Но ты уже сказал, что уровень защиты будет очень высоким.
А ты хочешь, чтобы все делалось легко? Да?
Послышался неторопливый смех:
Я хочу знать твои намерения, Джо. Что ты станешь делать, организовав это силовое столкновение? Притворишься, будто заболел в последний момент? Встанешь на тротуаре и будешь радостно махать своему благодетелю, проезжающему мимо навстречу судьбе?
А кто сказал, что я с ним не поеду?
На сей раз смех прозвучал громче, увереннее и с искренним весельем:
Допустим, ты узнаешь маршрут и сообщишь его мне. Представим, что, несмотря на все организационные кошмары, у меня хватит времени собрать достаточно сил для засады. Так я правильно понял, что ты поедешь навстречу худшим неприятностям?
Я уже выжил в нескольких засадах.
Тогда ты был молод. И еще не растратил запас удачи.
Джо промолчал.
Но разумный довод в твоих словах есть, продолжил голос. Если ты не поедешь с монстром, появятся вопросы. Зародятся сомнения. Возможно, тебе придется вытерпеть очень жесткую проверку.
Конечно, и это один хороший повод остаться с ним.
А второй?
Ты потерпишь неудачу. Не сможешь добраться до Ли. Так разве ты не хочешь иметь в запасе второй вариант, на всякий случай?
Какой вариант?
Меня.
Это вызвало настоящий взрыв смеха:
Ты прав, друг мой! Ты прав.
* * *
Лимузин мог бы быть поменьше и не столь претенциозным, но человек, пристегнутый ремнями к самому безопасному сидению, не согласился бы на нечто меньшее, чем крепость на колесах. И, в соответствии с той же королевской логикой, броня лимузина и его плазменное оружие тоже были весьма впечатляющи. Водитель-искин был способен творить чудеса, если бы пришлось маневрировать на скорости под обстрелом. Но самой верной тактикой при такой машине, в большинстве случаев, было бы выдерживать осаду. Сотня солдат-людей и в десять раз больше механических солдат перемещались по той же улице, прочесывая ее на наличие малейших угроз. В любой битве они представляли бы собой внушительную силуразумеется, если некоторые из них не окажутся предателями, идейными или подкупленными. Именно с этой точки зрения Джо и рассматривал вопрос атаки на их кортеж. Зря потраченное усилиеэто потерянное время. Главноето, что произойдет в следующие десять или одиннадцать минут, как он себя поведет, и как сможет контролировать события в пределах досягаемости.
Ли и два советника по его избирательной кампании совещались в центре лимузина. Опросы избирателей оставались болезненной темой. Имелись кое-какие критические точки, и пропагандистское крыло империи Ли испытывало тревогу. Идеи новых кампаний предлагались и тут же хоронились. Через какое-то время разговор сменился мрачным молчанием и взглядами, уставленными в пол, покрытый ковром из шкурок белых горностаев.
Именно тогда Джо отстегнулся и подошел к совещавшимся.
Ли посмотрел на него. Но вопрос задал не он, а его помощниккоротышка-швед по имени Хусейн:
Что вам нужно, мистер Кэрроуэй?
Просто хочу высказать свое мнение.
Мнение? О чем?
Джо изобразил пальцами пистолет и нацелил его на Хусейна, а потом дернул им так неожиданно, что тот вздрогнул.
В чем дело, Джо? спросил Ли.
Людиидиоты, сообщил Джо.
Эти слова озадачили кандидата:
В каком смысле?
Мы не можем заглянуть в будущее.
Не можем?
Никто из нас не может, подтвердил Джо. Он улыбнулся и подмигнул. В некоторых случаях, даже на десять секунд вперед.
Тем не менее, мы справляемся на удивление хорошо, несмотря на всю нашу ограниченность. Кандидат откинулся на спинку, стараясь придумать способ, как отделаться от навязчивой знаменитости.
Мы не можем увидеть завтрашний день, но мы проницательны, сказал Джо.
В смысле, люди?
Особенно когда десять миллиардов людей упорно размышляют об одной и той же проблеме. И именно поэтому вы не победите в этой гонке. Никто не видит будущего, но в вашем случае очень легко предположить, чем обернется президентство Ли.
Хусейн ощетинился, но Ли дал знак ему и остальным не вмешиваться и позволить Джо высказаться.
Вы предполагаете, что я ненавижу людей всех других видов, продолжил Джо. Фактически, вы полагались на это с самого начала. Но правда в том, что я не испытываю особой привязанности к сапиенсам. По большому счету, я просто аморальное существо. В то время как вы, сэр, изувер и кровожадная сволочь. И если вы когда-либо придете к власти, в Солнечной системе с очень большой вероятностью разразится полномасштабная гражданская война.
Ли на секунду задумался и возразил:
За всю жизнь я никого не убил. Ни единого Возрожденного или, между нами говоря, сапиенса.
В то время как я убивал тысячами, признал Джо. И стоял в стороне, пока умирали миллионы.
