Сколько себя помню, мне не везло всю мою сознательную жизнь.
В пятом классе я проболел больше месяца, потому что на зимних каникулах провалился под лед, вытаскивая из проруби соскользнувшего щенка.
В седьмом классе насмерть разругался с учительницей математики, из-за того, что помогал одноклассникам решать задачи на контрольных и в итоге закончил год с еле-еле натянутой тройкой.
В девятом классе мы с друзьями пошли в многодневный поход на байдарках. Угадайте, кто сломал ногу в последний день похода?
На выпускном вечере я пошел провожать одноклассницу, нарвался на поддатых парней, и дело закончилось сломанным носом и грязной одеждой, заляпанной кровью. А девчонка убежала.
И это не вспоминая о многочисленных шрамах, ожогах, царапинах, ссадинах и шишках. А также опозданий на уроки, работу и поезда.
Невезучий я до крайности.
Откуда мой начальник знает мое школьное прозвище? Ну так у самого невезучего человека может быть серьезный и умный одноклассник, который возьмет его на работу, помня о списанных контрольных. В бухгалтерию. Единственный мужчина посреди дюжины женщин в возрасте от восемнадцати до сорока. К концу рабочего дня у меня в ушах стоит постоянный звон и возникает острое желание подтянуть колготки.
* * *
Схватив вместо завтрака кусок сыра, не ломтик, а именно кусок (а что? Я люблю сыр), я выскочил на улицу.
До начала рабочего днядвадцать минут. До работытри остановки на автобусе или на маршрутке. То есть, если повезет, то те же самые двадцать минут. Но это если повезет. Как вы понимаете, на везение я рассчитывать не мог.
Эхма Хорошая пробежка еще никому не вредила.
Я, долго не раздумывая, тронулся с места и побежал в сторону работы легкой трусцой. Опаздывал я частенько, так что натренироваться в беге успел.
Левой-правой, левой-правой, раз-два, раз-два. Конечно, бегущий человек в джинсовом костюме и белых кроссовках вызывает некоторое недоумение прохожих, но что поделать? Я не голышом бегаю, ничьих религиозных или национальных чувств не оскорбляюкроме разве что чувств членов секты Рональда Макдональдапрохожих не толкаю, на ноги не наступаю, на землю не сбиваю, да и бегу я не столько по улице, сколько дворами и переулками, где прохожих не так много. Поверьте, маршрут давным-давно вычислен по карте и неоднократно опробован.
Раз-два, раз-два. Дождь, ливший всю ночь и затихший было к утру, заморосил снова.
Это Питер, детка.
Раз-два, раз-два.
Маршрут вышел на более оживленную улицу и пришлось перейти на быстрый шаг, лавируя между прохожими. Я обогнул девушку в белом плаще и пронесшаяся машина не преминула обдать меня грязной волной из лужи. Девушка ойкнула, но весь заряд достался мне.
Чтоб ты и в постели таким же скорым был, проворчал я, на секунду задумавшись.
До начала работыдесять минут. Возвращатьсяопоздаю и сильно. А на работе у меня есть запасная одежда, костюм и белая рубашка, на случай неожиданного праздника
Решено. На работу.
Напевая про себя привязавшуюся песню «Прекрасное далеко», я побежал дальше, мимо старого дома, прикрытого огромным полотнищем с нарисованными красивыми окнами.
Это было ошибкой.
Моей последней ошибкой в жизни.
В этой жизни.
Малолетки, которых школа почему-то не воспитывает, а родители слишком заняты, чтобы обращать свое внимание на собственных детей, часто лазали по этому зданию, бросаясь кирпичами в проезжающие машины. А что, смешно, наверное, когда автомобиль, перед которым разлетелся на куски кирпич, резко тормозит, а водитель выскакивает и бессильно ругается.
В этот раз машин не было. И кирпич угодил в меня. Точно в голову.
* * *
Я не чувствовал головы. И ног. И рук. Я вообще ничего не чувствовал. И перед глазами плыла муть и серые пятна. Серые как
Крысы.
Зрение резко сфокусировалось.
На меня, прямо на мое лицо, смотрели две крысы.
КРЫСЫ!
Причем обе были величиной с меня самого.
ГИГАНТСКИЕ КРЫСЫ!
Я медленно попытался отползти назад. Сердце колотилось быстро-быстро. Крысы, сидящие на задних лапах с интересом следили за мной.
Ты как, браток? спросила правая.
ГОВОРЯЩИЕ ГИГАНТСКИЕ КРЫСЫ!
