Словно доказывая его правоту, к концу марш-броска трое наших получили травмы. Один упал на нож и стал первым, уволенным из нашего взвода в запас. Не думаю, что он сделал это нарочно, он был не настолько ловким.
Ближе к концу обучения я заметил тревогу в глазах бойцов. Стручок страдал от бессонницы; по ночам он крутился и ворочался, заставляя свою койку страшно скрипеть. К этому моменту я уже привык к жизни без телевизора, интернета и круглосуточных магазинов, но каждый раз, когда я думал о том, как проткну копьем из углеволокна теплое существо из плоти и крови, меня выворачивало наизнанку.
Конечно, были и исключения.
Проходя мимо тренировочного зала, мы видели, как потный Черная Пушка упражняется с копьем. Он сам, добровольно, устраивал себе дополнительные тренировки, а в свободное время постоянно точил свой нож. Один его знакомый сказал, что раньше Черная Пушка был тихим мальчикомодним из тех, кого в школе обижают хулиганы. А теперь он, похоже, превратился в кровожадного мясника.
Шесть недель спустя мы впервые вступили в бой. Он продолжался шесть минут и четырнадцать секунд.
Инструктор по физподготовке приказал нам окружить небольшую рощу, а затем отдал приказ об атаке. Черная Пушка пошел первым. Мы со Стручком переглянулись, а затем, чуть помедлив, пошли вслед за ним. Когда мы с ним добрались до места действия, там уже была только лужа крови и куча переломанных костей. Мне сказали, что Черная Пушка в одиночку убил восемь крыс. Одну тушку он оставил себе.
После боя инструктор провел собрание, на котором похвалил Черную Пушку и покритиковал «отдельных лентяев».
Черная Пушка снял шкуру со своего трофея, но не обработал ее как следует. Она сгнила, начала вонять, и в ней завелись черви. В конце концов, сосед Черной Пушки дождался момента, когда его не было рядом, и сжег ее.
* * *
Боевой дух упал.
Неясно, что хужето, что крысы научились обходить искусственно созданные барьеры, препятствующие размножению, или то, что у них обнаружились признаки разумного поведения: постройки, иерархическое общество и даже религиозные ритуалы.
Моя паранойя усиливается. В лесах полно глаз, а из травы постоянно доносится чей-то шепот.
Сейчас ночь. Меня мучает бессонница, и я вылезаю из палатки.
В начале зимы звезды светят так ярко, что мне кажется, будто я вижу самые дальние уголки вселенной. Тишину пронзает стрекотание какого-то одинокого насекомого. Мое сердце сжимается от невыразимой тоски.
Ша! Я поворачиваюсь на звук. В пяти метрах от меня на задних лапах стоит крыса, словно еще один солдат, скучающий по дому.
Я тянусь за ножом, спрятанным в сапоге. Крыса тоже пригибается. Мы не сводим друг с друга глаз. Как только моя ладонь касается рукояти, крыса разворачивается и исчезает в лесу. Я выхватываю нож и бегу за ней.
Обычно я догоняю крысу за тридцать секунд, но сегодня ночью, похоже, вообще не могу даже сократить дистанцию между нами. Время от времени крыса оборачивается и смотрит, не отстал ли я. Это приводит меня в ярость.
Воздух наполнен сладким ароматом гниения. На небольшой поляне я останавливаюсь, чтобы отдышаться. У меня кружится голова. Деревья вокруг меня раскачиваются и изгибаются, странно поблескивая в свете звезд.
Из леса выходит Стручок. На нем очки, которые уже должны быть у его родителей, в нескольких тысячах километров отсюда. В его груди нет дыры, которую пробила ветка.
Я оборачиваюсь и вижу своих родителей. Папа в старом костюме, на маме простое платье. Они улыбаются. Они выглядят моложе, и волосы у них еще не седые.
По моим щекам текут слезы. Мне не нужна логика. Мне не нужен здравый смысл.
Инструктор по физподготовке нашел меня до того, как я умер от переохлаждения. Он сказал, что слез и соплей на моем лице было столько, что ими можно было наполнить флягу.
* * *
Стручок наконец-то сказал что-то осмысленное.
Жизньтакая
Предложение он не закончил. Утомительная? Хорошая? Глупая? Можно вставить любое слово. Вот почему она осмысленная.
