Скорее всего, только человек такого склада характера мог бы управлять столь мощной организацией, причём под носом у хладнокровных головорезов, которые составляли элиту местного общества. Тем не менее, он представлял собой без сомнения умную и сильную личность. Другой момент был в том, как это повлияет на его отношение ко мне. Было ясно, что разжалобить или как-то попросить войти в ситуацию, было бы недопустимо глупо. Поэтому я продолжил стоять без звука, в ожидании, когда ко мне обратятся.
Итак, тебя зовут Марк. Мне известны обстоятельства твоего появления здесь. Но есть несколько вопросов, которые стоит разрешить, прежде чем мы решим, как с тобой поступить, взглянув на меня и тем самым пробрав до мурашек, начал лидер торговцев, Первое. Что именно сказал Гермез, когда передал наш знак?
С трудом контролируя свои эмоции, я, тем не менее, скороговоркой поведал нашу, так называемую «беседу», стараясь рассказать всё, как помнил.
Значит, ты утверждаешь, что наш представитель якобы неслучайно обронил знак и сделал это намерено, чтобы он оказался у тебя. Я правильно всё понял?
Я, кивнув, подтвердил его слова. Крыть мне было нечем. Теперь я понимал, как нелепо и неправдоподобно это звучит. Но, к моему удивлению, глава подозвал к себе Максимуса, и что-то коротко шепнув ему, вновь посмотрел на меня.
Есть только один вариант такого поступка. И, будем надеется, что это будет именно он. В остальных же случаях нам придётся действовать довольно жестко, хоть и оправдано. А именно, оставить тебя на этом уровне.
Да уж, идея не очень хорошая, подумал я про себя. Мало того, что наличных средств у меня нет абсолютно никаких, так и заработать их будет сложно. Мои умения ухаживать за скотиной и растить хлеб, не очень нужны в этом месте. Да и остальные знания хоть и были довольно обширны, фактического применения не имели. О том же, чтобы добираться на своих двоих до дома, вообще было страшно подумать.
Да и не мог я вот так возвратиться, не узнав, что же случилось с отцом. Мне, прежде всего перед собой будет стыдно. Так что, оставалось надеяться, что реализован будет именно тот единственный вариант, о котором упомянул лидер торговцев.
И как же узнать, почему Гермез сделал именно так? напрягшись, спросил я.
Здесь неправильно поставленный вопрос. Нам не нужно знать, почему он так поступил. Нам следует понять, был ли он прав. А для этого вы вместе с Максимусом отправитесь туда, где специалисты определённого рода проведут некоторые исследования. И тогда уже можно будет говорить о точности выбора Гермеза, сухо произнёс мой собеседник и жестом показал, что наша аудиенция окончена.
Не успел я произнести хоть слово, как Максимус буквально вытащил меня за дверь. Быстро прошипев что-то типа «не мельтешить, как петух с отрубленной головой», он под руку повёл меня куда-то вниз.
Спустя пару минут мы оказались в одном из, видимо, складских помещений, где, судя по слою пыли, никто давно не бывал. Словно подтверждая мои мысли, торговец произнёс, будто про себя.
Не было печали, так принесла судьба подарочек. Придётся здесь по-быстрому решить вопрос. С хламом среди хлама.
Сначала я не понял, что он имел ввиду. Но после того, как мужчина, усевшись на один из потемневших со временем деревянных ящиков, взглянул на меня с непонятной злобой, некий лучик понимания забрезжил на краю сознания.
Тебе, наверное, интересно, куда мы отправимся, и что будем делать? Ты, наверное, воспринимаешь это всё, как весёлое путешествие? А мальчишка? с нескрываемым раздражением вспылил вдруг Максимус.
Поначалу опешив, я и не знал, что сказать. Вдруг, резко сменивший своё отношение ко мне, человек, до этого казавшийся даже в некоторой степени доброжелательным, теперь показывал совершенно другую сторону. И самое обидное, что я даже не знал в чём причина.
Ладно, будем разбираться с этим потом. Сейчас слушай внимательно и не перебивай. Здесь нас никто не услышит, уже более сдержанным тоном продолжил торговец.
Он будто взял себя в руки и теперь хоть как-то контролировал свои эмоции. Возможно, это была просто непонятная вспышка ярости. В любом случае, перечить сейчас не стоило.
