От дорожки послышался крик. Алиса резко обернуласьтолько на секунду она отвлеклась, и вот уже Ричард с Павлом укладывают кого-то на носилки. Она бросилась к ним, но медсестра уже нажала пульт, и носилки поплыли ко входу в больницу. Ричард только-только успел набросить на лицо лежащему простыню.
Зачем с головой? Алиса кинулась за медсестрой, Павел перехватил ее за руку. Ричард, почему с головой? Так только мертвых Вы не успели? Он умер? Он что, умер?
Спокойно, Алиса! Темпест схватил ее за другую руку. Все хорошо, живой, просто без сознания. Он обгорел, там же пожар, поэтому я и накрыл ему лицо, но он поправится!
Обгорел! Алиса остановилась. Что, настолько сильно? Неужели нельзя было раньше
Нельзя, Ричард стянул термошлем. Понимаешь, Спиридоновтот, кто подпер дверьон-то далеко не убежал. Наблюдал чуть ли не в окошко.
Пашка тоже снял шлем.
Хорошо! Жара все-таки чувствуется. Ричард, а как я его?
Молодец, догадался, Ричард рассмеялся. Он не понял ничего, он думал, что стекло от жара вылетело. А с дверью я угадал, я ведь попытался ее открыть из предбанника, так ничего не вышло!
Да говорите вы толком! взмолилась Алиса.
Я и говорю толком. Паше, вон, спасибо скажи, Ричард кивнул в сторону Гераскина. Это он догадался разбить окно и бросить горсть камешков мимо этого типа. А я-то думал, что ты подбирал на клумбе?
Они же гравием обсыпаны, Пашка был явно доволен, что его таланты нашли признание. А этот способ любой ребенок знает.
Значит, я очень давно перестал быть ребенком, вздохнул Темпест. Ну что, операция прошла благополучно? Кто президент в Америке, Дойчер или Кент?
Там же нет президента, слегка растерялся Павел.
Шутка, шутка. Развеселить Алису. Ты не рада?
Рада. Но что с Колей? Он будет здоров?
Будет! Сейчас мы переоденемся и пойдем с тобой. Ожоговая реанимация на втором этаже.
Робот-уборщик деловито (так показалось Алисе, а она не могла отделаться от детской привычки очеловечивать даже абсолютно непохожие на людей автоматы) подъехал к краю аллеи. Там, где пружинистое покрытие граничило с газоном, тлели несколько угольков. Пылесос прошуршал прямо по ним. Позади него покрытие осталось чистым.
Поле захватывает и то, что не надо, Темпест складывал термокостюм. Пойдем?
В холле больницы молодой человек спорил с женщиной-врачом.
Ну поймите вы, я себя чувствую совершенно нормально!
Дружочек, у вас была травма берцовой кости, доктор прямо-таки излучала доброжелательное спокойствие, которое так раздражает выздоравливающих. Подождите еще день. Завтра я вам скажу наверняка, когда вы сможете отправиться домой.
Но у меня же вечером соревнования, и сегодня, а не завтра!
Филипп, если вы выпишетесь сегодня, вы не только о соревнованиях, но и о спорте забудете надолго.
Погодите-ка, Павел остановился. Идите дальше, я знакомого встретил.
Алиса с Ричардом поднялись на второй этаж. Из двери реанимации выглянула медсестра.
Подождите немного, сейчас выйдет врач.
Жди, Алиса. А я с Институтом поговорю, Ричард кивнул на большой экран видеофона в холле второго этажа, но отойти не успел. Из двери реанимации вышел седой мужчина в белом халате.
Мое почтение, Виктор Андреевич! приветствовал его Ричард. А это Алиса Селезнева.
Алиса тоже поздоровалась.
А вашего отца не Игорем зовут? спросил доктор.
Да, пападиректор Космозо.
О, тогда я его знаю, и он должен помнить профессора Гельцера, и вас я помню совсем маленькой, на этом профессор решил покончить с любезностями и обратился к Темпесту. Мне не впервой выхаживать ваших сотрудников, но этот как-то чересчур уж вошел в роль. Уровень в три с лишним промилле я еще за всю свою жизнь не видел.
Какой сотрудник? не понял Ричард. Этот молодой человек? Он не сотрудник. Я же объяснял Диане Александровне.
Простите старика, значит, я ее не так понял. Я думал, это ваш агент в том времени.
Нет, это просто житель того времени.
Это мой знакомый, сказала Алиса. Как он себя чувствует?
Пока никак, профессор поглядел на Алису внимательнее, чем раньше. Он без сознания. Но с ним все будет в порядке. Его и в конце двадцатого века спасли бы, насколько я помню историю медицины. Правда, скорее всего, остался бы инвалидом. До вечера он пробудет в искусственной коме и на вентиляции легких, а тогда уже я скажу точно, сколько времени понадобится на полную реабилитацию. Так что пока вы можете идти.
А посмотреть на него можно? спросила Алиса.
Зачем? поморщился профессор. Он же вас не увидит и не услышит, лицо под маской.
Я ведь и лица не видела. А вдруг не тот?
Ну как не тот, Ричард даже слегка обиделся. Пропустите ее, пожалуйста. А я пока с Михаилом Петровичем поговорю.
Ну что ж, проходите, профессор открыл дверь, и Алиса прошла в палату.
Лицо лежащего на кровати человека закрывала белая маска. Дыхание было хриплым, тяжелым, но Алиса уже знала, что такой эффект дает искусственная вентиляция легких. Простыня оставляла открытой правую руку, от которой шел провод к капельнице.
Правая рука почти не пострадала, сказала медсестра, подходя к Алисе.
Это называется «почти не пострадала»? Алиса склонилась над кроватью. Кожа от запястья до локтя покраснела, на тыльной стороне ладони вздулись пузыри.
Да. Вы не переживайте, ему не больно. Он будет в коме до вечера, потом переведем в состояние искусственного сна. У него же еще и интоксикация.
Я даже лица не видела.
Это поправимо, медсестра села за монитор. Вас Алиса зовут? А я Клара. Сейчас я покажу, вот так он будет выглядеть к вечеру.
Она как-то уж очень быстро развернула экран к себе, и Алиса понялатолько что там отображалось обожженное лицо, не отретушированное программой. Через несколько секунд Клара позвала:
Теперь смотрите.
Алиса подошла к монитору.
Ну что? Узнаете?
Да, узнаю.
Повзрослел, конечно. Скулы стали заметнее, подбородок слегка вытянулся, веснушки сбежали с носа, но это именно он когда-то поглядел на нее с задней парты. Алиса даже снова вспомнила это постоянное выражение тревоги, не слишком умело скрытое под маской беспечности.
Вошел Ричард.
Все в порядке, Алиса?
Да. Спасибо.
Тогда пойдем, не будем мешать. Можно вас попросить, Клара? Ричард вынул из кармана небольшую коробочку. Это контейнер с линзой, вечером поставьте ему под веко, как обычную корректирующую, на пару минут. Потом я заберу.
Алиса наклонилась к лежащему на кровати Герасимову поправить простыню, и ей показалось, что уже за эти несколько минут краснота стала бледнее и площадь ожога на руке слегка сократилась.
6.
Он и правда стал другим, вот только каким именно и насколько другимпока не ясно.
Конечно, ему сильно досталось, сказала Алиса, когда они спускались на первый этаж.
К сожалению, без этого было не обойтись. Я не хотел, чтобы ты видела, насколько сильно, поэтому и не допустил тебя к операции. Не из ложной застенчивости.
Я догадалась. А что это за линза? Детектор из Института?
Да. Ты же сама все понимаешь. Взрослому человеку трудно адаптироваться к новому времени. Эта линзапоследняя проверка, но Михаил Петрович и без нее настаивает. Тем более, что, как ты сама знаешь, Николайчеловек надежный, болтать не будет. Раз родных не осталось, вернется в Россию, но в какой-нибудь другой город, где легче будет устроиться, примерно в то же время, плюс-минус два-три года. Конечно, это после полного выздоровления, но затягивать тоже нельзя. Иначе у него возникнут сложности с привыканием уже там.
В холле их поджидал злой Пашка.
Ну, дела, сказал он сердито. Хотели соревнования проводить по воздушному футболуи вот, пожалуйста, наш нападающий ногу сломал. Он-то рвется в бой, но его не выпускают!
Куда вы теперь? спросил Ричард, когда они подходили к стоянке флипов.
Да я уже никуда, отмахнулся Павел.
А ты, Алиса? Ты же вчера собиралась в Институт.
Ох, да. А я совсем забыла. Мне нужно было в Санкт-Петербург в конец девятнадцатого века. Надо написать главу об экологии для диплома.
Тогда поехали со мной. Я сделаю тебе такой же прибор, как у меня, Ричард приподнял свой кулон за цепочку. Выполним настройки на сетчатку глаза, на ментальное излучение и прочеечтобы никто больше не мог воспользоваться. А то развелось темпоральных «зайцев». Полгода назад мне пришлось возвращать целую свадебную церемонию на Яве домой, в десятый век. Один из них, видите ли, нашел интересную пещеру и привел остальных.
Вот так рождаются предания, Пашка заметно повеселел. Они тебя, наверное, за Индру приняли?
Индра у индийцев, стыдно, по названию догадаться можно. На Яве верховное божество звалось Тунгалом. Ладно, поехали. Заодно и костюм Алиса подберет в музее. А машина времени может выглядеть и как кольцо, и как браслетлишь бы смотреться естественно.
Дипломом Алиса в тот день не занималась. В музее она позорно перепутала одежду рабфаковки с костюмом курсистки, так что даже слабо знающий историю Пашка заметил:
Мои Индра и Тунгал это полбеды, но вот блузка с юбкой по колено В конце девятнадцатого века они вызовут чересчур нездоровое внимание.
Кстати, а как тебе показалось перемещение?
А никак. Делаешь шаги уже в другом месте. Ни ощущения падения, ничего. Секунды не прошло. Хочешь, проверишь сама? Сейчас.
Ага, будто мы не будем странно одеты практически для любого времени!
Да на один миг! Никто не заметит, а если заметят, решат, что привидения.
Не-е, Паш. Тем более, я еще в настройках не до конца разобралась. Кстати, а вы перемещались вместе с Ричардом, от его аппарата, ведь так?
Ну. Мне он такого браслетика, как тебе, не пожертвовал. Ты же слышала«без самодеятельности»!
Может, он решил, что нам достаточно одного на двоих?
Может. К тому же я не люблю всех этих финтифлюшекбраслетики-бусики. На кого я буду похож?
Алиса подцепила мизинцем веревочку кулона-двойника.
Но это же ты носишь
Ну, ношу. На память, помнишь, когда мы их сделали? Только из-за сентиментальности и таскаю. А если еще одни напялюточно буду дикарским вождем. Под кольцо если замаскировать, еще туда-сюда. Под простенькое, типа обручального.
А потом дамы Возрождения будут носики морщитьфи, Павел, что это вы с нами заигрываете? Вы несвободны! рассмеялась Алиса.
Какие дамы Возрождения?
Да разные. Не обязательно Возрождения, может, просто те, с которыми ты Тихий океан фотографировал.
Ага, да ты тоже ревнуешь!
Не ревную, кое-кто слишком много о себе мнит. А это, Алиса прикрыла ладонью браслет, я пока и трогать опасаюсь. Это же возможности просто неограниченные! Ты представляешь, сколько можно сделать. Спасти практически любого погибшего гения
Историю менять нельзя, напомнил практичный Пашка.
Она с жаром взмахнула рукой.
Вот в том и дело, что ничего менять не придется. Возьмем, например, пассажиров «Титаника». Что изменится, если они не будут лежать на дне морском? Ничего, ведь так? А какие там люди были! Например, пастор
А что пастор? Именно он думал, что ничего и не теряет!
А думаешь, ему не было страшно? Не было холодно, раз ты такой прагматист? Он ведь знал, что тонет, а плавал от одного человека к другому и каждого спрашивал: «Твоя душа спасена?» Исполнял долг до последнего!
Долг? Душа? Пашка вдруг стал очень серьезным. А знаешь, что бы я сделал на месте тонущих, если бы ко мне подплыл такой заботливый? Набрал бы воды в рот побольше и плюнул. Чтобы не доставали с глупыми вопросами. Чтобы не лезли, когда я и сам могу о себе позаботиться. Не можешь помочь по-настоящемуоставь человека в покое.
Ох, Паш, не заводись. Придумай лучше, чем мне заняться вместо Путиловского завода.
Ну поехали куда-нибудь, хочешьвместе с Кириллом.
Алиса кивнула.
Действительно, пока каникулы, повоспитываю-ка я Кирюшку. А то отец с ним не справляется.
Да мы такие же были.
Нет, он вообще не слушается. Ведет себя, как маленький взрослый. Спать не уложить, читает до полуночи. И это в семь лет. Архитектором хочет быть, как мама, и очень боится, что все построят до того, как он вырастет.
Алиска, ты рассказываешь, будто про себя. Все нормально.
Да в семь лет я слушалась кажется, добавила Алиса менее уверенным тоном. Чего ты смеешься?
А сама как думаешь? Ладно, поехали за Киром. Я его буду охранять от твоего сурового воспитания. Только еще хотел спросить
Что?
Пашка глядел в сторону.
Насчет того парня. Ты бы так любого спасала? Ну, любого случайного знакомого, если бы узнала, что с ним что-то не так?
Паш, ты не к тому ревнуешь.
А к кому надо начал Пашка, но тут же взвился. Кто тебе вообще сказал, что я ревную? Мне просто интересно.
Ни к кому не надо. А здесь это вообще смешно. Человек с искалеченным здоровьем, поломанной судьбой, да еще выходец из могилы, ответила Алиса как можно жестче. К тому же, не переживай, пойдет на поправкуи вернется домой.
«Манипуляция чистой воды, мысленно упрекнула она себя. Но подействовало».
Пашка действительно немного смутился.
Ну что ты из меня монстра какого-то делаешь. Будто я сочувствовать не способен. Просто спросил. Ты ведь не интересовалась судьбой никого другого десять лет спустя.
Никто другой и не сгорал заживо совсем молодым. Алиса сочла за лучшее переменить тему. Может, сегодня опять наведаемся во Вроцлав? Или я покажу тебе фотографии из поездки.
Несколько секунд Павел глядел еще несколько настороженно, затем улыбнулся:
Ладно, поехали. И Кира захватим по дороге.
Алиса быстро шла по аллее. Как она опоздала. Больше десяти часов, персонал наверняка спать уже ложится. И говорили ей, что достаточно звонканет, приехала. Только всех перебудоражит зря.
Молодая женщина в холле помахала ей издали рукой. Алиса узнала утреннюю медсестру.
Это вы, обрадовалась она. Я думала, никого не застану.
Нет-нет, у нас же больные. Подождите, я включу полив в саду.
Клара подошла к стенду, на котором мягко светилось изображение сада, провела рукой по нескольким клумбам.
Вот и все.
За полупрозрачной стеной загорелись разноцветные фонари, через незакрытую дверь послышалось убаюкивающее журчание фонтанов.
Пойдемте наверх, позвала Клара. Вы ведь к своему больному?
Да. Как он?
Все в порядке. Сейчас он спит, проснуться должен завтра к полудню. Но регенерацию еще не убирали, заживление идет медленнее, чем ожидали. Он еще в маске.
А почему так медленно? И скажите, Виктор Андреевич здесь?
Медсестра не успела ответить. Гельцер спускался им навстречу по лестнице.
Вы ко мне? Пойдемте. Хотите, в кабинете побеседуем, или выйдем в сад?
В сад лучше, сейчас там очень хорошо, вмешалась Клара. Алиса заметила, что на лице медсестры мелькнуло какое-то растерянное выражение. Размышлять, что бы это значило, было некогдапрофессор пересек холл и вышел в сад.
Алиса прошла за ним. Профессор остановился перед клумбой, фонтан на которой был выполнен в форме подсолнуха. В воздухе разливалось какое-то удивительное, ни на что не похожее благоухание, будившее воспоминания о раннем детстве, о лукошке с земляникой, о колосках пшеницы, качающихся вокруг тебя, когда идешь босиком по тропинке, о прохладной речке после раскаленного песка пляжа. Пахло как будто не цветами, а догорающими красками неба.
Это цветы вывели в Фарсиде, сказал Гельцер. С виду невзрачные, зато запах, правда? Их можно поливать только после захода солнца, тогда такой эффект. Больные выздоравливают гораздо быстрее от одного аромата. Впрочем, что я вам рассказываю, вы же космобиолог.
Я скорее зоолог. И как раз хотела вас спросить насчет быстроты выздоровления
Давайте-ка присядем.
Он подошел к скамейке, слегка приволакивая ноги. Алиса подумала, что профессор гораздо старше, чем кажется.
Учтите, разговор будет неприятным. Сначала скажите, почему вам нужно было предотвратить гибель этого молодого человека? Он вам родственник?
Нет, разве что очень-очень дальний. И даже не близкий знакомый. Но почему вас это интересует? Ведь подобные случаи бывали, редко, но бывали.
Да, бывали. Обычно из прошлого вытаскивают талантливых людей, чья жизнь прерывается трагически рано. Или тех, кто стал для хронавта по-настоящему родным человеком.