«Если бы я знала, что тела могут приносить такую боль, то я, возможно, подумала бы дважды, прежде чем стать драконом», подумала Грэйс. Она чувствовала Грэма неподалёку. Он шёл к ней, и, сфокусировав зрение в его сторону, она увидела, как он заворачивает за угол.
При виде его она ощутила облегчение, но лишь на миг. Вставая на ноги, она почуяла, что с ним что-то не так. Его глаза были открыты, пока он приближался, но разум Грэма молчал, будто он впал в глубокий сон. «Нет, даже не сон», осознала она, «скорее похоже на кому».
Грэм остановился в десяти ярдах, и его губы разомкнулись:
Уничтожь другого дракона.
Глаза Грэйс расширились:
Да что с тобой такое? Ты же знаешь, что я этого не сделаю!
Я приказываю это, и ты подчинишься. Срывавшиеся с его губ слова были лишены всяких эмоций.
Вопреки себе Грэйс запустила когти в бревенчатую стену рядом с собой, и начала карабкаться. Она бы полетела, но повреждённое крыло делало это невозможным.
«Грэм! Очнись!»кричала она своим разумом, но не могла до него достучаться.
Кассандра подлетала ближе, уже делая обратный заход после того, как увидела падение Грэйс с неба.
«Грэйс, ты в порядке? Что случилось?»
Грэйс забралась на крышу, и она знала, что Кассандра мгновенно её заметит. Она не могла лететь, но ожидала, что её спутница скорее всего спустится вниз, чтобы помочь ей. Внутри она кричала и ярилась на себя, но её тело отказывалось повиноваться, и её разум тихо высчитывал план атаки. Она чувствовала, будто её сердце и душу разделили на две отдельных сущности. Одна слепо повиновалась приказам, а вторая в ужасе наблюдала.
Она уже могла видеть формировавшуюся цепочку событий. Как только она окажется рядом, Грэйс неожиданно нападёт. Кассандра была более чем в два раза больше её, но Грэйс заметно выросла за прошедшую неделю. Если она сможет уцепиться зубами за мягкую часть шеи драконицы, чуть ниже головы, то у неё может и получиться.
Кассандра садиласьеё тяжелое тело заставляло кровельные балки скрипеть, когда на них навалился её вес.
У Грэйс не было выбора, но вместо того, чтобы позволить случиться внезапному нападению, которое спланировал её разум, она добровольно кинулась на другую драконицу, с вызывающим рёвом и оскаленными зубами.
Это хотя бы дало Кассандре какое-то предупреждение, и она повернула голову, чтобы встретить неожиданное нападение. Первый удар маленькой драконицы она приняла на костяной гребень, защищавший верхнюю часть её головы, прежде чем сбить Грэйс в сторону тяжёлым ударом одной из передних лап. Грэйс покатилась, пытаясь уцепиться за черепичную крышу, а потом достигла края, и сорвалась вниз, упав на землю с тяжёлым шлепком.
«Что ты делаешь?!»крикнула Кассандра у Грэйс в голове, но та не могла ответить. Все её желаемые ответы были предупреждениями, и обеспечивавшие её покорность чары стали давить ещё сильнее, после её недавней хитрой попытки саботажа приказания Грэма.
Грэйс начала снова карабкаться по стене здания, вырывая острыми когтями куски древесины, силясь добраться до указанного ей врага. Кассандра понаблюдала за ней немного, прежде чем развернуть крылья, и снова взлететь.
Быстро поднявшись, более крупная драконица заметила в переулке Грэма, и её озарило понимание того, что было источником внезапной перемены в поведении Грэйс, хотя никакого смысла в этом она всё ещё не видела. Кассандра полетела прочь.
Столкнувшись с целью, которой она не могла достичь, Грэйс спрыгнула обратно на землю, и побежала по улицам, по возможности следуя за Кассандрой по земле. Она знала, что поймать летящую драконицу не могла, но внутри она была рада не только этому, но и тому, что теперь была вне пределов слышимости. Грэм больше не мог выдавать ей никаких приказов, если она не могла его слышать.
К счастью, в столь поздний час на улицах было очень мало народу, но те немногие, кого она встретила, испугались как никогда прежде в жизни. Грэйс выросла, и теперь была чуть крупнее средней по величине лошади. Один человек повернулся, и увидел её, бегущую на него в тусклом свете, и как только она оказалась достаточно близко, чтобы его глаза рассмотрели её рептильи черты, он закричал, и отскочил в сторону.
