Я ничуть не сочувствовал Комспасу и не стремился туда, куда они меня везут, но, если дело дойдёт до пушек, то мой статус некомбатанта я объявить не успею.
Подполковник обернулся, посмотрел на танк и сделал круговой жест рукой. Пропеллеры леталки взвыли на форсаже, аппарат подпрыгнул вверх, и, круто развернувшись, рванул в сторону. С блокпоста запоздало выдал гулкое «дых-дых-дых-дых» пулемёт но тщетно. Юркий и шустрый вертокрыл заложил вираж и ушёл с набором высоты в сторону солнца, затрудняя прицеливание. Из-за шлагбаума выскочили солдаты с оружием, подполковника уложили лицом вниз. Я резво присел за колесо, ожидая ураганной перестрелки, но ничего такого не случилось. Немногочисленную, как выяснилось, группу Комспаса разоружили без малейшего сопротивления. Я-то думал, они, как настоящие самураи, предпочтут погибнуть в бою, подорвавшись напоследок но, видимо, элитных спецгрупп это правило не касается. То-то у них кирасы другого фасону.
В меня потыкал автоматом камуфлированный солдат в разгрузке и шлеме, и я, поднявшись из-за осквернённого колеса, послушно пошёл, куда повели. Из плена в плен, поди ж ты. Интересно, что у меня на эту неделю по гороскопу?
Условия содержания тут хуже. Под камеру задействована какая-то подсобка, из мебели только стул и ведро с крышкой. Ведро мне уже не нужно, так что сел на стул и приготовился ждать.
Ждал долго, или так показалось. Часы у меня отобрали ещё в Библиотеке. Я не умею скучать, так что сидел и думал, пытаясь пристроить новые данные в старые схемы. Собственно, не билась пока только одна линия: почему прикормленный Кафедрой Комспас активно требует уничтожения Искупителя, а пытающаяся отдалить его пришествие Конгрегация, наоборот, всячески охраняет кандидатов в таковые. То ли тут какой-то неведомый мне схоластический выверт, то ли я кардинально ошибаюсь в логике событий. Мне бы поговорить с кем-нибудь из церковников, но пока что, похоже, разговаривать будут со мной.
Молчаливые солдаты отвели в кабинет. Обычный такой кабинет, скорее, главного инженера, чем специалиста по допросам. Схемы на стенах, справочники в шкафах, компьютер на обычном офисном столе. И человек, меня там встретивший, выглядит технарём. Усталый седой дядька лет пятидесяти, с аккуратными усами и выбритым волевым подбородком. Он указал мне на стул тоже вполне обычный, стоящий посередине кабинета. Я почувствовал себя на собеседовании.
Я Милевский, руководитель станции.
Сергей. На текущий момент без социального статуса.
Вы, я вижу, несколько отличаетесь от остальных, он показал на наручники.
Есть такое дело.
Вас удерживали насильственно. Объясните, почему.
Они уверены, что я представляю враждебную им группировку.
Это не так?
Я не представляю никаких группировок. Я сам по себе. К сожалению, мне не удалось их в этом убедить.
Это ваши вещи?
Мне показали мой рюкзак, отобранный в Библиотеке, видимо, комспасовцы везли его с собой. Внутри нашёлся УИН, инструменты для разборки мораториума, жилет-разгрузка м-оператора с мелочёвкой в карманах и прочее носимое барахло.
Мои.
Вы инженер?
Скорее, техник или механик.
А кто ваши сопровождающие?
А вы не знаете? удивился я.
Колонну так уверенно задержали, я думал, это какие-то старые счеты.
Я хочу услышать вашу версию.
Военизированное сообщество с глобальными претензиями.
Это я вижу. Меня интересуют, чьё сообщество. Южного карантина? Вольных земель? Горного анклава?
Простите, мне эти названия ни о чём не говорят. Вероятно, вы имеете в виду местные группировки, но колонна шла транзитом. Не думаю, что они вообще в курсе, кто это такие.
То есть, вы тоже будете утверждать, что, якобы, из другого мира?
Боюсь, что так. В это сложно поверить, но Мультиверсум существует.
И в нём говорят по-русски?
Местами.
Звучит не очень правдоподобно.
Ничего не могу поделать с проклятой реальностью. Она никак не желает соответствовать ожиданиям.
И что, в этих мирах не было войны за проливы? И пандемии Вигневского?
Там были другие войны и пандемии. Но вам ещё повезло, как я вижу.
Повезло? разозлился усатый. Повезло? Да мы трижды в неделю отбиваем набеги из Дикого поля! Если бы не помощь военных, эти дикари давно разнесли бы станцию! И, может быть, разнесут! Запасы патронов велики, но не бесконечны, а желающих покупать наше электричество всё меньше. Анклавы скоро одичают настолько, что забудут, что это такое.
Вы пока живы, коротко объяснил я. Большинству не удалось даже этого.
Живы фыркнул он. Живы, ишь Ну что же, расскажите и вы мне эту сказочку про другие миры. Что там, как, что это значит для нас?
Боюсь, я ничем его не обрадовал.
То есть, мы просто оказались на дороге между входом и выходом? констатировал он, когда я закончил. Никому нет до нас дела?
Миров много.
Их летательный аппарат приведёт им помощь?
Скорее всего. И довольно быстро, я думаю.
Они сильны?
Я не знаю ваших сил, деликатно ответил я, но они могут доставить неприятности, определённо.
А если я вас отпущу?
Их. Отпустите их. Я бы предпочёл остаться.
И всё же?
Скорее всего, не станут связываться у вас нет ничего ценного, никто пока не пострадал, а им ни к чему потери в людях и технике.
Я обдумаю ваши слова. Уведите.
Меня вернули к стулу и ведру. Поскольку покормить и напоить меня забыли, то ведро пребыло в праздности, а стул опять принял мой уставший зад. Надеюсь, здешний руководитель примет верное решение. С моей точки зрения верное то есть, выпроводит Комспас, а меня оставит. Пусть даже в положении пленного. Здесь у меня больше шансов дождаться помощи. Если Ивану удалось починить мораториум, то у друзей появится время и возможность для моих поисков. Рано или поздно найдут. А вот Комспас, сдаётся мне, приготовил для меня что-то нехорошее.
Для начала, вам отрежут руки и ноги, с удовольствием просвещает меня подполковник. Глаза удалят не сразу, на первых стадиях адаптации они нужны. Потом вскроют живот, укоротят кишечник, подключат выводящие системы к катетерам, а пищевод к системе подачи питательной субстанции. Естественные потребности не должны отвлекать транспортных юнитов от работы. Не волнуйтесь, Сергей, это не больно, периферические нервные узлы отключают сразу, мы не живодёры. Более того, каждый выполненный перенос стимулируется впрыском в кровь синтетического эндорфина, что повышает физиологическую мотивацию. Морально вы тоже страдать не будете, об этом позаботится предварительная адаптационная подготовка. Сама по себе она довольно болезненная, потому что представляет собой установление условно-рефлекторных реакций путём отрицательной стимуляции. Зато потом вы будете получать настоящее удовольствие от службы транспортному подразделению Комспаса. Техники рассказывают, что некоторые юниты испытывают самый настоящий оргазм при работе. Особенно те, которые были женщинами.
Вы и с женщинами это проделываете?
Увы, вздохнул подполковник, материал слишком ценный для гендерной селекции. В Мультиверсуме не так много глойти, а в качестве транспортных юнитов срок их службы невелик.
Меня лишили общества стула и ведра отвели в общее помещение, где сидели комспасовцы. Без объяснений и извинений. Впрочем, разговорившийся подполковник не стал держать меня в неведении. Оказывается, он настоял на том, чтобы меня им вернули. Местное руководство покочевряжилось, но, когда подошли боевые платформы Комспаса, согласилось, что я не стою возможного кровопролития. Теперь сидим и ждём, пока прибывшая летучая кавалерия согласует процедуру передачи нас им. А чтобы я в процессе не заскучал, любезный офицер живописует мне радужные перспективы дальнейшего сотрудничества.
Оказывается, Комспас не таскает своих операторов с собой. Они сидят в материнской локали и каким-то образом активируют резонансы удалённо. Каким именно подпол не знает, он не специалист. Но я могу не волноваться, меня научат. Вышеописанным способом. Отрежут ручки-ножки, упростят начинку животика, а потом будут бить током, пока меня не начнёт волновать только один момент чтобы больше не били током. Ах да, ещё синтетические эндорфины и почти натуральный оргазм. Прелесть какая. Простая и, в сущности, счастливая жизнь, посвящённая работе. Это ли не идеал некоторых социальных учений?
Собственно, аналогичную методу применяет для своих порталов Альтерион. От этой прекрасной судьбы некогда бежал в неведомую даль на моём УАЗике Андрей, эту дивную участь готовили его сыну. Можно было бы предположить, что именно альтери продали её Комспасу, но я думаю иначе. Скорее всего, источником этой дивно гуманной технологии как и остальных технологий Комспаса является Церковь. Точнее, Кафедра, одна из её ветвей.
Кстати, из этого следует, что преимущество Коммуны в противостоянии с Комспасом временное. Стратегически они обречены на проигрыш, потому что нет-нет, да и теряют операторов в стычках. А Комспас своих держит дома. Без ручек и ножек, зато в целости и сохранности. Ну да, они подлежат замене по износу, но Коммуне-то своих надо с детства выращивать, воспитывать, уговаривать и мотивировать, а Комспас берёт готовых и бьёт током до полной лояльности. Это гораздо быстрее и экономичнее. Многим детишкам очень повезло, что у Коммуны такой технологии нет. Отчего-то мне кажется, что этические барьеры в таких случаях недостаточно надёжны.
Вскоре нас всех подняли и повели длинным коридором. Под конвоем или под охраной не поймёшь, но сопровождающие солдаты явно не опасались попыток побега. Какой смысл? И так договорились. Привели в большой подземный гараж, где нашлись три комспасовских броневика и груда оружия и снаряжения отдельно.
Оружие вы получите, только покинув территорию станции! громко вещал кто-то мне невидимый, его загораживали машины. И помните вы на прицеле ракетных установок. Любое агрессивное поведение приведёт к конфликту, который ни нам, ни вам не нужен! Порядок выхода будет следующий
Я его не слушал. Мне очень-очень хотелось и дальше жить с ручками и ножками, а оргазм испытывать при посредстве жены. Настолько хотелось, что я прислонился к стене, закрыл глаза и изо всех сил накачивал себя ощущением «это гараж». «Это гараж, это ещё один гараж, часть Гаражища великого, да пребудет вовеки слесарная его суть. Здесь пахнет маслом и соляркой, здесь чинят машины, здесь люди с замасленными руками ковыряются в железках. И открывший дверь в один гараж, откроет его в другие». И когда началась суета погрузки в машины, я был готов спокойно, стараясь не привлекать внимания, неторопливо потянул на себя дверь с табличкой «Туалет».
Ты раньше не мог облегчиться? Эй, кто-нибудь, присмотрите за ним там! скомандовал бдительный подполковник.
Казалось, железная ручка задымится в моих руках от напряжения, но за дверью вместо сортира была графитовая тьма кросс-локуса. Полотно полуоткрытой двери загораживало её от комспасовцев. У меня было примерно полсекунды, пока идущий ко мне боец не поймёт что-то не так. Я решился.
Заодно трусы поменяю, тащподполковник! сказал я громко. А то обосрался от ваших рассказов!
С этими словами я схватил за лямку лежащий у машины рюкзак.
Эй! пока офицер осмыслял сказанное, я уже сделал шаг в темноту.
Дверь закрылась за моей спиной.
Запах пыли, смазки, нагретого железа запах дома. В щели ворот тонкие лучики летнего солнца, но я не ошибся бы и с закрытыми глазами. Это место, где всё началось. Это мой старый гараж. Я прилёг на топчан у верстака вряд ли ждать придётся долго, но сколько-то отдохну.
Удивительно, но, прежде чем в ворота деликатно постучали, я даже успел немного подремать.
Сергей, вы ещё тут? спросил вежливый голос.
Да-да, ответил я, зевая спросонья.
Анатолий Евгеньевич просил вас найти время заехать к нему. Лучше всего прямо сейчас.
Поехали.
За дверью замолкли в ожидании, и мне пришлось пояснить.
У меня ключей с собой нет. Откройте, пожалуйста, сами.
Вас хочет видеть Куратор! с придыханием сказал Анатолий Евгеньевич.
Я думал, вы мой куратор.
Я куратор, а он Куратор!
Кажется, понял о ком он. Наслышан. Легендарная личность.
Это большая честь? иронично спросил я.
Это серьёзное испытание, не принял иронии Анатолий Евгеньевич. Он ну да сами увидите.
