Окинув взглядом взлетную полосу, она обратила взор на посадочную. Джессика уговаривала себя, что Дункан позаботится о безопасности Пола, но и сам мастер фехтования был склонен к авантюрам и безрассудству, а Пол всегда стремился до предела испытать свои возможности.
Даже сейчас, спеша к летному полю по безлюдной местности, Джессика не испытывала одиночества. Она была важна для Дома Атрейдесов, для правителя Каладана. Ее роль не исчерпывалась ролью наложницы, матери наследника или сестры Бинэ Гессерит. Лето оставил ее вместо себя, уезжая на грандиозное празднество Шаддама. Герцог и его леди заключили негласный договор, основанный на доверии, которое они питали друг к другу после двадцати лет совместной жизни. Джессика часто принимала самостоятельные решения в отсутствие Лето, брала на себя ответственность, чтобы облегчить бремя, лежавшее на плечах герцога. Она знала образ мыслей возлюбленного и понимала, какое решение он бы принял на ее месте.
Черные тучи, словно исполинский кулак, нависли над морем. Зловещие яркие вспышки и разряды, подобно гигантским плетям, хлестали во всех направлениях. Леденящий ветер усилился, косые струи дождя немилосердно били Джессику по щекам. Пол и Дункан были там, в самом эпицентре шторма, слишком далеко от берега; они были в страшной опасности. У Джессики замерло сердце. Ее сынпрекрасный пилот, а Дунканлучший, но даже лучшим не всегда удается уцелеть в вихрях океанских штормов. Она надеялась, что после бури спасательным командам Каладана не придется искать искореженные обломки орнитоптера в морских волнах.
Возвращайся, Пол, шепотом взмолилась она.
Сегодня, прежде чем отправиться на аэродром, Пол серьезно поговорил с матерью. Он стоял перед ней, скрестив руки на груди.
Легкие тренировки не дают отточить мастерство. Только реальный риск порождает настоящий опыт.
Она верила в своего сына.
Но в этот момент, думая о хрупком орнитоптере в водовороте шторма, Джессика призвала на помощь медитативную технику, усвоенную в Ордене Бинэ Гессерит. Она и сама сталкивалась со смертельным риском во время обучения на планете Уаллах IX. Ее проктор, Преподобная Мать Мохайем, подвергала Джессику очень жестким испытаниям. Орден сестер обычно не ценил жизней послушниц; выживали лишь самые лучшиеоб остальных можно было не жалеть. Джессика выдержала все испытания и овладела всеми трудными эзотерическими практиками, которые преподавались в школе Матерей.
После этого ее определили в наложницы герцогу Каладана, Лето Атрейдесу. Тогда это представлялось Джессике просто очередной миссией, миссией, в которой она преуспела. Тогда Джессика не подозревала, что это станет ее судьбой, нитью ее жизни. Она сомневалась, что все назначения Бинэ Гессерит были такими же безупречными.
Неподалеку раскаленная добела молния ударила в гребень высокого мыса. Джессика глубже натянула капюшон, прикрыв волосы, пригнула голову и ускорила бег. Скорее бы добраться до аэродроматам можно будет спрятаться от непогоды в каком-нибудь здании. Ей показалосьили это была всего лишь надежда? что она слышит приглушенный рокот двигателя за завываниями ветра, но огней приближавшегося орнитоптера она не увидела.
Пол уцелеет, Джессика чувствовала, знала это всем своим существом. Дункан не даст ему погибнуть!
Грянул гром, и Джессика вдруг подумала о Лето: где-то он сейчас? Она знала, что он на Оторио, в окружении амбициозных аристократов, и это тоже было нешуточное испытание. Ему придется принять участие в политических схваткахсхватках с разодетыми в пух и прах, надменными и чванливыми гостями празднества Императора Шаддама. Джессика знала, как противна герцогу эта придворная претенциозность. Несмотря на отвращение к политическим играм, Лето тем не менее не был в них изгоем; среди аристократов у него были и друзья, и политические союзники, что делало его более влиятельным, чем многие другие лорды, владевшие только одной планетой. Как бы то ни было, он сейчас, наверное, потягивает тикальское шампанское, отведывает изысканные блюда и ведет пустые беседы с представителями других благородных Домов.
Она могла бы быть рядом с ним в качестве леди владетельного герцога, но наложница не могла исполнить ту роль, какая была необходима в подобных ситуациях Дому Атрейдесов. После трагической гибели Илезы Икац перед церемонией бракосочетания ЛетоДжессика прекрасно это понималабудет сопротивляться желанию вступить в брак, но прошло уже много времени, за такое время меняются целые ландшафты, меняется политика, и ее требования могут оказаться сильнее любых надежд. Если Лето будет загнан в угол, то, возможно, ему все же придется положить герцогство Каладан к ногам Джессики. Согласится ли он взять ее в жены, если она поведет правильную политику?
Шторм продолжался недолго, и к тому моменту, когда Джессика добралась до первых строений аэродрома, ветер стал намного слабее. На востоке, над морем, небо наконец начало проясняться. Над горизонтом появился голубой просвет чистого неба.
Остановившись в дверях небольшого металлического ангара, она пристально вглядывалась в небо и в конце концов различила огни орнитоптера и услышала приближавшийся гул моторов. Судно, покачиваясь, зашло на посадку. Не поврежден ли фюзеляж? Не устал ли пилот? Может быть, Пол ранен?
Она стояла на краю поля, когда аппарат, подпрыгнув, не вполне удачно приземлился. Джессика бросилась к орнитоптеру. Фонарь кабины открылся, и из нее выпрыгнул Пол. Лицо его буквально светилось от счастья, ведь он смог пройти по самому краю пропасти, на волосок от смерти. Следом из кабины вылез Дункан Айдахо; он, как всегда, шагал прямо и уверенно; Джессика достаточно хорошо знала мастера фехтования и видела, что перенесенная опасность доставила и ему немало тревоги.
Джессика принялась тихо выговаривать Дункану:
Не надо было идти на такой риск, Дункан.
Мастеру фехтования, собственно, нечего было возразить на этот упрек. Он опустил глаза и принялся мучительно подбирать слова, но его выручил Пол:
Мы вернулись, мама! Я очень многому научился всего за какой-то час Он стер с лица струи дождя, заливавшего глаза. В один прекрасный день я, возможно, попаду в шторм, и ты будешь знать, что мне удастся с ним справиться.
* * *
Любой человек способен убить другого или самого себя.
В школе Матерей Ордена Бинэ Гессерит на планете Уаллах IX на медицинской койке лежала, трудно и хрипло дыша, древняя старуха, раздавленная тяжестью своих видений и преклонного возраста. Лезия, Мать Квизаца Ордена, обладала поразительной способностью воочию видеть все здание, весь гештальт гигантской селекционной программы Общины сестер; она представляла себе все нити, все родословные, все тупики, прозревала надежду там, где ее не видели другие сестры.
Она медленно умирала, напичканная меланжем; благодаря неслыханным способам поддержания жизни она уже давно переступила все мыслимые пределы продолжительности человеческой жизни. Но Орден Бинэ Гессерит считал необходимым поддерживать в старухе искру жизни, ибо Лезия владела уникальным и жизненно важным даромдаром, который было трудно передать другим.
Лезия была опасна, переменчива и иррациональна.
Верховная Мать Харишка вошла в секретный отсек на третьем этаже медицинского корпуса, где в изоляции и под охраной пребывала Лезияот нее надо было защитить других сестер. Верховная Мать подошла к послушнице, охранявшей запертую дверь, и они заговорили шепотом, чтобы не потревожить находившуюся в палате старуху.
Харишка молча кивнула в сторону двери, и послушница сняла заграждение и засовы. Верховная Мать скользнула в пропахшее тленом помещение и, неслышно ступая по темному деревянному полу, приблизилась к широкой кровати, на которой спала Лезия. У старухи было поразительно юное лицо, но тело было иссушенным, а руки покрыты пятнами и морщинами. Харишка видела старые изображения подруги. В прошлом Лезия была Мастером скрещивания и постепенно поднялась по карьерной лестнице до руководительницы программы. Лезия до сих пор сохраняла остатки былой красоты.
В палату неслышно вошла полная сестра с записывающим аппаратом. Она подошла к Лезии и склонилась над ней, направив на старуху объектив, чтобы записывать мимику и слова, которые она, возможно, произнесет, очнувшись от своего кататонического ступора.
