Скоростьчуть за пятьдесят, в самый раз по ночному времени. Гнать опасно, да и до границы, если всезнайке-Фридриху верить, восемьдесят километров с небольшим. Треть, считай, отмахали.
Они обязательно на посты позвонят, проговорил он вслух, не потому, что был в этом уверен, а чтобы немец внес ясность. Тот не подвел.
Позвонят, конечно. То есть уже позвонили. И в полицию, и пограничникам. Только откуда в этих местах полиция? Поле, несколько хуторов и один маленький городок. Сколько в нем может быть полицейских? В Шакяе, конечно, усиленный пост, потому что граница рядом, но мы его объедем. Поляки в этих местах еще не освоились, а дорог хватает. Паршивые, не чета нашим, однако проехать можно.
Помолчал и вновь посмотрел, но уже очень серьезно.
Не хочу тебя пугать, камрад, но или ты едешь со мной. Или Или никуда не едешь, мне «Офензиве» свидетелей оставлять ни к чему, уж извини.
Александр заставил себя усмехнуться, хотя губы свело холодом.
А без шофера остаться не боишься?
Карабин на заднем сиденье, но оружие не поможет. Не справиться ему, филологу-германисту, с фашистским шпионом.
Боюсь, не стал спорить немец. Потому и веду с тобой разъяснительную работу, как у вас это именуют. Выбор у тебя, камрад Белов, очень простой: или ты остаешься в Польше, или со мной, в Рейх. Что будет там, пока не знаю, лгать не буду, зато с Польшей полная ясность.
Замполитрука пожал плечами.
И с Рейхом вашим ясность. Я комиссар, член коммунистического союза молодежи
И поэтому тебя съедят живьем без соли Да, тяжелый случай.
Авто мчалось сквозь ночь. Пустая дорога, темные силуэты деревьев, ни огонька. Александр внезапно понял, что ему совсем не страшно. В Союзебыло, особенно последние полгода, в подвале Не просто страшно, а до изморози по коже. Но сейчас, именно в эту минуту, бояться совершенно нечего. Автомобиль в порядке, бензин пока есть, а фашисту нужен шофер. Потом А что потом? Жизнь известно чем кончается.
Когда станут допрашивать, не вздумай запираться, негромко заговорил немец. Не поможет, только хуже станет. Но говори только то, что знаешьи что сам видел. Никаких «думаю» и «возможно». Представь, что ты во всем сомневаешься, даже в том, что солнце утром взойдет. Вот, допустим, у польского майора, тебе знакомого, на безымянном пальцеобручальное кольцо, золотое. Как надо сказать?
Белов только моргнул. Сам он кольца не заметил, не до того было
То есть? Так и скажу: у него на пальцезолотое обручальное кольцо.
Немец покачал головой:
Нет, студент. Не золотое кольцо, а кольцо из желтого металла, напоминающего золото. Это, понятно, в качестве примера.
Замполитрука поневоле задумался. На их аэродром в Логойске напали Поляки? А он что, с ними беседы вел и документы изучал? Значит, не поляки, а Неустановленные личности в форме Даже не в форме, темно было, не разглядеть. Значит, в фуражках, напоминающих польские конфедератки. Чушь? Вовсе не чушь, протокол подписывать придется, а за словаотвечать. Полякиодно, «личности» иное совсем.
Спасибо, учту. А чего ты, Фридрих, обо мне так заботишься?
Не о тебе, равнодушно бросил тот. О себе самом. Мне не нужно, чтобы ты застрял у пограничников или попал в некое учреждение на улице Принц-Альбрехт-штрассе. По поводу же Рейха и фашистов Во-первых, фашистов у нас нет, партия называется НСДАПНационал-социалистическая немецкая рабочая. А во-вторых Сейчас будет развилка, нам налево.
И тут немец угадал. Дорога вильнула, а потом разошлась на две. В свете фары мелькнул дорожный знак.
* * *
А во-вторых, камрад Белов, не будь глупее, чем ты есть. Пропагандаодно, жизнь совсем другое. Давай сразу: что тебе в Рейхе более всего не нравится?
Вы книги сжигаете!
Сжигалив первые годы после взятия власти. Это не фюрер выдумал, инициатива с мест. Кстати, первыми начали студенты, крестьянам-то книги ни к чему Во время революции делается много глупостей, увы, неизбежных. Вспомни, как у вас уничтожали помещичьи усадьбы и громили Зимний дворец. Всплеск эмоций и, как сказал бы паршивый болтун Зигмунд Фрейд, изживание комплексов. Сейчас такого уже нет, нормальному здоровому человеку в Рейхе живется неплохо. То, что ты из Союза, не беда, эмигрантов у нас много, и никто их не обижает. И то, что комиссар, не смертельно, у нас своих комиссаров полно Ты, надеюсь, не еврей?
