С замиранием сердца я всматривался в эти похожие одно на другое изображения в надежде увидеть выход. Он должен быть где-то там. Должен!
Картины сменялись и вдруг, на одной из них, в большой почти круглой пещере, я уловил движение. Сердце бешено заколотилось, меня прошиб холодный пот. Невольно я подался назад и отдернул руку. Картинка пропала. Я снова был один в пещере, а на полу валялся, испуская слабый свет, фонарик.
Я так и не успел рассмотреть, что это было. Судя по характеру движения, что-то живое. Но кто может двигаться здесь, под землей? Человек? Гришка? Вполне вероятно, что он тоже блуждает в темноте, как и я.
А если не Гришка? На ум пришли рассказы про «водяных». Вроде бы их видели только на берегу, но кто знает, не здесь ли их гнездо? Это звучало вполне логично. Получается, я видел инопланетян. Интересно, как они отреагируют на мое появление у них в доме? Судя по рассказам старика, они не особенно агрессивные, но уверенности у меня не было. А что, если мои внезапные перемещения по пещерам организовали именно они? А что, если они сейчас наблюдают за мной так же, как и я минуту назад?
Я подошел к конусу и снова приложил руку. Перед глазами опять возникли картины пустых пространств подземелья, хаотично сменяющие одна другую. Никакого движения не былотолько темнота и каменные стены.
Ну где же вы? Где? Мне нужно вас увидеть!
Не успел я мысленно произнести эту фразу, как увидел их. Это были люди.
Одного я узнал сразувысокий тощий крикун, с которым мы спорили перед тем, как окончательно перебраться на остров. Все-таки, он спустился. С ним было еще двое. Они стояли возле входа в темный рукав коридора и шарили по стенам лучом фонарика. Место, в котором они оказались, выглядело незнакомым. Видимо их, как и меня, зашвырнуло в отдаленную часть каменного лабиринта и теперь они не имели никакого представления, где находятся. Нужно скорее найти их. Понять бы только как.
Троица в пещере, видимо, пришла к какому-то единому решению, и, один за другим, они скрылись в темноте коридора. Отдаленный свет фонарика затрепетал у входа, становясь все слабее и слабее, а потом стало темно. Я потерял их, и не имел ни малейшего представления, куда они направляются.
Картинка в голове снова сменилась. Передо мной оказалась узкая кишка коридора, в которой, согнувшись, гуськом пробирались мои преследователи. Хотя, вряд ли такое слово уместно в сложившихся обстоятельствах. Не важно. Важно то, что мне удалось мысленно следовать за ними! Не знаю, как, но я контролировал процесс слежения.
Нужно сосредоточиться и понять, каким образом это получилось. Вроде бы я ничего особенного не сделал, просто очень хотел увидеть, куда они пошли. Очень хотелне это ли ключевое слово? Желание. Мысленный импульс. Почему нет? Нужно попробовать.
И я попробовал.
Это произошло легко и, как говаривал мой преподаватель математики, непринужденно. Я увидел самого себя со стороны, скорченного возле голой каменной стены, упирающегося в нее вытянутой рукой. Я покрутил головой, и маленький человечек на картинке сделал то же самое; вытянул свободную руку в сторону, и моя крошечная версия повторила жест. Подчиняясь моему желанию, «камера» поворачивалась в разные стороны, показывая меня самого с разных ракурсов; показала панораму пещеры; нырнула в соседний коридор и пробежала по нему до тех пор, пока он не разделился на два рукава. Я направил ее в левый.
Выяснилось, что скорость этих мнимых перемещений может быть сколь угодно велика. Вне зависимости от расстояния между мной и интересующим меня местом, я мог увидеть его сразу же. Я мог нестись в пространстве так шустро, как захочу. Ограничение накладывалось лишь на мою способность переварить быстро растущий объем информации. Я постарался максимально сосредоточиться и запомнить хотя бы общую конфигурацию пещер и коридоров, по которым метался. Это оказалось непросто. Очень скоро навалилась жуткая усталость, разболелась голова, и меня стало подташнивать. Я поспешно отдернул руку.
Здесь я снова прерву свое повествование, чтобы рассказать о том, что происходило в это время с Виктором Анатольевичем и Леной, которых мы отправили в Петрозаводск для разговора с детьми Федора Петровича.
