Заключённые выпучили глаза на экран и обменялись взглядами. Корабль вошёл в червоточину и исчез. Следом пространство разгладилосьона закрылась.
Что за?! вскрикнул Юн. Они умеют создавать червоточины?! Он схватился руками за обритую голову.
Похоже, они всё-таки далеко продвинулись в технологиях, мрачно сказал Октай.
Если никто не спасся кроме нас, то мыединственные свидетели произошедшего, тихо произнёс Марк.
И служба безопасности нам не поверит. Обвинят во всём нас, сказал Джеминг. Надеюсь, мой человек успеет нас вытащить.
Есть же записи с камер, сказал Марк. Почему им нас обвинять?
Не знаю, не знаю, промолвил Джеминг. Что-то мне кажется, что закончится для нас всё плачевно, если Государство найдёт нас первым. Придерживаемся плана и уповаем на Всесоздателя. Больше нам ничего и не остаётся.
Внезапно Юн оттолкнулся в сторону аварийного контейнера и достал оттуда герметичные упаковки еды. Среди них были протеиновые батончики, вяленое мясо скуфа и несколько пакетиков терийской каши.
Предлагаю поесть, господа, и таки поделиться своими историями жизни. Сейчас бы пригодилась небольшая разрядка для мозга. Слишком тяжёлый день.
Услышав упоминание о еде, двое политзаключённых тут же поспешили к Джемингу. Несмотря на потрясение, от физиологических потребностей человеку так просто не отделаться. Разве что полностью имплантировать тело, оставив один лишь мозг, кровь и нервные цепи в качестве органики.
Юн раздал по несколько герметичных пакетиков, закрыл шкафчик и принялся с животной жадностью распечатывать свою долю еды. Глядя на его тело, можно было понять, что на ОС-87 смотрители частенько заставляли его пропустить сеанс приёма пищи.
Ну, Марк, за что тебя заключили на ОС-87? спросил Джеминг, с жадностью зверя пережёвывая мясо.
Марка удивило то, с какой резкостью Юн перескочил от темы новых разумных существ, которые только что уничтожили целую станцию людей, на дружеские беседы о жизни.
Это не очень приятная история, всё же поддался ему Марк.
А у кого из нас она приятная? Ну же, расскажи. Я думаю, будет лучше, если все мы будем хорошо знать друг друга, сказал повстанец с намеренной наигранностью и призывающе развёл руки в стороны.
Вначале Марк сомневался, но всё-таки решился на диалог:
Я просто оскорбил главу службы безопасности на П-09, где я жил и работал. И меня отправили сюда на шесть лет за критику органов администрации.
И за что оскорбил? заинтересованно спросил Октай.
Марк опустил веки.
Он отправил на «удаление» дорогого мне человека. Обещал и меня «удалить», но обошлось мягче.
За что «удалили»? спросил Джеминг.
Пособничество террористам, то есть повстанцам Но она была не виновна, она бы никогда
Пища комом подступила к горлу. Марк перестал есть. Густая пучина воспоминаний стала обволакивать его и погружать всё глубже и глубже. Заметив это, товарищи решили не беспокоить его с вопросами.
Джеминг перевёл взгляд на Октая.
Ну, а ты как попал на «ОС-87»?
Октай с робостью засунул упаковку от каши в мусорный шлюз, обтёр ладони и принялся рассказывать:
Я работал в Первом Гуманитарном Университете специалистом по изучению и изложению истории человечества. И так уж вышло, что был я сторонником правдивого изложения. Но вот моим коллегам такой подход не особо нравился. «Единое Государство не ошибается и никогда не ошибалось!», писклявым тоном передразнил он реплику одного из своих бывших коллег. «То, что вы называете достижениями варварских объединений, является преступлением против Единого Государства!», продолжал Октай. «Государство родилось не в итоге переворота колонистов Нового Рассвета, а в итоге стремления этих колонистов к единению пред лицом новых угроз!». Я считал, что народ должен знать правду, какой бы она ни была. Это же история! А Государство сделало её одним из своих источников пропаганды. Я оспаривал мнение своих коллег и, собственно, оспаривал мнение самого Государства. Ну и, как понимаете, продолжалось это недолго. Девять циклов назад меня доставили на ОС-87.
И на сколько приговорили? поинтересовался Марк.
На тридцать лет. Томиться здесь мне пришлось бы ещё долго. Вмешательство этих созданий и ваш план побега мне можно считать чудом. Хоть и достаточно ужасным Но чудом.
Да, тут тебе повезло, сказал Джеминг. Остальные из нашей группы смертников вряд ли выжили.
Октай нервно перебирал пальцы на левой руке.
Жестоко ты поступил с тем охранником, промолвил историк. Он ведь помог нам бежать.
Глаза Джеминга вспыхнули яростью, а мышцы на скулах свелись.
Жестоко поступил? Да вы бы знали, что мне пришлось пережить в этой ёбаной тюрьме за эти четыре года. Я ведь не совсем такой заключённый как вы.
Юн тяжело вздохнул, а его лицо приняло такой вид, словно он разом вспомнил всё плохое, что произошло за эти четыре года. На пару секунд он замолчал, а затем закатил рукав на своём тюремном чёрном костюме.
Я знал этого мудака. Не помню, как его там звали, правда Гуанг вроде, но не суть. Он был одним из шести моих личных смотрителей. Он и пятеро его друзей иногда проводили на мне «практические исправительные методы», как они их называли. Вот это, они лили на руку расплавленное олово. Повстанец показал руку в ужасных ожогах от запястья до основания предплечья.
Марк передёрнулся, когда представил себя на его месте.
Следом Джеминг закатил рукав на левой руке, которая оказалась вся в глубоких, местами ещё свежих порезах. Только тогда, посмотрев на левую руку повстанца, Марк заметил, что у того отсутствовали два пальца.
А это, Джеминг выдержал театральную паузу, это меня заставляли кричать «Вечность Единому Государству!» и всякое подобное дерьмо. Каждый раз, как я отказывался, мне оставляли порез острым титановым ножом. Но это херня. На спине вот мне прошлись по касательной лазерным резаком, срезав добротный кусок плоти. Вот это было, скажем, неприятно. Помню, как слышал отчётливый запах своего же палёного мяса. Джеминг говорил совершенно спокойным тоном, чем наводил мурашки на двух заключённых, которым приходилось пережить, по сравнению с повстанцем, максимумпару лёгких избиений.
Я не жалею, что его там оставил. Выпади мне такой шанс, я бы сделал это ещё раз.
Марк понимающе кивнул. У двух политзаключённых не осталось сомнений на счёт той ситуации, и на этот раз они разделили мнение Джеминга.
Может, расскажешь как ты попал на ОС-87? спросил Марк. Слухи то про тебя разные ходили.
Джеминг опустил рукава и ухмыльнулся.
Слухи? Я настолько известен?
Говорят, ты был одним из лучших капитанов повстанцев, сказал Октай.
Юн посмотрел в пустоту печальным взглядом.
Да. Был.
Что же случилось? поинтересовался Марк.
Обычное задание: точечный удар. Командование получило информацию, якобы грузовой корабль в сопровождении двух бригов переправляет крупный груз антиматерии из системы ЗА-01 в систему ЗК-06. Меня на моём фрегате «Воля» отправили перехватить этот конвой. Взорвать их к херам, одним словом. Конечно же, всё это надо было сделать тонко, с антиматерией шутки плохи. Подберёшься слишком близкопопадёшь под настоящий град из мелких обломков. Никакие отражатели не спасут. В общем, устроили мы засаду в последней перед ЗК-06 системе ЗМ-01. Легли мы на орбиту КП-19она ближайшая к червоточине выхода. Вот-вот должен был явиться конвой. Примерное время прибытия было рассчитано, и мы уже были готовы начать бой. Как вдруг выходят из червоточины два фрегата, а за ними линкор и четыре брига.