Харишка несколько минут стояла у кровати, стараясь не шелестеть накидкой и тихо дыша, чтобы не производить лишнего шума. Нельзя было лишать старую подругу ни одного мгновения драгоценного сна. Даже до того, как Харишка стала Верховной Матерью, она восхищалась врожденной, просто невероятной способностью Лезии к видению необъятного плана, видению, недоступному другим сестрам Бинэ Гессерит.
Словно ощутив каким-то сверхъестественным образом присутствие Верховной Матери, прикованная к постели женщина медленно приоткрыла глаза, а потом, широко их распахнув, уставила проницательный взгляд на Харишку, вздрогнувшую от неожиданности.
Ты очень долго стоишь здесь. Никак не можешь решиться перерезать мне горло, чтобы покончить со всеми хлопотами, какие я вам причиняю?
Верховная Мать заставила себя рассмеяться.
Ты же знаешь, что об этом я не могу даже помыслить, давняя моя подруга.
Я не Вещающая Истину, так что ты можешь меня обмануть. Лезия подозрительно взглянула на Харишку и попыталась отодвинуться.
Я пришла сюда не для того, чтобы тебе лгать; просто зашла проведать, узнать, как ты себя чувствуешь. Верховная Мать постаралась вложить в свои слова всю искренность, на какую была способна. Ты нужна Ордену, Лезия. Ты незаменима.
Краем глаза Харишка заметила рослую сестру в зеленом медицинском халате, подошедшую к кровати Лезии. Волосы женщины были гладко зачесаны и плотно прилегали к голове. Теперь, когда Лезия пробудилась, сестра проверила показания приборов, поправила трубки, зонды и диагностические датчики. Пришедшая с Харишкой сестра с камерой подошла ближе, чтобы лучше записывать происходящее.
Харишка склонилась над старухой и заговорила умиротворяющим голосом:
Мы стараемся тебе помочь. Твое тело изношено и не может само поддерживать в тебе жизнь. Мы делаем все ради твоего блага.
Моего блага? Мать Квизаца приподнялась на подушках, затем снова бессильно откинулась назад. Харишка торопливо приподняла ее, а медицинская сестра подложила под спину старухи подушку. Ты хочешь сказать, для блага Бинэ Гессерит.
Но разве мы не сестры? Разве не поклялись мы всеми силами поддерживать и продвигать цели Ордена? Селекционная программасуть и смысл существования Общины сестер. Тыглавный человек Общины. Харишка выпрямилась. Таким образом, все, что благо для Ордена, есть благо и для тебя.
Старуха недовольно поморщилась.
У меня нет подруг, ты же знаешь. Я никогда не испытывала ничего даже отдаленно напоминающего любовь к человеку. В том числе и к тебе.
Харишка рассмеялась.
Ты не такая бесчувственная, какой хочешь казаться. У меня множество приятных воспоминаний о разговорах с тобой.
Мать Квизаца хрипло вздохнула.
У меня была невероятно трудная жизнь, да и длится она уже чересчур долго. Как много селекционных путей оказались ложными, сколько их завело нас в тупик, сколько надежд было перечеркнутоя вижу каждый такой путь и бесчисленное множество других, столь же неудачных. Так в чем же смысл всего этого?
Харишка постаралась ответить как можно мягче:
Ты можешь выбрать нити, которые не ведут к неудаче. Только ты вдыхаешь жизнь в наши надежды.
Я не могу жить вечно. Вы нашли Мать Квизаца, которая заменит меня, так дайте же мне уйти в царство Другой Памяти. Она талантлива, способна, я говорила с ней и знаю, что она справится.
Верховная Мать сочувственно кивнула.
Но у тебя есть и еще один талант, разве нет? Талант, которым не обладает она. Вот поэтому-то ты для меня так важна.
Да, за это меня стоит терпеть. Лезия с отвращением посмотрела на подсоединенные к ней трубки, по которым поступала эссенция специи и питательные растворы; на мониторы, следившие за работой сердца; на аппаратуру, поддерживавшую дыхание. Помолчав, старуха вдруг выпалила: Если уж ты так обо мне заботишься, то не принесла ли мне чего-нибудь вкусного?
Харишка сунула руку в карман и достала небольшой аккуратный пакет, развернула его и перелила содержимое в миску. Из другого кармана она извлекла ложку и подозвала медицинскую сестру.
Выключи аппаратуру. Оставь ее в покое на несколько минут. Она продержится.
Сестра заколебалась. Было видно, что она встревожилась.