Я вскочил, задыхаясь, покачнулся, запутался в хвосте и упал на четвереньки.
Запутался В ЧЕМ?!
Я осторожно посмотрел на себя. И все понял.
Крысы вовсе не были гигантскими.
Они были ростом с меня. С нынешнего меня. Мы втроем находились посреди огромногодля менядеревянного стола.
Левый крысповерьте, с крысами пол определить очень легкооблокотился о сырный круг и посмотрел на правого:
Чего это он?
Я заорал и рванул подальше от них.
* * *
По поверхности стола, стоявшего в задней комнате трактира «Три угря» бежал, отчаянно вереща, крупный серый крыс, который еще минуту назад опаздывал на работу.
Медленное течение тихой реки
Меня зовут Халаш Андраш, пуговичных дел мастер в небольшом городке Эрод провинции Хатар государства Хабору, что находится на левом берегу материка Вилаг. Наш мир называется Юрес. Не слыхали о таком?
Возможно, если вы когда-нибудь проезжали через наш городок, вы обращали внимание на мои пуговицы, маленькие изящные вещички, вышедшие из мои пальцев, на склоне лет, увы, скрюченных возрастом и болезнями. Если же вы присматривались к одежде местных жителей, то, конечно, мои пуговицы вы видели. Любые, какие угодно господину покупателю: коричневые роговые, светло-желтые деревянные, зеленые стеклянные Мои пуговицы известны всему городку, каждый горожанин хоть раз да покупал у меня мои маленькие изделия, для камзолов почтенных горожан или для грубых рабочих курток рыбаков или каменщиков, для нежного девичьего белья или для забавных детских рубашек.
Иногда я люблю прогуляться по улочкам нашего города. Резная трость постукивает по булыжникам, мои башмаки, стачанные сапожником Пата Игнацем, медленно шаркают по мостовой, узкие окна высоких домов, казалось, смотрят на меня из-под черепичных крыш. Весь город Эрод выглядит как красивая игрушка, оставленная ребенком на зеленом берегу речки Ювег: узкие улочки, на которых всегда царит полумрак, такой приятный в летнюю жару, круглая площадь, на которой по выходным дням и праздникам разворачивается шумный и цветастый рынок, городская ратуша, чья башня видна с любого края городка, маленькие уютные кофейни, пивные, где официант всегда наклонится к тебе и шепнет на ухо «Пива?» прежде чем принять любой заказ, мастерские, из открытых окон которых доносится звон металла, шорох сминаемой глины или же терпкий запах столярного клея.
Прохожие, неспешно прогуливающиеся по улочкам, при виде меня приподнимают шляпы: «Добрый день, господин Халаш», «Как ваше здоровье, господин Халаш?», «Как дети?». Иногда я просто киваю в ответ, если вижу, что человек занят и ему недосуг беседовать со старым ворчуном. Иногда же завязывается короткий разговор, о видах на свадьбу дочери местного рыбака Миксы или же о том, что молодого Шеля Домонкоша опять видели пьяным.
Меня, Халаша Андроша, знает весь город. Но на самом деле меня зовут иначе.
Яне местный житель, и родился я вовсе не в Эроде. Я и вовсе не из этого мира.
Когда я, успешный молодой человек из Москвы, внезапно для самого себя оказался в мире Юрес, мире, казалось навсегда застывшем в нашем девятнадцатом веке, я разумеется не обрадовался. Но потом, решив, что сделать лимонад можно даже из такого лимона, я попытался стать местным магнатом. Попытался
Вопрос с документами решился на удивление просто: меня приютила в своем доме кухарка госпожа Тендер Ирэн. Когда же странный молодой человек в необычной одежде научился говорить по-человеческирусский язык госпожа Тендер совершенно не понималасмог растолковать, что он иностранец, то моя добрая хозяйка пошла к бургомистру, который был двоюродным братом школьного приятеля ее покойного мужа и попросила для меня документы и вид на жительство.
Жить на попечение доброй женщины было стыдно, да и заработать деньги для реализации моих планов было просто необходимо. Поэтому я и начал делать пуговицы на продажу. Заработок небольшойсейчас у меня мастерскаяно он был.
Вспомнив и начертив в купленной для такого случая толстой тетради чертежи нескольких полезных механизмов, я попытался было предложить местным мастеровым изготовить их на продажу. И тут-то я понял, что тихий уют маленького городка сродни тягучей патоке, в которой тонут все местные жители. В которой начал тонуть и я.
Нет, мастеровые не отказывали мне в изготовлении. Просто все мои изобретения становились всего лишь забавными поделками, аттракционами, давшими мне славу чудака.
Зачем делать керосиновые лампы? Ведь свечи дешевле. Зачем нужна швейная машинка? Ведь швее привычнее пользоваться иглой. Зачем нужно электричество? Зачем Зачем Зачем
Сначала мне казалось, что виной всему тихое провинциальное безразличие. Но выбравшись однажды в столицу, я понял, что патока остановившегося прогресса затянула весь мир. Мои изобретения нарушали установившийся порядок, а значит никому не были нужны.
Я пытался. Я старался. Я доказывал Я смирился.
Вернулся в Эрод, продолжил изготовление пуговиц, женился на тихой девушке Маргите. У нас появились дети. Потом внуки, правнуки
Я продолжал рисовать в своей старой тетради чертежи изобретений, никому в этом мире не нужных. Иногда делал веселые игрушки с механическим заводом. Делал и думал: «Может быть, это и правильно? Может быть, мир вот таких тихих городков, прячущихся в прибрежной зелени и есть рай? Может быть, здесь не нужно ничего менять?»
Я прожил пусть не бурную, но долгую и счастливую жизнь в окружении многочисленных родственников.
А потом началось Вторжение.
И мои рисунки в старой тетради очень бы пригодились.
Но я к этому моменту уже два года как умер.
От старости.
Какая незадача
«Ах, какая незадача!». По статистике, еще ни один человек, падающий с крыши, не произнес этих слов. Несмотря на то, что они гораздо точнее описывают произошедшее, чем то, что произносят в остальных случаях.
Я медленно, осторожно поднял ногу, потер подошву о кровлю, оттирая следы пластилина, поставил ее, убедился, что кроссовок больше не скользит и только после этого отцепил побелевшие пальцы от кстати подвернувшейся антенны. Мне вовсе не хотелось вносить новые данные в статистику. Кому это вообще пришло в голову лепить пластилин на крышу?! Почерневший от непогоды и подтаявший на солнце, он был просто идеальной смертельной ловушкой для любителя полазать по крышам. Например, для некоего Ахмеда Карловича. То есть, меня.
Если услышав мое имя (и не обратив внимание на отчество) вы представили этакого бородатого горца в красных мокасинах и высокой папахе, то вы попали пальцем не то, что в небо, а прямо таки в центр Галактики. Внешне я похож на своего отца, а того звали Карл Францевич Ниссе и был он чистокровнейшим немцем: высоким, мосластым, с пшенично-светлыми волосами и ярко-голубыми глазами. Хотя сейчас на плакат «Молодежь, вступай в Гитлерюгенд!». А имя Папа назвал меня в честь своего старинного приятеля, чеченца, с которым они вместе служили, потомдружили и умерли оба в восьмидесятые, не дожив до момента, который мог поколебать их дружбу
Что я делаю на крыше? Ну, как бы вам сказать Хобби у меня такое. Возможно, оно не такое уж и редкое, и где-то есть целые клубы таких же ненормальных как я. Возможно, у американцев даже есть специальное название для моего увлечения. У них, по-моему, для любого сумасшествия есть свое персональное название, даже для кручения ручки между пальцами. Пенспиннинг, если кому интересно.
Я люблю пить чай на крыше.
Иногда, когда у меня неважное настроение, я беру свой рюкзачок, в котором уютно располагается термос с чаем, кружка, блюдце, раскладной стульчик, раскладной же столик, и отправляюсь гулять по городу. Выбираю здание, которое мне приглянется, и забираюсь на крышу. Ставлю стульчик, раскладываю посуду и пью чай. Особенно хорошо пьется вечером. Ветер, темнеющее небо, играющий красками рассвет
Сегодня мне почему-то захотелось влезть на крышу одного старого домика, где-то начала века в смысле, начала двадцатого века. Вообще-то я не очень люблю такие дома, предпочитаю современные многоэтажкитам плоские крыши, можно с удобством разместиться. А на старинные крыши нужно вылезать через слуховое окно, осторожно карабкаться на конек, сидеть на нем, постоянно балансируя
Я подложил под себя куртку, сел на конек и привалился спиной к дымовой трубе. Хотя, нет. Очень даже хорошо.
Солнце потихоньку садилось, дул теплый ветер, рядом со мной шелестели верхушки тополей. Я прихлебывал ароматный чай с вишневым вареньем и наслаждался жизнью.
Хорошо.
Однако пора и честь знать.