А это важно?
О! Это, студент, очень-очень важно.
8
Два раза она чуть не задремала. Свежий холодный воздух, мягкое обволакивающее тепло комбинезонаи абсолютная тишина. Аппарат летел ровно, словно по рельсам. Лишь изредка «Сферу» подбрасывало или, напротив, уводило вниз, но очень ненадолго. Автопилот вновь нащупывал курс, и аппарат скользил дальше. Наушники умолкли, спутниковая станция вещала всего один час в сутки. Соль поняла, что отец предупреждал не зря, и даже подумывала достать первитин, но переборола себя и, отключив микрофон, принялась вспоминать школьную программу. Физика и математика с их формулами, история, земная и родная, с датами и фамилиями, и самое трудноефранцузский язык с его бесчисленными исключениями и правилами чтения гласных. Экстерном за весь школьный курс ей не сдать, но седьмой класс когда-нибудь заканчивать придется. Интересно, в какой стране?
Французский язык кончился, и Соль взялась за латынь. В языке древних римлян исключений нет, зато приходится зубрить на память бесконечные тексты. Quo usque tandem abutere, Catilina, patientia nostra? quam diu etiam furor iste tuus nos eludet? Зачем знать наизусть Цицерона в ХХ веке? Издевательство, да и только. O tempora, o mores!
Первую речь против Луция Сервия Катилины она так и не одолела. Ровно на половине (Quotiens tibi iam extorta est ista sica de manibus, quotiens excidit casu aliquo et elapsa est!) аппарат внезапно вздрогнул. И в тот же миг загорелся огонек на полетной карте.
Есть! Первая точка на маршрутеВалансьен, департамент Нор. Время в пути4 часа 20 минут. Почти по графику.
Марк Туллий Цицерон был тут же забыт. Микрофон, наушники
Ручное управление! Карту увеличить! Еще! Еще!..
К северу от города, славного своими кружевами, промышленная зона. В 1920-е местные предприниматели развернулись вовсю. Месторождение угля, считай, единственное во Франции. Но Великая депрессия охладила энтузиазм. Привозной польский уголь оказался дешевле, и многие заводы закрылись. Так и стоят, пустые и лишь иногда охраняемые. На север от ВалансьенаРем, там шахты, работает всего одна. Еще севернее когда-то был лес, ныне изрядно вырубленный, через него идет единственная дорогагрунтовка D 151.
Карту увеличить! Разбить на квадраты
Там, где грунтовка поворачивает на северо-запад, в 1927 году начали строить что-то большое. Огородили территорию, залили фундаменты, но успели возвести только один корпус. Через два года фирма разорилась, и стройка замерла на несколько лет, пока не перешла к новым владельцам.
К счастью, крестный об этих делах не знает ничего. Отец предпочел воспользоваться услугами обычной строительной организации. А завершали работу специалисты, прибывшие с Транспорта-2. То, что получилось, среди своих именовалась просто«Хранилище».
Квадрат четыре. Снижение! Остановка на высоте ста метров!
Это уже риск. Если внизу чужие, аппарат могут и заметить. Остается надеяться, что людям незачем постоянно смотреть вверх. На крайний случай есть режим невидимости, но только на самый крайний. «Сферу» не заметят, но и она почти ничего не увидит из кабины.
Сто метров! Соль приподнялась, поглядела вниз
Площадка, большое кирпичное здание, чуть дальше еще два, но поменьше. Ворота. Кажется, закрыты Охраны нет, ее сняли неделю назад
Посадка!
* * *
Сперва она просто пробежалась, разминая ноги. Потом уверенно направилась к одному из домиков, чье назначение вблизи стало очевидным. Затемколонка неподалеку от входа в кирпичный корпус. Мыло и полотенце ждали своего часа в рюкзаке.
Порядок!
Опасения оказались напрасны, вокруг нет ни души. Да и кому нужна недостроенная фабрика, где и украсть-то нечего? А если и найдутся любители, заинтересует их в первую очередь здание. Его хоть на кирпичи разобрать можно. А вот гараж, что пристроился слева, не понадобится никому. Совершенно пустой, даже без ворот и стекол в окнах. И бетонный, только пушками разбить можно.
Возле входа Соль еще раз оглянулась для верности. Никого, ни у здания, ни у ворот.
Можно начинать.
Кнопка на поясе, третья, слева от блокирующей. Не перепутаешь, квадратная и очень тугая.
Жмем!
В первую секунду ничего не изменилось, во вторую тоже, но затем одна из бетонных плит заскрежетала, отъезжая в сторону. Из глубины с негромким гудением поднялся литой столб тяжелого темного металла. Дрогнул, замер.
Соль подошла ближе. Металл рассекали узкие отверстия-шрамы разной формы и размера. А больше ничего, просто большой круглый цилиндр, ни кнопок, ни надписей, ни указателей.
Те, что строили «Хранилище», свое дело знали. Даже если «Сфера» попадет в чужие руки, даже если заинтересуются недостроенной фабрикой, дальше никто не пройдет. Можно подогнать сюда подъемный кран, вырвать столб из бетона, но и это ничего не даст.
На этот раз пришлось расстегивать комбинезон, Карточки хранились в маленьком кармане с внутренней стороны, красная и синяя. Теперь главное не перепутать. Нужные отверстия она запоминала долго, словно таблицу умножения. Третье во втором ряду от верха, туда красную карточку. И синююв щель, что почти на уровне пояса.
Есть!
Изнутри цилиндра донесся негромкий звоночек. Все в порядке, карточки можно вынимать и прятать. Еще звоноки столб медленно пополз вниз, на его месте засветился овал, чуть выше человеческого роста, перламутровый, чем-то похожий на морскую раковину. Отверстие расширилось, нижний край коснулся бетонного пола, и Соль, затаив дыхание, шагнула вперед. В глаза плеснуло белым, зашумело в ушах и И все кончилось. Ни раковины, ни бетонного гаража, она в маленькой комнате без окон. Белые светильники под потолком, слева и справадвери, на стенепульт с неярко мерцающими разноцветными кнопками.
И темный лик Святой Девы Монсальватской над одной из дверей. Соль перекрестилась и облегченно вздохнула.
Дома!
* * *
Прежде всего медицина, объяснял ей отец. Мы не можем легально применять наши лекарства на Старой Земле. Здесь ими начнут промышлять наркоторговцы. И еще наша хирургия. Мы, конечно, ею поделимся, но не сейчас. Лечить солдат Адольфа Гитлера я не хочу. А кроме того, убежище на самый крайний случай, там можно спрятать сотню человек. А еще припасы, одежда, кое-что из «марсианской» техники
«Хранилище» предназначалось не для Франции, для всей Европы. Потому и нашли ему место у стыка нескольких границ. А вот заполнить толком не успели. Только несколько «челноков» разгрузились перед тем, как погиб Транспорт-2.
Ее же задание простоевключить режим консервации, чтобы запасов энергии хватило подольше. Это должен был сделать отец. Не успелкак и объяснить толком, что и как требуется сделать. Ничего, где-то должна быть инструкция
Дверь, та, что справа, закрыта, за левой же обнаружился коридор. Вспыхнули светильники, и Соль увидела на одной из стен схему в пластиковой рамке: «План объекта». Обрадовалась, но и удивилась слегка. Почему план здесь, а не сразу при входе? И как быть с тем, что за правой, запертой, дверью? Там, план, выходит, не нужен?
Освоиться оказалось совсем просто. Два жилых бокса, любой выбирай, кухонный комплекс, две кладовки и загадочная «комната управления». Именно к ней вел коридор, прочие помещения или справа, или слева.
Туда!
Комната управления больше походила на маленький чуланчик. Стол, стул, сейф, врезанный в стену, и еще одна бумага в пластиковой рамке, на этот раз «Порядок работы». Пункт первый, как и ожидалось, требовал внимательно ознакомиться с инструкцией. А инструкция-то где? Либо в сейфе, либо
На столепростая картонная папка с завязками. Соль присела на стул, открыла. Наверняка, речь пойдет о пожарной безопасности и соблюдении чистоты, а еще о строгой отчетности. Порядок есть порядок!
Прочитала первые строчки, ничего не поняла, перечитала вновь
«Государство Клеменция. Миссия «Старая Земля».
Высшая форма секретности.
Основные правила работы на объекте «Хранилище».