Она надеялась, что он не поранился, ударившись в своей спешке о стену здания. Грэйс пробежала мимо, не останавливаясь. Она всё ещё чувствовала Кассандру высоко в воздухе, и не могла остановиться.
«Это он приказал?»спросила Кассандра.
Ничто в её приказе не исключало честность, особенно теперь, когда элемент неожиданности был потерян.
«Да», ответила Грэйс. «С ним что-то случилось. Когда он вначале говорил со мной, до того, как он начал вести себя странно, Грэм сказал, что больше себя не контролирует».
«Если это был не он, то разве чары не должны были позволить тебе проигнорировать его приказ?»
«Это был устный приказ. Судя по всему, чары не очень разборчивы», ответила она.
«А что если Мойра тоже стала жертвой того же, что случилось с Грэмом?»задумалась Кассандра.
Грэйс это в голову ещё не приходило, но мысль эта была ужасной.
«Тогда ты должна её избегать, иначе она может дать тебе схожий приказ».
«Ты сказала, что приказ был вербальным», заметила Кассандра, «но до этого он мысленно тебя предостерёг. Верно?»
Грэйс ответила ментальным эквивалентом кивка.
«Тогда я поведу тебя в тщетной погоне за мной, пока не найду Мойру. Как только отыщу её, я вылечу за пределы твоей дальности, что оставит тебя свободной помочь ей».
Это был хитрый план, и Грэйс не могла не восхититься её предусмотрительностью. Однако у неё был и другой вопрос, и вопреки её намерениям, чары заставили её спросить:
«А что ты потом будешь делать?»
Наступила короткая пауза, пока Кассандра обдумывала свой ответ.
«Ничего. Какое-то время я буду летать повыше».
Грэйс внутренне улыбнулась, благодарная за то, что её подруга осознала её ловушку. Если бы Кассандра сказала ей, каковы были её планы, то Грэйс была бы вынуждена попытаться последовать за ней. Оставив её в неведении, драконица оставляла её свободной на самом деле помочь Мойре.
* * *
Грэм обнаружил, что стоит один в переулке, недалеко от квартиры Алиссы. Он помнил, как предостерёг Грэйс, но после этого в его воспоминаниях была лишь чернота. Он потерял контроль.
В прошлый раз, когда охотился на Чада, он помнил большую часть происходившего, но на этот раз его оставили гадать о случившемся. Была вспышка боли, а потом ничего. Он не мог быть уверен, почему в прошлый раз он помнил, а в этотнет. Возможно, это как-то было связано с продолжительностью, или с методом перехода, но всё это было не его ума дело.
Он тихо подождал несколько минут, обдумывая свои варианты. Он не знал, куда делась Грэйс, или где были остальные его спутники, да он и не хотел с ними встречаться только не в его нынешнем состоянии. У него оставался лишь один практичный вариант. Развернувшись, он направился к двери Алиссы.
Начав двигаться, он услышал тихий звук. Его слух сам собой сфокусировался, и он смог различить звуки дыхания, а также сердцебиения. В обычном городском шуме он мог бы их упустить, но в этот час ночи было достаточно тихо, чтобы выделить их из фонового шума. Кто-то таился, скрытый в полуквартале, за углом. Был ли то незнакомец, или кто-то, намеренно за ним наблюдавший, Грэм знать не мог.
Он держал эти наблюдения в тишине его безмолвного сознания, в том месте, которому его научил Сайхан, во тьме необработанных ощущений, где бессознательное работало на уровне ниже формальных мыслей. По мере того, как его восприятие пробилось к свету его сознания, он облёк его в вербальную форму «наверное, просто припозднившийся пьянчуга тут шатается». Но где-то глубже внутри себя он сомневался в истинности этого утверждения.
Грэм пошёл дальше, вернувшись в комнату, где жила Алисса.
Глава 13
Мойра наблюдала за дождём из маленького оконца. Дом, в котором это оконце было, находился в одной из самых запущенных частей Хэйлэма. Принадлежал он матери Уотаего отец умер за годы до этого.
Его мать, Лана Пёркинс, была престарелой, мягко говоря. Вообще, Мойра подумала, что старушка была наидряхлейшей представительницей женского пола из всех, кого она только знала. У старой карги не было зубов, насколько Мойре было виднохотя она и не хотела приближаться достаточно, чтобы их сосчитать. Шедший от старушенции запах не поощрял близости.