Уложив вещи в рюкзак, я начал потихоньку спускаться к слуховому окну И опять наступил на растаявший пластилин.
«Ах, какая незадача» подумал я, падая с крыши.
Запорол всю статистику.
* * *
Ах-ха!!!
Я подпрыгнул на кровати, перевернулся в воздухе и упал на пол. Серый асфальт медленно растаял перед глазами.
Уф, приснилось, что ли?
Я посмотрел на короткие толстые пальчики своей руки и понял, что не приснилось.
Во-первых, пальцы явно были не мои. Во-вторых, доски пола, на которые я опирался этими самыми пальцами, тоже были не мои. Эти доски были слишком грубо обструганы, чтобы походить на мой серый ковролин.
Я встал, похлопал ладонями друг о друга, обтряхивая пыль, и огляделся.
Хм, симпатичный домик
Дощатый пол, дощатый стены с небольшими квадратными окошками, дощатая дверь, вроде той, что делают в сараях, только более аккуратная и выкрашенная коричнево-красной краской Что за окнамине видно, потому что они страшным образом запылены, видно только, что снаружисветло, а, значит О, зеркальце.
Подпрыгивая, я подскочил к висевшему на стене квадратному зеркалу с чуть отбитым правым нижним уголком. Посмотрел на самое себя.
Хм
Отражение показало мне симпатичного парнишку, невысокого, чуть толстоватого, на вид так лет от двенадцати до семнадцати. Рост, конечно, маловат, метра полтора, но это не смертельно. Круглое как блин лицо, с румяными щечками, маленьким, усыпанным темными веснушками, носиком-картофелинкой и веселыми глазками кошачьего цвета. По бокам торчали уши, похожие на вареники и венчало это вот все копна лохматых волос, обжигающе-рыжих.
Замечательно выгляжу!
Я немного покрутился перед зеркалом, разглядывая себя. Клетчатая рубашка-ковбойка с ярко-красным медальоном на груди, широкие синие джинсы, светло-коричневые ботинки на толстой подошве, с круглыми носами.
Да я крут!
Крутанувшись на каблуке, я радостно хлопнул в ладоши и посмотрел вокруг. Что тут у меня еще есть хорошего?
Хорошегочтобы прям ХОРОШЕГОбыло не очень-то и много. Зато всего остального было много. Нет, не много. МНОГО. МНОГО!
Внутри домика был сколоченный из толстых досок топчан, тот самый с которого я шлепнулся после пробуждения. На топчане лежал толстый полосатый матрас, сбитое комом одеяло и подушка, похожая на лягушку. Подушкана лягушку, забавно! Был еще стол, сбитый из еще более толстых досок. И табуретка, которая, похоже, была вырезана сразу из цельного пня.
На это обстановка заканчивалась и начинался хаос. Вездена столе, на табуретке, на полу, на вбитых в стену гвоздях и даже под потолкомвисели висело
Там было все. Все и сразу.
Молоток лежал рядом с чайными чашками, ложки торчали из коробочки с гайками, рядом с биноклем висела двуручная пила, рядом с кожаной курткойпакет с сушеной рыбой, возле бутылки с керосином на столе валялся пирожок О, пирожок!
Подцепив егос капустой, мм я продолжил осмотр своего жилища
Тут мой холодный немецкий разум, наконец, смог достучаться до своего хозяина.
Все это было НЕЕСТЕСТВЕННО.
Яне рыжий мальчишка с хитрыми глазами. Яспокойный, хладнокровный, где-то даже меланхоличный тридцатилетний мужчина, волосы у меня светлые, рост, под два метра, живу я не в захламленном домике, а в однокомнатной квартире и вчера я вообще-то умер.
Я замер на секунду, пытаясь найти где-нибудь в глубине себя хотя какие-то переживания по этому поводу.
Абсолютно ничего.
Мне на данный момент было плевать и на собственную смерть и на непонятное превращение и перемещение. Просто и безыскуснонаплевать.
Все, что вызывало во мне эмоциивкуснецкий пирожок!
Подпрыгивая на одной ножке, я подошел к столу и принялся рассматривать все, что на нем валялось, чтобы найти еще что-нибудь перекусить.
Разум попытался проанализировать происходящее.
Яв другом теле. Как это произошлов данный момент неважно. Важен сам фактя в другом теле. А другое телоэто не просто другая внешность. Это другая биохимия, иной гормональный фон, даже иной темперамент. Следовательно, эмоции, характер, поведение могут отличаться от привычных очень сильно. Какой отсюда следует вывод?