Что его держит?спросил я Диринга.Магниты?
Диринг покачал головой.
Это довольно сложно объяснить. Вы не можете его коснуться, потому что он существует в другом континууме пространствавремени. То есть, на другом плане существования.
А что это такое?спросила Элеонора, восхищенно разглядывая, как ее кольцо сверкает в сиянии шара.
Можете называть это материализатором мыслей.Диринг по-прежнему улыбался, но мне показалось, что взгляд у него стал настороженным.Он работает по принципу любого усилителя. Если бы у вас было достаточно силы воли, мистер Корбетт, вы могли бы создавать материальные объекты, просто думая о ниходной силой мысли.
Элеонора взглянула на меня. Уж не помешан ли слегка наш хозяин?так и читалось в ее взгляде.
Назовите какой-нибудь цветок,сказал Диринг.
Роза,сказал я.
Лилия,одновременно со мной сказала Элеонора.
Наш хозяин кивнул. Он подошел к стене и открыл дверцу, которой я прежде не замечал. За ней оказалась высокая и глубокая ниша, выложенная веществом, похожим на черное стекло. Пол в ней был из такого же материала, и на нем лежало нечто, похожее на шлем, покрытый проводами, такими крошечными и так плотно переплетенными, что они напоминали ткань.
Диринг надел шлем себе на голову.
От него тянулся провод с вилкой на конце. Диринг закрыл дверь, вставил вилку в розетку на стене, затем щелкнул прозрачной панелью на двери.
Смотрите внимательно.
Мы с Элеонорой уставились в нишу. Внезапно откуда-то сзади донесся стонущий звук. Я оглянулся. Невероятный сияющий шар вращался, как крошечная планета.
Глаза Диринга были закрыты. По поверхности его шлема бегали ручейки какого-то опалесцирующего света. Свет отражался в стенах ниши.
Внезапно через панели я увидел прозрачный туман. Он сгущался, образовывая что-то знакомое. И за стеклом возник туманный призрак цветкаэто была лилия.
Она сгустилась и стала трехмерной и совсем настоящей! Невероятно, но она действительно лежала там. А рядом сгущалось в виде розы еще одно облачко тумана.
Затем свет, ползающий по стенам, побледнел и исчез. Я встретился взглядом с Элеонорой и прочитал в ее глазах абсолютное недоверие.
Что это? Фокус?
Диринг открыл дверь ниши, потом поднял цветы и протянул их Элеоноре.
Цветы выглядели совершенно обычными и были очень свежими. Их словно только что сорвали с клумбы.
Как, черт побери, вы это сделали?слабым голосом сказал я.
Диринг ухмыльнулся.
Машина сконцентрировала мои мысли и усилила их,сказал он.
Клянусь жизнью, я все равно не мог понять, откуда взялись эти цветы.
Вы имеете в виду... Вы их создали?
Диринг кивнул.
Да, я их создал, мистер Корбетт. Индийские факиры могут делать то же самое... Иногда.
Это гипноз?рискнул предположить я.
Я не гипнотизировал вас. И, во всяком случае, что такое гипноз? Способ заставить вас увидеть то, чего на самом деле нет?
Да...
Это не совсем так. Под гипнозом вам можно внушить, что вы чувствуете какие-то определенные запахи, кушаете блюда, что-то слышите, а также что-то видите. Если вам внушить, что вас коснулись раскаленным утюгом, у вас появится ожог. Но ведь если бы утюг был настоящим, им можно было бы сделать то же самое.
Конечно, он побеждал меня. Тем не менее я не был ни в чем убежден. Улыбаясь, Диринг продолжал:
У некоторых людей необыкновенно мощная сила мысли. Гипнозэто лишь одна из ее форм. Это способ создания материи. Обычно это можно сделать лишь на короткое время, но... Но мои цветы никуда не исчезнут. Машина сделала их реальными, сосредоточив и усилив мои мысли. Я как следует представил их себеи вот они здесь.
Элеонора понюхала розу.
Прекрасно пахнет. Почти как настоящая.
Вас трудно убедить,сказал Диринг.Глядите сюда.И он закрыл глаза.
Я услышал задыхающийся возглас Элеоноры. Мой взгляд оторвался от нашего хозяина, и меня парализовал шок невероятного изумления.
Снова закрылась дверь ниши. Через панель я увидел знакомую игру света на стенах и светящийся туман, который сгущался прямо у меня на глазах.
А потом туман превратился в Элеонору!
Диринг открыл дверь. Коротко вздохнув, Элеонора схватила меня за руку.
Ой, Барни!пискнула она.
Пожалуйста, не пугайтесь,сказал наш хозяин.Ваш двойник не имеет сознанияон как робот. У него нет ни инициативы, ни интеллекта. Смотрите.Он обернулся к своему созданию.Иди вперед,приказал он.
Существо прошло вперед и остановилось по команде Диринга. Оно было точной копией Элеоноры в каждой детали.
И почему-то я ощутил прилив горячего гнева. Это было утонченно отвратительным, словно у меня на глазах оскорбили мою невесту.
Прекратите, Диринг,сказал я.
Он внимательно поглядел на меня.
О, простите, я забыл о вашей естественной реакции. Но это не более человек, чем восковой манекен.
Она живая!
Она неразумная. Она лишена эмоций. Она просто робот из плоти и крови. Видите ли, мистер Корбетт, все тела состоят из электронов, создающих индивидуальный в каждом случае атомный образец. Если свободные электроны расположены в виде вашего конкретного образца, создается точный двойник. Строительные блоки материи витают повсюду вокруг нас. Моя машина просто сфокусировалась и сконцентрировала мое мысленное изображение цветка или человека. Вот знакомый вам примерпантограф. Он делает точные копии рисунков, точно также как мое устройство делает точные копии трехмерных объектов.
Любопытство преодолело мой гнев.
Вы же можете сделать целое состояние такими фокусами. Вы можете создавать золотые украшения... Да что угодно! Если они настоящие... Ну, вы можете сделать целую армию роботов!
Диринг покачал головой.
Никто не сможет командовать ими, но я попробую.
Мне это не понравилось. Наконец Элеонора набралась храбрости и приказала своему двойнику закрыть глаза, но ничего не произошло.
Диринг кивнул в сторону ниши.
Мне даже не нужен этот фокусирующий аппарат. Он облегчает мою задачу, но настоящим сердцем машины является шар. Вот глядите!
Передо мной прямо в воздухе возник тонкий туман. Он закрутился и начал уплотняться, как крохотная галактика. И приобретать призрачную форму человека.
Внезапно мне показалось, что я гляжусь в зеркало. Передо мной стояла идеальная копия меня самого. Полная копия, вплоть до последней детали одежды!
Бледное, красивое лицо Диринга ничего не выражало. Но глаза моего двойника уставились прямо в мои глаза.
И я испытал холодный шок. Казалось, ледяные пальцы проникли в мой мозг. Тело мое внезапно было парализовано.
Я потерял сознание? Нет, ведь я слышал голос Диринга. Но я не мог двигаться, не мог даже пальцем шевельнуть.
Вы повинуетесь,сказал Диринг.
Мне показалось, что мысли мои превратились в клетку с птичками, бьющимися о решетку. Я не мог думать.
Вы повинуетесь,продолжал мрачный голос.Вы не можете предать меня. Когда вы попытаетесь рассказать всем, кто я или что делаю, когда вы попытаетесь получить помощь против меня, то не сможете этого сделать. Запомните! А теперьспать.
И после этого нахлынула темнота...
Проснулся я в Раю.
Это было не образное выражение, а настоящий Рай. Когда я открыл глаза, то лежал на клевере под деревом, рядом со мной спала Элеонора. Я взглянул наверх, как мне показалось, на небо. Но небо было не голубое. Оно было мягкого золотистого оттенка, безоблачное и лишенное глубины. Я уж подумалне перенесли ли меня на какую-то другую планету.
Все вокруг, казалось, оправдывало такую догадку. Трава, на которой я лежал, была голубоватого оттенка, таким же был и мох. А дерево...
Его листья тоже были голубоватыми, на ветвях краснели гроздьями розовато-желтые круглые фрукты размерами больше персика.
Я встал и увидел, что стою на вершине холма. Рядом вниз по склону бежал ручей кристально прозрачной воды, исчезающий в траве. Вокруг росли самые разнообразные деревья, о каких я никогда и слыхом не слыхивал.
А холм был обнесен стеной! То, что я сначала принял за небо, было на самом деле нечто вроде большой золотой чаши, накрывающей нас. Золотая стена была сплошная и, поднимаясь вверх, сливалась с куполом над головой.