Ты расходный материал. Люди, живущие в том месте, куда мы отправимся, будут думать о тебе именно так. Для них ты никто и звать тебя никак. Это ты уяснил? с непонятной брезгливостью начал свою «лекцию» Максимус.
Мне оставалось лишь качнуть головой, показывая, что понимаю.
Идём дальше. Многое тебе там покажется странным, невероятным, прекрасным и одновременно отвратительным. Не обращай внимания. Замыкайся в себе и слушай только меня. Тогда будет шанс остаться нормальным.
Я ещё раз подтверждающе кивнул. Хотя на самом деле мне было абсолютно непонятно откуда у него столько страха перед той территорией, куда мы отправимся и на чём он основан. Складывалось ощущение, что у Максимуса есть определённые негативные воспоминания, связанные с этим пространством или людьми, что там обитают.
Конечно, спорить сейчас смысла не было. Хотя бы потому, что стоило самому убедиться, что же это за такое ужасное место, куда мы отправимся. Поэтому я смиренно делал вид, что готов покорно исполнить любые его приказы. И, похоже, он купился, раз ещё какое-то время побурчав себе под нос, сказал мне подняться и следовать за ним. Видимо, таким вот нескладным образом моё путешествие и продолжится.
Глава 8
Сперва я даже не заметил особой разницы. Воздух тот же, тело двигается привычно, даже светило было знакомой формы и цвета. Единственное, что меня удивило это отличная дорога, покрытая неизвестным материалом, что брала своё начало от самого выхода на этот уровень. Твёрдое, но в тоже время чуть упругое покрытие сероватого цвета было расчерчено различными знаками.
Как оказалось, позднее, это были ограничители скорости и направления движения. Также по ним можно было определить своё местонахождение. Достаточно удобная вещь и показывающая насколько здесь всё продуманно для всеобщего комфорта.
Мы двигались по этой прямой, как стрела по ленте, уже больше двух часов с тех пор, как перешли границу слоя. Пейзаж по обеим сторонам был удручающе пресным и однообразным. Каменистая пустыня с редкими «лужами» снежной крупы. Лишь изредка попадающиеся по пути постаменты сообщали, что мы находимся на территории графства Топазов и должны соблюдать действующие здесь законы. На мой вопрос Максимусу, какие именно и что такое это графство Топазов, я услышал только недовольное хмыкание и обещание узнать всё позднее.
Спустя какое-то время стало ощутимо теплее и неподалёку я даже заметил блеснувший отражённым светом небольшой водоём. Как раз в этот момент дорога стала плавно изгибаться в эту же сторону, и я смог разглядеть это озерцо поближе. Вот только какого было моё изумление, когда я понял, что это совсем не вода, а невероятное искусственное сооружение, формой своей напоминающее каплю, но словно бы проваливающуюся внутрь в себя.
Тот скульптор, что сотворил это, был поистине безумен. Такой нестандартный взгляд на мир требовал разума, способного увидеть в хаосе порядок и наоборот. Зачарованно провожая взглядом эту фантастическую скульптуру, я все ещё пытался прийти в себя.
Что же это за слой такой, где люди создают подобное? И как можно с такой злобой говорить о них, как делал совсем недавно Максимус? В любом случае, мне захотелось познакомиться с ними поближе. Не часто чему-то удается найти столь мощный отклик в моей душе.
Тихо поскрипывающая повозка, запряженная парой лошадей, на которой мы ехали, продолжала неспешно везти нас вперёд. Насколько мне было известно, из редких обмолвок моего сопровождающего, здесь, несмотря на более высокий технологический уровень, всё ещё применяли обычную физическую силу для передвижения. То есть, вместо скоростных паровых, а иногда даже и бензиновых повозок нам пришлось использовать конную упряжь.
С другой стороны, я видел несколько раз высоко в небе яркие силуэты, что лениво парили в воздушных потоках. И судя по размерам, это уж точно не были птицы. Так что, быть может, это правило распространялось только на приезжих, а местные жители могли позволить путешествовать быстро и комфортно.
Привал. Здесь нас должны встретить, произнёс Максимус, останавливая повозку.