Теперь он говорил убедительно, по делу, оставляя простор для воображения. Честное слово, оказывается, занятия по литературной критике не прошли для меня впустую.
Моя жизнь была такой невероятной. Полгода назад я и не предполагал, что буду мыться только раз в неделю, спать в грязи со вшами, драться с другими мужчинами моего возраста за пару печенек и дрожать от возбуждения при виде крови.
Люди гораздо легче приспосабливаются к условиям окружающей среды, чем нам кажется.
Где бы я был сейчас, если бы не вступил в Группу по борьбе с грызунами? Скорее всего, целый день сидел бы в интернете, а может, жил с родителями, и мы бы сводили друг друга с ума. А может, гулял бы по району с компанией из местных неудачников и громил бы все подряд.
Но сегодня, когда инструктор отдал мне приказ, я был на поле боя, я размахивал копьем, словно настоящий охотник, я гонялся за крысами всевозможных цветов. Отчаянно визжа, крысы неуклюже пытались сбежать, ковыляя на задних лапах, их заставили так ходить, чтобы они стали более симпатичными. По слухам, крыс, сертифицированных для экспорта, оперировали, чтобы они могли лучше вокализировать. Я представил себе, как крыса вопит по-английски: «Нет!» или «Не надо!» а затем смотрит на то, как копье пронзает ее брюхо.
Постепенно наш взвод разработал неписаные правила. После боя каждый из нас отдавал хвосты убитых им крыс инструктору, чтобы можно было провести подсчет. От этих показателей теоретически зависело то, какую работу мы получим после увольнения в запас.
Начальство точно знало, как нас мотивировать; я чувствовал себя совсем как в университете, когда вывешивали результаты экзаменов.
Больше всего поощрений получал Черная Пушка. Число убитых им крыс, вероятно, уже превысило тысячу, и он сильно оторвался от всех остальных. Мой собственный результат был ниже среднего, едва соответствовал нормесовсем как в университете. Стручок оказался в самом низуда и то потому, что время от времени я давал ему пару хвостов.
Инструктор отвел меня в сторону.
Слушай, ты же друг Стручка. Разберись с ним.
Стручка я нашел за кучей листьев. Я сильно шумел, чтобы он успел убрать фотографии родителей и стереть с лица слезы и сопли.
Тоскуешь по дому?
Он кивнул, отводя в сторону глаза с распухшими веками.
Я достал из внутреннего кармана фотографию.
Я тоже думаю о доме.
Он надел очки и изучил снимок.
Твои родители такие молодые.
Снимок сделали много лет назад. Я посмотрел на одежду родителейона все еще выглядела новой. Похоже, я не очень хороший сын. Столько лет заставлял их волноваться. И даже не сфотографировал их ни разу.
У меня защипало в носу.
Ты про макак слышал? спросил Стручок.
Уследить за ходом его мысли было невозможно. Его разум был похож на проволочную сетку, и идеи путешествовали по нему прыжками.
Ученые обнаружили в их мозгах зеркальные нейроны, продолжил Стручок. Поэтому макаки, как люди, понимают мысли и чувства других обезьян. У них в голове есть зеркало, обеспечивающее эмпатию. Понимаешь?
Я ничего не понял.
Эмпатия есть у тебя. Ты всегда умеешь выбрать подходящие слова и привести меня в нужное состояние. По-моему, у тебя избыток зеркальных нейронов.
Ты меня обезьяной назвал, что ли? спросил я и в шутку стукнул его.
Стручок не рассмеялся.
Я хочу домой.
Не тупи. Инструктор ни за что тебя не отпустит, а если сбежишь, то испортишь свое личное дело. Как ты после этого будешь искать работу?
Я просто не могу этим заниматься, медленно ответил Стручок, глядя мне в глаза. По-моему, крысы ни в чем не виноваты. Онитакие же, как мы, они делают все, что могут. Но нам суждено гоняться за ними, а имубегать. Если бы мы поменялись ролями, ничего бы не изменилось.
Я не знал, что ответить, и поэтому просто положил ему руку на плечо.
По дороге в лагерь я столкнулся с Черной Пушкой.
Ты теперь психотерапевт у этого слюнтяя? ухмыльнулся он.
Я показал ему «фак».
Осторожно, а то пойдешь на дно вместе с ним! крикнул он.
Я попытался задействовать свои зеркальные нейроны и разобраться в мыслях и чувствах Черной Пушки. Мне это не удалось.