И тут проснулась Элеонора. Я вспомнил о Диринге. Так или иначе, это сделал с нами именно он. Загипнотизировал нас и привез сюда. Но куда это «сюда»?
Элеонора открыла глаза, увидела странное небо и, тихо вздохнув, потянулась ко мне. Я обнял ее, и некоторое время мы молчали, успокаиваясь от близости друг друга.
Барни,наконец сказала она,что случилось?
Последнее, что я помню, был Диринг, гипнотизирующий меня,ответил я.
Ее карие глаза расширились, когда она увидела наш странный маленький мир.
Но... Я не понимаю.
Оказалось, последним, что помнила Элеонора, был голос Диринга, велевший ей спать. Но что происходило до или после, ни она, ни я не могли себе представить.
Мы не можем до сих пор быть в его доме,сказал я.Это очевидно.
Я поднялся и сорвал один из розовых плодов. Он был такой сочный и сладкий.
Мы здесь единственные люди,сказала Элеонора.Может, пойдем и посмотрим наш личный мир.
Я кивнул в сторону стены.
Начнем с нее?
Я специально не проявлял никакого волнения, понимая, что Элеонора может быть на грани истерики, и для этого было хорошее основание! Мы вместе спустились с холма и пошли по роще рядом с ручейком. Потом мы выпили из него воды и поняли, какая она сладкая.
Скопления разнообразных фруктов висели над нами, точно луны. Кроме того, золотое небо было неизменным и вечным. Это был Рай.
Но он был очень тихим. В ветвях не пели птицы. Не было ни малейших признаков насекомых. Вероятно, мы с Элеонорой были единственными живыми существами в этом раю.
Даже Адам и Ева не были такими одинокими!
Мы дошли до золотистой стены, и я изумленно уставился на нее. Стена была из какого-то вещества, гладкого, как пластик. Я протянул руку, чтобы коснуться ее, но рука погрузилась в стену, словно это был туман!
Все это было ненастоящим... Это была иллюзия. Внезапно я ощутил восторг. С криком я бросился вперед, прямо сквозь стену, и на мгновение ослеп от яркого солнечного света. Прохладный свежий ветерок дунул мне в лицо.
Склон, на котором я оказался, спускался в проход между зелеными деревьямизнакомыми, земными деревьямик металлической ограде. За оградой была видна автомагистраль, по которой проносились машины.
Все в порядке, Элеонора,сказал я, оглядываясь.
Но Элеоноры там не было.
Меня пронзил страх. Я резко повернулся, но золотая стена исчезла. Я глядел на плоскую голую равнину, протянувшуюся на целый километр, прежде чем снова начинались деревья. И на этой равнине не было ничего!
Элеонора!закричал я, но изо рта у меня вырвался лишь хриплый шепот.
Спотыкаясь, я бросился вперед, и внезапно под ногами у меня оказалась мягкая трава. Небо снова было накрыто золотистой чашей. Впереди стоял холм, покрытый странными деревьями, а в моих объятиях оказалась Элеонора с мокрыми от слез щеками.
Барни! Барни!
Позади меня опять была стена, золотистая, загадочная, закрывающая собой знакомый земной пейзаж.
Сквозь стену можно пройти,сказал я.А невдалеке, ниже по склону, тянется шоссе. Идем.
Она покачала головой.
Я не могу! Я увидела, как ты исчез в стене, и попыталась следовать за тобой, но не смогла!
Я ошеломленно покачал головой.
Но если смог я...
Я опять проверил рукой стену. При этом Элеонора положила свою руку на мою. Бесполезно. Тогда я схватил руку Элеоноры и с силой толкнул ее вперед, сквозь стену. Но стена внезапно стала настоящей и твердой.
Ты делаешь мне больно,сказала Элеонора.Это бесполезно, Барни. Я пыталась уже много раз...
Однако мы не сдались, пока не стало совершенно очевидно, что я могу пройти через эту стену, а онанет. Обойдя вокруг стены с внутренней стороны, мы поняли, что это непроходимый барьерно непроходимый только для Элеоноры.
И что дальше?
Ты должен оставить меня, Барни,сказала Элеонора.И пойти за помощью. В полицию или куда-то еще.
Оставить тебя здесь?
Я огляделся.
Я буду здесь в безопасности. Здесь нет ничего, что могло бы причинить мне вред.
Это было правдой. Мы видели весь наш маленький личный мирок. Он был пуст. Еда и вода были здесь в изобилии. Не было ничего живого, кроме нас самих.