Я, молча кивнув, соскочил на землю, чтобы немного размяться. Тело затекло от долгого неподвижного сидения. Взмахнув пару раз руками и сделав несколько наклонов, я вновь ощутил уже почти забытую тянущую боль в потерянной конечности. Несмотря на то, что моя культя уже зажила, изредка такие наплывы случались. И это доставляло не физические неудобства, а скорее психологический дискомфорт. Передёрнув плечами, я постарался сбросить этот невидимый груз, давивший на моё сознание.
Резкий порыв ветра отвлёк от невесёлых дум и, повернув голову, я увидел, что по направлению к нам движется летательный аппарат. Его зализанная форма, напоминавшая вытянутый треугольник, словно скрывала истинные размеры. Да и цвет, матово белый с вкраплениями серых клякс, будто заставлял взгляд срываться с его очертаний.
Проскользив на выдвинувшихся полозьях несколько десятков метров, он остановился почти возле нас.
Удивительно, но никаких звуков при этом я не услышал. И даже подойдя к нему ближе, единственное, что я ощутил это чуть заметное гудение. Эта вибрация вскоре перешла в какую-то другую фазу, и я перестал её воспринимать.
Плавно отъехавшая часть фюзеляжа открыла небольшое отверстие, откуда выскочил хмурого вида человек в некой полувоенной форме. Наученный опытом предыдущего слоя я сразу это понял, так как на ней были размещены определённые знаки отличия. Чуть выступающий красный круг на груди в обрамлении чёрных листьев. На левом же плече находилось схематичное изображение силуэта птицы, удивительно напоминавшее своим видом летательный механизм, что стоял сейчас передо мной.
Бойрэтто сантья-ри, корво далинша, произнёс он на непонятном мне языке.
Максимус же, похоже, знал это наречие и что-то ответил ему. Удовлетворенно кивнув, мужчина жестом предложил нам следовать за ним. Оставив, теперь уже ставшую бесхозной, повозку, мы загрузились в небесную машину. На закономерный вопрос, что же будет с лошадьми, мой сопровождающий глухо процедил, что не стоит беспокоиться о таких мелочах. Меня почему-то этот ответ задел, и я уже собрался воспротивиться такому попустительскому отношению к животным, но увидел, что мимо нас прошествовал ещё один человек. Выйдя наружу, он направился к повозке.
В тот же момент проём, через который мы проникли внутрь, закрылся, и раздался низкий басовитый звук. Он нарастал, и я понял, что стоит принять сидячее положение, иначе во время взлёта меня может бросить на пол.
К счастью, вдоль стен находилось несколько образований, которые можно было, хотя и с большой натяжкой, назвать своего рода стульями-табуретками. Яйцеобразной формы они чуть дрожали под собственным весом.
Опустившись на один такой полупрозрачный предмет интерьера, я неожиданно почувствовал, как проваливаюсь в него. Мягко обволакивая меня со всех сторон, он всё же давал необходимую опору для спины, да и удивительным образом сидеть, вернее, полулежать было удобно.
Довольно резко навалившаяся тяжесть на мгновение доставила мне дискомфорт, но затем почти сошла на нет.
Неожиданно окружающие стены, будто истончаясь, стали полупрозрачными. Я немного ошарашенно взирал на эти странные изменения, пока не понял, что это лишь визуальная иллюзия. Тем не менее, подсознательно во мне продолжал теплиться крохотный росток страха. Как-никак теперь я мог воочию наблюдать, как под нами проносится земля, а в лицо, казалось, бьёт самый настоящий ветер.
Мои необычные ощущения прервал своим появлением Максимус, который вышел из того помещения, что можно было бы назвать носом нашего летательного аппарата. Вокруг его фигуры действие этого «открытого» пространства прекращалось.
Дойдя до меня, он, хмыкнув, провел рукой по невидимой стене и что-то там нажал. И сразу же всё вернулось на свои места.
Наверное, удивлён, как у них здесь развита техника? На магию похоже, да? Да только всё это пыль в глаза. За красивой картинкой кроется гнилое нутро.
После этих слов он вздохнул, как мне показалось горестно, будто в голове вновь пронеслись не очень хорошие воспоминания. Затем, взглянув на меня уже спокойным взглядом, продолжил.
