Код - Прескотт Джеймс Д. 2 стр.

* * *

Совещание закончилось. Бурение возобновилось. Почти вся команда собралась в диспетчерской и смотрела на мониторы с заметным нетерпением. Джек и Гэби затаив дыхание следили, как головка бура на экране медленно приближается к бесформенному образованию. Краем уха, за пределами нервного напряжения и пронзительных звуков буровой, Джек уловил гудение самолета. Не такое громкое, чтобы привлечь всё его внимание, но отчётливоевроде жужжания мухи.

Затем Джек услышал яростный металлический скрежет застрявшего бура. И почувствовал, как холод сжал его сердце. Бур, очевидно, наткнулся на что-то, что управилось с карбид-вольфрамовым долотом примерно так, как танк с деревянным копьем, а именноразнесло его в щепы. За секунды ударная волна, пройдя по буровой колонне, достигла наземного оборудования. Столб огня выстрелил футов на десять вверх. Билли и его команда бросились в укрытие. Но скрежет металла не стихалинженеры разбежались, не выключив машинерию. Джек схватил со стены каску и бросился к буровой.

Он не сделал и трех шагов, как платформа под ним затряслась и электрический гул ударил в уши. Каждый шаг теперь давался ему с таким трудом, будто он шел по дну Залива. Мощная сила тащила вниз. Он чувствовал себя, как когда-то много лет назад, пассажиром спортивного самолета, выполняющего фигуру высшего пилотажа. Перегрузка прижала его к решетке пола. Вода внизу изогнулась и приняла форму линзы. Джек поднял глаза и увидел, как самолет, жужжание которого он только что слышал, падает в воду. Девятифутовый кусок трубы оторвался от креплений и упал рядом с ним на решетку, не подпрыгнув и не покатившись, будто его притянуло вниз гигантским магнитом. Затем так же внезапно магнит перестал действовать. Освобожденные воды океана вспучились, заливая платформу. Но это было еще не все. Словно миллион фотовспышек, сработавших одновременно, хлестнул ослепительный белый свет.

Джек медленно поднялся и принялся тереть глаза, пытаясь избавиться от огненных звёзд на сетчатке.

Что, черт возьми, это было?

Буровая продолжала работать. Джек нажал кнопку аварийной остановки и перешел к протоколу техники безопасности: все ли живы, все ли целы.

Самолет, упавший на его глазах в воду, не должен был находиться дальше, чем в миле-двух от платформы. Джек, несмотря на вспышки в глазах, отыскал трех рабочих и послал их спустить на воду жесткую надувную лодку «Зодиак». Транспортное судно ожидалось только через два дня, так что, помимо эвакуационных шлюпок, «Зодиак» был единственным плавсредством для организации спасательных работ.

Парализующий страх потихоньку отступал. Джек вместе с рабочими платформы отправился на поиски выживших при крушении самолета. Но среди множества мыслей, кипевших в его голове, особенно цепкими были те, что относились к метеориту. Что бы там, на глубине, они ни нашли, эта штука обладала такими силами, с которыми человечество до сих пор не сталкивалось.

Глава 4

Маленький турбовинтовой самолет трясло так, что доктору Мии Вард казалось, будто все кости в ее теле вибрируют. Самолет был почти пустой: кроме доктора Вард в нем находились еще три человека. Это была исследовательская группа ВОЗ, направлявшаяся в Бразилию изучать случаи черепно-лицевой аномалии.

В кабине пилоты что-то кричали друг другу по-португальски. Миа разобрала слова про сильный ветер, остальное тонуло в шуме, издаваемом дверками полок для багажа.

Слева сидел доктор Эрик Мецнер, намертво вцепившийся в подлокотники и дышавший, как рожающая женщина. Канадский педиатр, специализирующийся на физических дефектах и одаренный способностью все видеть в драматическом свете. Справа расположился доктор Скотт Чепман, британец из Манчестера, испытывающий глубокое отвращение к людям, называющим футбол соккером и не владеющим высоким искусством правильно наливать чай. Через два ряда позади них находилась Мария Бертола, аспирант в области генетической эпидемиологии, науки о том, как генетические и природные факторы влияют на здоровье людей. Мария крестилась и целовала нательный крестик с таким видом, будто, если они разобьются, крестикэто все, что от нее останется.