* * *
Инструктор по физподготовке задумчиво смотрит на карту и на детектор.
По данным детектора, к границам нашего района движется большая стая крыс. Если мы будем идти с той же скоростью, что и раньше, то доберемся до них через двенадцать часов. Уничтожив всю группу, мы выполним норму, и тогда нас уволят в запас со всеми почестями. Мы получим работу и поедем домой на Новый год.
Но есть одна проблема: отрядам Группы по борьбе с грызунами запрещено пересекать границы районов. Это правило ввели для того, чтобы снизить уровень конкуренции между отрядами, иначе бы они постоянно крали крыс друг у друга.
Инструктор поворачивается к Черной Пушке.
Мы сможем дать бой так, чтобы операция не вышла за границы нашего района?
Черная Пушка кивает.
Я это гарантирую. Если перейдем границу района, можете забрать все мои хвосты.
Мы смеемся.
Ладно. Тогда готовьтесь. Выступаем в восемнадцать ноль-ноль.
В одном магазине я нахожу стационарный телефон. Сначала я звоню маме. Узнав о том, что я, возможно, скоро приеду домой, она так радуется, что ничего не может сказать. Я говорю еще несколько фраз и вешаю трубкубоюсь, что она заплачет. Затем, не успев остановить себя, я набираю еще один номер.
Номер Ли Сяося.
Она понятия не имеет, кто я. Не падая духом, я все ей объясняю, и она наконец вспоминает меня.
Она устроилась в китайский филиал иностранной компании. Работа с девяти до пяти, большая зарплата. В следующем году она, возможно, поедет за границу, чтобы пройти обучение за счет компании. Говорит Сяося как-то рассеянно.
Ты мои открытки получила?
Да, конечно Она ненадолго умолкает. Ну, первые несколько штук. Потом я переехала.
Скоро я уволюсь в запас.
А! Отлично, отлично. Не пропадай.
Я не сдаюсь.
Помнишь, когда мы расставались, ты сказала, чтобы я остерегался крыс? Ты говорила, что видела их. Что ты видела?
Наступает долгое и неловкое молчание. Я не дышу и, кажется, в любую секунду могу упасть в обморок.
Не помню, отвечает она. Не важно.
Я жалею о том, что потратил деньги на этот звонок.
Я тупо смотрю на бегущую ленту новостей в нижней части телеэкрана, установленного в продуктовом магазине: «Регулирование численности грызунов проходит успешно Западный альянс согласился провести новый раунд торговых переговоров, посвященный росту напряженности в отношениях с нашей страной Число рабочих мест для выпускников увеличивается».
Хотя крысы и обошли ограничения, наложенные на их рождаемость, квоты нам не изменили. Это бред, но мне плевать. Похоже, что у нас будет работа и что объем экспорта снова вырастет. Видимо, то, чем мы занимаемся, не имеет никакого значения.
Похоже, что Сяося права, до нас доходят только слухи и догадки. Кто знает, что именно происходит за закрытыми дверями?
Один факторлюбойничего не меняет. Все должно быть в контексте. В мире слишком много скрытых связей, слишком много замаскированных возможностей заработать, слишком много соперничающих фракций. Это самая сложная шахматная партия в мире, Великая игра.
Но я вижу только односвое разбитое сердце.
* * *
В последние пару дней Стручок стал слишком часто ходить в туалет.
Я незаметно проследил за ним и увидел, как он достает небольшую металлическую банку, в крышке которой просверлены отверстия. Он осторожно приоткрыл крышку, бросил внутрь пару печенек и что-то прошептал.
Я прыгнул вперед и протянул руку к банке.
Он такой милый, сказал Стручок. Смотри, какие у него глазки.
Похоже, он пытался воздействовать на мои зеркальные нейроны.
Это же запрещено!
Он поживет у меня пару дней, а потом я его отпущу, умолял Стручок.
Его глаза были такими яркими, совсем как у новорожденного крысенка.
Такой нервный и беспечный человек, как Стручок, не умел хранить тайны. И когда передо мной встали инструктор и Черная Пушка, я понял, что все раскрылось. Мне захотелось рассмеяться, а Стручок уже хохотал.
Прекратить, сказал инструктор. Мы встали по стойке «смирно». Если дадите мне разумное объяснение, то и ваше наказание будет в разумных пределах.
Решив, что терять мне нечего, я на ходу придумал «объяснение». Черная Пушка пришел в такую ярость, что казалось, еще немного, и его нос навсегда искривится.
Потратив целый день, мы со Стручком выкопали на склоне холма яму метра два глубиной и выстелили ее куском брезента, намазанным жиром. Стручку мой план не понравился, но я сказал, что только так мы сможем избежать наказания.
Он очень умный, сказал Стручок. Он может даже повторять мои жесты.
Стручок провел демонстрацию, и действительно крыса оказалась прирожденным имитатором. Я пытался научить ее кое-каким движениям, но она отказалась их выполнять.
Супер, ответил я. У нее почти такое же айкью, как и у тебя.
Я пытаюсь относиться к ней просто как к хорошо сконструированному товару, сказал Стручок. Как к комку модифицированной ДНК. Но на эмоциональном уровне я не могу это сделать.
Мы спрятались с подветренной стороны от ямы. Стручок держал в руках бечевку, которую он привязал к лапе крысенка, сидевшего в яме. Мне приходилось постоянно напоминать Стручку, чтобы он время от времени дергал за бечевку, заставляя крысу жалобно пищать. Его руки дрожали. Ему не нравилось это делать, но я его заставил. На карту было поставлено наше будущее.
Весь мой план строился на догадках. Кто знает, есть ли у этих искусственно созданных существ родственные узы? Есть ли у взрослых крыс инстинкты, связанные с выведением потомства? Как новый процесс размножениякогда одна самка спаривается с несколькими самцами, каждый из которых становится «беременным», влияет на происходящее?
Появилась одна крысасамец. Он понюхал воздух рядом с ямой, словно пытаясь идентифицировать запах, а затем упал в яму. Я слышал, как его когти скребут по брезенту. Я рассмеялся. Теперь у нас были две крысы в качестве приманки.
Взрослый самец пищал гораздо громче, чем малыш. Если у него действительно высокое айкью, то он предупредит об опасности своих товарищей.
Я ошибался. Появился второй самец. Он подошел к краю ямы, похоже, поговорил с сидевшими в ней крысами, затем сам упал туда.
Затем появился третий, четвертый, пятый На семнадцатой крысе я забеспокоился, что яма недостаточно глубокая.
Я дал сигнал, и ловушку окружили люди с копьями.
Крысы строили пирамиду. Ее нижний уровень состоял из семи крыс, которые прислонились к стене ямы. На их плечах стояли пять крыс следующего уровня. Затемтри крысы. Еще две крысы тащили наверх крысенка.
Стойте! завопил Стручок.
Он осторожно потянул за бечевку и медленно отделил крысенка от взрослых крыс. Как только это произошло, взрослые крысы закричалии в их голосах я услышал печаль. Пирамида развалилась; кровь брызнула, потекла по наконечникам копий.
Чтобы спасти ребенка, не связанного с ними узами родства, крысы были готовы пожертвовать собой. И мы воспользовались этим, чтобы их уничтожить.
Я содрогнулся.
Стручок подтянул к себе крысенка. Но когда малыш уже почти завершил свое кошмарное путешествие, его раздавил чей-то сапог.
Черная Пушка.
Стручок прыгнул на него, размахивая кулаками, и разбил ему губу.
Поначалу Черная Пушка оторопел, но затем он, смеясь, схватил тощего Стручка и поднял над головой. Затем он подошел к яме, наполненной кровью, и приготовился бросить в нее Стручка.
Сопляк хочет составить компанию своим грязным друзьям.
Отпусти его!
Внезапно появился инструктор и навел порядок.
За свой план я получил поощрениевпервые за время службы в Группе по борьбе с грызунами. По этому случаю инструктор произнес речь, в которой трижды упомянул «университетское образование», и ни разус сарказмом. Моя задумка поразила даже Черную Пушку. Когда мы остались наедине, он сказал, что все хвосты, взятые в этом бою, должны достаться мне. Я согласился, а затем отдал их Стручку.
Конечно, я понимал, что они никак не компенсируют ему потерю.
* * *
Поля, фермы, деревья, холмы, пруды, дороги Мы проходим мимо, словно тени в ночи.
На привале Черная Пушка предлагает инструктору разделить взвод на две части. Он, Черная Пушка, выберет лучших бойцов, и они пойдут вперед, а остальные медленно двинутся следом. Он смотрит по сторонам и многозначительно добавляет: