Я счастлив видеть вас здесь, сэр, натужно сипел директор, ведя их внутрь. Мы обнаружили нечто потрясающее. И тревожное.
Так и говорилось в вашем письме, заметил Филиус.
На ходу он поглядывал на белый халат директора. Все в институте носили такую форму. Лабораторный халат директора имел огромные размеры и все равно был малказалось, пуговицы вот-вот оторвутся, не выдержав давления. Не в первый раз Капитан усомнился в необходимости существования института. Несмотря на всю свою преданность делу, профессор и его сотрудники слишком сильно уступали ученым времен Капитана Корнелия. В те первые два столетия ученые делали свое дело, хотя аппаратура их корабля отказывала и рассыпалась на глазах. Они упорно исследовали паданцев и так много узнали об их природе и характеристиках. К добытым тогда знаниям за последующие тысячи лет добавилось крайне мало. А в настоящее время институт практически ничем не занимался, кроме подтверждения того, что доставленные сюда трупы людей и животных действительно принадлежат паданцам, и проверки, нет ли отклонений от известных образцов, не появилось ли чего нового. Новаторская наука уступила место детальной каталогизации. Институт пытался обнаружить шаблон действий паданцев, поскольку ученые больше ничего не могли сделать. Последние мысли назначить институт главным в борьбе с паданцами и порождающим их Лесом исчезли более двух тысяч лет назад. Теперь это был просто еще один правительственный департамент, погрязший в стагнации, борющийся за бюджеты и персонал.
Профессор Гравен открыл двери помещения для вскрытия и с трудом протиснулся в дверной проем. Комната была сверху донизу облицована блестящей белой плиткой, за исключением потолка, полностью стеклянного, сквозь который падали косые солнечные лучи. Филиус прищурился от яркого утреннего света.
На широкой, обшитой металлом плите посреди комнаты лежало тело, вскрытое и разрезанное на части, а части лежали так далеко одна от другой, что первоначальные человеческие очертания угадывались с трудом. Перед посетителями был стол мясника. От внимания Капитана не укрылось то, как жадно Аотори подался вперед.
Меорский полк доставил нам останки два дня назад, сказал профессор Гравен, тяжело дыша после физических усилий. Все это время мы изучали тело.
Филиус прекрасно понимал, что стоит за словами профессора. «Институт честно выполняет свою работу».
Паданец с Ноул-стрит, кивнул Капитан. Я видел телепатические картины происшествия, как и большая часть города.
Первое, что нас заинтересовало, отсутствующие пальцы, сказал профессор.
Он надел резиновые перчатки и поднял руку паданца. Указательный и средний пальцы отсутствовали. От них остались лишь короткие участки первых фаланг, все остальное было срезано.
Сам факт отсутствия пальцев не является чем-то необычным. Яйцо паданца всегда копирует человека, которого оно поглощает, вплоть до родинок, пятен на коже, структуры волос. Если у человека нет двух пальцев, их не будет и у паданца. Яйцо не вырастит им замену.
Мне это известно, сказал Филиус, разглядывая руку. Мертвая плоть была ненормально бледной в ярком свете. Так что же здесь необычного?
Операция.
В смысле?
Профессор постучал большим пальцем по обрубку указательного пальца паданца.
Мы заметили, что срезы поразительно гладкие. Обычно, если человеку не повезло потерять палецскажем, из-за аварии на производстве или небрежного обращения с топором, врач срезает разорванную плоть и зашивает рану. Рана заживает, остается рубцовая ткань. У этого человека ничего подобного не было.
Значит, врожденный дефект, сказал Аотори. Он родился без пальцев.
Нет, сэр. Это не так. В обоих пальцах имеется выходящий из сустава участок проксимальных фаланг, длиной около сантиметра. Я проконсультировался с деканом медицинского факультета университета. Данная картина не соответствует ни одному из известных нам врожденных дефектов.
Тогда как вы это объясняете? спросил Филиус.
Концы фаланг были сглажены, но я не знаю, как этого можно добиться. Мы исследовали кожу обрубка под микроскопом: рана зажила равномерно. Нет рубцовой ткани, вообще нет отклонений в кожном слое. Если он потерял пальцы в результате несчастного случая, ему впоследствии обеспечили идеальное лечение. Лечение, которого мы обеспечить не можем.
Бритва Оккама, сказал Аотори. То, что вам не встречался подобный врожденный дефект, еще не значит, будто его не существует. Или, возможно, на этот раз яйцо внесло небольшое изменение в процессе копирования. А скорее всего, паданец потерял пальцы в схватке и мы наблюдаем то, как заживают их тела.
Да, сэр. Мы рассмотрели эти варианты.
Но? вмешался Филиус. Мы здесь не из-за его пальцев, так?
Совершенно верно, сэр. Когда мой заместитель сообщил об аномалии, я решил лично провести вскрытие.
Похвально. И?
Профессор указал на вскрытый череп. Полость мозгового отдела черепа была пуста.
Я препарировал его мозг. Прошу взглянуть.
Он подозвал их к одному из длинных рабочих столов, установленных вдоль стен. Там стояло несколько запечатанных стеклянных сосудов, внутри которых содержались ткани тела, и большой латунный микроскоп. Мозг паданца был разложен на маленьком металлическом подносе. Серо-бурую массу нарезали на дольки, как фрукт, и края сегментов пришпилили к подносу. Различные увеличительные стекла на латунной станине, которая изогнулась над расчлененными тканями, давали увеличенные изображения органа.
Паданцы очень точно копируют человеческие органы, сказал профессор. За исключением мозга. Это самое значимое отличие, не считая цвета крови. Их мозг представляет собой единый массив идентичных нервных клеток. Наш мозгсовокупность оболочек, отделов и долей, тогда как их мозг однороден. У этого паданца мозг иной.
Филиус изучал лежащий перед ним рассеченный мозг с отвращением и любопытством. Любопытство победило, он придвинулся ближе. Большие увеличительные стекла демонстрировали странно искаженные изображения.
И в чем отличие?
В его структуру вплетены мельчайшие волокна. Я обнаружил их лишь потому, что использовал самые сильные линзы.
Волокна?
Филиус всмотрелся внимательнее. Самая большая линза показала ему пейзаж из серо-бурых торосов, пронизанных нитевидными трубочками, которые он принял за капилляры.
Вот, сэр. Профессор указал на большой микроскоп. Они намного тоньше человеческого волоса. Как я уже сказал, мне во многом повезло, что я их заметил. И их невероятно трудно извлечь. До сих пор нам удалось извлечь лишь несколько участков.
Филиус посмотрел в микроскоп. Поле зрения было белым, и сверху вниз его пересекала тонкая полупрозрачная серая нитьволокно. Он увидел крошечные шипы, расходящиеся от главной нити, словно щетинки. Зрелище завораживало.
Что это такое?
Мы не знаем, прямо сказал профессор. Вы видели вторичные волоски, отходящие от нити?
Да.
Филиус неохотно отодвинулся от микроскопа; он чувствовал, что Аотори тоже рвется посмотреть на волокно.
Они кажутся короткими, но на самом деле мы не знаем, как далеко они простираются. Они становятся все тоньше и тоньше, пока не оказываются недоступны микроскопу. Мы всего лишь строим догадки, но, возможно, они истончаются до молекулярных нитей. Если это так, то они, предположительно, ведут к отдельным нейронам.
Филиус бросил взгляд на тело, распростертое на плите.
Значит, они часть его мозга? Нечто вроде второй нервной системы?
Это нам неизвестно. Профессор провел носовым платком по лбу, стирая пот. За всю историю института еще никогда не встречалось ничего похожего.
Вы сами сказали, вам просто повезло.
Да, сэр. Это так. Но основатели института, ученые, у которых были корабельные машины, я не верю, будто они что-то упустили. Однако ничего похожего не описано ни в одном из опубликованных ими текстов. Мои сотрудники в течение последних тридцати часов пересматривали предметные стекла с тканями мозга паданцев. Мы располагаем сотнями годных образцов за последние двести пятьдесят лет. На данный момент никто из сотрудников не обнаружил волокон, подобных этим.
Филиус облизнул губы и посмотрел на Тревина, который, как всегда, безукоризненно стерег свои мысли.
Что-то совершенно новое, медленно сказал он. Такого еще не было. Звучит знакомо, да?
Странное совпадение, согласился Тревин. Или не совпадение вовсе. Новый вид паданца?
Зачем гадать попусту? сказал Аотори. Давайте я возьмусь за Слвасту. Я получу от него ответы через день. Максимумчерез два, если он захочет строить из себя крутого. Вы же знаете, я умею.
Схватить героя Эйншем-сквер? саркастически спросил Филиус. Того, кто встал на пути обезумевших нейтов, чтобы спасти выводок милых детишек, на глазах у всего города? Увезти его из дома и допрашивать, пока его разум и тело не сломаются? Ты серьезно говоришь?
Этим столпотворением управляли паданцы, сказал Аотори. А в результате Слваста выглядит величайшим героем Бьенвенидо за всю историю, начиная с тех времен, когда люди обнаружили, как формовать нейтов. Тоже совпадение?
Слваста ненавидит паданцев и модов больше, чем кто-либо, сказал Тревин. Он одержим ненавистью, она движет его поступками. Она граничит с манией. Слваста стоит за стерилизацией нейтов. Это его последователи убивают модов.
Вы так думаете, презрительно оскалился Аотори. Отец, нам нужны точные ответы. Я могу получить их. Если наш мир столкнулся с новой угрозой от старого врага, мы должны раскрыть ее.
Но не такими методами. Сейчас смутные времена. Мы не можем допустить ничего, способного бросить тень на наше положение, на наш статус.
Вместе со Слвастой против стада нейтов стояли другие люди, сказал Тревин. Для Слвасты встать лицом к лицу с опасностью естественно: несмотря на сложившиеся обстоятельства, он офицер, он прошел полковую муштру и клялся защищать граждан Бьенвенидо. Но те, другие, для кого встать рядом с ним было почти самоубийством Выяснить причины, которые их на это толкнули, может оказаться намного более продуктивным путем расследования. И те люди скрылись, когда все закончилось, что само по себе любопытно.
Я помню девушку, сказал Аотори.
Филиус поднял руку.
Только не девушка на этот раз. Насколько я помню из телепатических образов, там было еще как минимум двое мужчин, один довольно молодой.
Я найду их, сказал Тревин.
Хорошо. Профессор, скажите ваше мнение: зачем нужны эти волокна? Может, они делают текин паданца сильнее?
Все возможно, сэр. Мы можем утверждать только абсолютную новизну нашего открытия.
Ваш институт предназначен именно для того, чтобы получать информацию о паданцах. Капитан бросил на Аотори многозначительный взгляд. Итак, профессор, я полагаю, следующим шагом вы должны выяснить, является ли паданец с Ноул-стрит единственным в своем роде, или он первый из новой разновидности.
Да, сэр, кивнул профессор.
Аотори, ты поговоришь с командующим морских пехотинцев. Отныне каждый паданец, которого уничтожат полки, должен быть доставлен сюда для дальнейшего исследования. Понятно? Все без исключенияне только люди, но и животные. Профессор и его коллеги изучат мозг каждого паданца, чтобы проверить, найдутся ли еще такие волокна.
Я понял, отец. А насчет Слвасты?
Он решил действовать на политической арене? Хорошо. Там мы с ним и сойдемся.
8
Половину утра шел дождь, отчего городские булыжники и кирпичи стали скользкими и блестящими. Теперь улицы жгло яростное полуденное солнце, испаряя остатки дождевой воды, которая поднимались вверх длинными струйками пара. Влажность была высокой, и Слваста вспотел за те несколько метров, что прошел от кэба до входных дверей клуба «Вестергейт». Внутри грандиозного здания на бульваре Мортемер мраморные стены, колонны и полы поглощали тепло, понижая температуру воздуха до гораздо более приемлемой.
Швейцар нахмурился при виде Слвасты, поднимающегося по ступенькам. Затем мужчина узнал его и неожиданно улыбнулся.
Капитан Слваста, сэр! Добро пожаловать.
