Когда листья станут золотыми - Кларинда 8 стр.

Алиса распрямила плечи и с вызовом посмотрела на профессора:

 Да, это не те случаи. Но он очень помог мне однажды. И я чувствую себя виноватой перед нимведь в шутку пообещала ему совсем другую судьбу. Это не повод?

 Повод, королева Маргарита. Итак, вы хотите знать, почему заживление идет медленно. Сказать я вам могу одно: он очень подорвал свое здоровье. Вы знаете, что алкоголизмгенетическое заболевание?

 Алко  Алиса запнулась.  В смысле, что он сильно пил?

 Что при этом происходит с человеком, знаете? Впрочем, откудавы слишком молоды.

 Нет, почему же. Мне приходилось видеть.

 Ну, алкоголиков вы не видели,  на лице профессора появилось снисходительное выражение, будто отсутствие подобного жизненного опыта было бог весть каким недостатком.  О том, что это  он сделал паузу,  заболевание генетическое, узнали давно, несколько десятилетий назад научились и выключать нужный ген. Но только во внутриутробный период развития. Во взрослом возрасте это бесполезно.

 Вы вроде собирались мне рассказать, почему ожоги не затягиваются.

 А как им затягиваться? Регенерация вначале затронула не менее важные органы. Например, у него повреждена печень. Уже начинался гепатит. Дальшесердце. Сердечная недостаточность. Гастрит. Панкреатит. Я впервые за пятьдесят лет составляю такую историю болезнитам же диагноз на диагнозе. Легкие ладно, эмфиземаэто уже от курения.

Профессор глядел на нее испытующе. Чего он ожидал? Смущения, шока? Ну уж нет! Алиса перешла в наступление.

 И наша медицина с этим не справится?

 С физиологией справится, конечно. Вашему знакомому придется провести здесь неделю, потом он будет практически здоров. Сложнее с изменениями психики. Тут уж никто не поможет, и вы не представляете, во что ввязываетесь. Деградация личности начинается уже на первых стадиях болезни. Впрочем, мой дед был наркологом, и он всегда говорил: «Это не болезнь, это распущенность».

 В таком молодом возрасте столь сильные изменения? Вы преувеличиваете. И потом, представьте, какой шок он испытает, узнав, что чуть не погиб из-за этого. Недостаточно, чтобы захотеть бросить?

Видимо, профессор не захотел продолжать спор. Он примиряюще улыбнулся.

 Ну-ну, не горячитесь, Алиса Игоревна. Будем надеяться на лучшее. Поздно уже, вам, наверное, давно пора домой. Вызовите флип прямо ко входу, если хотите.

 Спасибо,  Алиса встала.  Я лучше немного прогуляюсь. И я все-таки хотела зайти наверх, если вы не против.

 Заходите, просто ничего нового вы там не увидите. Ну что ж, счастливо. И не слишком переживайте из-за уханья старого сыча.

Попрощавшись, профессор направился в глубину сада. Алиса несколько секунд глядела ему вслед. На аллее послышались быстрые шаги. Алиса обернуласьк ней шла медсестра.

 Там что-то не так в реанимации?

 Нет, все в порядке. Виктор Андреевич в сад пошел? Он любит там побродить. Говорит, это успокаивает,  помолчав, Клара быстро добавила:  Не принимайте всерьез все, что он вам говорил. Он человек уже старый и со своим мировоззрением. Потом, у него в семье наркологи.

 Он говорил мне.

 Ну вот, для него каждый, кто выпил рюмкууже испорченный человек. У нас недавно лежал один спасатель. Он попал в аварию и сильно повредил грудную клетку, а на другой день у него был юбилейшестьдесят. К нему пришли друзья, принесли бутылку шампанского, они пригубили чисто символически. Так профессор этого уважаемого человека потом отчитал, как мальчика.

 Он был очень любезен и сам просил меня не расстраиваться. Все в порядке. Мне можно наверх?

 Если хотите, но, в принципе, все уже спят. Лучше приезжайте завтра после полудня, он уже должен будет прийти в себя. Хотите, я вам флип вызову?

 Спасибо, я лучше пешком. Когда еще погулять, как не в каникулы.

Алиса хотела уже идти к воротам, как медсестра снова окликнула ее:

 Ах, да. Вам же звонил ваш знакомый, тот молодой человек, что был сегодня, Павел.

 Прямо сюда?  Алиса растерянно поглядела на браслет: пропущенного вызова не было.

 Наверное, не хотел отрывать. Я сказала, что вы беседуете с профессором.

Ну, Пашка! Почему он сразу ей не позвонил? Он что же, подозревает, что она ему соврет? И как такое вообще возможно, если видеобраслет показывает окружающую обстановку?

Пашкин номер она набрала, когда уже летела домой и успокоилась.

 Да все в порядке,  голос Пашки был на удивление мирным.  Я просто подумал, что ты там и что ты занята. Мне так и сказали, что ты с врачом разговариваешь. Думаю, ну что я буду тебя отрывать. Что я, невоспитанный? Я просто хотел предупредить, что улетаю на пару дней. Практика.

 Зря ты забросил биологию,  сказала Алиса.

 Ты же знаешь, что я не забросил. Будет она у меня второй специальностью, вот и все. Пилоту лучше. Вот соберешься ты в какой-нибудь неисследованный участок Галактикикто тебя повезет? Сама?

 Ну тогда чего мне беспокоитьсяты повезешь.

 То-то и оно. Полечу я на проверку передающих станций. Не тех, что замолчали, других, поближе, так что за меня не беспокойся.

 Я за тебя и не беспокоюсь, пусть станции беспокоятся. За себя. Они еще не знают, какое стихийное бедствие к ним приближается.

К подобному подтруниванию друг над другом они давно привыкли, так что Пашка не обратил на ее слова внимания.

 Что-то там все-таки не то на этих спутниках, которые замолчали. Я узнаю на месте и расскажу, когда вернусь. А сейчас пока, завтра всем вставать рано.

Отключив браслет, Алиса поглядела на ночную Москву. Вот уже и ее улица показалась.

 Одного только не понимаю,  сказала она сама себе.  Почему профессор назвал меня королевой Маргаритой?

7.

На другой день Кларино дежурство уже закончилось. У дверей реанимации Алису встретил незнакомый молодой человек в белом халате.

 Вы медбрат?  спросила Алиса.

 Нет, я врач. Профессор в больнице, но спитвчера ночью у него была операция.

 Как ваш пациент?

 В порядке. Маску сняли. Еще несколько дней он пробудет здесь, вам говорили? Печень и легкие ему придется восстанавливать.

 Когда он проснется? Я хотела бы быть рядом, понимаете, он же тут, кроме меня, никого не знает.

«Почти никого, почти. Может, тому же Вертеру он и обрадовался бы больше, чем мне. Но это я добилась спасения, и дело надо довести до конца».

 Пойдемте,  врач открыл дверь.

Форточка была открыта, и по палате разносился запах, напоминающий аромат вчерашних цветов, только более слабый. Алиса медленно приблизилась к лежащему на кровати пациенту. Маски на нем уже не было. Странно, но теперь она почему-то даже мысленно не решалась назвать его Колейслишком велик был разрыв между мальчиком из прошлого и этим незнакомым молодым человеком. Нет, лицо то же Он мало изменился. Кожа на левой щеке и виске была неестественно гладкой, розоватого цветаконтраст между пострадавшей и здоровой частями лица все же бросался в глаза. Алиса почувствовала острую жалость, представив, что должен был пережить несчастный парень. И одновременно ее затопила горячая волна радости, как десять лет назад на Колеиде.

 Действие наркоза закончилось,  сказал врач, поглядев на приборы.  С минуты на минуту он проснется. Подождите немного, сейчас я вернусь.

Алиса пододвинула стул и села у кровати. Дыхание спящего было тихим, почти неслышным. У нее возникло ощущение, что все это когда-то уже было. Да, действительно, было! Узнает ли он ее теперь?

Словно тень пробежала по лицу молодого человека. Приходит в себя? Алиса подошла к окну и открыла его нараспашкупусть в палате будет больше воздуха.

Сознание пробуждалось медленно, словно из глубокой холодной заводи он выплывал на согретое солнцем мелководье. Вначале мелькали какие-то обрывки кошмаров из недавнего сна. Старый ужас детства: он несется по темному проходу, позади, тяжело сопя, мчится кто-то огромный. Впереди дверь, за нейспасение но нет, дверь распахивается, и там тоже подстерегает какая-то неясная тень. Но в этот раз темный подъезд был заполнен дымом. Пронзительный визг над ухом: «Горим!». Дым становится все плотнее, по нему можно ходить, как по болоту, и вдруг ноги теряют опору, он проваливается сквозь удушливую горячую мглу. Обычно во сне падение было стремительным, в этот раз он падал медленно, успевая сообразить, что это всего лишь сон. Вернулось ощущение реальности. Он лежал на спине, сквозь сомкнутые веки светило солнце. Несколько секунд казалось, что сон продолжается, но другой, какая-то добрая волшебная мечта. Потом, как это уже бывало, он сразу и резко вспомнил все: похороны матери, переезд, собственную катившуюся под уклон жизнь.

Он открыл глаза и сразу же зажмурилсякомната была совершенно незнакомой. Где же это? Блин, неужели вытрезвитель?

Нет, непохоже. Слишком уж тут чисто. Какое-то непонятное оборудование. Больница? Что же было вчера? Он даже не помнит, как вырубился.

Послышались шаги. Чуть приоткрыв глаза, сквозь полусомкнутые ресницы он увидел, как мимо его изголовья прошел кто-то в белом халате. Да, больница. Но и в Москве нет такой стерильной чистоты, что уж говорить о районке, в которой он, кстати, ни разу и не побывал. Даже после той драки. Он машинально провел языком по верхней челюсти, где не хватало двух зубов.

Все-таки, почему он здесь? Что вчера случилось? Теперь припомнилось, что «горим!» кричали на самом деле. Неужели это Склифосовка? Хотя станут ли везти в Склиф обыкновенного да, деревенского алкаша. Иначе не скажешь.

Русоволосая девушкамедсестра или санитаркасела на стул напротив кровати. На ней был не халат, как ему показалось сначала, а белая футболка и брюки вроде леггинсов. Интересная униформа, да и девушка интересная. Вот только смотрят все эти чистенькие медсестрички одинаковос какой-то брезгливой жалостью, как на раздавленное насекомое.

Нет, у этой взгляд другой. Так смотрела мама перед уходом, вдруг подумал он, с раскаянием вспоминая, что не был на кладбище уже больше года. Теперь уже и не попадет.

Снова возникла эта сумасшедшая надежда, появившаяся уже в первый момент после пробуждения. Хватит, отставить, сказал он мысленно сам себе. Сколько раз на людной улице ему мерещился знакомый профиль, и он пускался вдогонку. Сколько раз казалось, что рядом, за поворотом, дверь в неведомое завтра. Разумеется, никакой двери не было. Последний гвоздь в гроб романтической дури был забит в день, когда он принял яркий свет за сияние той белой комнаты. Увы, в глаза светила лампочка в вытрезвителе. Впрочем, думать и вспоминать он запретил себе еще раньше, чтобы не сойти с ума. Вот и сейчас. Просто в районке сделали ремонт, а он уже размечтался.

Девушка все еще сидела напротив. Наверное, дожидается, пока он проснется для каких-либо процедур. Нет уж, дайте человеку вздремнуть. Странно, что он до сих пор даже не побеспокоился, что с ним не такможет, потому, что чувствовал себя совершенно здоровым. Руки и ноги вроде на месте, даже голова, которая по всем законам логики и жанра должна была раскалываться, не болела.

Он зажмурился поплотнее. Конечно, сейчас начнется: либо как вы мне все надоели, нажрутся да калечатся, либо, что еще хуже, да как вы, молодой человек, до такого состояния себя довели «Лечь бы на дно, как подводная лодка, чтоб не могли запеленговать».

Дверь открылась, вошел врач.

 Что, вы так и сидите?  удивился он.  Уже пятнадцать минут прошло.

 Да. Он не пришел в себя.

 Странно,  врач поглядел на монитор.  Вот по этим показателям  Он шагнул к кровати и громко, отчетливо, чуть не по слогам, спросил:  Вы меня слышите?

 Подождите,  вмешалась Алиса.  Можно, я сама? Он меня должен помнить.

Она подошла к лежащему на кровати парню, наклонившись, дотронулась до его плеча.

 Коля, очнись. Ты ведь не спишь.

Молодой человек открыл глаза и приподнялся, опершись на локоть.

 Что, шесть часов?  спросил он с каким-то вызовом в голосе.

 Нет, половина первого,  ответила Алиса, не успев даже удивиться.  А почему шесть часов?

 Кровь из вены брать или что там у вас еще?

 Уже взяли

 Тогда оставьте меня в покое,  с этими словами он отвернулся, натянув на голову простыню.

 Ты не узнаешь меня?

 Откуда, я здесь никогда не был,  голос из-под простыни звучал глухо.

 Был. Девять лет назад.

Он резко развернулся.

 Слушайте, хватит, я тогда еще не  и осекся. Сев на кровати, несколько секунд всматривался в ее лицо.

 Да, это я,  Алиса счастливо улыбнулась.  Теперь узнал?

Он шумно выдохнул.

 Значит, не почудилось. А я уже думал

 Что?

 Неважно. Ты выросла.

 Да и ты не уменьшился,  Алиса попыталась пошутить. Слишком уж напряженное, даже испуганное лицо у него было.

 Значит, ты здесь, опять

 Нет, это ты здесь, у нас.

 В будущем?

 В настоящем!

На лице Коли впервые появилось выражение, похожее на улыбку.

 Значит, действительно здесь.

На левой руке Алисы завибрировал браслет связи. Она, не глядя, нажала на выключение. Потом можно будет посмотреть, кто звонил.

 Но как Я не помню, как я здесь оказался.

Коля спустил ноги на пол, попытался встатьи сразу резко сел обратно. Врач, быстро шагнув вперед, поддержал его под локоть, Алисапод другой.

 Да что вы как больного  парень высвободил руки.

 Вы пока и есть больной. Как вы себя чувствуете?

 Голова кружится немного, а так нормально. Что я вчера натворил?

Загудел браслет на руке врача. Медик глянул на запястье.

 Я вернусь через несколько минут,  и, повернувшись к Алисе, тихо проговорил:  а до тех пор ничего не рассказывайте, пусть освоится.

Не глядя на закрывшуюся дверь, Коля ощупывал рукава своей белой футболки.

 У меня такой не было А моя одежда где?

 Это больничная,  второй части вопроса Алиса сочла благоразумным пока не касаться.

 А где я?  он перевел взгляд на окно. За кронами деревьев вдалеке вздымались в небо высотки жилых кварталов, но напрасно было бы искать среди них хоть одно знакомое здание.

 Это ведь не Сухаревка? Я ничего не узнаю.

 Нет, это бывшее Богородицкое.

 Больше похоже на Москву.

 Москва сама пришла сюда,  улыбнулась Алиса.  Уже давно.

 Когда?  вопрос был задан явно машинально, и Алиса не раз потом упрекала себя за то, что взялась отвечать.

 Лет через тридцать после твоей  она резко замолчала.  После того, как ты 

То, что еще утром казалось простым, сейчас вдруг стало совсем нелегко выговорить. В детстве ей казалось, что самое главноепросто спасти, а теперь все произошло слишком уж быстро. Она ведь сколько раз убеждаласьлюди былых эпох чересчур близко к сердцу принимали даже достаточно безобидные вещи. И фраза «Да так, ерунда, просто ты должен был сгореть, потому что был мертвецки пьян» будет звучать, как минимум, неприятно.

 После чего?

Он ждал ответа, и Алиса решилась. Что толку отрубать хвост по кусочку?

 Ты помнишь, что было вчера? Ты пошел в баню, помнишь?

 Немного припоминаю. Неужели она была там?

 Кто?

 Ну, машина

 Ах, вот что. Нет. Ты помнишь, что ты там уснул?

Коля криво усмехнулся.

 Что заснул, могу догадаться.

 Баня загорелась,  сказала Алиса, глядя ему в глаза.  Ты спал и должен был погибнуть.

 Но я же вроде живой Не понимаю. А как ты узнала?

 Из милицейского протокола, через месяц после возвращения домой. Там было сказано, что ты погиб при пожаре, находясь  она замолчала. Его взгляд остекленел. Все с той же кривой усмешкой он завершил:

  в состоянии алкогольного опьянения.

 Это не так. То есть, это не главное,  заторопилась Алиса. Да, не зря врач предупреждал Вон, какое лицо у Коли сталокак будто его ударили или унизили чем-то, а он не может дать сдачи. Впрочем, сказать бы все рано или поздно пришлось.

 А что главное? Значит, в протокол можно попасть и из глухой деревушки. Верно говорят, что от судьбы не уйдешь.

 Иногда судьбе приходится помогать, а то она одна не справляется. Теперь все будет в порядке, вот увидишь,  Алиса ободряюще улыбнулась. Он отвернулся к окнувидимо, легче было продолжать разговор, не встречаясь с ней взглядом.

 Тебе сейчас сколько?

 Двадцать, двадцать один в ноябре.

 Не понял А год какой?

 Девяносто третий.

 Какой девяносто третий?

 Ой, ну не Французской же революциидве тысячи девяносто третий.

 Девяносто шестой ведь был.

 Да какая разница?  Алиса пожала плечами.  А-а, подожди, ты думал, что должен быть период ровно в сто лет?

 Ну, примерно так.

 Да в любой момент можно, просто время ушло на подготовку. Я ведь сразу, когда прочитала, что с тобой случилось, пошла к одному своему знакомому, ты его увидишь. Тогда он отказал, но по техническим причинам. Попросил несколько лет.

 И ты помнила столько лет. Никогда бы не подумал.