Возможно, вы и есть моя проблема. Пожалуй, нам следует вычеркнуть вас из списков.
Это вариант, согласился Джо.
Так вы это хотели мне сказать? Что вы хотите выйти из игры?
Джо еле заметно улыбнулся.
Моя жизнь, сказал он.
Не понял? переспросил Ли.
Когда я был молод, я решил жить так, словно я очень важная личность. Как если бы я одарен замечательными талантами. Я верил, что владею ключами от двери, за которой открывается достойное будущее, и от меня требуется лишь тщательно рассчитать все то, что всегда приводило других в замешательство.
Извини, Джо, но я не очень понимаю
Я всегда понимал, что я самая важная личность здесь, на Земле, или на любой другой планете в пределах досягаемости человечества. И я всегда был готов сделать или сказать что угодно, лишь бы это помогло мне взобраться на вершину.
Но как можешь ты быть таким особенным? Поскольку это мое место
Ли рассмеялся, его помощники охотно присоединились.
Джо снова изобразил пистолет и направил указательный палец в лицо кандидата.
Ты очень пуглив, заметил Ли и попытался отмахнуться от Джо, глядя куда-то вдаль:Наверное, тут потребуется медицинская помощь. Возможно, небольшой отпуск для нашего дорогого друга.
Хусейн кивнул.
Вдалеке послышался негромкий хлопок.
Джо вернулся на свое место.
Рядом с ним сидел его охранник.
Что это было? спросил он с тревогой и любопытством.
Ничего, ответил Джо. Не обращай внимания.
За вторым негромким хлопком последовало нечто более громкое и близкое.
Охранник на всякий случай потянулся к оружию. Но обнаружил, что его кобура пуста.
Его пистолет каким-то образом перебрался в руку Джо.
Держись ближе ко мне, велел Джо.
Это моя работа, пробормотал тот.
Потом сверкнула микробомба и раздались пронзительные вопли людей, умоляющих о милосердии и спасении их славных и важных жизней.
КОНЕЦ СВЕТА
Три президентских срока завершились разнообразными скандаламимелкие и крупные преступления, и в довесок к ним целый набор историй, очень удачно прикрытых подписками о неразглашении, и за этими неприятностями последовало внезапное объявление о том, что Джозеф Кэрроуэй тихо и мирно уйдет в отставку. Потом начались упорные разговоры о серьезных расследованиях и снятии секретности с древних архивов. Старые обвинения отказывались умирать. Мог ли былой лидер человечества быть виновен хотя бы в десятой части тех преступлений, которые он, по слухам, совершил? Мудрецы в юридических кругах обсуждали перспективы обвинения Старика и признания его виновным в наиболее вопиющих оскорблениях общественной морали. Политики вопили о правосудии, не называя конкретно, чего это правосудие требует. Некоторые разумные виды жаловались громче остальных, но этого следовало ожидать. Однако наиболее удивительным стало количество чистых сапиенсов, обвиняющих президента во всех смертных грехах. Основная доля гнева обрушилась на бывших коллег и союзников Джо. Лишившись покоя и сна, они сидели по домам, тайком оценивая свое участие в древних сражениях и недавних деяниях, а также бездействия и ошибки, которые прежде казались им отличными решениями, но теперь, в ином свете, выглядели довольно зловеще.
Но весь пар ушел в свисток.
Магия Кэрроуэя победила и в этот раз.
Его преемником стала талантливая и благородная личность. Никто не сомневался в ее страстном желании мира или порядочности ее стремлений. И она была единственным гражданином населенных Миров, севшим за стол и подписавшим документ, прощающий все прежние преступления, нарушения обязательств, ошибки и ошибочные суждения. А затем она обратила свое кошачье лицо к камерам и завоевала признание публики, отметив, что на судебные процессы ушли бы десятилетия, их приговоры оспаривались бы столетиями, а все возможные обвиняемые были в свое время избраны и затем достойно служили всем гражданам.
Новый президент отработала один шестилетний срок, а затем покинула общественную жизнь.
Джозеф Кэрроуэй вступил в следующую президентскую гонку в последний момент и выиграл ее, получив ошеломляющие семьдесят процентов голосов. Но к тому времени Старик был именно стариком: медлительной и жалкой версией прежнего Джо, зависящей от штата талантливых помощников и правительства, работающего на автопилоте, которое добивается порядка без ажиотажа или слишком бурных дебатов.
