Я терпеливо отматывал назад и слушал, переставая жевать чипсы, чтобы не заглушать хрустом речь. Яснее не становилось, и я обычно соглашался с его оппонентами. Одним из оппонентов был какой-то учёный. Он говорил:
Добро не существует само по себе. Как и зло. Это не отдельные сущности. Они не похожи на магнитные поля. Это не химические вещества. Вы не обнаружите их прибором.
Но я как разперебивал его М***.
Нет, подождите! Вы всюду ищете платоновские идеи. Даже там, где их нет. Допустим: если вы видите что-то треугольное, то можете представить себе идеальный треугольник. Даже такую вещь как «треугольность». Вы считаете, что все треугольные вещи это подобия идеального треугольника. Но это работает не всегда. Вы не можете себе представить идеальную собаку, описывающую всех собак. Потому что нет чёткой границы между домашней собакой и диким волком. Всегда есть переходное звено, животное, которое было между ними. Пусть и вымершее. Мы можем говорить только о популяции собак и о популяции волков, между которыми провели условную черту. А на самом деле там есть серая зона. Так и добро и зло это на самом деле наборы добрых и злых поступков. Бывает добро, которое другие люди считают злом. Но люди хотят видеть идеальный чертёж, модель, абстракцию, правило, закон, концепцию, схему! Идею чистого добра и чистого зла. Такую же простую и ясную, как идея треугольника. Но это невозможно!
Мужик прав, так ведь? Хотя какая ему разница в самом делеотдельная сущность добро или не отдельная. Мне бы его проблемы.
В ответ М*** нёс какую-то ахинею. Говорил, что люди живут не в объективной реальности, а внутри своей головы. Что мир для нас это пространство идей и представлений:
Из чего состоят камни? Подумайте. Обычно мне в ответ говорят, что камни состоят из горных пород. Какого-нибудь оксида кремния. На самом деле камни состоят главным образом из пустоты! Пространство между ядром атома и соседним ядром атома во много тысяч раз превышает размеры самого ядра. Так что внутри них ничего нет. Но людям это знать не нужно. Камни достаточно твёрдые и плотные, чтобы на них наступать. Так видели мир кроманьонцы, так продолжаем видеть его мы. Если это для вас слишком абстрактно, подумайте вот о чём: кирпич состоит в основном из пустоты, но от этого не будет легче, если он упадёт вам на голову.
И что-то ещё про то, как эпифеноменологически разворачивать юмовское понимание «я».
Это на словах. А на деле он устраивал выставки. Брал людей, цеплял им датчики к шее и делал визуальные репрезентации комка в горле. Комка никакого на самом деле нет: это ощущение, которое создают напряжённые мышцы в горле печального человека. М*** это не смущало. Он цеплял датчики людям к голове, определял настроение; делал карты радости и печали в нашем мегаполисе. По его словам это и были настоящие карты местности. Обычные карты он печатал на бумаге и сжигал на открытии выставки. А карты радости и печали устанавливал в телефоны посетителям.
В общемжил в каком-то своём мире. Впрочем, живи я в его мире, я бы тоже поставил себе какой-то особый навигатор.
Однако же в его роботах была нормальная навигацияспутниковая. И в одном из них были вполне привычные координаты. Имя, адрес и фотография девушки. Я снова проследил за роботом. Когда девушка открыла дверь, я взял робота на руки.
Здравствуйте. Не подскажете, что это такое?
Я снова увидел, как человек бледнеет на глазах. У девушки на лбу и щеках была какая-то сыпь, скорее всего из-за аллергии. Пятнаедва заметные спервавдруг стали чётко видны.
Впрочем, девушка быстро совладала со страхом и пришла в бешенство.
А вы кто такой? Что вам от меня нужно?
Я тихо и вежливо повторил, что лишь хочу знать, что это такое, потому что я когда-то это ремонтировал.
Она поколебалась, а потом с шумом хлопнула дверью.
Уходите, а не то я вызову полицию! донеслось из-за двери.
А вызывайте, сказал я. Надо разобраться наконец. Слушайте, я не хочу вас огорчать, но это какие-то опасные штуки и
Я почувствовал себя глупо, собравшись объяснять перед закрытой дверью всю историю с М*** и гаражом, полным роботов, похожих на чесночные головки. Поэтому замялся.
Так мы и стояли добрых минут десять: я держал робота на руках, как непристроенного котёнка, потел, злился и рассматривал цифру «49» на двери. Я слышал, что по ту сторону девушка взволнованно дышит, но явно не торопится звонить в полицию.
Вы прекрасно знаете, что это такое! Вы гад! рявкнула она и отошла от двери.
Больше я от неё ничего не добился. Шагая по дороге к гаражу, я решил, что больше не буду трогать «мишени», как я назвал про себя тех, к кому бежали включённые роботы. Кроме мишеней был и стрелок.
Стрелок умер, но остался его оруженосец. Следить за почтовым ящиком самому было не обязательно. У меня в гараже было много десятков пар электронных глаз. Я выставил двух роботов на подогретый весенним солнцем асфальт, а сам развалился на раскладушке, слушая музыку. Я жил на диете из чипсов и молока, и это пора было менять, но уходить надолго за нормальной едой не хотелось. Так я квасился два дня, слизывая крошки с пальцев и обдумывая стратегию разговора с тем, кого я поймаю возле почтового ящика. Стратегий образовалось четыре: просьбы, запугивания, подкуп и обман. В момент, когда прозвучал сигнал извещения, я как раз размышлял, какую из них применять в зависимости от того, кто окажется возле почтового ящика. Наверное, подростка проще будет запугать, а старика разжалобить.
Я выскочил на улицу. Возле почтового ящика копошился человек. Он повернулся, заметил меня и направился ко мне так резко, что я проглотил слова от неожиданности.
Я ээ здравств.
Человек не откликнулся, и прошёл мимо меня в гараж. Это был мужчина непонятного возраста, бледный и округлый, похожий то ли на женщину, то ли на подростка. С неподвижным, как у манекена, взглядом.
Он зашёл в гараж и стал шуметь. Я кинулся следом, но замер на пороге, потому что не знал, что делать.
Человек убирался в гараже. Взял веник и совок и стал подметать. Поднимал запчасти и детали корпусов на стеллаж, сметал крошки чипсов и обрывки изоленты в совок, расставлял коробки под стеллажом.
На меня не реагировал.
Здравствуйте! громко сказал я.
В ответ я не услышал ничего, кроме сопения и шороха веника.
Здравствуйте! Вы можете сказать мне откуда эти роботы?
В ответ он вроде бы что-то сказал себе под нос. Я подошёл вплотную к нему и повторил вопрос ещё громче. Он ответил тоненько и монотонно:
Из клиники. Конечно. Из клиники. Конечно, из клиники.
Какой клиники?
Из центра психического здоровья. Из центра психического здоровья..
Я сделал несколько шагов назад. Откуда взялся сам уборщику меня было мало сомнений. Из той же клиники. Я стал кусать ноготь, думая, что предпринять дальше. С сумасшедшими я разговаривать не умел. Так что из четырёх стратегий у меня осталась одна: кусание ногтя.
Человек закончил подметать и поставил веник в угол. Потом оглядел стеллажи и тоненько заскулил. Я вздрогнул, потому что не мог понять, что его смутило. Уборщик потоптался на месте, а потом кинулся к полкам и принялся переставлять роботов. Быстро и чётко, как расставляет фигуры опытный шахматист перед началом партии.
Закончив, он вышел. Я двинулся было за ним, чтобы проследить, но что-то меня удержало. Слежка ни к чему хорошему меня ещё не привела. Я остался стоять у дверей гаража, наблюдая как сгорбленная фигурка, семеня, удаляется в парк. А потом вернулся в гараж. И тутс первого взгляда на стоящих в новом порядке роботовя заметил то, чего не замечал раньше.
Они были разных сортов. Или, если можно так выразиться, выполнены в чуточку разных стилях. Как если бы их лепили из пластика и раскрашивали разные люди. Некоторые сорта были в одном экземпляре, некоторыев нескольких.
Я почувствовал коротенькое ощущение удовлетворения: как будто я был в игре, где надо перемещать фигурки так, чтобы одинаковые становились в ряд и исчезали. Теперь, когда уборщик расставил одинаковых роботов в ряд, что-то прояснилось. Илипо крайней меретеперь я смогу перейти на новый уровень. Может быть.
Я опять закопался в данные, которые удалось наскрести из электронных мозгов. Но на этот раз разложил все находки по папочкам. Выяснилось, что и здесь есть порядок: если в робота были заложены координаты, то в тушках «одного стиля» находились координаты одного и того же человека.
Начав играть в компьютерную игру «три в ряд», очень трудно её бросить, особенно когда ходов осталось мало, а конец уровня маячит перед носом. Я, как человек, залипший в смартфоне, смутно осознавал, что прошло уже до чёрта времени, давно пора отложить игру в сторону и заняться делом. Но эти мысли были на краю сознания, а в основном голова моя была наполнена загадкой, которая вот-вот должна была разрешиться из-за того, что я нашёл какую-то закономерность.
Один из адресов оказался оказался адресом психиатрической клиники. А один из роботов этой же группы появился у меня уже после того, как я нашёл гараж. И ещё: один из роботов этой же группы сбежал на свободу в тот день, когда я, экспериментируя, беспечно включил нескольких.
Я решил, что раз первый визит робота к этому человеку уже состоялся, то можно нанести ещё один. Хуже не будет: либо тот робот уже сделал нечто непоправимое, либо этого человека моими роботами не напугать.
И вполне возможно, что бояться следует как раз мне. Привиделся такой сценарий: я нахожу этого человека, сидящего в психиатрической клинике (суровое здание за бетонным забором с проволокой), он поднимает на меня дикий взгляд, щёлкает пальцами, и робот, повинуясь, разворачивается ко мне. Моё лицо трескается, как фарфоровая чашка, и я медленно подхожу к окну, чтобы прыгнуть оттуда вниз головой.
Как технарь я не очень-то верил, что роботы могут излучать что-то губительное для мозга. Да и не было у них внутри никаких излучателей. Но всё же я не психиатр, и мне было немного жутко. Да что уж там: иногда совсем жутко.
Но остановиться я не мог.
Бывало, когда М*** приходил ко мне в очередной раз с коробкой под мышкой, я говорил: «Добрый день. Это снова вы?». А он отвечал «Конечно. Охота пуще неволи». Я не придавал значения этой странной поговорке. А теперь почему-то её вспомнил. Что ж, если бывают люди, которые одержимы желаниями, то я, наверное, не худший из них.
Я перепрошил робота на ходьбу, активировал его, выпустил из гаража и отправился следом.
Идти пришлось недолго. Гараж М*** стоял возле парка, с другой стороны которого к деревьям жался милый кирпичный особнячок века XIX-го, переделанный под учреждение, вывеску которого я не успел прочитать, потому что робот спешил к адресату, как за вкусненьким. Но по всему получалось, что это и есть та самая страшная клиника. Робот смело подбежал к двери клиники, а я струсил и остался стоять в паркеза деревом.
Робот подпрыгнул и ткнулся в звонок.
На крыльцо вышел немолодой человек в сером свитере. Он чем-то напоминал М***, но вместо седой бороды у него были седые волосы, требующие стрижки. Увидев робота, он замер.
Но к моему облегчению, не рассыпался на части и не схватился за сердце. Он чуть склонил голову и, не моргая, смотрел на механоида.
Цып-цып-цып. Ну давай сюда. Ну давай.
У старика был сильный голос. Робот, переваливаясь, приближался к нему. Старик сделал несколько резких шагов, спустился с крыльца и схватил робота. Робот продолжил шевелиться в руках, но недолго: старик нащупал выключатель, спрятанный под корпусом и обездвижил машину. Старик сделал это уверенно, с первого раза, хотя чтобы добраться до выключателя, надо было отогнуть пластик, защищающий рычажок от случайных прикосновений, и потянуть его в нужную сторонунаощупь. Мне вспомнилось, как в детстве мой одноклассник ловил голубей и сворачивал им головыхруст, и птица замирает.
Старик медленно выдохнул и поднял взгляд на дорогу, ведущую к двери клиники. Я увидел, как его лоб перечеркнула морщина, а уголки рта опустились, как будто он действительно убил голубя, но тот успел больно клюнуть. Старик внимательно осмотрел дорогу, потом повернулся вправо и стал изучать окрестности, видимо, надеясь увидеть того, кто привёл робота. Я стал осторожно отходить назадкогда старик посмотрит влево, он наверняка увидит меня.
Дверь открылась, на пороге появилась девушка в белом халате. Старик повернулся к ней, спрятав робота за спиной.
Кто там? Уже ушли? спросила девушка.
Ошиблись адресом, ответил старик.
Вас ожидает клиент.
Который на четырнадцать тридцать?
Да.
Сейчас. Спешу.
Девушка исчезла. Старик ещё раз осмотрелся по сторонам, сгорбился и зашёл внутрь.
Я подождал несколько минут, переводя дух. Здание выглядело мирно: из парка ветром нанесло кленовые листья к крыльцу, так что подойти к нему можно было, неслышно ступая по мягкому. Старые кирпичи здания чуть обкрошились, поэтому у них не было острых углов. Всё словно бы приглашало подойти и обещало безопасность.
Я сделал три глубоких вдоха и вышел из-за дерева. Ручка двери легко повернулась, хорошо смазанный замок щёлкнул, но негромко. Внутри был пустой вестибюль, по-казённому окрашенные стены которого были увешаны объявлениями, плакатами, выписками из нормативных актов и фотографиями.
«Простите, а как я могу найти вот этого седого мужчину, у которого сейчас клиент? Нет, мне не назначено, я просто хотел спросить про роботов, которые»
Я почувствовал себя глупо. Ещё было непонятно, с чего лучше начать расспрашивать старика. Он спрятал робота за спину, это значит Стоп, а что он вообще здесь делает? Якобы лечит? Я ещё раз пробежался взглядом по объявлениям на стенах.
В коридоре послышались шаги. Я сфотографировал несколько объявлений и поспешил выйти на улицу. Отойдя от здания и повернув за угол, я пересмотрел снимки. На одном из объявлений был номер телефона. Я позвонил по нему сразу жепока не перетрусил.
Здравствуйте, сказал я. Я бы хотел записаться на группу поддержки.
и ты лежишь, сказала девушка, не можешь встать, чтобы помыть посуду. Ненавидишь себя за эту посуду. Кто ты такая, до чего докатилась? Уже на простейшее не способна. Скоро мыться перестанешь.
Извини, пожалуйста, сказала ведущая, я напомню: надо говорить «я», а не «ты».
Ах, да, опять сбилась. Извините.
Ничего-ничего, пробормотали в группе.
Лежу целый день. Не могу помыть эту долбаную посуду, девушка нервно засмеялась, замолкла и стала смотреть в пол.
Спасибо, что поделилась, сказала ведущая, Кто-то хочет сказать что-нибудь Татьяне?
Она оглядела группу. Я спрятал глаза. Слово взял молодой человек, сидевший справа от меня.
Таня, у меня было такое состояние. Ты прямо очень похоже описываешь. Я бы знаешь, что хотел сказать Есть такой момент, что ощущение усталостионо обманчивое. Немного обманчивое. Я ни в коем случае не говорю, что ты этого не чувствуешьпарень выставил ладонипросто иногда можно начать что-то делать и уже по ходу дела обнаружить, что это легче, чем кажется. Можно встать с целью помыть однутолько однутарелку, а там как пойдёт
Да, точно, подхватила другая девушка из группы, и ещё, конечно, работает КБТ. Берёшь табличку Пардон! Я беру табличку и пишу, типа, «Помыть посудусложность восемьдесят». Начинаю мыть, и оказывается, что она не восемьдесят, а пятьдесят или даже тридцать.
Понимаешь, Лиз, тут ещё какое дело. Я работала финдиректором до всего этого. И эти электронные таблички у меня вот где при одной мысли
Ну можно взять бумажный блокнотик, ручку
А я понимаю, как это бесит, сказала третья девушка. Ты лежишь, всё тошно, и тут: на вот, давай заполняй таблички. Пиши в клеточки. Да идите вы в жопу!
Девушка засмеялась и закрыла лицо руками.
Простите! сказала она.
Так, хорошо, сказал ведущая. Быть может, ты что-то скажешь, П***?
Она посмотрела на меня. Все посмотрели на меня.
Я не был готов к вопросу, потому что был занят тем, что пытался найти во всех этих разговорах объяснение истории с роботами. Депрессияя почитал про эту болезнь. То, что говорили эти ребята, было понятно, хотя я с трудом представлял себе это состояние. Но оно укладывалось в прочитанное. Должно было быть что-то ещё, что выбивалось из общей картины и могло вывести меня на роботов. Могли ли эти мои роботы атаковать человека, сделать так, что тот не может встать и помыть посуду? Причём целого финдиректора.
Я пока помолчу. Можно? сказал я.
Конечно. Но если что-то хочешь добавить к нашему обсуждению, не стесняйся.
Я кивнул.
«Надо будет хоть что-то сказать», подумал я.
Девушка, которая предлагала заполнять таблички, решила взять реванш:
Ну и записываешь тоже эту мысль: «Я ничтожество, даже посуду не могу помыть», а рядом пишешь «Я не ничтожество, я просто болею. Это временно». И тебе сразу становится легче. Пардон! Мне сразу становится легче. Что я хочу сказать: депрессия это замкнутый круг, верно?