Засада? спросил Марк.
Да. Ложный донос мы получили, судя по всему. Такое редко, но случалось.
Что было дальше?
Уйти оттуда я уже не мог. Запустить двигатель на антиматерииминимум часов семь, а я уже чувствовал, как корабли эскадры наводят на меня орудия. Я дал команду включить импульсные двигатели и ринуться прочь с орбиты, чтобы притяжение не искривляло траекторию полёта снарядов. Наводчикам приказал целиться в один из фрегатов, так как у него достаточно высокая скорость и при этом высокая боевая мощь. Бриги быстры, но малы и вооружения у них немного, да и попасть по ним сложновато. Линкор же наоборот убийственный, но медленный. Но не суть. Так вот, я, как и все мои люди, понимал, что нам мягко говоря пиздец. У кого больше пушек, тот и побеждает. Но! Мы хотели забрать с собой хоть кого-то из этих ублюдков. Сделали мы несколько залпов из рельсотронов и следом пустили ракеты. Всё в один фрегат. Следом по бригам на авось. Минут через тридцать и к нам прилетела первая партия шрапнели. Большинство ушло мимо, но знатную часть захватили и отражатели. Поле-то выдержало, но значительно ослабло. Тут мне докладывают, что на сенсорах минус один кораблик. Ха! Ребята сразу воспряли духом и понеслась! Навели орудия на второй фрегат. Залп, ещё залп. Снова по бригам. Через две минуты нам летит вторая порция шрапнели. Мои пилоты подкорректировали курс, и всё ушло мимо. Небольшая задержка и наш залп. На этот раз в линкор. Чего уже терять? К нам близились ракеты, и мы принялись уничтожать их своими. Естественно, наш боезапас быстро иссяк. Несколько ракет достигли моего корабля, и отражатели накрылись. А ещё через минуту порция шрапнели пробила первый слой нашей брони. Дальше передо мной стоял выбор: погибнуть вместе с моей «Волей», пожертвовав экипажем, или спастись, призвав себя и остальных к ответственности и вероятному «удалению». Сам не знаю почему, но я выбрал второе. Я дал команду двигаться к спасательным капсулам. Многие спаслись, но потом нас, конечно же, подобрали выжившие корабли эскадры. Ха! Выжившие! Оказывается, через полчасика наши выстрелы настигли второй фрегат. А также мы уничтожили один из бригов. Клянусь, я смеялся, когда их офицер зачитывал обвинение. Настроение Юна тут же поменялось. Он опустил голову и стиснул зубы. Всех «удалили» сразу после того, как подобрали на борт. Выбросили в шлюз. Одного меня оставили. Он снова поднял глаза к товарищам. Лучше бы было наоборот.
Почему же оставили тебя?
Джеминг посмотрел на Марка, затем на Октая.
Лидер повстанцев и духовный наставник Юрий Юн. Мой брат, выдохнул он.
Брат? Марк вскинул брови.
Ну, это когда обоих родила одна женщина.
Марк встретился взглядом с Октаем, поймав его глупое выражение лица. Они не совсем понимали, что имеет в виду Джеминг, но вдаваться в подробности никто не стал.
В Шаттле снова воцарилась тишина. Казалось, разговоров на ближайшее время больше не предвидится. Все молча пережёвывали пищу.
Марк снова думал. И он осознал, что хочет проснуться. Хочет подскочить от свистящего утреннего гудка в камере. Под пинки смотрителей двинуться в робототехническую секцию и приняться за ироничный ремонт ремонтного дрона, датчики которого сбились и привели беднягу прямо в переборку станции. После выполненной работы вместе со всеми на сеанс приёма пищи. Каша и тонизирующий напиток. Снова на работу. А вечером, после второй кормёжки, лечь и отдохнуть до следующего идентичного дня. Там на ОС-87 он мечтал о свободе, как и все. Но мог ли Марк представить, какой ценой он её получит? Ценой кровавой расправы над тысячами жизней? И теперь трое счастливчиков, трое избранников Вселенной: революционер, историк и робототехник дрейфовали на орбите безатмосферной серой планеты в надежде на то, что человек, которого, может, уже давно и нет в живых, прилетит и спасёт их от неминуемой смерти. Первоначальный позитив начал куда-то уплывать.
Из-за погружения в меланхолию Марк еле затолкал в горло последний кусок сытного протеинового батончика. Выпив несколько глотков воды, он выбросил остатки гермоупаковки в мусорный шлюз. Джеминг ушёл к себе в пилотское кресло, после чего без предупреждения выключил экраны и освещение. От полного сумрака защищала только панель управления, которая исторгала лёгкое синее свечение, отбивавшееся от лица сидящего рядом Юна.
Находиться во тьме оказалось довольно скучно. Молчать заключённые долго не смогли. Первым начал пытаться завести диалог Марк:
Эй, Джеминг.
Повстанец лениво повернул голову.
Что? таким же ленивым уставшим голосом ответил Юн.
А всё-таки? Зачем ты был нужен Государству живым? Что бы они получили от Юрия? И почему тебя держали именно на ОС-87?
Встретишь ихможешь спросить об этом, сказал Джеминг, вернувшись в исходное положение.
А у тебя никаких догадок?
Нет. Но за меня они бы от него ничего не получили.
Это почему?
Слушай, я уже начинаю жалеть, что начал разговор. Вас тут ещё целых два человека, а весёлые истории всё я рассказываю. Ты вот не хочешь ни чем поделиться?
Чем, например?
Не знаю. Может быть, подробнее расскажешь свою историю?
Я Марк покачал головой и задумался.
Открытость рождает доверие, поддержал Юна Октай. А довериеэто то, что нам бы всем очень пригодилось по отношению друг к другу. Нам, похоже, долго придётся просидеть в этой посудине.
По лицу Марка пробежала нотка сомнения, но он всё же начал:
Как и все, я вырос в воспитательном центре, выдохнул он. Там нас учили дисциплине, патриотизму, воинскому долгу, короче, пичкали нас пропагандой с самого младенчества. Вообще дети легко внушаемы, и все, кто был там со мной, верили в принципы и идеалы Государства без капли сомнения. И я тоже верил, я же был ребёнком.
Ага, то ещё дерьмо, бросил Джеминг. Родителей ты своих, конечно же, не знал?
Ты имеешь в виду тех, кто проводит зачатие?
Да, их.
Зачем мне их знать?
Ну, мой отец похитил меня оттуда, когда мне было двадцать. Ты не представляешь, что такое родные люди, мечтательно сказал Джеминг. И я до того момента не представлял. Это нечто большее, чем просто воспитатели. Это люди, для которых ты не просто кусок человеческого материала, а личность. Что ж, именно поэтому Государство и отказалось от «варварской» семейной модели. Нет индивидуализму! Да? Но ты продолжай.
Марк уставился в распластавшуюся на полу черноту и погрузился в вязкую пучину воспоминаний.
Как сейчас помню: было мне лет двенадцать, и на уроке предвоенной подготовки я задал вопрос учителю: «Почему нас учат убивать людей, если убивать плохо?». А он ответил: «Плохо убивать хороших людей, граждан Единого Государства, а убивать врагов Государствахорошо». «А почему враги Государства плохие люди?». Учитель тогда чуть ли не вскипел, и, стараясь говорить спокойным голосом, ответил: «Потому что они не хотят принимать убеждения и ценности Единого Государства». «А чем их убеждения хуже?», спросил я, не замышляя ничего бунтарского или недоброго, я ведь был ребёнком. Но учитель пришёл в ярость от таких слов и нарочно выставил меня перед всеми идиотом. Для того чтобы заглушать нездоровый интерес вот таких вот детей как я, на них натравливают более послушных воспитанников. После того урока остальные дети относились ко мне с презрением, часто нарывались на драки. Друзей у меня там не было, и быть не могло. Но однажды после одной из моих разборок со сверстниками мне сильно влетело. Я сидел на полу возле раздевалок, и ко мне подошла девочка на год младше, чем я. «Они придурки, сказала она. Не любят тебя, потому что ты отличаешься от них». «Но отличатьсяплохо», ответил я. «Нас же учили». «Как тебя зовут?», спросила она. «Воспитанник Марк АКФ-47556», представился я, как нас учили в воспитательном центре. «А я Мария».
