Намконец, намконец, намконец тихо бормотал себе под нос трясущийся Виталик.
Давайте опять назад, поколебавшись, ответил Петрович, и еще внимательнее. Скорее всего, мы бродим рядом с нужным проходом, но почему-то его проскакиваем. Идем не торопясь, светим под ноги и на стены.
У меня батарейка садится! пожаловалась Настя.
Отключи радиомодули, все равно тут не берет.
Что?
Режим «авиа».
Поняла.
В четыре пары глаз и три фонарика, шаг за шагом, дошли до того места, где повернули в прошлый раз. Нашли единственное ответвление, но настолько узкое, что мы никак не могли вылезти из него и не заметить.
Ерунда какая-то, расстроенно сказал Петрович, где ж мы так лопухнулись?
Неважно, ответил я, давайте искать ближайший выход и выбираться наверх. Там и сориентируемся.
Нам не выбраться! трагически воскликнул Виталик, но мы пренебрегли его мнением как излишне эмоциональным.
Пошли вперед. Коридор несколько раз свернул под небольшими углами и внезапно закончился. Перед нами была такая же кирпичная стена. Тупик.
Что за бред? сердился Петрович. Кто тянет под землей такой коридор в никуда? Ничего не понимаю
Мы промолчали, только Виталик тихо всхлипывал. Развернулись и пошли обратно. Развилки с деревянным проходом не нашли коридор закончился аркой, за которой пошел тоннель из тесаного камня.
Вроде в таком уже были! приободрился Петрович. Мы на верном пути!
Мне так не показалось, но я промолчал.
Сырой землей, гнилым деревом и еще какой-то дрянью пахло просто неимоверно. Как будто тут кто-то червей на рыбалку копал. Однако проход был сухим и просторным, пол ровным и место казалось «нахоженным» пыль и грязь только по краям, посередине дорожка натоптана. Наверняка где-то рядом выход. Или, наоборот, вход. Куда-то.
Коридор прямой, никаких развилок и ответвлений, так что мы шли быстро, надеясь скорее выбраться из этой нелепой ситуации. Заблудились в подвале, позорники! Через несколько минут оказались в просторном помещении с колоннами, большом настолько, что от наших шагов появилось зловещее эхо, а свет фонариков перестал доставать до стен и потолка.
Что это за место такое? удивился Петрович.
Это Могильники, обреченным тоном ответил Виталик.
Он уже не стонал и не трясся, но выглядел так, как будто ему тут самое место.
Не вижу никаких могил, я обежал помещение лучом фонаря, куда достал.
Квадратные в сечении колонны из брусков серого тесаного камня уходили куда-то в темноту, между ними ничего не было. Тут можно стадионного масштаба концерты проводить, места хватит только интерьерчик мрачноватый.
Они дальше, голос пацана звучал устало и безжизненно, говорят, кто сюда попал, обратно уже не выходит. А если и выходит, то лучше бы ему тут остаться.
Суров местный фольклор, оценил я, зловещ и страшен. Живые позавидуют мертвым и все такое.
Уже завидуют. Все тут завидуют мертвым
Что это там? Настя выставила вперед руку со смартом, пытаясь осветить пространство подальше.
Где?
Там что-то двигалось. Послушайте!
Мы замолкли. В навалившийся ватной тишине подземелья нарастали странные пощелкивающие шорохи. Что-то протяжно заскрипело. Отличные спецэффекты. С таким зловещим звуком должны отворяться врата ада.
Мне страшно! дочка прижалась ко мне, я обхватил ее рукой за плечи.
Может, какие-то подвижки почвы? сказал я неуверенно.
Это не прибавило оптимизма когда ты в подземелье, слова «подвижки почвы» как-то не радуют.
Вот, опять, смотри, пап! в свете фонаря что-то мелькнуло, быстро перемещаясь от колонны к колонне. Теперь я тоже это увидел. И это точно не крыса. Ну, я надеюсь. Потому что если это крыса то ловить таких крыс должны саблезубые тигры. Но они давно вымерли. И как бы нам не последовать их примеру.
Они пришли за нами, уныло заблажил Виталик, это конец
Ты можешь о чем-то кроме своего конца думать вообще? возмущенно шикнула на него Настя.