Несколько раз они пытались связаться с нами по телефону, но все попытки оказались неудачными. И мой номер, и номер Игоря отзывались лишь стандартным «Абонент находится вне зоны действия сети». На фоне последних событий это, вполне безобидное сообщение, звучало более чем угрожающе. Как рассказала Лена, они всерьез обсуждали идею вернуться с половины дороги и выяснить, что с нами случилось. Не знаю, как развивались бы события в таком случае, возможно, на этом наша группа и прекратила бы свое существование, но они приняли решение продолжать путь.
В Петрозаводск они прибыли в шестом часу вечера и, купив в ближайшем киоске карту, сразу же отправились по указанному Федором Петровичем адресу.
Красивый и уютный город с небольшими домами и зелеными парками очаровал их. Место назначение находилось недалеко от набережной, возле Геологического института, и путь туда пролегал по живописным улицам, мимо театра, площадей с фонтанами и сплошных стен зелени. Как рассказывал потом Виктор Анатольевич, Петрозаводск напомнил ему район Октябрьского поля в Москве, где он жил с детства. Немного попетляв и едва не заехав на набережную, с которой открывался, по словам Лены, «невозможно красивый вид» на Онежское озеро, они остановились возле нужного дома.
Дверь открыл младший сын старика, мужчина лет шестидесяти с крупным лицом, вьющейся седой шевелюрой и козлиной бородкой. Он приветливо пожал гостям руки и пригласил зайти. Поминутно щелкая широкими лямками подтяжек, он принялся показывать свое жилище, ругать духоту в городе и кашлять.
Аллергия, проклятая, сообщил он. Как только лето, так просто жизни нет. Супруга моя в отсутствии, так что вы уж не сердитесь. Хотела вас поприветствовать, да вот к внукам пришлось, оболтусам. Семейные дела.
Лена и Виктор Анатольевич уверили хозяина в том, что ничуть не сердятся. В конце концов общество расположилось на кухне, поставили на плиту видавший виды алюминиевый чайник и приступили к беседе.
Алексей Федорович согласился на то, что разговор будет записан на диктофон.
Вы простите меня, дурака, если я вам херни наговорювырежьте потом. Меня, бывает, несет ни к селу, ни к городу. Сразу вас предупреждаю.
Лена и Виктор Анатольевич вежливо возразили, что такой замечательный человек никакой херни нести не может, и включили машинку. Далее разговор приводится в сокращенном виде, на основе сделанной записи.
Лена: Алексей Федорович, вы родились и провели детство в Щукнаволоке?
Алексей Федорович: Так точно. Ямладший в семье. Родился в сорок девятом. Брат Гришкаон на два года старше.
Л: Когда вы решили уехать из поселка?
АФ: Это было Это было в шестьдесят девятом. Да. Я школу закончил, отслужил и наладился в институт поступать. Он здесь вон, рядомиз окна видать.
Л: Ваш брат остался в поселке?
АФ: Да. Он после школы в совхоз пошел. В Ведлозере. А уехал после меня, в семидесятом, по-моему.
Л: Расскажите, пожалуйста, о переезде.
АФ: Да что там рассказыватьсел в автобус и поехал. Правда, меня чуть не повязали в дороге. Ленька, водила, на остановке говорит: «давай огурцов соберем». Там поле было. Ну я, мудак, и пошел. А там товарищи меня приняли, как полагается. Хотели в милицию, но на бутылке разошлись. Вобщем, следующим автобусом я добрался. Поступил сразу, башка у меня тогда варила хорошо, это сейчас дураком стал. Комнату мне дали. Начал обживаться.
Л: У вас были проблемы со здоровьем?
АФ: О как! Со здоровьем Отец вам рассказал?
Л: Нет. Дело в том, что предварительные результаты наших расследований позволяют сделать такое предположение.
АФ: Ага Позволяют. А вы врачи что ли? Там, чего, эпидемия? Что-то с отцом?
Л: Не волнуйтесь, в поселке все в порядке. Мы расследуем события довольно далекого прошлого. Ищем следы.
АФ: Вы о тарелке что ли?
Л: Тарелке?
АФ: Ну той, что за островом упала. Вы ее ищете?
Л: Можно и так сказать. А почему вы думаете, что это тарелка?
АФ: А что ж еще? Тарелка и есть. Эти херовы инопланетяне. Да в поселке вам каждый скажет, что это они. Вы не думайте.
Л: Мы не исключаем такую возможность. Но давайте вернемся к вашему приезду в Петрозаводск.
АФ: Ладно. Давайте. Значит такпоплохело мне почти сразу по приезду. День-два еще ничего было, а потом хана настала. Все вдруг начало болетьруки, ноги, голова. Я уж думалвсе, плакал мой институт. Ничего не соображал. А дальше стало еще хуже: спать перестал, чего не съемобратно просится. Запах у меня в комнате стоял, как в чумном бараке.
Л: Вы обращались к врачам?
АФ: Ходил в поликлинику, но там ничего путного не сказали. Смотрели, щупаливсе нормально, говорят. Я им про самочувствие, мол«помираю, товарищи!», а они головами мотают. Медицинская наука, говорят, не в курсе. Про санаторий заговорили, а какой мне санаторий? Хоть ложись да помирай. Ну, я решилпоеду-ка домой. Под родной крышей и помереть не страшно.
Л: И поехали?
АФ: Поехал. Вот тогда было по-настоящему погано. Еле дополз до автобуса, так мне плохо стало. Я все думал, что родителям скажу? Как рассказать, что помирать приехал? А потом меня совсем скрутило, дороги не помню. Очухался уже возле Ведлозера. Хорошо, шофер до поселка подбросил, сам бы не дошел. Выгрузил он меня у родительского дома. Там, конечно, суета, крикдитятя родной погибает. Мать со мной всю ночь просидела. И вот интересная штукапроснулся я утром, руками ногами подвигал, бока пощупал, а боли-то нет. Как и не было.
Л: Вы провели в Щукнаволоке одну ночь и выздоровели. Так?
АФ: Точно так!
Л: Как вы поступили дальше?
АФ: Пробыл дома несколько дней, а потом обратно уехал. Жаль было бросать институт, столько сил потрачено. Первое время все было нормально, а потоммать перематьвсе по новой! Ну нет, думаю, буду терпеть. Переможется! Я тогда был парнем здоровым, как говорится, гвозди перекусывал. Перетерплю, думаю, а там само пройдет. Неделю промучился, толком даже не помню, что со мной творилось. Кошмаров навидался. Раз, помню, иду по улице, ясный день, и вижу бабку своюползет мне навстречу, смотрит на меня и улыбается. А бабка-толет пятнадцать, как померла! И не такое еще было, но я терпел. А потом отпускать стало. Полегоньку, понемножку, каждый день лучше. К концу месяца я окончательно очухался. Отпустила родная земля.
Л: Что значит отпустила?
АФ: Так старики говорили. Не любит Щукнаволок людей отпускать, все держится за них до последнего. И тебя, говорили, держит. На прочность проверяет. Но у нас с прочностью полный порядок, нас проверяй не проверяй, хер вам. Вот так и закончилась это дело. После уже не повторялось. Я домой несколько раз приезжал, проведать мать, отца и спокойно возвращался. Ничего мне не было.
Л: А ваш брат?
АФ: С Гришкой такая же катавасия приключилась. Только тут уж я рядом был и помог брату. Уговорил перетерпеть, иначе всю жизнь под родным забором жить. Старикам-тоим что, а мы молодые были. Молодым уходить нужно. Брат покрепче меня был, переболел быстрее. Ему еще в Ведлозере худо бывало, может там перетерпел, а в городе чуть-чуть осталось.
После завершения разговора мужчины ушли курить на балкон, а Лена добавила к записи собственные комментарии. Гипотеза о воздействие Щукнаволока на человеческий организм полностью подтверждается. В поселке явно есть что-то способное воздействовать на нервную систему, не оставляя видимых следов. Предположительно, это некое вещество, не обнаруженное при первичном осмотре местности. По прибытии в Щукнаволок необходимо направить все усилия на его поиск и идентификацию.
Возвращаться решили на следующий день, чтобы оказаться в поселке утром. Отказавшись от предложения хозяина, заночевали в трейлере.
Я бродил по пещерам, словно призрак Оперы. Подсоединение к «нервным узлам» на стенах отбирало много сил, и большую часть времени я двигался наугад. Навалилась усталость, очень хотелось есть. Если бы не вода, в изобилии присутствующая здесь, положение мое было бы незавидным. Интересно, что вода очень чистая. Слой шунгита, через который она проходит, очевидно, действует не хуже больших промышленных фильтров.
Я не знал, сколько времени нахожусь в пещерахчасы остановились; видимо, на них сказалось воздействие монумента. По собственным ощущениям, дело двигалось к ночи, хотя там, наверху, все могло быть иначе.