Внимание! Ввиду того, что в «Хранилище» находятся носители, являющиеся источником мощного ионизирующего излучения, необходимо точное исполнение всех правил и требований, относящихся к носителям подобного типа. Столь же важны соблюдение секретности и ужесточенная бдительность, чтобы избежать попадания объектов, и прежде всего «тяжелых систем», в чужие руки. В связи с этим»
Дальше читать Соль не стала, вновь пробежалась взглядом по строчкам. Источник мощного ионизирующего излучения
«Тяжелые системы».
* * *
Это наша независимость, дочка. ТС«Тяжелые системы» оружие, которого еще нет на Старой Земле. И слава Богу! ТС нужны у нас дома. Космос обитаем, и не все гости приходят с добром. Но даже в этом случае мы используем такое оружие, только если не останется иного выхода. Слишком страшно.
А эти «тяжелые системы» Ты их видел, папа? Какие они, на что похожи?
Извини, Соль, но даже тебе ничего сказать не могу. Просто представь себе Ад, такой, как на старых церковных фресках. ТС куда страшнее Я обязан тебе об этом рассказать, но Прочитай перед сном 129 псалом. Он дает надежду даже тем, у кого надежды не осталось. Помнишь его?
Конечно, папа. «De profundis clamavi ad te Domine. Domine exaudi vocem meam»
* * *
Из глубины взываю к Тебе, Господи. Господи! Услышь голос мой. Да будут уши Твои внимательны к голосу молений моих. Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, Господи! кто устоит?
9
Что это? Александр Белов кивнул на темный силуэт слева от дороги. Замок?
Немец, думая явно о другом, даже не взглянул.
Замков тут нет. Чья-то усадьба, в округе их полно. Потому и дорогу проложили.
Шакяй удалось объехать по вязким узким грунтовкам, ведущим от усадьбы к усадьбе. Мотор «форда» протестовал, ревел, но все же справлялся. Замполитрука время от времени смахивал со лба капли пота. Смотрел только вперед, на дорогу и, сам себе удивляясь, наслаждался странным незнакомым ощущением полной свободы. И от бабушки ушел, и от дедушки ушел. Правда, едут они прямиком в волчью пасть
Грунтовка резко свернула влево. Александр, снизив скорость, чуть расслабил руки. Небольшой спуск, подъемчик
Стой! Только мотор не глуши.
Белов, не став переспрашивать, убрал ногу с педали газа и покосился на счетчик расхода топлива. Меньше четверти бака.
Почти приехали, подбодрил его Фридрих. А теперь приведем себя в порядок. Оружие и патроны выбросить, польскую форму тоже
Вышел из авто и, морщась от боли, стянул с плеч красноармейскую шинель.
Держи!
Но Я же свою оставил, в подвале, растерялся Белов. Я же
Казенные подштанники он даже не успел получить. В Минске было не до того, а аэродромный старшина только пообещал. Синие «семейные» трусы и майкав чем и приехал из Подольска.
Немец негромко хохотнул:
Да хоть в бюстгальтере. Голову включи, комиссар! Впереди граница, в чужой форме ее пересекать нельзя.
Александр накинул на голые плечи влажную шинель. И холодно, и неудобно Фридрих покачал головой.
Забудь! Не об этом нужно думать. Сейчас выезжаем на главную дорогу, до границы пять километров. Заставы нет, только два поста, польский и наш. Едешь на полной скорости, без света, перед постом притормаживаешь, но не останавливаешьсяи прямо на шлагбаум. Дальше, в нескольких метрах, еще один. Твоя задачаникого не сбить и не покалечить. Объяснить почему?
Белов покачал головой.
А в остальном Да поможет нам Бог!
Хлопнули дверцы. Мотор «форда» зарычал, взревел
Они мчались навстречу тьме.
* * *
За руль маленького Сашу усадил отец. Много поездить не удалось, но азы Белов-младший освоил. Потом, в школе-интернате, отцовские уроки очень пригодились. Жили голодно, но в автомастерской дяди Николая всегда находились лишний кусок хлеба с домашней колбасой и сладкий чай. Работа не утомляла, напротив, нравилась. Шкодливый и упрямый грузовичок АМО-Ф-15 был изучен и освоен, а на директорском мотоцикле Александр и сам вволю наездился, и по окрестностям, и по городу Владимиру, когда с поручениями посылали. Хлеб с колбасой и сахар к чаю приходили со стороныавтомастерская жила частными заказами, на что директор, имея свой интерес, закрывал глаза. Так и жили. За год до выпуска шефы подарили интернату не слишком современный, но вполне бодрый АМО-2 и пообещали легковое авто, новенькую «Эмку» Горьковского автозавода. Белов предвкушал, как сядет за руль, ноне довелось.