Давайте назад, в коридор, сказал Петрович, там хотя бы сзади не обойдут
Я не стал уточнять, кто именно «не обойдет». Мы «организованно и без паники отступили на запасные позиции» так мои знакомые военные называют поспешный драп. В коридоре успокаивало наличие близких стен, но звуки он как будто усиливал. Из множества шорохов, шелестов и потрескиваний выделился один преобладающий шурх-шурх-чок-чок-скрип-скрип-чок-чок-шурх-шурх. Похоже на то, как ковыляет на старом протезе одноногий инвалид. Звук отчетливо приближался.
Скырлы-скырлы, деревянная нога! похоже, у Петровича те же ассоциации.
На моей коже сидит, мою шерсть прядет, мое мясо варит! подхватила словами из той же сказки Настя.
Прозвучало это как-то не позитивно.
Мы шли по коридору, стараясь удалиться от зала с колоннами, но звук за спиной только нарастал. Настин смарт окончательно разрядился, фонарик в нем погас, света стало меньше.
Тупик! воскликнул Петрович.
Бежать было некуда путь закончился квадратной комнатой с кирпичными стенами. Скрип-скрип-чок-чок-шурх-шурх. Черт, как-то и мне страшновато.
Здравствуйте! раздался громкий голос. Из открывшейся в стене двери упал прямоугольник электрического света, вы, наверное, Антон? Мне жена сказала, что вы пошли в подвал искать обрыв.
В ярко освещенном дверном проеме я видел только силуэт, но на всякий случай кивнул.
Виталий, будь любезен, представь нас.
Это мой э Невзор Недолевич это. Директор «Макара».
Исполнительный директор, поправил его силуэт, и не «Макара», а воспитательного общежития номер три. И его отчим. Пойдемте, я покажу вам, где кабель проходит. Вижу, вы тут слега заплутали.
Петрович, представился смущенно Петрович.
Настя, пискнула Настя.
Нам было неловко накрутили себя чуть ли не до паники. Кстати, скрип-скрип-чок-чок-шурх-шурх сразу куда-то делись. Удивительно, как влияет на людей темное подземелье.
Здесь старые подвалы один на другом, неспешно говорил Невзор Недолевич, показывая дорогу, планировка очень запутанная, легко заблудиться. Некоторые помещения остались с основания города, с подземелий городского кремля! Живая история!
На потолке горели старые тусклые лампы накаливания без плафонов, но в их свете все выглядело совершено иначе. Обычный подвал обычного дома, никакой мистики.
Вот здесь кабельный ввод.
Угу, сейчас, Петрович по плечи нырнул в стенную нишу с проводами.
Так, что тут Ага, вижу Да А если так? забормотал он оттуда.
Приятно познакомиться с вами, Антон, светским тоном сказал исполнительный директор, жена мне много про вас рассказывала.
Взаимно, соврал я. Мне он ничуть не понравился. Не люблю людей в костюмах как у гробовщика. Не люблю людей, гуляющих в таких костюмах по мрачным подвалам. Не люблю людей, от которых их приемные сыновья сжимаются и непроизвольно прячутся за мою спину.
Ага, вот в чем дело, сказал Петрович, сейчас у вас все будет. Готово. Электрика наука о контактах.
Спасибо вам, церемонно ответил директор, я, увы, далек от современных технологий. Откровенно говоря, не вижу в них пользы детям.
Все яд и все лекарство! в тон ему ответил Петрович, и на обратном пути они завели долгий, нудный и витиеватый спор двух старперов о молодежи. Директор выступал за традиционные ценности и дисциплину, Петрович за прогресс и право молодости на ошибки. Соревновались в эрудиции и кидались цитатами. Если бы не приторная вежливость собеседников, получился бы классический интернет-срач.
Строгий отчим? тихо спросил я Виталика.
Странный, ответил он после долгой паузы, но мамке вроде норм.
В общем зале за время нашего отсутствия обстановка радикально изменилась. Там царили хаос и Клюся. Энергичная девица в ярком мейкапе с подведенными черным глазами и багровой помадой пришла в розовых кедах, черных шортах и белой маечке-обдергаечке с красной эмблемой «Анархия» на груди. Мокрые от дождя осветленные волосы зачесаны наверх задорным подобием ирокеза. Пунк-нот-дед, версия «лайт», для девочек и гитара в руках.