«Такие мысли являются неподобающими и немилосердными», мысленно упрекнула себя Мойра. Она приняла их предложение крова, и теперь эти наблюдения заставляли её чувствовать себя виноватой. Тем не менее, она не могла не сморщить нос. Воняло не только от престарелой Миссис Пёркинс. От самого дома несло старыми отбросами и новой плесенью.
Джеролд ненадолго пришёл в сознание, когда Стрэтч мягко опустил его на то, что в доме Пёркинсов считалось кроватью. Боль от перемены положения заставила его вскрикнуть, и его глаза открылись.
Сфокусировав затуманенный взор на Мойре, он выдавил короткое:
Где мы?
Я на самом деле не уверена, ответила она. Где-то в городе, прячемся от королевской стражи.
Как? Джеролд ахнул от внезапной боли, не в силах закончить новый вопрос.
Ответ на это сложный, сказала она ему. Если коротко, то мы сбежали, и теперь является беглыми преступниками.
Глаза Барона тревожно расширились, но он, похоже, не мог больше говорить. Его взгляд терял фокусировку, и она ощущала, что его сознание становилось всё более рассеянным. Мойра поспешно предложила ему чашку воды. Он остро нуждался в жидкости, чтобы восполнить потерянную кровь.
Выпей сколько сможешь, подтолкнула она ему, но после двух долгих глотков его рука обмякла, и ей пришлось поймать чашку, прежде чем та упала на пол. Её глаза затуманились, когда она снова оглядела его раны. «Бедняга Джеролд, он этого не заслужил». Подавшись вперёд, она убрала упавшие ему на лоб волосы. Отдыхай, ты теперь в безопасности. Я не позволю никому тебе навредить.
Эти слова были скорее обещанием для неё самой, а не для него. Магический взор уже показал ей, что он не мог её слышать.
В комнату вошёл Уот, и в его взгляде читался вопрос.
Что такое? спросила она, борясь с накатывавшей на неё усталостью.
Ничего, миледи, ответил бывший пленник со смущением на лице.
В Мойре внезапно расцвело раздражение, результат её утомлённости:
Просто спрашивай. Стоя тут, и корча глупые рожи, ты лишь раздражаешь меня. Что бы это ни было, я тебе отвечу.
Лицо Уота побледнело, и он не находил места рукам, но чуть погода произнёс:
Онтвой суженый?
Что? Нет! Этот вопрос застал её врасплох. С чего ты так решил?
Он тебе, похоже, очень небезразличен и ондворянин, а тыледи
Мойра подавила смех, когда её раздражение утихло:
Мне много кто небезразличен. Этого человека я едва знаю. И вообще, дворянене как кошки и собаки. Нельзя просто свести вместе самца и самку, и ожидать, что они станут парой. И вообще, откуда ты знаешь, что я дворянка?
Теперь веселье проявилось уже на лице Уота:
Я, может, и не особо сообразительный, но не дурак. Тыточно не из простолюдинов.
Она сжала губы, не зная, как ответить, и наконец сказала:
Полагаю, с этим я спорить не могу. Раз уж ты не дурак, что предлагаешь делать дальше?
Долговязый мужчина пожал плечами:
Долго мы здесь оставаться не можем. Если нас тут найдут, то у моей мамы будут неприятности. Разве у тебя нет замка или ещё какого-то места, куда можно сбежать?
«Если бы всё было так просто», подумала она.
Хотелось бы, но мой дом далеко. Как бы то ни было, я не могу уйти, пока не отыщу отца. Король держит его где-то под замком.
Тогда он обречён, объявил Уот.
Мойра одарила его упорным взглядом:
Я вытащила нас из королевской темницы.
Один развозможно, но теперь весь дворец поднялся на уши как сумасшедший муравейник, сказал Уот. Потребуется нечто большее, чем какие-то магические трюки и странные звери, чтобы пойти против Короля.
Она открыла было рот, чтобы возразить, но секунду спустя снова закрыла. Уот не видел большую часть случившегося. Какую-то часть его вынудили забыть, а остальное по большей части было невидимым для его взгляда. Помимо призыва Стрэтча, большая часть их побега была обязана лишь странному поведению стражниковпо крайней мере, с точки зрения Уота.
Я выведу тебя из города, Уот, тебя и Барона. Может, у него есть какое-то безопасное место для вас обоих, но дальше я не пойду. У меня здесь остались незаконченные дела с Королём, сказала она ему.
В её сердце разгоралось пламя. Смерти и бои, которые она видела и вызвала во дворце, заставили её усомниться, но теперь решимость возвращалась к ней. Мойра не напрашивалась на этот бой, но теперь, когда она знала, что её отец был где-то рядом, и когда она увидела укрывавшееся в сердце Хэйлэма чудовище, она не могла остаться в стороне.
Вы погибните, миледи.
Мойра моргнула:
Много невинных людей погибнет, Уот, но меня среди них не будет, и я буду держать Короля в ответе за их смерти. В этом городе скрылось зло. Даже если бы моего отца здесь не было, я бы не свернула с этого пути. То, что они делают с этими людьми, непростительно.
«А что насчёт того, что ты сделала с некоторыми из этих людей? С Уотом, например», подала мысль её молчаливая наблюдательница.
«Заткнись».
Нуждаясь в отвлечении от этой неуютной мысли, она бросила взгляд на Ленни. Мёртвый человек тихо сидел в углу с тех пор, как они сюда пришли.
Мне нужно время подумать, сказала она Уоту, поскольку он не ответил на её последнюю ремарку. И мне нужно поработать над Ленни.
Что ты будешь с ним делать? спросил Уот. В конце концов, онодин из стражников Короля, ему вообще нельзя здесь быть.
Просто оставь меня в покое, вздохнула она.
Уот немного поглядел ан неё, а затем кивнул, прежде чем выйти из комнаты. Мойра ненадолго позволила воцарившейся тишина пропитать её кости, а затем позволила магическому взору распространиться наружу, оглядывая местность вокруг их нового убежища. Она не нашла ничего необычного, никаких стражников или следящих за домом наблюдателей. «Возможно, какое-то время всё будет тихо», подумала она.
Направив своё внимание на Ленни, она подвинулась ближе к живому трупу, который занимал один из её заклинательных зверей. Логичным было бы позволить телу умереть, и использовать заклинательного зверя уже как существо из чистого эйсара. Страж ей бы не помешал. «Мне бы несколько стражей не помешали».
Но у неё были и иные нужды. Штука, засевшая у стражника в горле, была тайной, лежавшей в сердце того, что творилось в Хэйлэме. Мойра сомневалась, что сможет извлечь из этой сделанной из мёртвого металла штуковины какую-либо информацию, но она вполне может научиться её извлекать. «И кто лучше всего подходит для практики, чем тот, кто уже технически мёртв?».
Собрав волю в кулак, она сосредоточила свои чувства на его шее, изучая странную металлическую тварь, засевшую у него внутри. По структуре она напоминала причудливую металлическую сороконожку, с тем важным отличием, что ножек у неё было меньше, и они были гораздо длиннее, чем были бы у сороконожки, в сравнении с длиной тела. Основное тело было длиной почти в два дюйма, диаметром в более чем половину дюйма, и сидело внутри, зарывшись в мягкие ткани в задней части горла, закрепившись рядом с позвоночником с помощью своих лап.
Из того, что Мойра сочла головой существа, тянулись длинные металлические нити, следовавшие вдоль позвоночника вверх, прежде чем войти в основание черепа и разойтись. Все концы ответвлений заходили в похожую на яблоко область мозга у основания черепа.
«Папа был бы разочарован во мне из-за того, что я не помню, как эта область называется», подумала она. «По-моему, её название на «м» начиналось».
Однако сейчас это не имело значения. Мойра всё же помнила, для чего была эта штука. Эта часть мозга отвечала за координацию движений.
Мойра потратила несколько минут, составляя план. Приготовившись, она создала тонкий щит вокруг каждой проникавшей в череп нити. Она начала осторожно вынимать их, вытягивая их обратно, и одновременно защищая мягкие ткани мозга вокруг них. Нити были тонкими, и вставились так, что их удаление скорее всего ничему не причинило бы вреда.
Сперва всё шло гладко, но как только они были удалены, основное тело существа сделало нечто неожиданное. Несколько бритвенно-острых ног сдвинулись в стороны и, прежде чем она смогла отреагировать, перерубили бедняге сонную артерию.
Бля! воскликнула она, запаниковав. Она сжала тварь щитом, предотвращая дальнейшие повреждения, но худшее уже было совершено. Из артерии хлестала кровь, и рот Ленни наполнился ею. Его тело умирало, пока она лихорадочно пыталась заживить кровеносный сосуд.