Теперь к делу. Сейчас мы летим в один из крупнейших конгломератов. Так здесь называют города. Там ты пройдёшь некоторое обследование, которое определит твою дальнейшую судьбу. Общаться с тобой особо не будут. Разве что какой-нибудь помешанный на варварских языках сноб. Но в любом случае, держи язык за зубами. Говорить буду я. Ты понял?
Уже окончательно смирившись со своей участью, я лишь безропотно качнул головой. Конечно, каждую секунду мне хотелось воспротивиться, прокричать, что я не игрушка, а человек! И хватит помыкать мной, вести на поводу. Вот только холодной частью рассудка я прекрасно понимал, что ни к чему хорошему это не приведёт. Достаточно уже на меня выпало злоключений из-за моих эмоциональных и часто просто глупых решений. Завертевшись в круговороте реальной жизни, я почему-то подумал, что всё будет, как в сказках и в историях с обязательно хорошим концом. Но здесь всё по-другому.
Ты словно песчинка в вихре пустынной бури и абсолютно не властен над окружающими обстоятельствами. Тебя мечет туда-сюда, и вскоре ты уже сам не понимаешь, что происходит, а лишь двигаешься по воле необратимого потока.
Но сейчас приходит понимание, что я и до этого был безмолвным свидетелем перед картиной действительности. Помощь родителям, обычные заботы, общение со сверстниками, всё это по накатанной дороге вело меня к обычной жизни любого селянина. Единственное, что меня отличало от других, это мои странные приступы и отец, что всегда учил меня чему-то новому. Но я не ощущал радости от этой «непохожести».
Да, я выделялся. Был, как говорила иногда моя старшая сестра Матильда, «белой вороной». И что же? Все эти отличия приносили только беды. И сейчас, словно квинтэссенция моих попыток что-либо изменить, наступает закономерный финал. Меня вновь буквально везут на казнь. Вот только сейчас я могу лишиться не только руки, но и жизни.
Так что же, лучше перестать бороться с судьбой или стараться найти «свой» путь? Ответ был мне непонятен. Я пробовал и первый вариант и второй, но везде всё получалось очень печально.
Быть может, всё это просто волны в безмолвном океане человеческого существования? И всё повторяется снова и снова.
Бесспорно, есть крохотная разница, которая может подарить тебе псевдосвободу выбора, но в целом эта масса воды-событий-решений идентична. Но тогда теряется сам смысл жизни. Или это лишь моя проблема? А другие просто живут и наслаждаются? Я не знал.
Да, в моей голове было множество информации, данной мне отцом и почерпнутой из книг, что удавалось достать. И почему-то именно сейчас я осознал, что это фикция. И чем больше я знал, тем больше не знал.
Легкий толчок оторвал меня от этих слишком философских размышлений, и я обнаружил, что мы уже приземлились. Довольно грубо вытащивший меня из «жидкого» кресла, Максимус жестом указал следовать за ним.
Выйдя из летательного аппарата, я огляделся и понял, что та невообразимая скульптура, что я видел раньше, была цветочками, а сейчас передо мной предстали истинные ягодки. Да такие, что от восхищения и собственного непонимания окружающего великолепия у меня закружилась голова. Я смотрел и смотрел и всё не мог насытиться.
Первое, что меня до невозможности удивило это средоточие белого и его оттенков. До этого я и не мог представить, что существует такое многообразие этого цвета. Сотни, тысячи его вариаций, изредка прерываемые всполохами серебра и каплями золота, охватывали всё видимое пространство. Но это было лишь начало душераздирающей феерии моего восприятия.
Формы, вот что было следующим ударом в самое сердце. Привычный к стандартным геометрическим фигурам, я всю жизнь провёл среди острых углов и ровных граней. Здесь же создавалось ощущение, что каждое здание хотело перещеголять соседнее в невообразимости и причудливости. Причём иногда было не совсем понятно, где начиналось одно архитектурное сооружение и заканчивалось другое. Пластичные, обтекаемо-плавные, они словно уносят и гипнотизируют, стоит чуть расслабиться и дать окружающему великолепию увлечь тебя.
Затем пришёл черёд звуков и запахов. Эти две, казалось бы, абсолютно различные составляющие сплелись в невиданный доселе симбиоз и волнами накатывали на меня.