Моя мертвая мамка вчера ко мне пришла пела она сильным хрипловатым голосом, но, увидев директора, оборвала песню на полуслове.
Клюся, констатировал он тоном врача, объявляющего эпидемию чумы.
Невроз Невдалыч! поприветствовала она его ответно.
Невзор Недолевич, спокойно поправил ее тот. Привык, наверное. Не буду вам мешать. Вы интересный собеседник, заходите еще, Петровичу. Отпускайте к нам дочь, тут очень не хватает новых лиц, мне.
И удалился в заднюю часть дома.
При его появлении веселье как-то угасло и после ухода уже не возобновилось. Все опять расползлись по углам. Виталик с Настей подсели к самой младшей на вид девочке лет тринадцати и о чем-то с ней заговорили, а ко мне неожиданно подошла Клюся.
Я Клюся, сказала она, глядя на меня исподлобья. Прозвучало почти угрожающе.
Антон, ответил я, разглядывая девушку.
Она постарше остальных, лет восемнадцать-девятнадцать. Симпатичная, если умыть, хотя черты лица немного грубоваты тяжелый подбородок, крупный нос, резкие скулы, которые она зачем-то подчеркивает черным макияжем. Серые глаза, крашеная блонда.
Твоя? кивнула она на Настю.
А то чья же.
Красавица.
Есть такая проблема, согласился я.
Следи за ней, тут таким нелегко.
Каким?
Ярким. Заметным. Чужим.
Ты тоже, я смотрю, не сливаешься с пейзажем.
Я наполовину местная. Я дочь Мизгиря. Я привыкла.
Наполовину?
Мать была странью.
Была?
Лайса не сказала? Бабай. В прошлом году.
Ох. Извини. Сочувствую.
Засунь свое сочувствие зло оскалила белые ровные зубы девушка. Помоги мне, а я пригляжу за твоей дочкой.
Я сам могу приглядеть за дочкой.
За женой ты зашибись приглядел.
И что тебе надо?
Попроси Лайсу за меня.
Что попросить?
Она знает. Попроси. Тебя она послушает.
С чего ты взяла?
Ни с чего. Попросишь?
За спрос не бьют в нос.
Смешной, фыркнула она, как раз за него и бьют. Ладно, ты, вроде, норм. Не сильно душный. Попасу твою красотку.
Вот спасибо ответил я, но она уже развернулась и пошла к столу, пытаясь сексуально покачивать худыми бедрами. Вышло неубедительно.
Забавненько.
Петрович попрощался и ушел, а я решил подождать Настю, чтобы пойти вместе. Присел в уголке на диванчик, достал смарт, чтобы не выделяться, подмигнул Нетте, но смотрел поверх, наблюдая за компанией.
Клюся тут рулит, это заметно. И не только потому, что старше. Она другая, словно не из этого поколения цифровых анахоретов. Такие девчонки-оторвы встречались в дворовых компаниях моего детства, но где сейчас найдешь дворовую компанию? Девушка тормошит этих унылых смартострадальцев, заставляет их шевелиться и вынимать носы из экранов. Они даже друг на друга иногда смотрят! Ну, кроме Виталика. Этот пялится только на мою дочь, чтоб у него гляделки повылазили.
Странное ощущение, когда кто-то ухаживает за твоей дочерью. Не назвал бы его приятным. Вон, искоса на меня поглядывает, и, когда думает, что я не вижу, касается, как бы случайно, то руки, то плеча О, и коленку трогает, рукоблуд! Настя делает вид, что не замечает. А я борюсь с желанием ручки повыдергивать.
Смарт в руке дрогнул виброй. Нетта помахала с экрана конвертом. «Пап, прекрати жечь нас взглядом, у меня аж спина чешется», Настя.
Блин. Спалился. Отправил стикер с закатившим глазки котиком и стал смотреть чуть в сторону.
Дети собрались вокруг стола, выложили перед собой смарты и играют в какую-то игру.
Встану рано-раненько, начинает Клюся, касаясь экрана своего смарта.
Умоюсь чисто-чистенько, подхватывает коротко стриженный парнишка за ней. Тоже касается экрана смарта и смотрит на следующего.
Оденусь бело-беленько, быстро говорит худой рыжий пацан.
В чистое, белое, новое, вышитое продолжает темноволосая круглолицая девчушка.