Слваста смущенно кивнул швейцару. Так его встречали повсюду вот уже десять дней, со времени «давки на станции Донкастор», как теперь это называлось. Конечно, в тот момент Слвасте было не до раздумий о подобных вещах, но телепатическая картина происходящего на площади Эйншем-сквер разошлась по всему городу. Все видели, как однорукий мужчина, решительно загородивший собой группу перепуганных школьников, целится из пистолета в набегающих буйных нейтов и грозных мод-обезьян. Как он спокойно отстреливает мод-обезьян по одной и поражает текином нейтов прямо в мозги так, пока дети не оказались в безопасности. С ним стояли еще несколько людей, но никто не уделил им внимания. Официальные газеты и оппозиционные печатные листки одинаково восхваляли его, именуя «героем Эйншем-сквер».
Благодарю, скромно сказал Слваста.
Лакей ждал его сразу на входе, у стойки администратора. Он склонился в приветственном поклоне.
Полковник Джелесис ждет вас в люксе «Невада». Прошу следовать за мной. Для меня большая честь сопровождать вас, сэр.
«И как я должен отвечать на подобные фразы в разных вариациях по двадцать раз на дню?»
Люкс «Невада» представлял собой отдельную комнату с обшитыми деревянными панелями стенами и располагался рядом с обеденным залом на втором этаже клуба. Полковник Джелесис в форме сидел во главе длинного полированного стола. На нем был не полный парадный мундир, сразу заметил Слваста, никаких шелковых перевязей или шипастых медалей большого размера, только сдержанная золотая тесьма и ряд лент. Для полковника это значило чуть ли не штатское платье.
Мой дорогой друг. Полковник Джелесис встал и с энтузиазмом пожал руку Слвасте. Так приятно снова вас видеть. Спасибо, что пришли.
Слваста вежливо склонил голову.
Спасибо, что пригласили меня.
Его первым порывом, когда гонец принес приглашение, было отказаться, причем в грубой форме. Друзья отговорили его.
Нам нужно знать, чего они хотят, сказала тогда Бетаньева.
Нам нужно знать, кем они тебя считают, дополнил Кулен.
В каком смысле?
Знают ли они, что ты подлинный глава «Демократического единства».
Почему я? Мы все вчетвером партийные вожди, запротестовал Слваста.
Для нас это так, согласился Хавьер. Но после Эйншем-сквер именно тыпубличная фигура.
Как Брайан-Энтони, да? проворчал Слваста.
Тебя не посмеют тронуть. Только не героя Эйншем-сквер.
Прошло всего восемь дней, а его уже корежило от этого выражения.
Бетаньева собственнически погладила его по щеке.
Они не убьют тебя, сказала она. Они хотят тебя переманить. Вот почему твой прежний начальник хочет тебя видеть.
Так что мне им сказать?
Глядя на полковника Джелесиса, когда они усаживались за стол, Слваста думал, что тот менее всего похож на лицо, представляющее политиков. Полковник был доблестным воякой, немало прослужившим в Капитанской морской пехоте. Его раненую ногу умело замаскировали пологом, и полковник почти не хромал при ходьбе; травма стала бы очевидной только при попытке бежать. Но, вероятно, именно поэтому его и выбрали для разговора со Слвастойкак человека, которому он оказался бы склонен доверять.
Должен признаться, сказал Джелесис, мы все были потрясены вашей отставкой. Лично я очень огорчился.
Да неужели? Слваста не собирался облегчать полковнику задачу. Они собирались распять Арниса. На него намеревались повесить вину за все случившееся. Если Меорский полк так подставляет своих людей
Полк тут ни при чем, и вы это знаете, отрезал Джелесис. Какая-то мелкая сошка из Национального совета решила таким образом снять вину со своих хозяев, переложив на другого. Командующий Меорским полком добился бы отзыва обвинения еще до конца недели, не то полк занял бы Совет. Арнис был одним из них, черт побери, свой брат офицер. Политикам не удастся обвинить полки в результатах собственной глупости и некомпетентности.
Ну, дело не только в этом, промямлил Слваста, сердитый, что его заставили оправдываться. Просто история с Арнисом оказалась последней каплей.
Ха. Джелесис налил ему вина. Бумажная работа, да? Да уж, я вас понимаю. Сколько раз мне хотелось пожелать слизнякам из Казначейства засунуть свои бесконечные формуляры себе в задницу