Концы крыльев в иллюминаторе ходили вверх и вниз, пилоты всеми силами старались держать самолет ровно. Скотт пытался проглотить таблетку. От этого зрелища Миа почувствовала спазмы в желудке, она закрыла глаза, представила себе веселое лицо дочери и стала думать о том, как они снова однажды увидятся.

Ее путешествие в Бразилию началось в Ричмонде, Виргиния, где она подала заявку на работу в ВОЗ, прошла ряд бесконечных собеседований и наконец получила место научного руководителя группы, направленной для изучения тяжелого генетического недуга, превратившего многих юных бразильцев в изгоев и лишившего некоторых из них возможности есть и разговаривать.

Генетик по образованию, Миа принимала участие в создании с нуля искусственной хромосомы человека. В области генной терапии большинство исследователей к тому времени уже отказались от попыток создать работающую искусственную хромосому и сосредоточились на работе с имеющимися хромосомами, вычищая их и заполняя полезными генами. После того, как человек вышел из эмбрионального состояния, иногда возникает потребность встроить в его клетки новую хромосому. В качестве механизма доставки можно использовать вирусы, обычно их называют переносчиками, но Миа была убеждена, что существует лучший, более безопасный способ. Ответ содержится в теле человека. Она была уверена в этом и очень рассчитывала однажды найти этот ответ и радикально изменить методы лечения заболеваний.

Самолет вдруг выровнялся, ко всеобщему облегчению, и покатился по раскаленному покрытию посадочной полосы.

Миа посмотрела в окно. Вытянувшийся вдоль Амазонки Сантарен с его двухсоттысячным населением представлял собой северный форпост цивилизации в Бразилии. На другой стороне реки начинались края, куда не многие европейцы решались заглядывать.

Она достала телефон и применила его в качестве зеркала. Ее рыжая шевелюра, обычно яркая и ухоженная, была в полном беспорядке, словно Миа выбралась из какого-то вращающегося устройства. Лицо бледное, в пятнах, щеки ввалились, будто несколько дней не ела. Настоятельно требовалось вмешательство косметики.

Самолет остановился. Пассажиры поднялись, распрямляясь, потягиваясь и радуясь тому, что их не придется соскребать лопатой с асфальта.

Подхватив рюкзак, Миа шагнула навстречу влажной жаре и ослепительному солнцу. Даже дыхание требовало здесь специальных усилий. С трапа открывался вид на море плоских построек с крышами из рифленого железа. Гудели насекомые, гудели мотороллеры, в ландшафте преобладали коричневые тона. Несмотря на размеры города, аэропорт Сантарена был одним из немногих мест, которые могли похвастать мощеной поверхностью.

У трапа их ждали черный микроавтобус и Изабелла Сильва, Региональной директор ВОЗ в Бразилии. Миловидная женщина лет пятидесяти в туфлях на высокой подошве, открывающих ей двери клуба «для тех, кто выше пяти футов», она коротко махнула рукой, приглашая в автобус.

 С приездом!  ее английский отличался сильным акцентом.  Вы, конечно, устали с дороги, но сначалав госпиталь. Ваши вещи в отель завезёт Карлос.

 Можно сначала в душ?  спросила Миа, думая больше о коллегах, чем о себе.

Изабелла засмеялась:

 Дорогая, у нас под сорок на дворе. Свежесть закончится сразу же вместе с душем.

Миа покосилась на свои бежевые дорожные брюки и зеленую рубашку. Запах пота отчетливо присутствовал в воздухе. Может быть, все-таки это Скотт или Эрик? Хотя в данных обстоятельствах и неважно. Изабелла села впереди, кивнула шоферу, и они отправились.

Муниципальный госпиталь Сантарена был в десяти минутах ездыпятиэтажное розоватое здание, больше похожее на гостиницу типа Holiday Inn, чем на место, где лечат и проводят исследования. В полупустой приемной экстренной помощи пахло бинтами и дезинфекцией. Изабелла провела их в «научное отделение», где находились пациенты, примерно у половины из которых были признаки генетических лицевых дефектов. Миа готовилась к тому, что ей предстояло увидеть, но все равно испытала острый приступ жалости.