Я снова коснулся каменного конуса. Следовало действовать максимально быстро, эти штуки высасывали из меня силы с эффективностью викторианских вампиров. Я целенаправленно разыскивал группу людей, которые спустились вслед за мной. Это удалось неожиданно быстроони обнаружились всего в паре коридоров от меня. Я оторвал руку от стены и прислушался. Тишина.
Эй! заорал я изо всех сил. Меня кто-нибудь слышит?
Молчание. Медленно ползли секунды, и вдруг до меня докатилось слабым эхом:
Мы тут
Да! Я их нашел! Значит, все еще может кончиться благополучно. Меня охватило такое облегчение, что ноги подогнулись, и пришлось прижаться к стене, чтобы не упасть. Только не сейчас. Сейчас надо действовать.
Оставайтесь на месте и кричите! Я иду к вам!
Аууу! услышал я в ответ и не смог сдержать улыбки.
Маленькие детки заблудились в чаще.
Я вошел в коридор и оказался в пещере с двумя выходами. Прислушавшись, я выбрал нужный. Голоса постепенно становились громче. Я уже мог расслышать не только крик, но и их разговор.
Может, Гришка? донеслось из темноты.
Нет, не он. Это, наверное, из тех.
Да. Тот, молодой, кучерявый. Он первым спускался.
Аууу!
Искать нужно, а мы на месте толчемся, как бараны! На кой ляд он нам сдался?
Надо вместе держаться.
А толку?
Стойте на месте! крикнул я. Я уже рядом!
В конце узкой горловины тоннеля забрезжил свет. Очень символичное зрелище! Еще несколько неуклюжих шагов, и я оказался в небольшой почти круглой пещере, в центре которой стояли люди. Их было троеГена, худой высокий баламут и третий, имени которого я не знал.
Увидев меня, они наперебой заговорили.
Ну?
Как?
Ну что?
Я развел руками.
Пока ничего, но есть надежда.
Надежда! насмешливо повторил худой. Далась нам эта надежда.
Я кое-что узнал, пока бродил тут. Обещаю, если только Гриша здесь, мы его найдем. У вас еда есть?
Они переглянулись и покачали головами. Да, вопрос был глупый, но жрать хотелось так, что хоть кричи.
Сядем, сказал я. А то ноги гудят. Я вам все расскажу.
Мы уселись в кружок, поставив в центр зажженный фонарик. Со стороны мы, наверное, напоминали шайку разбойников, обдумывающих в своем подземелье план очередного рейда. Меня слушали с настороженным недоверием, но не перебивали. В тот момент было очень важно, чтобы они приняли мои слова на веру. У нас не было времени на пустые споры о том, что возможно, а что нет. В рассказе я особенно подчеркнул тот факт, что найти их мне удалось при помощи «нервных узлов» в пещерах. Не будь их, и я блуждал бы наугад до тех пор, пока не свалился бы от голода и усталости. Я объяснил принцип, по которому работали каменные конусы, предупредил о необходимости действовать быстро и эффективно.
Вы знаете, как выглядит Гриша, вы можете представить его, вызвать в памяти образ. Этого должно быть достаточно, чтобы его найти. Кто хочет попробовать?
Я попробую, сказал худой. Кому как не мне сына искать?
Хорошо. Идемте, я вам покажу.
Мы подошли к стене. Прямо перед нами с ее черной поверхности выпирал большой узел сплетенных каменных веревок.
Вот эта штука, сказал я. Нужно приложить к ней руку, и вы увидите все, что происходит в пещерах. Не важно, что нет света, можно обойтись без него. Просто приложите руку и думайте о сыне. Вы его увидите.
Мужик кивнул и шагнул вперед. Несколько секунд он смотрел на конус, потом повернулся ко мне.
Меня Лаврентий зовут, сказал он и неожиданно протянул руку.
Андрей, оторопело представился я и пожал ее.
Лаврентий отвернулся, глубоко вздохнул и вцепился в каменный выступ. Со стороны процесс подключения выглядел страшновато. Лаврентий, казалось, сам превратился в камень. Он застыл и, кажется, даже перестал дышать. Ни одна жилка не дрогнула на его лице, ни малейшего движения. Мы молча наблюдали за ним, боясь говорить вслух. Он простоял так довольно долго, потом внезапно обмяк, глубоко вдохнул и отступил назад.