленьким. Но этот человек очень похож на дядю.
Но он не такой уж старый, рассудительно произнес Морри. Так что я полагаю О, а вот и «скорая».
Он не ошибся. Рядом с водителем сидел Росс, показывая дорогу, а шофер бранился, утверждая, что дорога существует лишь в его воображении. Несколько минут они хлопотали вокруг пострадавшего, и вопрос о его личности не затрагивался.
Похоже, ничего страшного, заявил врач, приехавший на «скорой». У него глубокая скользящая рана. Возможно, сотрясение мозга. А теперь переверните его. Осторожно! А я буду поддерживать ему голову.
Когда незнакомца поднимали и укладывали на носилки, он открыл глаза и шевельнул губами, как бы силясь что-то сказать. К нему наклонился врач. Арт поймал взгляд Морри и, сложив вместе большой и указательный пальцы, подал ему утвердительный знак. На сей раз ошибки быть не могло: Арт успел хорошенько разглядеть лицо мужчины. Росс полез в машину, но врач жестом велел ему остаться.
Потом, ребята. Приходите в больницу. Надо будет составить акт о несчастном случае.
«Скорая» уехала, и Арт рассказал о своем открытии Россу.
Говоришь, это был твой дядя? удивленно спросил тот. Твой родной дядя? Чего ему здесь понадобилось?
Ума не приложу. Я даже не знал о его приезде.
Слушай, надеюсь, он не особенно пострадалдядя все-таки как никак Постой, это тот самый дядя, про которого ты рассказывал? Которого выдвигали на Нобелевскую премию?
А я о чем говорю? Это мой дядя Дональд Каргрейвз.
Доктор Дональд Каргрейвз! Росс присвистнул. Ну, ребята, мы чертовски удачно выбрали жертву!
Не вижу ничего смешного. А если он умрет? Что я скажу маме?
Я вовсе не смеюсь. Прежде чем ты расскажешь матери, мы сходим в больницу и разузнаем, насколько он плох. Росс вздохнул. Думаю, сначала поговорим с моими родителями, а потом я отвезу вас в госпиталь.
Разве ты ничего не сказал им, когда ходил звонить? спросил Морри.
Нет, их не было дома. Они копались в саду, а я позвонил и побежал встречать машину. Может, они и заметили ее
Уж это как пить дать!
Но у меня не было времени это выяснять.
Отец Росса сидел дома, поджидая их. Ответив на приветствие, он произнес:
Росс
Да, сэр?
Я слышал взрыв на полигоне и видел проехавшую туда карету «скорой помощи». Что стряслось?
Понимаешь, пап мы запустили новую модель на всю катушку, и
Росс подробно описал все, что случилось. Мистер Дженкинс кивнул:
Ясно. Идемте, ребята.
По пути к конюшне, переоборудованной в гараж, он попросил:
Росс, сбегай к матери и скажи, куда мы едем. Пусть она не тревожится.
И двинулся дальше, слегка опираясь на трость.
Мистер Дженкинс, в прошлом инженер-электрик, был человеком спокойным и молчаливым. Своего отца Арт не помнил, отец же Морри был жив, но имел совершенно иной характер. Мистер Абрамс управлял своим большим, шумным, многодетным семейством, сочетая громкий голос и щедрую, любящую натуру, которой хватало на всех.
Запыхавшийся Росс вернулся и полез было за руль, но отец прогнал его на пассажирское сиденье.
Нет уж, благодарю покорно. Я хотел бы в целости и сохранности добраться до места.
Всю дорогу они молчали. Потом мистер Дженкинс оставил мальчиков в вестибюле больницы и велел ждать.
Что он задумал? спросил Морри. Он сильно нервничал.
Понятия не имею. Но уверен, что он поступит справедливо.
Вот этого я и боялся, ответил Морри. Но сейчас нам нужна не справедливость, а сочувствие.
Главное, чтобы дядя Дон оказался в порядке, подал голос Арт.
Чего? О, прости, Арт. Ты прав. Мы совсем позабыли о тебе. Самое важное, чтобы твой дядя поправился.
Честно говоря, пока я не узнал его, я больше думал о том, что матери придется выплачивать возмещение за увечья.
Поменьше вспоминай об этом, посоветовал Росс. Человеку свойственно думать в первую очередь о собственных передрягах. Мой отец говорит, что главноето, как ты поступаешь, а не то, что ты при этом думаешь. Для твоего дяди мы сделали все, что было в наших силах.
Это «все» состояло в основном из того, что его не трогали до прибытия врача, напомнил Морри.
Как раз это и было нужно.
Да, согласился Арт, только я не согласен с тобой, Росс, насчет того, что можно думать все, что угодно, если действуешь правильно. Мне кажется, дурные мысли могут быть ничем не лучше дурных поступков.
Тише, тише. Вот как по-твоему, человек, который совершает отважный поступок, а сам перепуган до смерти, он смелее, чем тот, который делает то же самое, но не боится?
Он менее нет, он более Тьфу, ты все запутал. Это же совсем разные вещи.
Может, оно и так. Ладно, давай не будем об этом.
Они помолчали, потом Морри сказал:
Дай Бог дяде Дону здоровья.
Мистер Дженкинс принес добрые вести:
Ну, парни, считайте, что вам повезло. Сделали рентген, и оказалось, что череп не поврежден. Когда зашивали рану, пациент очнулся. Я поговорил с ним, и он сказал, что не намерен сдирать с вас скальпы в счет возмещения убытков. Он улыбнулся.
Можно мне к нему? спросил Арт.
Пока нельзя. Ему сделали укол, и он уснул. Я уже позвонил твоей матери, Арт.
Правда? Спасибо, сэр!
Она ждет. Мы подбросим тебя до дома.
Звонок мистера Дженкинса облегчил Арту объяснения с матерью. В сущности, миссис Мюллер и мысли не допускала, что ее ребенок способен на что-либо дурное. Отец Росса успокоил ее, рассказал, что случилось с ее сыном, и объяснил, в каком состоянии пребывает ее брат. У Морри все прошло еще спокойнее. Узнав, что прохожий отделался пустяковыми ранениями, мистер Абрамс лишь пожал плечами:
Ну и что? Для таких дел у нас имеются адвокаты. При жалованье полдоллара в неделю тебе понадобится лет пятьсот, чтобы расплатиться за ущерб. А теперь марш в постель.
Да, папа.
Наутро юноши позвонили в госпиталь и, узнав, что ночью доктор Каргрейвз спал спокойно, отправились на полигон. Было решено навестить раненого после обеда, а сейчас заняться осмотром злополучного «Звездного штурма-5».
Первым делом следовало найти все обломки, а затем, собрав их вместе, постараться понять, что же произошло. В этом могла бы очень помочь отснятая Артом пленка, но она еще не была проявлена. Сборка обломков была в самом разгаре, когда они услышали от ворот чей-то свист и крик:
Эй! Кто-нибудь дома?
Идем! откликнулся Росс.
Они обошли стену и увидели в воротах высокого плечистого мужчину, столь моложавого и подвижного, что повязка на его голове выглядела неуместно. Это впечатление подчеркивалось дружелюбным выражением его лица.
Дядя Дон! воскликнул Арт и бросился ему навстречу.
Привет, сказал мужчина. Так, я полагаю, что ты Арт. Ты повзрослел, но не очень изменился. Они обменялись рукопожатием.
Зачем вы поднялись с постели? Вам нужно лежать!
Только не мне, заявил дядя. Я здоров и в доказательство тому удрал из больницы. Познакомь меня с остальными террористами.
О, простите! Дядя Дон, это Морис Абрамс, а это Росс Дженкинс. Ребята, это доктор Каргрейвз.
Как поживаете, сэр?
Рады с вами познакомиться, доктор.
Взаимно. Каргрейвз шагнул было в ворота, но потом остановился. Вы точно знаете, что здесь не заминировано?
Мы все очень сожалеем, доктор. Росс помрачнел. Я и сейчас не пойму, как это могло случиться: ведь ворота защищены стенкой.
