Ну вот и началось!
Что опять? Инна не любила детей из-за их визга и плача, хорошо помнила, как пришлось целый год прожить в одной квартире с теть Зиной. Она с мужем строила дом в деревне, поэтому их дети так достали Инну, что возненавидела их.
Твой гомосапиенс уже порывался к летчикам, но пока хватает мозгов держать себя под контролем. Но стоит спутнице его подстегнуть, как он сорвется с цепи. Был у меня один такой начальник строительного склада Березин, тот еще козел, умный, бумаги в порядке, но отвратительный характер, вечно пер в начальники.
В конце второго салона
Валерия Ивановна возвращалась с мужем от своей тетки, та жила в Тавуй, где располагалась турбаза «Медвежий камень». Смогла уговорить тетку взять на попечительство своих детей и теперь на пару месяцев была свободна и готова посвятить себя ремонту, о котором мечтала целый год.
Леш, что там произошло? она оторвала взгляд от книги «Цветы в Париже», что купила в аэропорту, и посмотрела в начало салона, где столпились пассажиры.
Туман, коротко пояснил он, продолжая читать свою книгу.
Какой туман? Что-то я не слышала, не мог бы пойти и выяснить, что произошло? Может поломка?
Нет, просто туман за бортом, вот и все.
Леш, я ведь просто попросила узнать, что произошло, а ты меня проигнорировал. Прошу, сходи, вдруг это важно.
Было бы важно, объявили, но мужчина не стал спорить, взял закладку в виде рекламной листовки от такси и, вложив ее в книгу, стал подниматься.
Если тебе трудно, сиди, я ведь
Уже встал.
Мужчина поправил сбившуюся жилетку, развернулся боком и, пропустив девушку, пошел в сторону столпившихся пассажиров. Стюардесса уговаривала их сесть на свои места, но мужчина со второго ряда, размахивая руками, тыкал пальцем в сторону тумана. Алексей с женой сидели ближе к проходу, а у самого иллюминатора, закрыв его шторкой, спал старик, он даже не стал завтракать. Алексей нагнулся и посмотрел, но кроме густой белизны ничего не увидел.
А что произошло? извиняясь, спросил у женщины, что прижимала платок к губам.
А а там ничего нет, промямлила она и кивнула в сторону окна.
То, что там ничего не видно, Алексей и так уже знал, но что именно произошло и почему люди столпились и требовали от стюардессы объяснения, не понимал. Постояв немного, вернулся обратно к жене.
Что сказали? поинтересовалась она, даже не оторвав взгляда от книги.
Туман или облака, говорят, на этой высоте его не должно быть, но ведь есть, было бы из-за чего поднимать шум.
И все? удивилась Валерия Ивановна и, закрыв книжку, удивленно посмотрела на мужа. Это все?
А ты что хотела? Там облака, скоро пролетим, и будет чистое небо.
Ну хорошо, ответила так, словно муж пообещал разогнать туман.
Кабина летчика
Командир самолета Конюхов отстегнул ремни безопасности, встал, чтобы размять ноги и, нагнувшись к стеклу, стал рассматривать странные облака. Он как-то смотрел передачу про авиакатастрофы, там говорилось о случае с Lockheed L-100-30, что произошло в 1980 году. Борт на пять минут попал в пепловое вулканическое облако, лобовое стекло так сильно было повреждено, что сквозь него ничего не было видно. Летчикам удалось в уголке окна найти нетронутое пеплом стекло и совершить приземление. Но над центральной частью России нет вулканов, и никакого предупреждения об извержениях не поступало.
Свяжись с землей, узнай, может это вулканическое облако, попросил Конюхов второго пилота. Если это так, то у нас проблемы.
Он сел на место и, проверив показания приборов, потянулся за инструкцией по аварийной ситуации.
Что ответили?
Ничего, Мельниченко пощелкал тумблером и еще раз попробовал связаться с землей. Опять ничего, они там что, вымерли?
Конюхов насторожился, он надел наушники и стал слушать все то, что было в наушниках второго пилота, но кроме статики, что часто бывает во время грозы, ничего не услышал.
Связи нет, неуверенно сказал Мельниченко и стал переходить с одной частоты на другую. Кто-нибудь нас слышит, прошу, ответьте!
Ты что делаешь? возмутился Конюхов, понимая, что второй пилот не по инструкции связывается с землей.
Никто не отвечает.
Перейди на аварийную частоту, может у них проблема.
Хорошо, сухо ответил второй пилот и опять защелкал пальцами, меняя одну частоту на другую.
«Что же это такое? думал командир корабля. Были всякие ситуации, один раз выкатился за полосу, не успел затормозить, мокрый снег, что покрыл бетонку, сработал как масло. А другой раз кружили над Волгоградом, как раз стал командиром самолета, сжигали топливо из-за неисправности в шасси. Но чтобы вот так лететь на высоте в десять километров в сплошном тумане, это впервые. Что же это такое? Почему нет связи? Может?в голове промелькнула глупая мысль, что началась война, и это последствие термоядерного взрыва. Глупости, этого не может быть». Конюхов прислушивался к шипению в наушниках, а сам в это время лихорадочно листал инструкцию по экстренной ситуации в полете.
Тихо, не отвечают, сообщил второй пилот, но не перестал щелкать тумблером.
Понял. Может ты сталкивался на учениях с чем-то подобным? Конюхов знал, что Мельниченко летчик в третьем поколении, его дед служил в морской авиации, а отец после армии перешел на внутренние линии.
Я не слышал о подобном. Может зря мы кипишь подняли, что из того, облака, мы что, раньше их не видели, приборы работают, двигатели тоже, все в норме.
Но нет связи с землей.
Мало ли что, может обед, сбой, предположил второй летчик и опять стал переходить с частоты на частоту.
Шутник. Один раз в Минске прилетели, жутко трясло, стоим ждем, вот уже скоро пассажиры пойдут, а нам топливо не дали. Связываюсь с вышкой, говорю, борт такой-то, топлива мало, а он с удивлением, я вас на радаре не вижу. Ты представляешь, я на земле, а он меня в небе ищет.
А что в инструкции сказано? поинтересовался Мельниченко.
Снижение.
Значит
Да, но зачем, ведь у нас ничего не произошло, все в штатном режиме, то, что облака на этой высоте, не повод для снижения.
Значит держим эту высоту? Или немного спустимся, все же надо выяснить, что это такое.
Нет, остаемся на этой высоте, повода для снижения нет.
Раздался сигнал от бортпроводника.
Андрей Геннадьевич, голос Гусенковой Кристины был явно встревожен, тут пассажиры, они переживают из-за того, что происходит за бортом.
Объясните, что облака, приземлимся вовремя.
Я уже говорила, но похоже это их не убедило.
Хорошо, я сейчас поговорю.
Пилот отключил связь, поправил наушники и нажал кнопку для связи с салоном.
Дамы и господа, с вами говорит капитан самолета Конюхов Андрей Геннадьевич. Вы стали свидетелями очень редкого природного явления, когда сплошные облака поднялись выше десяти километров. Полет продолжается в штатном режиме, приятного завтрака, посадка по расписанию.
Палец нажал кнопку, и связь с салоном прервалась.
И это все? удивился второй летчик. А то, что пропала связь с землей?
Ты когда-нибудь видел панику на борту? Конюхов внимательно посмотрел на второго пилота, тот пожал плечами. А я видел, был у меня один пассажир, решил покурить в салоне, потом драка и экстренная посадка. Нет уж, двигатели работают, летим дальше, может у нас что-то с оборудованием, надо разобраться. Ты пробуй связываться с землей, а я просмотрю инструкции.
3. Начинаем снижение
Салон самолета
Евгений пять лет назад вышел на свободу, сидел за разбой, не хотел тогда участвовать в налете, но то ли выпил больше, чем требовалось, то ли заиграло воображение, что стал суперменом. Его друг Бурков служил в инкассаторах, часто делился случаями из своей практики. Там было все рутинно, но иногда происходили неординарные эпизоды, как забыли мешок с деньгами или, споткнувшись, теряли оружие. Вот тогда и созрел план ограбить инкассатора так, чтобы никто не пострадал. Все было сделано четко, Евгений даже поверил, что их упустили, но он ошибался. Через день за ними была установлена слежка. Арест, суд и колония. Но он хорошо запомнил то ощущение, когда держал в руках пачки из пятитысячных купюр. Таких денег никогда не видел и никогда не сможет заработать. Появилась злость на людей, которые могли зашибать и жить, как говорили, на широкую ногу.
За примерное поведение выпустили раньше срока, но желание еще раз прикоснуться к деньгам у Евгения осталось. Вот и устроился на работу в коллекторское агентство, что занималось сбором долгов. Тут было чем поживиться, не все шло по маслу, иногда в ход шли кулаки, угрозы и даже поджоги, но главное получал свое, а порой намного больше. Именно то, что его и привлекало в этой непростой работе. Евгений понимал психологию должника, действовал ласково, входил в доверие, и когда узнавал, чем можно поживиться сверх требуемого, начинал действовать. Так появилась машина, потом два земельных участка, доля в компании. Ему давали деньги, чтобы оттянул сроки по выплатам, и он это делал.
Но все не может идти гладко, знал, что кто-то его обязательно сольет, и вот вызвали в прокуратуру, началось расследование. И теперь Евгений бежал, сидел в самолете, а между ног стояла небольшая спортивная сумка, набитая теми самыми пятитысячными купюрами. Не любил самолеты, но Бурков, тот самый инкассатор, из-за которого попал в тюрьму, посоветовал лететь. Евгений испытывал страх, что опять останется ни с чем и будет, как и раньше, нищим.
Шум в салоне отвлек от дурных мыслей. «Не отдам, лучше издохну», подумал Евгений и посмотрел на Валентина, с которым рядом с ним сидела женщина. Мужчина уже всех достал вопросами про облака, словно их боялся, метался по салону и требовал от бедной стюардессы объяснения.
Все хорошо, прошу, сядьте на место, вы же взрослый человек, это облака.
Но почему?
Милый, женщина в голубом пуловере, что сидела рядом, впервые обратилась к нему так, словно он ее муж.
Валентин не желал показывать окружающим, что на него подействовали эти слова, хотя признался себе, что и правда перегнул палку, и стюардесса тут совсем не при чем. Сел в свое кресло, Марина взяла его руку и стала нежно поглаживать, словно он кот. Через минуту Валентин успокоился и не хотел вспоминать о том, что было.
Кабина летчиков
Командир самолета Конюхов, как было прописано в инструкции, шаг за шагом проверил показания приборов, что отвечали за связь, несколько раз перегружал, но это не помогло, земля так и не отвечала.
Снижаться? поинтересовался второй пилот.
Да, начнем медленное снижение, сказал Конюхов и по привычке пристегнул ремни безопасности.
Салон предупредить?
Нет, мы метров на двести, может чуть ниже опустимся, горизонт чист?
Помех нет, можно снижаться.
Я беру управление на себя, сказал командир самолета и, отключив автопилот, положил руки на штурвал. Ну что же, посмотрим, что там у нас внизу.
Цифры на указателе высоты медленно поплыли вниз, Конюхов следил за показателями приборов и в то же время посматривал в окно, надеясь увидеть просвет. Самолет плавно, без тряски, опустился на пятьсот метров, но за бортом была все та же белая пелена.
И что теперь? поинтересовался второй пилот. Еще?
Нет, достаточно, держим высоту, если ничего не изменится, вернемся обратно, ведь диспетчер не знает, что мы опустились.
У меня все так же чисто, GPS-приемник не работает, DME тоже, я не вижу ни одного радио маяка.
Думаю, проблема у нас.
Но если нет радио маяков, как садится? Мы же не найдем полосу, это нереально, второй пилот, несмотря на достаточно большой опыт в полетах, никогда не сталкивался с аварийной ситуацией. И вот теперь у них отказала радио связь, и они не знают, где вообще находятся.
Давай посмотрим карту, она-то у нас есть?
Нет, только посадочные полосы «Пулково».
Хорошо, давай рассуждать. Связи нет, маяков тоже, но у нас работают часы и автопилот. Думаю, надо попробовать включить сотовую связь и поймать землю, и уже через телефон связаться с диспетчером.
Точно, как же об этом сразу не подумал. А если и сотовой связи нет?
Больше так не шути, бери телефон и дозванивайся до вышки.
Салон самолета
Я уже устала к ней бегать и носить воду, может дать ей бутылку и пусть сама наливает? спросила Лиля старшую бортпроводницу.
Успокойся, она всего лишь волнуется, многие боятся летать, я в детстве тоже, а потом как-то само собой прошло.
Не верится, что ты боялась летать.
Боялась, а потом папа посоветовал представить, что я не в самолете, а в кабине для имитации полетов, и как бы она ни тряслась, знала, что нахожусь на земле. И мне это помогло, с тех пор как бы ни швыряло самолет, возвращаюсь к мысли, что в той самой кабине, что находится на земле.
Твой папа гений, а вот мне порой все же не по себе. Ладно, пойду отнесу воду, а то дамочка меня скушает.
Беги, а я в кабину схожу, вызывают.
Через минуту Лиля вернулась, ей казалось, что этот полет никогда не закончится, то возмущение мужчины из-за облаков, то детский плачь. То офисный планктон, так она назвала мужчину с бейджиком на груди, который был очень похож на Николая, что преследовал ее даже во сне. Лиля тяжело вздохнула, она уже думала переехать в другой город, но боялась, что он ее и там достанет.
Загорелась лампочка вызова, это где-то в конце салона, она досчитала до трех и, сделав дежурную улыбку, пошла к женщине, что махала ей рукой.
Кабина летчиков
Как только Кристина зашла в кабину, сразу почувствовала что-то неладное. Второй пилот Мельчинечко сидел, опустив голову, и как-то странно качался в кресле.
Что-то произошло?
Кристин, что там у тебя есть из успокоительного, но не так, чтобы наповал.
Есть тенотен, глицин, еще фенибут.
Неси и молчок.
Ясно, живо ответила Кристина и выскользнула за дверь.
Конюхов матерился про себя, сперва Мельниченко вел себя нормально, пытался дозвониться до земли, а затем стал хихикать. Конюхов посмотрел на часы, осталось совсем мало времени, через десять минуть снижение и посадка, а он похоже остался один.
Открылась дверь, вошла Кристина, молча достала таблетку, подошла ко второму пилоту и стала что-то шептать ему на ушко, он послушно кивнул, взял таблетку и, проглотив, запил стаканом воды.
Освободи кресло! приказал капитан самолета.
Я я в норме, ответил Мельниченко.
Мне решать, в норме ты или нет, сядь отдохни. Кристина, ты мне нужна.
Что делать? спросила, помогая подняться второму пилоту.
У нас проблема, связи с землей нет, похоже наше оборудование вышло из строя, хотя показатели приборов говорят, что все работает. Мы не слышим радиовышку, автопилот летит непонятно куда, пробовали через телефон дозвониться до земли, сигнала так же нет.
Могу попробовать своим.
Неси, и прошу, пока никому.
Хорошо.
Дверь хлопнула, а Конюхов уже сотый раз стал проверять по списку приборы.
Все работает, но что не так? его сердце колотилось, понимал, что скоро начнется снижение, а он даже не знает, с чего начать.
Вернулась Кристина, включила телефон и вопросительно посмотрела капитана.
Вот номер, попробуй его, если не получится, набирай просто МЧС, мне нужен хоть кто-то.
Я в норме, я могуМельниченко встал и уже хотел сесть обратно в кресло пилота, но командир отрицательно закачал головой.
Посиди, отдохни, подумай, может появятся мысли.
Хорошо, в любом случае, нам надо начать снижение, может они поймут, что у нас проблема и как-то свяжутся с нами.
Это хорошая идея, Конюхов посмотрел на Кристину, а та, нажав на кнопки, приложила телефон к уху. Ну, что там у тебя?
Тихо, говорит нет сигнала.
И у тебя значит тоже, обреченно сказал командир корабля.
Может, если спустимся пониже, заработает?
Ладно, иди в салон и в общем, ты меня понимаешь.
Все будет хорошо.
Спасибо.
Кристина понимала, что значит нет связи, в ее практике был случай, когда земля не слышала пилотов, но пилоты слышали землю и благополучно сели. С Конюховым она летала много раз и знала его как опытного летчика. Не сомневалась, что он найдет выход. Ее только беспокоил второй пилот Мельниченко.
Если надо, я могу вернуться, еще не открыв дверь кабины, сказала Кристина.
Не надо.
Женщина вышла, оставив пилотов наедине с проблемой. Как бы Кристина ни уверяла себя, что все будет хорошо, в душе закралась нотка тревоги. Посмотрела на свои пальцы, потерла холодные руки и, дернув губами, постаралась оживить лицо.
Все хорошо? поинтересовалась Лиля, наливая очередной стакан воды. Она скоро лопнет.