Он навел тупое жерло распылителя на забитый зеленью проход. Не последовало ни звука, ни вспышки; зеленые ветви затряслись и почернели, утратив шипы, а затем превратились в сдуваемый ветром порошок, мелкий и черный, как пыльный ковер земной Луны. Элвин метнулся к выходу и на какое-то мгновение задержался тамзолотоволосый, с холодной усмешкой на губах и веселыми искорками в глазах, в расшитой платиной тунике черного цвета, прекрасный, как юный бог или дьявол-подросток. Затем высунулся наружу и направил ультразвуковой луч распылителя вниз, расчищая свободную площадку посреди колючего леса. Закончив эту работу, он ловко спрыгнул на землю; мелкая пыль от удара поднялась в воздух и окутала его колени.
Элвин выключил распылитель, смахнул пот с лица, рассмеялся, подумав о своем растущем недовольстве, и оглядел лес. Тот не изменился ни на йоту за мили пути. Все те же глянцевые шипы, копьевидные листья и ветви поднимались из голой красноватой земли. Остальной планеты он не видел, как не уловил ни малейшего намека на движущихся живых существне считая самих шипов, «замечавших» его, когда он приближался. Ради эксперимента он позволил одному малютке уколоть себя, и это оказалось чудовищно больно.
Но все-таки что это за странная природа? Искусственные насаждения? Или растения пропитывают все вокруг ядом, как земное красное деревосвою древесину? Он усмехнулся, почувствовав, как по спине пробежал холодок.
Если здесь нет животных, для чего нужны шипы?
Нелепый лес! Своей незатейливостью он напоминал зачарованные леса из старинных земных сказок. Эта идея пришлась бы по душе доктору Федрису!
Если бы Элвин имел хоть какое-то представление о том, где находится планета, он мог бы составить более обоснованное мнение о здешних формах жизни. Споры жизни дрейфуют по космосу, поэтому разные планетные системы и даже целые звездные регионы могут иметь схожие биосистемы. Но Элвин передвигался слишком быстро, слишком необычным способом, на самом быстром и необычном корабле Дикихслишком быстро даже для того, чтобы наблюдать за звездами и определить, где он оказался.
«Или чтобы Федрис мог определить это», напомнил он себе.
Или чтобы его появление могла засечь станция слежения за глубоким космосом, если она была на этой планете. Но раз уж на то пошло, он и сам не собирался здесь появляться. Просто вынырнул из подпространства среди зловещих черных конфетти метеорных потокова потом столкновение, стремительное падение поврежденного корабля и отчаянная попытка зацепиться за ближайшую планету.
Он сумеет определить, где находится, когда наступит ночь и покажутся звезды. Если, конечно, ночь на этой планете когда-нибудь наступает. И если когда-нибудь рассеется высокий туман.
Элвин сверился с компасом. Стрелка примитивного, но полезного инструмента работала исправно. По крайней мере, у планеты были магнитные полюса.
И вероятно, здесь были ночь и день, смена которых поддерживает растительную жизнь и комфортную температуру.
Как только Элвин выберется из этого леса, он сможет строить планы на будущее. Только бы здесь оказались города! Хотя бы один!
Он спрятал компас под тунику и с удивительной нежностью, почти с благоговением, прикоснулся к медальону на шее.
Потом посмотрел на кружева веток над головой. Да, все именно так, как в тех сказочных лесах, что заставляли рыцаря изрядно помахать двуручным мечом.
С распылителем задача упрощаласьультразвуковых зарядов в его магазине хватит на расчистку еще десятков миль пути.
Элвин оглянулся на слегка изогнутый тоннель, проделанный им.
Сквозь голубовато-серый пепел уже пробивались треклятые зеленые ростки.
Он включил распылитель.
Ветки на опушке леса были такими густыми, что свободное пространство ошеломило Элвина. На мгновение он застыл, глядя, как хаотичный зеленый ковер чернеет под невидимым лучом распылителя. А затем вышел из лесане в волшебную страну, но в такое место, где впервые прозвучали сказки о ней.
Чистое пространство растянулось приблизительно на полмили. Со всех сторон его окружал колючий лес. Из ядовитой зелени в сотне шагов справа от Элвина вытекал ручей и, журча, пересекал прогалину по неглубокой ложбине. За ручьем виднелся небольшой холм.
На склоне холма пристроилась кучка невзрачных серых домов. Над одним висело перышко дыма. Рядом стояли две повозки и примитивные сельскохозяйственные машины.
За исключением участка с домами, всю ложбину занимали посадки. По всему холму через равные промежутки росли невысокие деревья с красными и желтыми плодами. Повсюду виднелись ряды кустарников и засеянные пшеницей поля, волновавшиеся на ветру. Однако все растения, казалось, останавливались и замирали в ярде от колючего леса.
Послышалось печальное мычание, а затем из-за холма вышли коровы, числом с полдюжины. Мужчина в простой рубахе неторопливо повел их в сторону домов. Маленькое животноевозможно, кошкавыскочило из дома, над которым поднимался дым, и пошло рядом с коровами, путаясь у них под ногами. Следом за кошкой из дверей появилась девушка и стала, скрестив руки на груди.
Элвин жадно впивал атмосферу покоя и щедрой земли, чувствуя себя человеком, окунувшимся в древность. Должно быть, именно о таких идиллических картинах рассказывалось в старинных земных песнях. Напряженные мышцы Элвина невольно расслабились.
Из рощицы прямо перед ним вышла вторая девушка и остановилась, глядя на него широко раскрытыми глазами. На ней была сплетенная из травяных волокон рубаха. Элвин ощутил ее странное обаяниенаполовину искушенное, наполовину наивное. Она была похожа на девушку Диких, наряженную в деревенскую одежду. Но на ее лице застыл детский испуг.
Элвин направился к ней по шелестящему пшеничному полю. Девушка опустилась на колени.
Ты, ты с трудом пробормотала она, а затем продолжила уже быстрей, на превосходном английском: Не делай мне зла, владыка. Прими мое почтение.
Я не сделаю тебе зла, если ты ответишь на мои вопросы, сказал Элвин, решив воспользоваться тем, что его приняли за какую-то важную персону. Что это за деревня?
Это Деревня, простодушно ответила девушка.
Да, но какая?
Просто деревня, дрожащим голосом повторила она. Других деревень не бывает.
Откуда же тогда пришел я? спросил он.
Ее глаза округлились от страха.
Не знаю.
Она была рыжеволосой и довольно красивой. Элвин нахмурился:
Что это за планета?
Она с недоумением посмотрела на него:
Что такое планета?
«Возможно, мне все-таки придется столкнуться с языковыми трудностями», подумал Элвин.
Что это за солнце? спросил он.
Что такое солнце?
Теряя терпение, он показал наверх:
Разве это никогда не кончается?
Ты хочешь сказать, испуганно пробормотала она, что небо может кончиться?
Небо всегда одинаковое?
Нет, иногда оно светлеет. Но сейчас наступает вечер.
А где кончается этот колючий лес?
Не понимаю.
Взгляд девушки скользнул за спину Элвина, на неровный коридор, проделанный его распылителем. Испуг на ее лице перерос в благоговейный ужас.
Ты победил ядовитые иглы, прошептала она, затем склонилась так низко, что распущенные рыжие волосы коснулись бурых ростков, и выдохнула: Не делай мне зла, всемогущий.
Не могу этого обещать, отрывисто произнес Элвин. Как тебя зовут?
Сефора, шепотом ответила она.
Хорошо, Сефора, отведи меня к остальным.
Она вскочила и быстрее лани помчалась назад к домам.
Неспешной величественной поступью, подобающей богу, властелину, или за кого там приняла его девушка, Элвин подошел к дому, над крышей которого поднимался дым. Здесь уже приготовились встретить его. Двое юношей преклонили колени перед ним, а другая девушка, которую он видел стоящей у двери, протянула ему деревянное блюдо с оранжевыми и пурпурными плодами. Победитель колючего леса попробовал угощение и коротким кивком велел убрать блюдо, хотя плоды были очень вкусными.
Элвин вошел в примитивный деревенский дом, где его встретила разрумянившаяся Сефора, с полотенцем и исходящей паром миской в руках, и смущенно показала на его ботинки. Он продемонстрировал ей фокус с расстегивающейся обувью и через несколько мгновений уже лежал на ложе из шкур, набитых благоухающими листьями, а девушка почтительно омывала ему ноги.
Ей было около двадцати лет, как он выяснил, ведя праздный разговор и отложив на время расспросы о более важных вещах. В ее жизни не было ничего, кроме крестьянского труда и простых забав. Один из юношейАльфорснедавно стал ее другом.
Серое небо снаружи быстро темнело. Второй юноша, Корс, которого Элвин видел пасущим стадо, принес охапку сучковатых поленьев и скормил их скудному огню; тот мгновенно разгорелся ярким желто-красным светом. Тем временем Тулиядевушка Корсапристроилась рядом и занялась работой, от которой по дому растеклись аппетитные запахи.
При всем домашнем уюте в воздухе витала скованность. «В конце концов, напомнил себе Элвин, не каждый вечер к тебе на ужин приходит бог». Но после тушеного мяса со свежевыпеченным хлебом, фруктового варенья и легкого вина он одобрительно улыбнулся, и атмосфера тут же стала более праздничной, почти веселой. Альфорс взял арфу со струнами из бычьих жил и запел незатейливый гимн природе, а Сефора и Тулия принялись танцевать. Корс следил за тем, чтобы огонь в печи продолжал гудеть, а чаша Элвина всегда была наполнена, хотя один раз ненадолго вышелвидимо, присмотреть за посадками.
Элвин оживился. Деревенские жители немного напоминали Диких. Казалось, в них была частичка того беззаботного, восторженного духа, который так ненавидели одомашненные народы СОС. Однако вскоре сходство сделалось болезненно сильным, и он повелительным жестом умерил веселье.
Наблюдая и задавая вопросы, Элвин быстро собирал информацию, хотя то, что он узнал, скорее ошеломило его, чем принесло ему пользу. Эти четверо, двое юношей и две девушки, были единственными обитателями деревни. О других людях они ничего не знали.
Они никогда не видели солнца и звезд. Очевидно, оси собственного вращения планеты и ее вращения вокруг светила были параллельны, поэтому климат на любой широте оставался неизменным, а в этой местности небо постоянно закрывал пояс облаков. Элвин решил, что позже проверит это и определит, равна ли продолжительность дня и ночи.
Самым странным было то, что эти две пары никогда не выходили за пределы расчищенного участка. Колючий лесбесконечный, как они считали, стал для них непреодолимым барьером. Огонь шипел и гас; соприкоснувшись с ним, самые острые топоры мгновенно затуплялись. И потом, эти четверо вполне здраво опасались дьявольских разумных шипов.
Все это заставляло выстроить очевидную последовательность вопросов.
А где ваши родители? спросил Элвин Корса.
Родители?
Корс наморщил лоб.
Ты говоришь о сверкающих? вмешалась Тулия, словно бы чем-то опечаленная. Они ушли.
Сверкающие? усмехнулся Элвин. Такие же люди, как вы?
О нет. Они из металла, с колесиками вместо ног и длинными умелыми руками, которые сгибаются в любом месте.
Как бы мне хотелось быть сделанной из прекрасного яркого металла! мечтательно произнесла Сефора. С колесиками вместо уродливых ног, мелодичным, неизменным голосом. Как бы мне хотелось знать все на свете и никогда не сердиться!
Перед уходом они объяснили нам, почему должны уйти, продолжила Тулия. Чтобы мы могли справляться своими силами, как должны поступать все живущие. Но мы их любили и поэтому очень огорчились.
«Видно, ничего не поделаешь», подумал Элвин, воспользовавшись своей способностью к чтению мыслей, чтобы проверить правдивость сказанного. Этих людей действительно вырастили роботы. Но как такое случилось? Десятки фантастических недоказуемых версий родились в его голове. Он криво усмехнулся, вспомнив слова Федриса о тайнах Вселенной.
Затем настала его очередь отвечать на вопросы, робкие и благоговейные.
Я темный ангел, прилетевший свыше, без затей объяснил он. Создавая Вселенную, Бог решил, что это место будет довольно скучным, если в нем не найдется ни одной души, готовой идти на любой риск и презирать любую опасность. Поэтому он скупо разбросал между бесчисленных стад прирученных ангелов дикую породу, чтобы в мире всегда было сколько-то беззаботных душ, готовых преодолевать любые преграды. И ломать тоже, чтобы уводить прирученные стада в ночь с ее неизведанными красотами и опасностями. Он лукаво улыбнулся, и отблески пламени заиграли на его щеках и губах. Так же, как я сломал ваш колючий барьер.
Снаружи давно уже стояла кромешная тьма. Бутыль с вином почти опустела. Элвин зевнул, и ему тут же приготовили постель. Кошка спрыгнула с печи, подошла к Элвину и потерлась о его ноги.
Элвин проснулся с первым бледным проблеском рассвета и поднялся с постели так тихо, что никого не разбудил, даже кошку. Он на мгновение задержался в темной комнате с тяжелым запахом тлеющих углей и остатков вина. Ему вдруг пришло в голову, что было бы по-своему приятно прожить здесь всю жизнь, изображая лесного бога, которому поклоняются нимфы и крестьяне.
Но потом он коснулся медальона на шее и покачал головой. В этой деревне он не сможет выполнить свою миссиюхотя бы потому, что здесь слишком мало людей. Ему нужен город. Он в последний раз посмотрел на свернувшихся под одеялами хозяев и хозяекволосы Сефоры только начали краснеть в разгорающемся свете дняи вышел из дома.
Как он и ожидал, колючий лес давно затянул проделанную им брешь возле ручья. Элвин повернул в противоположную сторону, обогнул холм и добрался до зеленой стены за ним. Сверившись с компасом, он наметил путьпрочь от поврежденного корабля. А затем включил распылитель.
К полуднюесли судить по яркости светаон прошел уже не один десяток миль и задумался о том, что, возможно, ему следовало остаться на месте аварии и попытаться починить левитатор. Если бы он только мог подняться повыше и посмотреть, что произойдетесли что-нибудь произойдетс этим нелепым лесом!
Дело в том, что лес перед ним не менялся, словно был посажен на его пути колдуном из сказки. Прозрачные шипы все так же изгибались, когда Элвин наклонялся к ним, а потом нападали. А позади него все так же пробивались сквозь серовато-синий пепел новые зеленые побеги.
Он размышлял о том, как все переменилось, еще недавно он летел быстрее света на космическом корабле, а теперь ползает по земле, подобно червю. Этого достаточно, чтобы довести Дикого до отчаяния, заставить его пожалеть об отказе от простых радостей жизни лесного бога.
Но потом он открыл медальон и достал оттуда крохотную белую сферу. И с восхищенной улыбкой залюбовался тем, как она сверкает на ладони.
Федрис сказал, что только один из Диких ускользнул с осажденной планеты.
Да что он знает, этот Федрис!
Он знает, что Элвин сбежал на космическом корабле, проскользнув мимо надежных кордонов СОС. Что перед тем его дважды тщательно обыскивали и было бы чудом, если бы он сумел скрыть что-нибудь крупнее этого крошечного шарика.
Но и крошечного шарика достаточно.
В нем хранятся все Дикие.
Древних людей завораживала идея человека-невидимки. Но они не понимали, что такой человек уже существует, что каждый из нас поначалу был невидимкойодной-единственной клеткой.
Здесь, в этом маленьком шарике, находились генетические элементы всех Диких, хромосомы и гены каждого из них. Здесь были и Влана с ее горящими глазами, и бесшабашный Нар, и Фортен с его мягким смехомони и миллиарды других! Стопроцентные близнецы каждого из тех, кто погиб на планете Диких, ожидали момента, когда их поместят в подходящие безъядерные ростовые клетки и вырастят в теле подходящей матери. Все это перекатывалось теперь в ладони Элвина.
Это что касается материального наследства.
Если же говорить о духовном наследстве, то ради него Элвин и оказался здесь.
И тогда все сможет начаться заново. Дикие опять будут мечтать о стремительных полетах в космосе и встречах с прекрасными угрозами. И опять попытаются, если захотят, создать моноатомы, семена новых вселенных, из-за чего их и уничтожило СОС. Давно, в Эпоху рассвета, физики предложили идею моноатома, из которого выросла вся Вселенная, и теперь пришло время проверить, можно ли создать другие такие же атомы, используя энергию подпространства. Разве Федрис, или Элвин, или СОС способны сказать, могут лии должны лиэти новые вселенные уничтожить прежнюю? Что за беда, если прирученное стадо страшится этих прекрасных субмикроскопических яиц творения? «Все должно начаться заново», решил Элвин.