Пациенты и их сопровождающие приветствовали прибывших радостными возгласами и хлопками в ладоши. Миа могла только надеяться, что они не думают, будто их сейчас же вылечат. Даже если удастся найти работающий способ лечения, быстро ничего не получится: люди не морские свинки. Девочка лет шести (как Миина дочка Зоуи) подошла и обхватила ее за талию. Левая щека девочки практически отсутствовала, и съехавший на сторону рот придавал лицу жутковатое выражение. Миа наклонилась и обняла ее, едва сдерживая слезы. Радость и твердость духа этих несчастных людей были удивительны. Сколько их здесь еще, тех, кому она так хотела бы помочь?!..

После череды формальностей и взаимных представлений Карлос отвез их в отель «Сандис». Белая плитка и ярко-оранжевая вывеска приятно контрастировали с окружающей средой. Багаж, по словам Карлоса, ждал в номерах. В тот самый момент, как они входили в холл гостиницы, в лицо Мии ударил ослепительный белый свет. Она принялась тереть глаза, пытаясь избавиться от вспыхнувших в них звезд, как это бывает при слишком резком вставании. Зрение постепенно восстановилось, и она поняла, что все присутствующие пережили то же самое. Администратор за столиком, Эрик, Скотт, Мариявсе моргали как сумасшедшие. Тут, однако, ситуация из странной превратилась в пугающую: на экране телевизора, настроенного на международный канал CNN, ведущие вели себя точно так жеморгали и крутили головами.

 Что за черт?!  Скотт смотрел вокруг себя с видом полной растерянности.

Этот вопрос задавал себе каждый. Началась ядерная война? По соседству вспыхнула сверхновая? Миина мысль металась между вероятным и невероятным. И в том и в другом случае было ясно, что происшествие не предвещает ничего хорошего.

Глава 5

 Ему удалось зацепиться за плавающий обломок,  пояснил Джек стоящим у койки вытащенного из воды человека. Многие из присутствующих выглядели не сильно лучше, чем лежавший перед ними пациент медпункта. Спасенный был в форме военного летчика, нашивка на плече изображала кубинский флаг.

Лара Штайгер, белокурая тридцатилетняя женщина, бывший специалист оперативного реагирования и военный медик, была единственным представителем медицинской профессии на платформе. Последние несколько часов она только и делала, что обрабатывала и перевязывала раны. Серьезных травм не было, однако двое жаловались на головную боль и провалы в памятивероятно, вследствие контузии.

 Везунчик,  сказала Лара, нажимая кнопки на кардиомониторе,  выжить после такого!

Направляясь к месту крушения, Джек думал увидеть гражданский самолет и был сильно удивлен и обеспокоен, обнаружив военный, да еще и иностранный. Как отреагируют кубинцы, узнав, что их человек в руках американцев?

 Фуэнтес,  прочитала Гэби на нашивке.  Кто-нибудь знает испанский?

 Я слышал, как Алехандро Диас говорил по телефону на испанском. Позвать?  предложил Даг.

 Пока не надо,  Джек продолжал смотреть на кубинца.

 И что с ним теперь делать?  поинтересовался Грант, у которого левый глаз был заклеен пластырем.

Джек сжал рукой спинку кровати. В нем росло чувство вины. Зачем он так давил и торопил?

 Пусть отдыхает. У нас есть более срочные дела. Я полагаю, всем хочется понять, что произошло и почему. Но сначала надо убедиться, что мы здесь в безопасности. Для начала надо провести новое сканирование морского дна.

Джек повернулся к Билли: правая щека инженера круглилась от жевательного табака, от которого он вроде как отказался несколько недель назад. Сначала Гэби, теперь Билли если так пойдет, Джек и сам к завтрашнему дню закурит.

В круговороте последних событий им было не до разговоров. То, что инженер сбежал, не остановив бурового станка, могло привести к еще худшим последствиям. На лице же Билли читалось нечто другое, нечто вроде «а я вам говорил!». Слова эти, казалось, рвутся у него с языка. Джек поинтересовался:

 Можете помочь строителям проверить надежность конструкции?

Билли передвинул табак за другую щеку и кивнул.

* * *

Час спустя Джек сидел в своем кабинете со спутниковым телефоном в руке. Низкий скрипучий голос на другом конце принадлежал Гордону Лемэю.

