Пацан, скоро ты освоишь искусство пустого выжженного существования, сказал Шурик, опустошая до конца тарелку. Либо так, либо никакзакон выживания.
Я фыркнул и лёг обратно, думая о том, как же это противно, но внутри понимая, что он просто человек, который пытается выжить в суровом, полном лишений, мире. И дух его давно сломлен. Даже не просто сломлен, а переломан много раз. Но он всё же старается выжить, извиваясь как змея. Также понял, что мы с ним ничем не отличаемся, и что моя гордость тоже скоро лопнет, словно мыльный пузырь. Но всё же я не спустился вниз. На этот раз.
Шурик приговорил и мою тарелку тоже, а Толик, кое-как, всё же съел свою порцию.
Ближе к полудню, когда солнце набрало свою силу, нас вывели во внутренний двор, на прогулку. Я готовился к этому. Улица встретила нас влажной прохладой, которая бывает после сильного дождя. В другой части, за железной сеткой, находились заключённые из другого блока.
Я заранее подговорил Шурика пойти со мной. Толик от нас тоже не отставал. Мы устроились на длинных лавках, в одном из ограждений.
Надо отсюда бежать, тихо сказал я, осторожно осматриваясь на предмет слежки и нахождения рядом солдат, коих здесь бродило достаточно.
Оптимистично, встретил моё заявление Шурик с горькой усмешкой. Есть что существеннее? Или, думаешь, один до этого додумался?
Я решил опустить его комментарий.
Но ведь что-то должно быть. Я не знаю, может, устроить бунт? Что-то Что-то есть всегда.
А ты готов на то, что возможно придётся сделать? Шурик будто повторил слова Голоса. Он пристально уставился на меня, бросая вызов.
Я пойду на всё, ответил я на вызов. Мужчина несколько минут колебался, а я смиренно выжидал.
Ладно. Есть тут, кое-что У меня времени подумать больше было, и кое-какой план имеется, тихо сказал он, почти вплотную приблизившись ко мне. В общем, примерно каждые две недели отбирают несколько людей для того, чтобы солнечные батареи чистить.
Звучит как-то слишком легко, сказал Толик. Я кивнул.
Ты погоди, дядя. Доживи сначала, сказал Шурик. Короче, выбирают туда непонятно как, и охраны двое на одного заключённого Так что тут на грани фантастики, но другого ничего не знаю. Всё ещё хочешь попытаться?
Уж лучше сдохнуть с заточкой в руках, чем в ожидании смерти, ответил я.
Неплохой ответ.
Так, когда следующий рейс до свободы? спросил я, в надежде услышать о нескольких днях.
Это ещё одна проблема. Предыдущий был вчера, прямо перед вашим приездом, мрачно сказал Шурик. На меня будто навалился огромный валун, который старался раздробить решимость в мелкую пыль.
Посмотрим, что день грядущий нам готовит Куда же нанесёт ударпроговорил неожиданно Толик. Мы с Шуриком непроизвольно устало улыбнулись, и я понял, что сейчас переживать бессмысленно.
Теперь оставалось лишь ждать, умоляя Удачу на ещё несколько недель улыбки.
День 278
Темнота везде. Она, словно осьминог, опутывала тело и, самое главное, разум.
«Что я? Где я?»
Я шёл по тёмному коридору, даже не зная куда. Несколько раз я падал по пути, поэтому, возможно, даже шёл в ту сторону, откуда пришёл. Пальцы нащупывали шершавую голую и холодную стену. Мне казалось, что она отчаянно нуждается в тепле, но что я мог ей дать, если даже не знаю кто сам?
Ты глупец, шепнула темнота из своих скользких глубин.
Кто здесь? мой тихий испуганный голос быстро потонул во тьме коридора. Ответа не было.
Я шёл дальше.
Не знаю даже сколько, но в какой-то момент мне просто надоело: одна и та же стена, один и тот же коридор, одна и та же тьмабольше ничего. И я остановился. Временами пытался что-то говорить, но даже это не всегда выходило, будто кто-то крал мой голос и мысли.
Встань, тихо сказала тьма. Я сидел, облокотившись спиной об стену. Шёпот снова возник: Встань и иди. Ты ещё не пришёл.
Куда?
Куда тебя приведёт коридор, глупый.
Я нехотя встал, опираясь об стену. Ноги устали, и вообще всё тело стало тяжелее в несколько раз. Но я пошёл вперёд, и шёл очень долго.
Неожиданно, вдалеке замаячил еле видный светлый огонёк. Я поспешил к нему, насколько мог.
Коридор кончился резким выходом в лес. Я испугался и машинально обернулся, но позади был лишь холмникакого коридора, никакой темноты.
Костяухо лизнул шёпот. Это было моё имя. Кто-то звал меня. Костя
Начал озираться по сторонам, чтобы определить источник звука, но, казалось, что шёпотон вокруг, везде. Ноги подкосились, я упал, и теперь моё лицо приятно ласкала свежая трава. От земли приятно пахло свежестью.
Костяповторил шёпот. В этот раз он был сильнее, и я понял, что он где-то впереди, за деревьями. Костя
Я поднялся и бросился бежать, пробиваясь сквозь густой кустарник. Всё тело было в мелких порезах и царапинах. Маленькие алые капельки быстро надувались, а затем растекались по рукам и ногам.
Костялес резко оборвался, и я оказался на краю обрыва, с которого чуть не упал. Внизу волны с силой ударялись об утёс. Костяголос шёл откуда-то снизу. Я подошёл к самому краю. В лицо бил прохладный сильный ветер.
Хи-хи, послышался детский смех позади. Я обернулся и увидел, как на меня с улыбкой бежит темноволосый мальчик лет девяти.
Чтовырвалось у меня, когда его маленькие ручки толкнули меня с обрыва, прямо вниз, в объятия бескрайней синей пучины.
Несколько секунд я летел лицом вниз, наблюдая за детской невинной улыбкой, с которой смотрел на меня этот мальчик сверху.
Ударившись, я не почувствовал боли падения. Просто что-то слегка толкнуло меня в спину, а затем, словно попав в болото, меня начало медленно засасывать.
Костяпрозвучал женский голос из глубин. Я развернулся лицом к тьме. Я тебя ждала
Кто ты? сказал я, и из моего рта полетели сотни мелких пузырьков.
Ты меня забыл? обиженно спросил голос. Через секунду из глубин появился светловолосый образ девушки. Её черты тела были плавными, но одновременно и отдавали силой. Это была грубая женская красота.
Светанеожиданно вырвалось у меня. Я её вспомнил.
Девушка протянула ко мне свою нежную руку:
Пойдём со мной. Нас уже ждут.
Я протянул в ответ свою руку.
Да, хорошо, улыбнулась она. Наши пальцы почти соприкоснулись, но вдруг кто-то резко выдернул меня из воды, вытягивая на берег.
Дядя! Дядя! Вы как? на меня смотрели два маленьких изумрудаэто была маленькая девочка с длинными каштановыми волосами.
Какой я тебе дядя?.. спросил я. Ветер неприятно обдувал влажную кожу.
А кто же вы?
Я? переспросил неуверенно. Костя
Костяповторила она тихо, будто пробуя имя на вкус.
Зачем? тихо спросил я, глядя в светлое небо. Песок был очень тёплым, но он неприятно липнул к мокрой одежде. Хотелось плакать от досады.
Нельзя! сказала она с настойчивостью, которая присуща лишь детям. Она встала и потянула меня за руку. Пойдём!
Я молча повиновался приказу и встал, обтряхивая одежду.
Костяя на секунду повернулся к воде, откуда на меня смотрели мутные образы, но маленькая ручка меня одёрнула.
Пойдём, сказала девочка, улыбаясь. Я не сопротивлялся
* * *
Я проснулся от громкого стука по железным прутьям.
Утро началось, твари! Подъём! громко сказал Смотрительтак называли начальника этого крыла, который почти каждый вечер мучил, а затем забирал одного человека.
Я посмотрел на часы«8:21». Затем медленно слез вниз и сел на нижнюю кровать. Шурик уже не спал.
Сегодня был тот самый день, который я так ждал. Сегодня всё должно было определиться. Несколько дней назад Смерть снова зашла в нашу камеру на огонёкзабрали Толика. Смотритель на наших глазах сильно избил его, а затем ещё и помочился, приговаривая, что это для лечения и промывки ран. Затем полумёртвого Толика увели, как и других до него. По всему блоку были видны кровавые линии от камер и к самому выходу, которые ведут куда-то в служебные коридоры: за закрытые и охраняемые двери. Я видел, как Шурик еле сдержался, чтобы не убить Смотрителя на месте, но мы не могли сразу пожертвовать двумя людьми. Я тоже еле сдержал себя. Это была необходимая жертва.
Во сколько скажут кто поедет? спросил я.
Не знаюнервно ответил Шурик. Он ходил по камере взад-вперёд.
К нам никого не подселяли. В последнее время почти никого не привозили. Блок и так был наполовину пуст, а теперь, казалось, будто совсем не было людей.
Мой взгляд невольно перешёл на левую руку. Несколько дней назад я смог содрать с раны прилипший кусок ткани. Теперь на его месте были два полукруга из коричневой корки.
Давно никого не видносказал я.
Ты о чём?
Никого не привозят. За две недели привезли троих, и то неделю назад. А забрали восьмерых.
Не знаю. Может, опасно стало перевозить А, может, просто некогопредположил Шурик, даже не посмотрев в мою сторону.
Разве не странно?
Наверное
Через полчаса один из солдат начал возить тележку вдоль камер, раздавая жестяные миски с непонятной серой жижей, которая напоминала кашу или её подобие. Я, сдерживая рвотные позывы, съел полностью всю миску.
Шурик кое-как наполовину опустошил миску, а затем уставился в окно.
Ты чего? спросил я. Лучше бы поел потом сил не будет.
Что-то не идёттихо проговорил Шурик и положил ложку, встал и снова начал ходить.
Выбора нет, сказал я. В животе немного крутило. Сегодня точно будет.
Понимаю, но не могу. Не до этого сейчас Помнишь, что делать?
Я встал, подошёл к решётке, осмотрелсяникого рядом не было. Затем вернулся к Шурику, который сел на койку:
Идём чуть подальше, затем я притворяюсь мёртвым. Ты зовёшь охранника, затем сзади его оглушаешь. Забираем его оружие, и через забор.
Оглушаюповторил Шурик задумчиво, затем встал и снова начал ходить по камере.
Ещё через полчаса один из солдат озвучил список тех, кто поедет на уборку:
Рудвенов! Маслянов! Кирковец!
Я обрадовался и посмотрел на Шурика. Он смотрел на меня с таким ледяным отчаянием, которое мне было страшно представить:
Поздравляю, слетело с его губ.
Я непонимающе уставился на Шурика.
Меня нет в списках, объяснил он. В его глазах читалось глухое понимание неизбежности.
На секунду я подумал, что он шутит, как обычно, но его взгляд Он молча лёг на матрас и начал смотреть в железное дно верхней кровати.
И что же теперь делать? спросил я.
Тебепридерживаться плана, а мнеждать смерти, с горькой усмешкой сказал он. Так и думал, сука Даже ещё не успел пожить, тридцать лет всегоя увидел, как по его щеке скользнула слеза.
Но как жетихо сказал я. Шурик отвернулся к стенке лицом.
Не волнуйся обо мне. Лучше о себе подумай. Тем более, мы оба понимали, что такое может быть, он тяжело вздохнул.
Носказал я, но Шурик меня оборвал.
Замолчи, его голос надломился, пожалуйста.
Я оставил его одного и сам лёг на матрас.
«Как же так? Что теперь делать?» думал я. Мне казалось, что если поеду, то предам его.
«Разве ты не был готов к этому? Боже, да хоть себя не обманывай! Мы оба знаем, что ты был готов. Даже, возможно, ждал этого, сказал Голос. Тебе повезлоему нет. Такое бывает. Нечего трагедию ломать».
«Действительно. Что я мог сейчас сделать? Ничего. Я сделал всё, что мог. Теперь осталось лишь сбежать, но блин почему так грызёт внутри? Может, лучше ему было бы вместо меня? Нет. Я должен выжить. Как сложилосьтак сложилось. Нечего сопли разводить. Я должен собраться. Иначе никто из нас не выживет».
«Правильный настрой», сказал Голос.
Я лежал и крутил в мыслях тот факт, что мне повезло и как к этому относиться. Лучше всего было это принять, но внутри был камень, который мешал принять.
Таким образом прошёл ещё час.
Встать! приказал солдат возле решётки. Я не сразу понял, что происходит и просто посмотрел на него. Он повторил: Встать! Лицом к стене! Руки за голову!
Мы с Шуриком встали и двинулись в сторону решётки, чтобы выполнить приказ. За отдающим приказы был ещё один солдат. Он окинул меня суровым взглядом. Ни я, ни Шурик вопросов не задавализа это можно было получить. Большое любопытство здесь сильно каралось.
Кто-то подошёл ко мне, и холодный металл сковал руки.
А что со вторым? спросил солдат, который стоял за решёткой.
Второго оставь. Он не нужен, ответил тот, что вёл меня. Позади кто-то вздохнул.
Меня повели вдоль камер. Я ловил на себе удивлённые взгляды, и ухо ласкало тихое перешёптываниесейчас я был звездой, сейчас я был в центре внимания.
Меня немного пошатывало. Сердце в груди билось очень быстро.
«Ты всё ближе к цели Посмотрим, струсишь или нет», сказал Голос.
Мы спустились по железной лестнице, на которой, словно синяя чешуя, была облупленная краска. Через минуту мы уже шли по внутреннему двору, а ещё через минуту меня погрузили в грузовик.
Напротив, сидело двое с мешком на голове. Как только меня пристегнули к сидению, то тоже надели такой же.
Ля, начальник, а если мне отлить охота будет? грубый голос был слегка приглушён и говорил тяжело. Это был один из других людей с мешком.
Отлитьвот это ты выдал, усмехнулся второй.
ЗАТКНУЛИ ЕБАЛЬНИКИ ОБА! Или жить заебало? Так я быстро это исправлю, рявкнул солдат слева от меня.
Понял, начальник. Без базара. Молчу, сказал первый голос.
Солдат тяжело вздохнул. Машина тронулась. Сегодня, как назло, был жаркий день. Почти неделю до этого стояла пасмурная погода и я надеялся что не будет пекла.
Хотя, может, это было и к лучшему.
Мы ехали целую вечность. Несколько раз всё тот же шутник просился в туалет, но солдат быстро его успокаивал несколькими ударами.
Внутри было очень жарко. По лицу градом текли капли пота, а руки затекли в наручниках и отдавали болью в плечах.
«Единственное нормальное лето», с грустью подумал я. Почему-то не вспомнилось прошлое лето, каким оно было холодным: даже не искупался ни разу. А позапрошлое и вовсе проболел
Наконец, машина остановилась. С меня сняли мешок, и я жадно втянул ртом прохладный воздух. После этого отцепили наручники. Я потёр запястья, которые слегка горели. Мои «товарищи» уже стояли на улице. Один из них слегка разминался. Я вылез в разогретый полдень.
Мы остановились прямо перед воротами. Позади было сплошное поле, а впереди стояла светлая, повидавшая виды, стена бетонного забора, которая тянулась далеко в стороны. Один из солдат уже открыл замок и теперь снимал цепь с ворот.
За каждую сломанную вещь я буду ломать вам кость, грубо проговорил солдат позади. Я узнал его голос. Именно он ехал с нами. Усекли?
Начальник, не кипешуй. Всё будет чики-пуки. Да, Рыжий? сказал лысый высокий мужчина. Его лицо украшала татуировка паука.
Сиплый, ты же знаешь, ответил Рыжий. Я не понял, за что была такая кличка. Волосы у него были вообще чёрные, а лицо чистоени единой веснушки.
Без цирка тут, сказал главный солдат. Он кивнул на меня: А ты?
Я? Д-да, голос дрогнул от неожиданности.
Сиплый и Рыжий заржали.
Д-да, передразнил меня Сиплый. Он положил руку мне на плечо, улыбаясь: Ну ты и юморной.
Убери руку, тихо сказал я, выдерживая его пронзающий взгляд.
Ого какой опасныйон приблизился ко мне почти вплотную.
А ну-ка разошлись! Иначе я вас двоих порешаю! рявкнул солдат, убирая руку к пистолету.
Сиплый поднял руки вверх в знак мира.
Всё-всё, начальник. Мы так, просто болтали.
Ворота уже открыли. Нас повели внутрь. Всего тут было семь солдат. Многовато. За забором находились десятки раскиданных то тут, то там тёмных плоских панелейсолнечные батареи. Вокруг них была слегка примятая трава.
Вперёд, скомандовал мне главный солдат. Мы с ним прошли почти к другому концу этого комплекса. Шли минут десять, наверноевсё-таки очень был это огромный комплекс. Я не представлял, реально ли вообще все батареи отчистить за один день. Наконец, у самой стены, мы остановились.
Чего встал? Давай чисти.
И чем же мне чистить? я ожидал, что выдадут хотя бы какую-то тряпку.
На тебе достаточно тряпок, чтобы почистить, пренебрежительно ответил солдат. Голос залился хохотом, от которого голова неожиданно потяжелела, и слегка помутилось сознание.
Но, начал я, придерживая голову.
Что-то не нравится? Так ты пожалуйся кому-нибудь, сказал солдат и фыркнул. Ему нравилось быть главным, и он этим пользовался.
Я снял грязную оборванную майку, в которой и был всё это время, оставляя тело на испепеление солнцу. Сейчас оно было в зените, а это значит, что пекло сильнее всего. Я начал обтирать панели и сразу же отошёлметаллический ободок вокруг панелей был горячим.