Стукнуло рикошетом. Забудьте об этом. Ничего страшного не произошло. Лишился клочка кожи да капли крови, и все. Обрати я внимание на предупреждающий знак, и все это осталось бы при мне.
А как вы попали сюда?
Резонный вопрос. Меня ведь не приглашали, верно?
Я не то имел в виду
Но я должен объясниться. В общем, вчера, когда я приехал в город, мне уже было известно о клубе «Галилей»: мать Арта обмолвилась о нем в письме. И когда сестра сказала мне, куда ушел Арт и что он собирается делать, я двинул следом в надежде понаблюдать за испытанием. Ваша служанка указала мне дорогу.
Вы хотите сказать, что пришли сюда посмотреть на наши детские забавы?
Да, конечно. Меня очень интересуют ракеты.
Понятно. Но нам, в сущности, нечего вам показать. Ведь мы работали с маленькими моделями.
Новая модельэто всегда любопытно, а какого она размера и кто ее сделалсовсем неважно, серьезно произнес Каргрейвз. И я хочу взглянуть на вашу работу. Можно?
Конечно, сэр. Это для нас большая честь.
Росс повел гостя осматривать полигон. Морри помогал объяснять, и Арт изредка вставлял слово. Его лицо раскраснелось от радости: ведь это был его дядя, один из великих мира сего, пионер Атомной эры. Они показали гостю испытательный стенд и пульт управления. Каргрейвз выглядел впечатленным увиденным и огорченным потерей «Звездного штурма-5».
На самом деле он действительно был впечатлен. Американские мальчишки любят возиться со всевозможными механизмами, начиная с будильников и кончая раздолбанными тачками. Но привычка планировать исследования и вести записи, без которых невозможна серьезная научная работа, не столь распространена. У троих друзей было самое примитивное оборудование, они располагали весьма ограниченными средствами, но сам подход к делу был безупречен, и ученый понял это с первого взгляда.
Стальные зеркала, призванные отбрасывать лучи прожекторов поверх стены, удивили его.
К чему так уж беречь лампы прожекторов? спросил он. Ведь лампы дешевле нержавейки.
Зеркала достались нам даром, объяснил Росс, а за лампы пришлось бы выкладывать наличные.
Каргрейвз хмыкнул:
Веская причина. Что ж, ребята, я вижу, что у вас получилась самая настоящая экспериментальная установка. Жалею, что не успел осмотреть ракету до того, как она взорвалась.
То, что мы мастерим, робко сказал Росс, не идет ни в какое сравнение с беспилотными транспортными ракетами, хотя бы почтовыми. Но мы хотели бы сконструировать что-нибудь стоящее и получить приз на конкурсе для школьников.
А вы уже участвовали в нем?
Пока нет. Правда, весь наш класс участвовал в прошлом году в конкурсе для новичков. Ничего особенного, обычная пороховая ракета. Но это нас здорово подстегнуло, ведь мы все просто помешаны на ракетах с тех пор, как себя помним.
Между прочим, многие органы управления выполнены на высоком уровне. Вы их сами сделали или достали готовые?
О, нет! Мы их сделали сами в школьной мастерской. В ней можно работать после уроков с разрешения мастера.
Хорошая у вас школа, позавидовал доктор. А я вот учился в школе, где не было мастерской.
Да, у нас неплохое заведение, признал Росс. Его называют политехнической школой, и на математику, точные науки и практические занятия у нас отведено гораздо больше времени, чем в большинстве других школ. Но главноето, что в мастерской можно поработать для себя. Там мы смастерили свой телескоп.
Так вы еще и астрономы?
Ну астроном у нас Морри.
Правда? спросил Каргрейвз, повернувшись к Морису.
Тот пожал плечами:
Не совсем так. У каждого из нас есть свой конек. Росс увлекается химией и готовит горючее. Арт дока по части радиотехники, а еще он свихнулся на кино и фото. На мою долю досталась самая спокойная наукаастрономия.
Понятно, серьезно ответил доктор. У каждого своя ниша. Я уже знал об увлечении Арта. Кстати, Арт, я хочу извиниться: вчера я не утерпел и сунулся в твою лабораторию. Но не пугайся, я там ничего не трогал.
Ради бога, дядя, я ничуть не беспокоюсь. Арт залился краской. Но у меня там жуткий кавардак.
У тебя нормальная рабочая лаборатория, а не какая-нибудь гостиная. Я видел у тебя лабораторные журналы нет-нет, я к ним даже не притрагивался.
Мы все ведем записи, сообщил Морри. Это влияние Дженкинса-старшего.
Вот как?
Папа сказал мне, объяснил Росс, что ему все равно, чем я буду заниматься, лишь бы это было не на уровне заводных игрушек. Он научил меня вести записи и просматривал их, требуя полноты и ясности. Со временем я уразумел, что это весьма полезно, и отец перестал меня проверять.
А он вам помогал?
Нет. Он говорил, что наши конструкцииэто как бы наши дети и мы должны вырастить их самостоятельно.
Когда ошметки «Звездного штурма» были собраны, Росс осмотрел детали:
Похоже, мы ничего не упустили.
Они собрались было устроить заседание клуба в сарае, оставшемся на площадке с тех пор, когда здесь стояла ферма, но тут Морри предложил:
Погодите-ка. Может, стоит поискать осколок, оглушивший доктора Каргрейвза?
Это правильно, согласился ученый. Будет интересно взглянуть на этот самый тяжелый тупой предметосколок, шрапнель, бомбу или что там свалилось мне на голову. Хотелось бы знать, насколько я был близок к тому, чтобы отдать концы.
На лице Росса появилось озадаченное выражение.
Арт, поди сюда, произнес он, понизив голос.
Я здесь. Что случилось?
Никак не пойму, какой детали недостает.
Какая разница? ответил Арт, но тем не менее склонился над ящиком, в который были уложены обломки, и внимательно изучил его содержимое; подняв голову, он удивленно сказал: Росс
Мм?
По-моему, здесь все.
Мне тоже так кажется. И все-таки чего-то должно не хватать.
А не лучше ли поискать на месте, где меня шарахнуло? предложил Каргрейвз.
Точно!
Они вместе облазили все вокруг, но ничего не нашли. Тогда было решено начать тщательный систематический поисктакой, чтобы наверняка обнаружить даже муравья. Они нашли центовую монетку и наконечник индейской стрелы, но ничего похожего на обломок взорвавшейся ракеты тут не было.
Так мы зайдем в тупик, заявил доктор. Скажите лучше, где я лежал, когда вы нашли меня.
Вы лежали в воротах, ответил Морри. Лицом вниз и
Погоди-ка. Лицом вниз, говоришь?
Да. Вы
Но каким образом это могло получиться? Когда меня вырубило, я стоял лицом к стенду. Я точно это помню. И должен был упасть навзничь.
Э-э но я уверен, что вы лежали не на спине. Вы же сами говорили, что могло отлететь рикошетом.
Хм возможно.
Доктор огляделся по сторонам. Вблизи ворот не было ни одного предмета, от которого мог бы срикошетить осколок. Устремив взгляд на место, где лежал, доктор что-то пробормотал про себя.
Что вы говорите?
А? Ничего, пустяки. Довольно об этом. Мне пришла в голову одна бредовая мысль Но этого быть не могло! Он тряхнул головой, как бы отгоняя наваждение. Ладно, не будем терять время на этот мой «тупой предмет». Мне просто было любопытно. Пошли обратно.
Сарай-клуб представлял собой одноэтажное каркасное здание площадью около двадцати квадратных футов. Вдоль одной его стены располагался лабораторный стол Росса, заставленный обычным оборудованием: бунзеновскими горелками, штативами для пробирок и какими-то неуклюжими конструкциями из изогнутых стеклянных трубок. Рядом была укреплена сдвоенная раковина, такая древняя и грязная, будто ее купили у старьевщика. Один конец стола был занят самодельным вытяжным шкафом со стеклянной дверцей. У соседней стены на отдельном бетонном основании покоились старые, но очень хорошие прецизионные весы, покрытые колпаком.
Если бы у нас был еще и кондиционер, сказал Росс доктору, здесь стало бы совсем хорошо.