Лезия прохрипела:
Я умею контролировать работу всех клеток моего тела. На обед меня хватит!
Жужжание аппаратов прекратилось, но питательные растворы и специя продолжали течь по трубкам в вены старухи. Харишка придвинула к кровати стул. Лезия, прищурившись, старалась рассмотреть миску.
Что у нас сегодня?
Вспышка нетерпения была самой положительной реакцией, какую Харишка видела у нее за долгое время.
Савойский суп с перцем, который ты так любишь. Его трудно найти. Верховная Мать улыбнулась. Но я нашла его для тебя.
Лезия была счастлива, но не вполне.
Ты единственная, кто умеет меня успокоить. Другие тоже пытаются, но у них ничего не выходит.
У нас с тобой есть особые навыки.
Харишка отправила ложку с густой темно-зеленой жидкостью в рот Лезии. Старуха, посмаковав кушанье, проглотила суп, а Харишка приготовила вторую ложку, потом следующую, стараясь не пролить редкое угощение на дряблый подбородок. Когда Лезия поела, Харишка вытерла ей губы салфеткой. Только Харишке старуха позволяла так себя кормить.
Насытившись, древняя Мать Квизаца почувствовала сонливость.
Харишка встала, чтобы уйти.
Я проведаю тебя завтра.
Лезия сердито посмотрела на нее.
Ты просто хочешь удостовериться, что я еще жива.
Да, конечно.
Старуха закрыла глаза и сбросила на пол несколько подушек, чтобы улечься на спину. Медицинская сестра попыталась помочь, но Харишка сама поухаживала за Лезией.
Когда умирающая закрыла глаза и затихла, Харишка сказала сестрам:
Теперь можете включить аппаратуру. Если будут какие-то изменения, немедленно сообщите.
* * *
Когда Верховная Мать ушла, Лезия приподнялась без посторонней помощи. Две медицинские сестры, повернувшись спинами к старухе, шепотом переговаривались, но та слышала каждое их слово.
У меня бывают моменты помрачения, но сейчас я мыслю очень ясно.
Сестры, насторожившись, обернулись. Обе даже не пытались скрыть страх.
Лезия прибегла к непреоборимой силе Голоса и сразу парализовала волю обеих сестер.
Ты, с камерой, подойди ближе.
Рослая женщина беспрекословно повиновалась. Не в силах сопротивляться, она приблизилась к кровати и встала рядом с Лезией.
Ты все записываешь? резко спросила Лезия. Все, чтобы каждое мое слово, каждое мое действие можно было обсудить и проанализировать?
Я добросовестно выполняю мою работу, кивнула сестра.
Едва заметная ухмылка скользнула по лицу Лезии.
Тогда так же добросовестно сделай еще одно дело. Старуха понизила голос до хриплого шепота; теперь сила Голоса была направлена только на эту сестру. Видишь вот ту каменную стену? Один кирпич слегка выступает из нее своим заостренным сколотым краем. Видишь, какой он острый?
Вытянув узловатую, изуродованную старостью руку, она указала на угол комнаты.
Сестра кивнула и подняла записывающую камеру.
Теперь подойди к стене и бейся об этот кирпич лбом столько раз, сколько сможешь. Лезия махнула рукой. Да, отдай мне камеру, я подержу ее, пока ты будешь выполнять мой приказ.
Медицинская сестра громко вскрикнула и попыталась удержать подругу, но Лезия остановила ее властным окриком Голоса:
Стоять! Не двигаться!
Не колеблясь, рослая сестра отдала Лезии камеру, и старуха принялась записывать каждое действие несчастной молодой женщины. Она подошла к стене, повернулась к ней лицом, а затем отступила на шаг назад, чтобы изо всей силы стукнуться лбом о выступающий острый кирпич. После первого же удара она отпрянула назад, с отвращением глядя на кровавое пятно на стене, а затем снова бросилась на стену.
Лезия записывала это безумие, а вторая сестра беспомощно наблюдала, как ее подруга еще несколько раз ударилась головой о стену, а потом, бездыханная, рухнула на пол. Череп был расколот; из раны потоком струилась кровь.
Лезия в изнеможении откинулась на подушку и уставила взгляд в ослепительно белый потолок. Рука ее разжалась, но камера записала слова, которые она произнесла, прежде чем впасть в забытье: