Пока он так размышлял, их компания уже добралась до берега. Солнце жарило невыносимо Борух, которому уже под полтинник, дышал тяжело. Лицо его было красным, борода мокрой от пота.
Спасибо жене, сказал он, отдуваясь, Артёму. Заставила бросить курить. А то сдох бы уже
Ольга прикрыла рыжую голову армейской панамой, Ингвар обошёлся бейсболкой, а не озаботившийся головным убором Зелёный намотал на голову тюрбаном запасную футболку. Пока поднимались на берег взмокли и измучились, так что в начале моста остановились передохнуть в тени какой-то будки.
У кого сколько воды? поинтересовался Ингвар. Лично у меня два литра всего.
Двухлитровая бутыль и фляга на литр, но фляга уже полупустая, сказал майор и, взвесив в руке зелёную армейскую фляжку, отпил ещё глоток.
Полторашка минералки, сообщил Зелёный. С газом.
Меньше литра, призналась Ольга.
Артём порылся в рюкзаке во взятой ещё в Коммуне бутыли плескалась едва половина. Он молча показал бутылку и, не удержавшись, отпил глоток. Во рту сухо, и на зубах скрипит пыль.
У меня есть фильтр, с сомнением произнёс Борух. Так что, если мы найдём какой-нибудь водоём
Это вряд ли, ответил ему Ингвар, внимательно рассматривавший мост.
Метрах в ста от них, уперевшись коротким капотом в ограждение, стоит магистральный тягач с прицепом-цистерной. За ним сгрудились ещё несколько таких же. Один из них обгоревший, остальные зияют дырками от пуль в кабинах. Все машины покрыты пылью, колёса спущены видно, что произошло это давно. Но сухой воздух сохранил металл от ржавчины, и на боках белых цистерн синими буквами отчётливо написано по-русски «Вода».
За воду тут, похоже, убивали сказал задумчиво Зелёный.
Как давно это случилось? поинтересовался Борух. Есть шансы найти живую технику? На своих ногах по такой жаре мы далеко не уйдём, воды у нас хорошо, если на сутки
Зелёный подошел к переднему грузовику, поднявшись на ступеньку, дёрнул ручку двери и с проклятиями отпрыгнул, когда из кабины на него вывалилась высохшая мумия водителя.
Заглянул в кабину, вылез, постучал по баку, открутив пробку, посветил фонариком внутрь, попинал колеса, поковырял покрышку складным ножом
Я не археолог, сказал он, наконец, но это годы, не дни. В баке бурда, пластик в кабине выгорел и крошится, резина на покрышках расслоилась. Такое уже никуда не поедет. Разве что найти в закрытом гараже Да и то бензин за пару лет превращается в говно, а аккумуляторы деградируют до полной непригодности. Быстрее пешком дойдём, чем на ход поставим.
Пошли тогда, чего стоим, зло сказала Ольга.
И они пошли.
От моста двинулись по дороге она примерно в нужном направлении. За кюветами кустики мелкорослой полыни перемежаются большими проплешинами голой земли, напоминая Артёму картинку «выветривание почв» из учебника по природоведению. Потрескавшийся асфальт липнет к подошвам. Пробовали идти по обочине ничуть не лучше, к жаре добавилась высоко поднявшаяся в безветренном воздухе мельчайшая пыль, отчего все моментально посерели лицами. Капли пота оставляют в этом гриме светлые дорожки.
Интересно, сколько сейчас градусов? тяжело дыша, спросил Борух.
Хорошо за сорок, ответил мрачно Ингвар. Бывал я в жарких странах, знаю. Долго мы так не протянем, по такой жаре даже негры лежат в тени и нихуя не делают. Впрочем, они при любой погоде нихуя не делают добавил он, подумав.
Надо дойти до того города и переждать в тени жару, сказала Ольга. Ночью наверняка будет прохладнее.
Нет у нас времени что-то пережидать, сердито сказал Зелёный.
Ему никто не ответил до плывущих в жарком мареве городских окраин было ещё несколько километров, и тратить силы на спор было жалко.
В город вошли уже на последнем издыхании на Боруха было просто страшно смотреть, да и остальные выглядели не намного лучше. В городе ничуть не прохладнее: газоны превратились в лунный грунт, скелеты высохших деревьев тянут к белому от жары небу голые ветви, палисадники частных домов щетинятся сухими кустами.
Город давно пуст, стёкла домов, тротуары и дороги покрыты тонкой, как пудра, серой пылью, которая поднимается в воздух при малейшем движении, липнет на мокрую кожу и залепляет слизистую носа, и без того высохшую от горячего воздуха. Военных разрушений или следов поспешного грабежа не заметно, магазины закрыты, их пыльные витрины пусты, на окнах офисов опущены жалюзи.
«Производы», прочитал вслух Зелёный крупные буквы над входом в магазин.
Все выходящие на улицу фасады покрыты наружными блоками кондиционеров. Артём отметил, что на их сливные трубки подвязаны пластиковые баклажки на верёвочках видимо, жители пытались собирать конденсат. Окна квартир заклеены изнутри где фольгой, где просто белой бумагой и нестерпимо сияют на солнце даже сквозь слой пыли.
Солнце почти в зените, и дома не дают желанной тени. Спасение от его лучей нашли только на большой открытой веранде частного дома, где и повалились на пластиковые дачные стулья.
Мне пиздец, сказал майор, сгружая прямо на пол пулемёт и скидывая туда же разгрузку. Я и ста метров больше пройду.
Он вытащил баклажку и сделал пару глотков. Воды в ней оставалось немного.
Артём ему охотно верил он и сам чувствовал себя примерно так же. При полном отсутствии ветра тень помогала не очень, под крышей было всё так же жарко.
Ольга улеглась прямо на пыльные доски пола, подложив под голову рюкзак, сняла тёмные очки и прикрыла глаза, надвинув на лицо панаму. На ногах упрямо остался один Зелёный.
Я посмотрю, что там, сказал он и толкнул деревянную дверь в дом. Дверь не открылась. Он отошёл на два шага и неожиданно со всей дури врезал по ней ногой подошвой ботинка в область замка. Полотно двери треснуло, кусок вывалился и она, распахнувшись в полутёмный коридор, ударилась о стену и так застряла.
Мой товарищ от тоски,
Выбил хуем три доски.
Возрастает год от года
Мощь советского народа
вяло продекламировал развалившийся в пластиковом шезлонге Ингвар.
Зелёный ушел внутрь дома. За ним никто не последовал все сидели или лежали там, где рухнули. Одежда от пота покрылась разводами соли, по лицам расплылись серые узоры присохшей пыли, сил двигаться не было. Бородатый вернулся через несколько минут.
Ничего нет, сказал он. Хозяева вывезли всё, кроме мебели. В гараже стоит машина, но, как я и думал недвижимость. Я бы поставил её на ход за пару дней, при наличии расходников. Но их нет, и бензина нет, и двух дней у нас тоже нет.
Жителей, похоже, отсюда вывезли, если я правильно понял, он показал выцветший листок плохой бумаги. На ней что-то крупно напечатано.
Это не русский, как мне сначала показалось, но похож, он поднял листок и прочитал вслух: «Прогласена целосна превозота! Людето од градот подготовени се!» Не уверен, но очень похоже на объявление эвакуации.
Я их понимаю уныло сказал Борух. Тут только сдохнуть
Зелёный достал из кармана разгрузки большой смартфон и включил его.
Хочешь позвонить девять-один-один? спросил его Ингвар насмешливо.
Нет, в нём есть шагомер. Можно замерить пройденное расстояние без GPS. Не очень точно, но сойдёт.
Зачем тебе? удивился Ингвар.
Зелёный ему не ответил, но обратился к Артёму:
Вставай, надо кое-что сделать.
Что? Артёму не хотелось вставать. От жары мутилось в глазах.
Засеки направление на репер.
Для этого вставать не надо он достал планшет, активировал его и показал направление пальцем. Туда.
Возьми азимут по компасу, не отставал Зелёный.
Артём послушно положил рядом с планшетом компас и покрутил картушку, выставляя север или где тут у них магнитный полюс. Затем повернул кольцо визира, устанавливая направление на репер.
Достаточно?
Нет, Зелёный был неумолим. Теперь всё же придется встать. Нам надо пройти всего километр, но непременно перпендикулярно этому направлению.
Триангуляцию произвести хочешь? догадался Артём.
Да. Я бы пошёл один, но не смогу определить направление на месте.
А смысл? спросил Борух. Расстояние не станет меньше от того, что мы его узнаем
Может, он близко, и мы зря теряем силы и воду, валяясь тут. А может, он так далеко, что пешком не добраться в принципе.
Пусть сходят, Борь, неожиданно сказала Ольга, не открывая глаз. Дело хорошее.
Артём неохотно встал и подхватил за ремень горячий автомат.
Ну, пошли, раз тебе так неймётся
Стоило им выйти из-под крыши веранды, как солнце накинулось с новыми силами, как будто врезав раскалённой сковородкой по темечку.
Извини, сказал Зелёный без малейшего сожаления в голосе. Но мне очень надо.
Я понимаю, ответил ему Артём вполне искренне и подумал, что он бы, наверное, спасал Ольгу так же упорно. Хотя мысленная картинка, где Ольга спасает его, отчего-то выглядела более правдоподобной.
Они быстрым шагом шли по перпендикулярной улице она поуже и захламлена запаркованными вдоль тротуаров машинами. Автомобили незнакомых марок, но выглядят вполне обычно пожалуй, в земном транспортном потоке на них бы никто и внимания не обратил.
Уф, не могу больше, в конце концов, сдался Артём. У него было ощущение, что его засунули в духовку и теперь поджаривают.
А пришли уже ответил Зелёный. Он тоже выглядел ужасно тюрбан на голове не защищал лицо от солнца, скулы и нос выглядели ошпаренными, и даже тыльная сторона кистей рук стала ярко-малиновой, Определяйся.
Артём приложился к планшету, потом к компасу Зелёный пристально смотрел. Визир сдвинулся совсем немного, на пару градусов. Бородач достал смартфон и затыкал пальцами по экрану.
Тангенс, ага, умножить Блядь, сказал он с чувством, выключая смартфон.
Что там? спросил Артём.
Ну, будем оптимистами примем, что это три градуса, а не два. Пусть нам повезёт, и погрешность измерений будет в нашу пользу. Тогда это двадцать километров, а не тридцать. На плече в километр на глаз точнее не вычислить.
Двадцать километров? ужаснулся Артём.
Да, жопа, согласился Зелёный. Надо Стоп, интересно, это то, что я подумал?
Он показал на высокий забор с выцветшими синими воротами, над которыми по большой дуге написано «Количка парк 3».
Не знаю, признался Артём. «Парк» очевидно, но понятия не имею, что может значить «количка».
Я тоже, но провода же!
Под высокой аркой над воротами крепились два толстых провода, которые, повернув по большой дуге, дальше шли над улицей.
Троллейбус, наверное, сказал Артём, недоумевая, от чего так возбудился Зелёный. Бородач буквально ожил и так бодро зашагал к двери рядом с воротами, как будто и не помирал от жары только что.
Зелёный решительно перепрыгнул через застопорённую вертушку-турникет на входе и тут же взвыл и заматерился, тряся рукой.
Не касайся её, Тём, сказал он злобно. Это падла раскалённая, как утюг!
Артём попытался вспомнить, когда они перешли на «ты», но не вспомнил как-то само собой произошло.
Ладно, Зелёный, ответил он.
Да ладно, Сергей меня зовут, неожиданно ответил бородач. Так что я такой же Серый, как и Зелёный.
За забором действительно оказался троллейбусный парк. В длинном бетонном ангаре над протянувшейся во всю его длину слесарной ямой, стоят в очереди на выезд троллейбусы. Они довольно похожи на те, которые Артём помнил из своей прошлой жизни параллелепипеды на четырёх колёсах. Рога их опущены и подвязаны сзади, двери закрыты, стёкла запылены но они выглядят целыми, даже колёса сохранили округлость, хотя и подспущены.
Зачем они нам?
Им не нужен бензин, констатировал очевидное Сергей и ловко пнул складную переднюю дверь крайнего троллейбуса в сгиб. Она слегка отошла, и он дожал её руками, открывая.
Им нужно электричество, тоже выступил роли Капитана Очевидность Артём.
Сергей не ответил зажав в зубах фонарик, он уже ковырялся в раскрытом щитке за спинкой водительского сиденья.
Предохранители нахуй, эту шину нахуй бормотал он себе под нос. Это куда у нас? Тоже нахуй К токосъёмнику? к епеням, не нужен А вот это мы используем, это как под него сделано
Со звяканьем падали на пол какие-то мелкие детали. Артём с изумлением понял, что в руках у Сергея мелькает то белый, то синий свет рабочего луча УИна. Такого же, как висел на поясе у него самого, и который, по словам Ольги, был «по списку А» что бы это ни значило.
Ну вот, а теперь Сергей повернул чёрный клюв переключателя на железной коробке ниже. Под полом что-то жёстко затарахтело, кузов троллейбуса неприятно завибрировал, где-то зашипело.
Компрессор, пояснил Сергей, магистраль травит Ничего, нам только шины подкачать.
Он вышел наружу и полез под троллейбус, приговаривая: «Ну не может же быть, чтобы не было шланга для подкачки Я бы непременно сделал»
Артём открыл металлический шкафчик и посмотрел шины, ведущие к токосъёмникам, были аккуратно отрезаны, а внутренние силовые провода приделаны к держателю, где, вместо цилиндрического предохранителя, был вставлен заряженный акк. Клеммы зажима Сергей грамотно усилил, наварив УИном полоски меди с силовых шин.
Компрессор еле жив, кольца залегли, на лице Сергея к разводам пыли добавились масляные пятна. Колёса подкачать туда-сюда, но тут тормоза на пневматике, оказывается. Никогда раньше не интересовался, как устроен троллейбус Выруби вон ту переключалку, пожалуйста.
Артём со щелчком повернул пластмассовую ручку, грохот под полом затих, только что-то тихо шипело
Сейчас я масла ему плесну прямо в цилиндр, пояснил Сергей, Колхоз, конечно, жуткий, но сколько-то на масляной компрессии протянет
Он снова нырнул в слесарную яму и загремел там чем-то. Артём подумал, что делает он это как-то очень привычно, как будто всю жизнь занимался.
Врубай обратно грязный как чёрт, Сергей засунулся в дверь.
Артём щелкнул переключателем компрессор снова заколотился, потряхивая кузов, но уже мягче, без звонкого стука. Шипение усилилось.
Ещё пара минут, попробую залатать течи
Снизу послышался стук и ругань, шипеть стало меньше. Кузов вздрогнул и неожиданно перекосился, подняв передний левый угол. Ругань усилилась, что-то снова зашипело, заглохло, звонко бумкнуло и левый задний угол поднялся тоже. Троллейбус теперь стоял, наклонившись направо.
Блядь, сказал с чувством вылезший из ямы Сергей, пневмоподвеска умерла. Ничего не могу сделать, справа элементы травят так, что пришлось заглушить магистраль. Резина на баллонах посыпалась. Ну их в жопу, поедем так
Сергей, вытирая грязным рукавом грязное лицо, рухнул в водительское кресло оттуда поднялась туча пыли.
Ну, давай, родимый
Троллейбус вздрогнул, защёлкали контакторы, мотор натужно загудел, что-то захрустело Но пылающая раскалённым солнцем улица медленно двинулась навстречу пыльному лобовому стеклу. Машина выкатилась из ангара и медленно поехала к воротам.
Едет, ты глянь едет же! Сергей радостно хлопнул ладонью по рулю. Мастерство не пропьёшь!
Ворота быстро приближались, он нажал на педаль тормоза, снизу послышались шипение и свист.
Куда ты, сука, твою мать Да ёб же Но поздно, массивный тупой нос троллейбуса вдарил в створки, те распахнулись, с грохотом врезавшись в стены. Одна из них, отлетев обратно, врезала по борту большое боковое окно осыпалось квадратиками закалённого стекла в салон.
Тормоза придумали трусы! решительно заявил Сергей и повернул направо, в сторону дома с верандой, где остался их маленький отряд.
Пока проехали километр по улице, он успел поэкспериментировать с педалью тяги, двигаясь то быстро, то медленно, то накатом и, при подъезде к месту, уже довольно тихо подкатился к забору и нажал на сигнал. Троллейбус издал противный высокий гудок, отчего все лежавшие на веранде подскочили.