Мне очень не хотелось покидать Элеонору, однако это был единственный способ. Тогда, наконец, я снова прошел через золотистую стену с болезненным, ужасным чувством видя ее бледное испуганное лицо, от вида которого у меня разрывалось сердце.
Позади меня снова не было ни холма, ни Элеоноры, только голая засушливая равнина. Я поспешил вниз по склону и через пять минут добрался до шоссе.
Там, припаркованная на обочине, стояла моя собственная машина.
Это потрясло меня. Дверца была заперта, но порывшись в карманах, я нашел ключ. Река Гудзоня решил, что это Гудзонвиднелась по другую сторону шоссе, поэтому я поехал на юг. Мне срочно нужна была помощь.
Добравшись до какого-то маленького городка, я подошел к полицейскому, регулировавшему движение. Его румяное лицо вопросительно повернулась ко мне.
Чем я могу вам помочь?
Я открыл было рот, но не смог произнести ни звука. Я хотел рассказать ему о том, что произошло. Хотел попросить его о помощи, попросить его вернуться со мной туда, где ждала Элеонора... Но я не мог выдавить из себя ни слова.
Тогда я внезапно вспомнил гипнотическую команду Диринга: «Вы не сможете предать меня. Когда вы попытаетесь рассказать всем, кто я или что делаю, когда вы попытаетесь получить помощь против меня, то не сможете этого сделать...» Но это же невозможно! Диринг не может командовать моим языком, мне нужно всего лишь сказать несколько слов, и власти сделают все остальное. Несколько слов... Но я не мог вымолвить их.
Полицейский продолжал глядеть на меня.
Ну, что?
Затем он шагнул вперед и подозрительно понюхал меня.
Скажите, пожалуйста, это дорога на Нью-Йорк?наконец спросил я и не испытал никаких затруднений, произнося эти слова.
Конечно. Поезжайте прямо вперед, через Йонкерс.
Я поехал дальше, в мыслях моих царил хаос. Как я могу получить помощь, если не могу говорить? Ладно, можно тогда написать! Я припарковал машину, достал блокнот и карандаш.
Однако у меня получались только бессмысленные каракули. Гипнотическая команда Диринга была для меня слишком сильна. Всякий раз, когда я пытался предать его, то оказывался перед непроходимым психическим барьером, таким же сильным, как золотистая стена, за которой была заперта Элеонора.
Но я сделал еще несколько попыток, прежде чем полностью убедиться в этом. Затем направился в Верхний Манхэттен, в дом Диринга. Это, по крайней мере, было для меня возможным.
Я доехал до особняка и вышел. Постучал старомодным молоточком по двери. Дверь открылась, и Диринг, бледный, слегка улыбающийся, шагнул назад, держа в руке пистолет, направленный прямо мне в сердце.
Заходите,пригласил он.Я ждал вас.
Диринг привел меня в гостиную, где мы сидели накануне.
Сядьте и расслабьтесь. Прежде всего, Корбетт, поймите, что вашей невесте не грозит никакая опасность. Ей никто не навредит. И вам тоже.
Никто, кроме вас,сказал я.
Он рассмеялся и кивнул на пистолет.
Да садитесь же. Не будьте таким мелодраматичным. Я хочу вам все объяснить, и это можно сделать в комфортной обстановке.
Что вы сделали с нами?
Почему-то мой голос не был таким спокойным. Меня потрясла уверенность Диринга.
Я владелец этого участка земли на Гудзоне,сказал он.Того самого, на котором вы оставили мисс Данн. Я давно подготовил все это. Рай под золотистым куполом был создан мной при помощи моей машины. Я создал его прошлой ночью.
Создали его?
Ну, ведь вчера я создал цветы, не так ли? И роботов-людей? Трудно было представить себе Рай и окружающую его непроходимую стену. Непроходимую для вашей невесты.
И зачем вам все это понадобилось?
Он криво усмехнулся.
Ради эксперимента. Холм в некотором смысле теплица, точно оранжерея под стеклом. Снаружи он невидим. И ни для кого, кроме вас, золотистая стена не проходима. Никто не может войти внутрь, а Элеонора Данн не может выйти наружу. Дело в том, Корбетт...Он слегка заколебался.Я не homo sapiens. Вообще не человек.
Я уставился на него. Диринг поднял хорошо ухоженную руку и мельком оглядел ее.