То, чем занимался Гордон, называлось по-разному: главный смотритель, распорядитель, фермер Но его основная забота сводилась к одному: он управлял принадлежавшей Джеку фермой-приютом недалеко от Хьюстона. Для Джека ферма была больше, чем хобби,  это был его дом, его тайная страсть. Как женщины определенного возраста подбирают кошек, Джек подбирал брошенных или покалеченных домашних животных, чтобы они могли провести остаток дней в благополучной безопасности.

Как и некоторые другие вещи, доктора Айболита в себе Джек открыл не сразу. Однажды ему случилось увидеть в местных новостях сюжет про ферму, закрытую по причине жестокого обращения с животными. Ведущий рассказывал, что ферма выставляется на аукцион, а животные подлежат усыплению. Тут Джек переключился на бейсбол и около часа смотрел, как Astros вчистую проигрывают. Несколько дней он пытался заставить внутренний голос, твердивший, что надо что-то делать, замолчать.

Заставить замолчать не удалось, и Джек отправился к окружному клерку. В офисе на вопрос о ферме и животных из новостей полная женщина в кудрях, которые покачивались в такт движениям её головы, выразила понимание и сочувствие. Оказалось, ветеринар в это самое время должен был быть на ферме и усыплять животных.

 Такая жалость!  слова застигли Джека уже в дверях.  Удачи. Но, боюсь, вы опоздали.

Если бы Джек был склонен прислушиваться к скептикам, он так бы и провел свою жизнь, не вылезая из нефтяных месторождений. Через двадцать минут Джеков пикап, хрустя гравием, влетел во двор фермы. У дверей хлева стояла фура с трупами свиней. В помещении Джек обнаружил сидевшего на корточках назнакомца в фартуке и со шприцем в руке. Свободной рукой незнакомец придерживал поросенка размером не больше обувной коробки.

 Стоп!  закричал Джек, нарушая жутковатую тишину, царившую в помещении.

Откуда-то вынырнули два жестикулирующих мужчины в куртках с надписью «Отдел по контролю за животными».

 Сэр! Здесь нельзя находиться.

 Это последний, да?  спросил Джек, оценив ситуацию.

Ветеринар поднял к нему лицо, отмеченное долгим воздействием солнца и ветра, и кивнул:

 Поверь, сынок. Мне и самому не нравится, но эти зверушки в очень плохом состоянии.

 Наверное. Но это мой поросенок.

Ветеринар растерянно посмотрел на поросенка, потомна Джека.

 Да. И ферма тоже моя.

 Простите?

 Она же продается?

 В принципевыставлена на аукцион,  ветеринар обвел взглядом грязные стены.

 Вот я ее и куплю. И его тоже,  Джек ткнул пальцем в поросенка, все еще придавленного рукой ветеринара.

 Как скажете, мистер. Только это не «он», а «она»,  ветеринар надел на иглу защитный колпачок. Сотрудники «Отдела по контролю за животными» переглянулись и направились к своей фуре.  Гордон Лемэй,  представившийся снял перчатку и протянул руку.  Ты, наверное, ненормальный, да?

Джек засмеялся. Наверное, да.

Сейчас, в офисе на буровой, прокуренный неспешный говорок Гордона переносил Джека в альтернативную реальность.

 В хлеву крыша течет, изгородь обвалилась примерно на километр, и оба работника сильно скучают без зарплаты

Джек вздохнул. Склонный к импульсивным решениям человек нередко, открыв глаза, говорит себе: я в дерьме! Следует признать, что ферма разваливалась. И уже давно. Чтобы вернуть ее в нормальное рабочее состояние, требовалось значительно больше денег, чем имелось в наличии. В промежутках между научными экспедициями Джек принялся подрабатывать сейсмологом в горнодобывающих компаниях. У него обнаружился талант, нечто вроде шестого чувства, к разведке алмазных месторождений. Этим, в частности, объяснялась готовность DiCore финансировать экспедициюна основании слов Джека и нескольких страниц собранных данных. Но и подработка на стороне не спасала положения вещей.

 Фуража для лошадей и свиней достаточно?  Джек принялся тереть кончики пальцев.

 Да.

 Как Джордж?  Джордж был ламой с дурным характером и склонностью щипать всякого, до кого дотянется, за исключением Джека.