Как на свадьбу, как на пир, как на похороны следующая. Говорит, касается экрана, переводит ожидающий взгляд дальше.
Выйду за ворота за новые, выйду за ворота за дубовые, в чисто поле гляну-погляжу
Там бежит река глубока, на той реке лежит доска, под той доской спрятана тоска
Окна зашторены, свет погашен, серьезные, сосредоточенные лица детей освещены снизу призрачным сиянием экранов. Даже меня захватил ритм этого странного камлания.
Подниму ту доску, подберу ту тоску
Понесу-поспешу, к себе прижму, в душу положу
Плачь, душа, не ленись, вспоминай уходящую жизнь
Жизнь короткую, невеселую, судьбу никчемную, бестолковую
А во черном доме на черном столе скатерть красна
А на скатерти той во большом ковше зелено вино
А за черным столом во широкий круг дружечки сидят
И вина не пьют, и в стакан не льют, и глядят-молчат
Сказавший касался экрана и переводил взгляд на следующего. С каждой репликой голоса звучали все напряженнее.
На меня глядят, про меня молчат
Здесь все сказано, здесь все кончено
Не ходить мне больше за дубовы ворота
Не сидеть за черным столом красной скатертью
Не пить с дружочками зелена вина
Ждет меня темный омут, в нем черна вода
Не видать в той воде моего лица
Лица белого, глаз пустых, тела мертвого круг закончился на младшей девочке, сидящей рядом с Виталиком.
Она произнесла свою реплику дрожащим, срывающимся голосом, а потом, зарыдав в голос, вскочила из-за стола.
Нет! Не хочу! Вы специально! Вы это подстроили! Только не я!
Катюш, ну что ты поднялся за ней Виталик.
Нет, уйди, и ты с ними! Тоже мне, брат, называется! Видеть тебя не хочу!
Девочка, плача, убежала из комнаты. Виталик, неловко извинившись, ушел за ней.
Что это было, Насть? спросил я, когда мы шли домой.
Стемнело, лил дождь, фонари сияли туманными шарами в перспективе смутных влажных улиц, пахло влажной землей и гнилым деревом.
Ну Я сама не очень поняла, призналась дочь, аккуратно обходя лужи, игра такая. Вроде буриме, но по-другому.
Мрачновато как-то, нет?
Есть немного, согласилась она. Они тут все слегка готичные и на депресах. Но неплохие, правда. С ними интересно.
А девочка эта, которая так расстроилась?
Катюха? Сестра Виталика. Она по жизни уныль джойлесная. А тут еще на нее выпало
Что выпало?
Да ерунда. Они тут все суеверные до ужаса. Кроме Клюси. Клюся сасная.
Какая?
Ну, крутая, резкая.
А я подумал скучную взрослую мысль, что такие «крутые» девчонки обычно компенсируют показной удалью что-то крайне грустное.
«Не верь в себя. Ты суеверие», сообщила мне стеномарательная мудрость.
Сами вы это слово.
Глава 11
Лайсы дома не было, и я, выдав ужин дочери, со вздохом достал ноутбук. Пора на работу.
Поиграем? спросила, подмигнув, Нетта.
Поработаем, строго сказал я, загружай.
Рабочий вход в игру. Подтвердите права фиктора.
Я с тактильным неудовольствием натыкал пароль по непривычной сенсорной клавиатуре. Надо привыкать, прав Петрович.
Рекомендуется использование игрового контроллера и VR-очков, сказала Нетта, надвинув на нос стимпанковские гоглы.
Постучался в комнату к Насте. Дочь интенсивно переписывается с кем-то в смарте, только быстрое цоканье ногтей по экрану. На меня рукой махнула, не глядя, забирай, мол, не до тебя сейчас. Не слишком ли много Виталика становится в нашей жизни?
Подключаю внешние устройства, одобрила Нетта.
Я нацепил очки, вставив в уши акустические затычки. Перед глазами пробежала рябь, потом череда геометрических фигур, сетка настроечной таблицы, а потом появилась Нетта.
Я аж вздрогнул настолько реалистично она прорисовалась. Никакой мультяшности. Очаровательная фэнтезийная девушка. Сидит на стуле в голубой градиентной пустоте рабочего стола, такая объемная и четкая, что, кажется, ее можно потрогать. Прелесть какая. Возможности графики потрясают, выглядит совершенно как живая.