Да, это надо было увидеть. Словами такое не передать. От небольшого ростом и невзрачного, какого-то даже серого, со смазанными незапоминающимися чертами человека исходит ощущение жуткой свинцовой тяжести. Мне доводилось встречаться с Хранителем, он сильно давит своей несоразмерной нездешностью, но это сидящее передо мной Я потом не мог вспомнить, во что он был одет, что лежало на столе, как выглядел кабинет, был ли при нашем разговоре кто-то ещё Не помню даже, сел ли я на стул или так простоял всё время, пока не вышел на подгибающихся ногах с ощущением, как будто сдал три литра крови.
Рассказывайте, Сергей, просто сказал Куратор.
И я, сам себе удивляясь, рассказал. Все свои выводы, линии рассуждений, логические построения, срезы данных и даже догадки. Про Комспас и Коммуну, про Конгрегацию и Кафедру, про маяки и мораториумы Чёрт, да я и сам до этой минуты не понимал, сколько всего успел выяснить! А тут как-то выстроилось в цепочку Я даже про сына рассказал. Про свои страхи и подозрения то, что не сказал даже жене. Не знаю, что на меня нашло. Чертовщина какая-то.
Анатолий Евгеньевич прав, сказал, дослушав, Куратор. Вы хороший аналитик. Во многом ваши выводы согласуются с нашими данными. Уверен, мы ещё поработаем вместе.
«Сука, блядь, не дай бог!» мелькнуло у меня в голове.
Скажите, Сергей, спросил он задумчиво, из двух взаимоисключающих парадигм пришествия Искупителя и поддержания статус-кво лично вы бы какую выбрали?
Вторую, ни секунды не сомневаясь, ответил я.
Только из-за страха за сына, который может оказаться Искупителем?
Нет, ответил я честно, не только. Я не сторонник концепции «до основания, а затем». Предпочитаю эволюционные сценарии.
Ну да, ну да покивал головой Куратор. Вы же были механиком, верно?
Я судорожно кивнул.
Это определённый склад ума. Вы склонны бесконечно чинить старое, но не менять его на новое. Ну что же, этот подход тоже имеет право на жизнь. Не возражаю, займитесь.
У меня возникло острое неприятное ощущение, что здесь и сейчас только что каким-то образом решилась моя судьба. Знать бы ещё каким именно.
Куратор помолчал, подвигал бумажки на столе и продолжил:
Как я уже сказал, вы хороший аналитик. Однако в своих рассуждениях о природе текущего кризиса вы кое-что упустили. Одну силу и один объект. Это тем более странно, что с обоими вы сталкивались. Ну что же, отнесу это на недостаток данных. Аналитики имеют свои слабые стороны. Вы не догадались, что я имею в виду?
Нет, честно признался я.
В голове моей не было в этот момент ни единой мысли, кроме непреодолимого желания бежать отсюда и никогда больше не видеть этого человека. Если он, конечно, человек.
Рекурсор и Хранители. Именно этих фрагментов не хватает в вашей мозаике. Подумайте над этим на досуге. А теперь к делу. После нашей беседы вас доставят обратно в гараж. Оттуда вы перейдёте к вашей башне. Вскоре ваши друзья сообразят, как вас найти и прибудут за вами. Вы передадите Ольге вот этот кодовый ключ, он двинул ко мне по столу небольшой пакет, она знает, что с ним делать и знает, какова цена. Свободны. Приятно было познакомиться лично.
Я не испытал ответного чувства, поэтому только промычал что-то невнятно, выходя. За дверью кабинета чуть не упал в обморок, пришлось прислониться к стене и постоять так немного. Анатолий Евгеньевич смотрел на меня с сочувствием и пониманием.
Куратор сложный человек, прокомментировал он, но его компетенции уникальны. Он считает вас перспективным специалистом.
Я польщён, на самом деле мои эмоции по этому поводу были максимально далеки от положительных.
Пойдёмте, нас ждёт машина.
Меня доставили к гаражу, любезно открыли ворота, ничуть не смущаясь тем, что я им ключи не вручал. К башне Анатолий Евгеньевич прошёл со мной.
На берегу моря расположился целый укрепрайон за время моего отсутствия военные успели неплохо окопаться, возвести укрытия и капониры для техники. На холме, где кладбище, крутит решёткой радара машина от какого-то зенитного комплекса. К стареньким «Шилкам» прибавился современный «Панцирь» на шасси «Камаза». А ведь через мои проходы такую дуру не протащишь, в деревне «Газель» впритирочку проходила. Где-то им Андрей, видать, широкие ворота открыл.