Вспомнив это, Марк грустно улыбнулся.
Она помогла мне подняться на ноги, и с того момента мы общались с ней всю жизнь Всю её жизнь.
Вы были парой, полагаю? уже более заинтересованно спросил Джеминг.
Парой?
Союз с целью зачатия или как там у вас называется?
Нет Хотя я всё же испытывал к ней симпатию и хотел бы вступить в союз. И нам в последнее время удалось стать ближе в этом плане. Но
Ясно, ясно, язвительно сказал Джеминг.
Мы сдали тест профпригодности при выпуске из воспитцентра, и он показал одинаковый результатобслуживание роботизированных механизмов. По счастливой случайности нас обоих отправили в колонию К-336 на П-09. При этом в один цех.
За годы моей работы я понял, что в Государстве никогда ничего не бывает случайно, сказал Октай.
И как она помогала революции? горделивым голосом спросил Джеминг.
Я не знаю. Ничего особенного она не делала. Да, Мария была бунтаркой, но на людях ничего такого не показывала. Да и вообще, она не могла помогать повстанцам. Она бы мне рассказала, обязательно рассказала. Марк тяжело вздохнул. Однажды она просто не пришла на работу. Я отправился к ней домой. Там её тоже не было. Я искал её, пытался связаться с ней через коммуникатор, но безуспешно. Мария не оставила бы меня не попрощавшись. Я решил подождать. На следующий день её опять не было. Я начал волноваться и подумал зайти в отделение службы безопасности. Может быть, им что известно? В итоге сам глава СБ устроил мне допрос, задавая различные вопросы о ней и обо мне. Странные вопросы. В конце он сказал, что Мария была «удалена» вчерашним вечером за то, что предала Государство, вступив в сговор с террористами. Я не выдержал и сказал ему всё, что думаю о нём и о Едином Государстве в целом. Конец истории.
Да, главы СБ те ещё пидорасы, прокомментировал Юн.
Я все же не понимаю. Даже если она была в сговоре с повстанцами, что заставило её пойти на это? сказал Марк. Он вылез из кресла, чтобы всем телом повернуться в сторону Джеминга. Почему твой человек с тобой работает? Если его поймают, а его когда-нибудь всё равно поймают, если этого ещё не случилось, то его ждёт смерть. Какой в этом смысл? Какая выгода? Небольшая кучка повстанцев никогда не сможет победить Единое Государство.
Джеминг Юн бодро повернулся к Марку.
Ты недооцениваешь силу идеи, друг мой. Идеяэто такая вещь, за которую человек может отдать самое ценноесвою жизнь. Идея может, как сжечь колонию дотла, так и построить её на пустынном месте. Она может забрать миллиард жизней или подарить их. Идея сравнивает горы с землёй и осушает океаны. Я в неё верю, верит мой человек и верила твоя подруга Мы победим. Не сомневайся в этом.
После заключительных твёрдых слов Юна шаттл снова овеяла тишина. Джеминг ещё несколько минут смотрел на синюю панель управления, а чуть позже его тело перестало подавать признаки движенияон провалился в сон. Марк периодически перекидывался парой фраз с Октаем, которые становились его временным спасательным кругом в бескрайнем море памяти. Мысленно он еще раз пережил всю жизнь с момента знакомства с Марией до встречи с чудовищными созданиями, а после, почувствовав сокрушительную усталость, всё-таки смог уснуть. Этот ужасный день для всех был закончен.