Гена покачал головой.
Никто не живет. Останавливаются иногда на день-два, но постоянных домов нет.
А раньше? спросил я.
Ответил Федор Петрович.
И раньше никто не жил. Говорят, здесь место нехорошее.
Почему?
Он пожал плечами.
Об этом не знаю. Всегда так говорили.
Суеверия?
Зачем суеверия? Это правда. Вот и штука та именно сюда прилетела. Почему, спрашивается? Потому что место такое. Нехорошее.
Мы с Виктором Анатольевичем переглянулись.
Остров ведь не очень большой? спросил я.
Километр будет.
Виктор Анатольевич, вы обмеряйте впадину, а я осмотрюсь тут.
И я пойду, сказал Федор Петрович. Я тут много раз был. Покажу местность.
Мы неспеша двинулись вглубь острова. Рамка в моем кулаке вяло подрагивала, когда приходилось переступать через поваленные деревья или обходить корни. Старик глядел на нее с уважением.
Прибор что ли какой? спросил он.
Биолокатор, значительно сказал я.
Ааа Локатор.
По форме остров представляет собой почти идеальную полусферу и весь покрыт лесом. От берегов к центру идет небольшой подъем. Двигаясь все время на восток, мы добрались до обширной поляны, на которой я остановился. Рамка дрогнула и решительно повернулась у меня в руке.
Поляна как полянаничего необычного. Она напоминает лысину на курчавом черепе острова. Деревья вокруг прямые, без выраженных отклонений, трава невысокая. На самом краю небольшой холмик, около метра в высоту. Рамка ожила сразу же, как мы вступили на свободное пространство. Взволнованный удачей своего тайного эксперимента, я пошел прямо к центру, и все время рамка у меня в руке двигалась. Она остановилась только тогда, когда до деревьев на противоположном конце осталось метра четыре. Тут рамка снова замерла.
Я принялся подробно исследовать поляну. Выяснилось, что рамка реагирует на довольно узкую, вытянутую полосу, пролегающую от холмика почти до противоположного конца. Ширина полосы около полутора метров. Внутри нее рамка ведет себя одинаково активно, не выделяя никаких особенностей.
Я вышел на середину и еще раз внимательно осмотрелся. И тут в глаза бросилось то, чего я не заметил в самом начале: в направлении, откуда мы пришли, неясно, но вполне определенно просматривалась тропа. Точнее, след тропы, как будто ей не пользовались многие годы.
Вы уверены, что на острове никто не жил? спросил я Федора Петровича. Раньше. Давно.
Он пожал плечами.
На моей памяти никто не жил.
Здесь как будто тропинка.
Я указал в нужном направлении.
Кто мог ее проложить?
Не знаю, сварливо ответил старик. Незачем тут тропы прокладывать!
Странно.
Тропинка, по которой мы вышли к поляне, оказалась единственной. Следовательно, она вела именно к этому местук тому, на что реагирует рамка. Возможно, это как-то связано с нашим объектом. Старик утверждает, что не помнит никакой активности на острове. Из этого можно сделать два вывода: или тропу проложили еще до его рождения и последующих событий, или активность на острове связана с тем странным периодом, когда поселок постигла необъяснимая амнезия. «Студень». Не здесь ли его укрыли? Нужно исследовать это место подробнее.
Больше на поляне делать было нечего, и мы двинулись дальше, намереваясь закончить общий осмотр острова. Дойдя до его высшей точки, мы вышли к противоположному берегу и повернули обратно, взяв немного в сторону от предыдущего маршрута. Все это время рамка вела себя спокойно. Никаких новых троп или полян не обнаружилось.
Гена и Виктор Анатольевич уже завершили обмер впадины и теперь сидели у воды, курили и разговаривали. Завидев нас, Виктор Анатольевич спросил:
Ну как, леших не поймали?
Нет. Леших тут нет, ответил я. Но есть кое-что другое.
Что?
Об этом чуть позже. Что у вас?
У нас впадина. Овальной формы. В той части, что дальше от острова, глубина немного больше. Вполне вероятно, что когда-то там лежал цилиндрический объект длиной порядка одиннадцати метров. О диаметре говорить сложно, но, если учесть, что его боковина находилась близко к поверхности, то метров семь.
Я посмотрел на Федора Петровича.
Как вы думаете, совпадают размеры?
Определенно сказать нельзя, ответил он важно. Я эту штуковину издалека видал, да, к тому же, не долго. Здоровая она была.
Здоровая плюс-минус метр, саркастически отозвался Виктор Анатольевич. А у вас что?
Я рассказал о найденной поляне и тропе. Химик не удержался от иронии в адрес рамки и шаманских танцев, но, в конце концов, признал, что за этим определенно что-то стоит. Близость находки к месту падения объекта может оказаться простым совпадением, или не оказаться. В отчетах предыдущих экспедиций не содержалось упоминаний об острове. Возможно, именно с этим и были связаны их неудачи.
Мы нанесли на карту поляну и план впадины, собрали вещи и двинулись в обратный путь. На берегу мы простились с Федором Петровичем, а Гена пообещал завтра снова предоставить лодку, чтобы мы могли вплотную заняться изучением острова. Покончив с организационными вопросами, мы вернулись в лагерь.
В лагере нас ожидала еще одна странность. О ней рассказал Игорь.
Спустя примерно три часа после нашего ухода, в лагерь прибежала женщина из поселка и спросила, нет ли у нас врача. Она рассказала, что ее муж чинил крышу сарая, упал и повредил ногу. Если Игорь может, она будет очень благодарнамолока там, хлеба свежего (теперь у нас замечательная деревенская снедь, хотя бы пару дней можно прожить без ненавистных консервов!). Игорь пошел к больному.
К счастью, ничего серьезного он не обнаружилобычный вывих, который наш медик успешно вправил.
Теперь весь поселок в курсе, что у нас есть добрый доктор Айболит, улыбнулась Лена.
Ну так что тут странного? спросил я Игоря. Где тут аномалия?
А аномалия в том, что этот мужик не чувствует боли!
То есть?
Вправить вывихоперация болезненная, пояснил он. Человек, по крайней мере, вскрикнет, если не заорет. Обычно орут. А этот сидит на скамейке, будто я ему массаж делаю. Только поморщился. Все? спрашивает. Я ему говорю, ну да, молвсе. А он мнеспасибо. Понимаешь? Не пискнул даже!
Интересно, почему?
Вот и мне интересно.
Он не был пьян?
Вроде нет. По крайней мере, не до такой степени.
Да. Тайна сия велика есть.
Вот-вот.
Обсудив феномен, мы решили уговорить местных, чем большетем лучше, пройти обследование у Игоря. Может быть тогда мы получим объяснение этому странному явлению.
В свою очередь, я рассказал о том, что обнаружил на острове. Игорь и Лена заметно оживились, они почувствовали горячий след. Теперь у нас есть две реальные зацепки, которые, при некотором везении, могут привести к разгадке тайны.
На завтрашний день план приняли такойИгорь и Лена, и Федор Петрович в качестве группы поддержки, пойдут в поселок и попытаются организовать медицинский осмотр населения. Мы с Виктором Анатольевичем отправимся на остров и займемся поляной. На том и разошлись.
Вечером у нас состоялась любопытная беседа со стариком. Когда мы рассказали ему о наблюдении Игоря, он закивал.
Люди в поселке здоровые, это можно сказать определенно. И боли не чувствуемда, есть такое дело. Не совсем, конечно. Вот был один случай, лет пятнадцать назад: Котов Семен себе палец отрубил. Дрова колол и отхватил. Так ничегосам фельдшеру его принес. В платок завернул и принес. Но больно, говорит. Сил нет, как больно!
По словам старика, люди не любили уезжать из поселка. Земля Щукнаволока неохотно отпускала своих детей. Стоило кому-нибудь отправиться в Петрозаводск или даже в Ведлозеро, как неизвестная болезнь валила путешественника с ног. Старики болели меньше, молодыебольше. Через несколько дней хворь отступала.
Я спросил у Федора Петровича: сохраняется ли нечувствительность к боли у тех, кто уезжает из поселка.
Не знаю, ответил он. Я отсюда не выезжаю вот уже лет сорок как. А вы у детей моих спросите! Они вам расскажутфакт!
Я думаю, мы так и поступим, нужно только выбрать день. До Петрозаводска километров сто. Отрядим туда Игоря и Виктора Анатольевича.
Интересная получается картина: если все так, как я предполагаю, если с отъездом из Щукнаволока у местных ухудшается самочувствие и пропадает стойкость к боли, то, логично предположить, что источник их необычных свойств находится здесь, в поселке или где-то поблизости. Возможно, разгадка на острове. Очень может быть.
Федор Петрович отнесся к нашим планам по обследованию жителей поселка скептически. Он заявил, что в Щукнаволоке докторов никогда не жаловали, а уж пришлых тем паче. Игорь, конечно, добро сделал, отношение к нему будет другое, но дело, все равно, не ясное. Я пообещал старику, что в подробностях расскажу о результатах исследований острова, и он, наконец, согласился помочь. Итак, завтра у Игоря и Лены будет сопровождение.
Надо подарить старику рамку. Пусть почувствует себя причастным.
Установил камеру в режим слежения за движущимися объектами. Нечего ей зря память жрать. Все равно снимать здесь нечего.
Спать лег с открытым окном. Тут же загудели комары. Впечатление такое, что в комнате летает крошечный бомбардировщик. Как Лена под это спит? Не понимаю.
Завтра большой день.
13 июня 2005 года
Весь чешусь. Уже не знаю, что лучшедухота или комары? Эти бестии изгадили мне всю ночь. Зато никакого утреннего похмелья. Щукнаволокское похмельетоже, своего рода, феномен. Кожа зудит, будто хочет сняться и убежать. Жизнь чертовски некомфортабельна.
За завтраком старался сдерживаться, но, все равно, чесался, как обезьяна. Старик и Лена сочувственно молчали.
Утро встретило нас влажным холодком, слабым ветром и оглушительными криками птиц. Видеть их я не мог, но, судя по шуму, который они поднималипод крышами и в листве скрывалась целая пернатая армия.
По пути заглянули к Гене и убедились, что лодка готова и ждет. Отчаливать можно в любую минуту. Федор Петрович попросил свояка одолжить нам лопаты и лом для предстоящих раскопок.
Это можно, согласился Гена. Почему же не одолжить?
Пока мы с Виктором Анатольевичем готовили аппаратуру, Лена поила старика чаем с шоколадными конфетами, а Игорь пытался выработать план предстоящего медицинского обследования жителей поселка. Федор Петрович бодро поглощал сладости и степенно кивал: «Да, можно начать с хворых. Так даже лучше. А можно и с молодых. Они сговорчивее. Да, так и сделаем».
Взвалив на плечи приборы, мы оставили лагерь и отправились к озеру. Гена сдержал словона дне лодки лежали две лопаты и лом. Сверху мы пристроили свое барахлишко и отчалили. Казалось, температура упаластало заметно прохладнее. Или это ветер? Над озером он значительно окреп. Кутаясь в куртку, я смотрел на остров и гадал, что же ждет нас тамна поляне? И ждет ли что-нибудь?
Мы причалили и, втащив лодку на берег, направились прямиком на место. По общему молчаливому согласию двигались тихо и старались не разговаривать. Я шел впереди и показывал дорогу.
Со вчерашнего дня поляна ничуть не изменилась. Подсознательно я ожидал каких-то перемен и почти внушил себе, будто что-то не так. Но все было так. Стараясь прогнать пугающее очарование, мы принялись громко говорить и энергично распаковывать приборы. Гена и Виктор Анатольевич закурили.
Первым делом я повторил эксперимент с рамкой, на этот раз перед глазами скептически настроенного химика. Реакция рамки оказалась ровно такая же, как и вчера, таким образом, элемент случайности можно исключить. Тампод землей, действительно что-то было, и теперь предстояло выяснить, что же именно. Я отложил рамку и занялся приборами.
Первый результат дал гравиметр.
Под нашими ногами находилась пустотавытянутый ход как раз в том месте, на которое указывала рамка. Она начиналась возле небольшого холмика и тянулась через всю поляну практически до противоположного края.
Затем в дело пошел радиометр.
Прибор показал незначительное превышение радиационного фона возле холма, под которым, предположительно, и начиналась пустота. Мы внимательного его осмотрели.
Холм небольшойвысотой около полуметра. Сторона, обращенная к поляне, пологая, противоположнаяобрывается резко, будто срезанная ножом.
Или лопатой.
Здесь может быть лаз, сказал я.
Куда? спросил Гена.
Таинственность наших манипуляций, незнакомые приборы и непонятные термины заставляли его чувствовать себя не в своей тарелке.
Не знаю. Там внизу пустоты. Возможно, пещера. Или шахта.
Откуда здесь шахта? удивился Гена. Что еще за шахта?
Я пожал плечами и принялся копать с обрывистой стороны холма. Почти сразу штык лопаты наткнулся на препятствие. Отбросив ее и разбрасывая землю руками, я постепенно освободил старые, наполовину сгнившие доски маленькой дверцы. Гипотеза подтвердиласьперед нами был вход в таинственную пещеру.
А вот и прихожая, сказал Виктор Анатольевич. Только коврика перед дверью не хватает. И надписи: «Добро пожаловать!».
Возьмите дозиметр, посоветовал я. На всякий случай.
Дверца едва держалась на старых ржавых петлях. Едва мы надавили на нее, как гнилое дерево треснуло, открывая темный провал пещеры. Я посветил фонариком.
Лаз был не великоколо полуметра высотой и чуть меньше метра в ширину. Неровные стены из черного камня уходили вперед и вниз и терялись в темноте. Судя по следам на них, пещера имела искусственное происхождение. Но кому и зачем понадобилось пробивать штольню на маленьком карельском островке?
Мне нужен фонарик и веревка.
Виктор Анатольевич с сомнением покачал головой.
Ты, конечно, Андрей как знаешь, но мне это не нравится. Старые шахты, бывает, рушатся. Мне кажется, что эта как раз из таких.
Не думаю, что она собирается обвалиться. Штольня пробита в твердом камне и глубина ее, судя по всему, небольшая. Опасности нет.
Ну смотри.
Я пристегнул к ремню карабин с веревкой и, включив фонарик, медленно и осторожно полез в штольню. Виктор Анатольевич остался на поверхности страховать. Гена под землю тоже не рвался, но это даже хорошо. В узком, темном пространстве штольни едва помещался один человек.
Воздух вокруг оказался спертым и пах чем-то вроде нафталина. Я несколько минут посидел на месте, глубоко вдыхая затхлую атмосферу и ожидая реакции. Реакции не быловоздух как воздух. Застоявшийся, но вполне пригодный для дыхания. Разобравшись с этим, я полез дальше.
Стены на ощупь твердые, без трещин, на полу россыпь небольших камней. Я подобрал несколько штук и сунул в карман, намереваясь получше рассмотреть их, когда выберусь.
Постепенно становилось темнее. Стены, казалось, впитывали слабый свет фонаря, почти не отражая его обратно. Довольно скоро мне пришлось передвигаться практически на ощупь. Нужно добыть фонарь помощнее, прежде, чем снова спуститься сюда.
Потолок сделался ниже, стены постепенно сходились. Отчетливо ощущался спуск. Я преодолел метров десять от входа, когда порода под ногами вдруг подалась, и я почувствовал, что соскальзываю вниз.
Все произошло так внезапно, что не было времени крикнуть. В полной темнотефонарик выпал из руки и погася пытался уцепиться за стены или пол, но не мог нащупать ничего подходящего. Так, размахивая руками, я доехал до края провала и полетел вниз.
Пролетев около метра, я повис на веревке и, не успев вовремя поймать ее, сделал сальто в темноте и здорово приложился головой о стену. Было больно, очень страшно, штаны подтянулись почти к самому горлу и сдавили промежность, но я был жив, и падение закончилось.
Повезло.
Наверху кричали. Сквозь шум в ушах, слов было не разобрать. Потом веревка дернулась и потащила меня наверх. Немного оглушенный ударом, я пытался вяло помогать, но без особенного успеха. Через несколько минут ужаса (я почему-то решил, что не смогу найти обратной дороги), я коснулся руками пола штрека. Сверху продолжали тянуть, и мне пришлось активно работать руками и ногами, залезая в узкую кишку штольни, чтобы не быть разорванным отчаянными усилиями Виктора Анатольевича.
Оказавшись на твердом полу, я упал на живот и часто, по-собачьи, задышал. Веревка снова натянулась.
Не тяните! Хватит!
Ты живой? закричал Виктор Анатольевич.
Даже в окружении темноты и боли глупость этого вопроса заставила меня улыбнуться.