Через пятнадцать месяцев после начала последнего президентского срока Джо в Солнечную систему вошел инопланетный звездолет. В физическом смысле то была скромная машина: двадцать кубических километров металла и алмазов, обволакивающих пустоту. Ни экипажа, ни даже пилота у корабля не имелось. Не было и голосового сообщения, объясняющего его появление. Но курс его был ясен с самого начала. Двигаясь со скоростью примерно в один процент от скорости света, «Чужак», как его назвали, пролетел всего в нескольких тысячах километров от Луны. Ученые и все телескопы изучали его конфигурацию, а поблизости от него взорвали два термоядерных зарядане настолько близко (как все надеялись), чтобы повредить корабль. Электромагнитные импульсы взрывов помогли получить подробное изображение того, что находилось внутри судна. Работая независимо, команды искинов сошлись на единой ужасной гипотезе, а в одном из гнезд муравьиного народа, занимавшегося наиболее экзотической физикой, эту гипотезу, к всеобщему унынию, подтвердили. К тому времени «Чужак» уже проходил сквозь солнечную корону, его корпус раскалился докрасна, а начинка пробуждалась. Сон, который, возможно, продолжался сотни тысяч лет, подходил к концу. Менее чем за минуту непрошенный гость исчез, оставив после себя облачко ионов и крошечную вспышку, которая при обычных обстоятельствах никого бы не встревожила, и уж тем более не стала бы предвестником гибели человечества.
* * *
Джо рассказали о том, что произойдет.
Его научный советник говорил первым, а когда на спокойном лице Джо не отразилось ожидаемой реакции, два помощника изложили Старику свою интерпретацию событий. И опять никакой реакции. Неужели Джо все-таки потерял хватку? Он, переживший и уцелевший во всех мыслимых катастрофах неужели он внезапно утратил разум?
Но нет, это его стариковский ум неторопливо состыковывал кусочки подброшенной ему головоломки.
Сколько осталось времени? спросил он.
Десять минут. Может быть, двенадцать, сообщил научный советник. А потом еще восемь минут, прежде чем радиация и испепеляющий жар достигнут Земли.
Остальные надеялись на более длительную отсрочку. Можно подумать, что лишние двадцать или тридцать минут им бы очень помогли.
Джо посмотрел в окно и с кривоватой улыбкой отметил:
Прекрасный сегодня день.
Другими словами, солнце взошло, и они мертвы.
Насколько далеко распространится катастрофа? спросил он.
Никто не ответил.
Посол муравьиного народа наблюдала за происходящим из орбитального посольства, соединенного с кабинетом президента прямой линией связи. Она ненавидела этого сапиенса по множеству причин. Но он был правителем Великого Гнезда, и в этот ужасный момент она была готова сделать или сказать что угодно, лишь бы ему помочь, даже если это подразумевает, что он услышит чистую, неразбавленную правду.
Наши малые планеты испарятся. Поверхности крупных астероидов расплавятся и закупорят более глубокие отсеки наших гнезд. Она сделала печальный жест всеми руками и добавила:Марсу придется хуже, чем Земле, потому что его терраформирование только началось. А на лунах Юпитера просто не останется твердых поверхностей.
Джо повернулся к научному консультанту:
Американские континенты уцелеют?
Кое-гдеможет быть. Советник едва не рыдал. Вспышки завершатся до восхода солнца, и даже после климатических изменений и выпадения пепла остается ненулевая вероятность, что атмосфера останется пригодной для дыхания.
Джо кивнул. Потом спокойно и твердо проговорил:
Я хочу говорить со всем миром в прямом эфире. Через тридцать секунд.
Но прежде чем кто-либо успел отреагировать, младший из помощников не выдержал.
За что?! взвыл он. Почему они обрушили на нас этот ужас?
Джо усмехнулся. И голосом мудрого дедушки ответил:
Потому что могли это сделать.
* * *
Для меня было честью быть вашим президентом, сказал Джо аудитории в два, потом в три, а потом и в четыре миллиарда зрителей и слушателей. Большинство граждан было слишком занято, чтобы смотреть эту незапланированную речьчто являлось важным элементом в расчетах Джо. Но мой срок истек. Корабль чужаков проник в атмосферу Солнца, использовал его водород для изготовления ужасающей бомбы, и почти все, кто сейчас меня слышит, совсем скоро будут мертвы.
Если вы меня слышите, то слушайте внимательно.
Единственный способ выжить в грядущем адунайти тех очень немногих людей, которым вы доверяете. Сделайте это немедленно. Вернитесь к семьям, возьмите за руки любимых. Обнимите кого угодно, если вы верите, что он всегда прикроет вам спину. А потом вам надо найти тех, кто не будет знать, что я вам сейчас велю сделать.
Убейте этих других людей.
Все, что у них есть ценногозаберите.
И сохраните их трупы, если сможете. Через неделю-другую вам может понадобиться белок.
Джо помолчал секунду. Затем продолжил:
Следующие десять поколений вам нужно будет думать только о себе. Будьте эгоистами. Будьте злыми. Будьте сильными, и не забывайте: добротаэто роскошь. Сочувствиеущербная слабость.
Но еще через пятьдесят поколений мы сможем возродить все, что утратили сегодня. Я верю в это, друзья мои. Доброта сможет вернуться. Порядочность может расцвести на любых обломках. И еще через пятьдесят поколений мы снова отправимся к звездам.
Хорошо запомните это сегодня, и помните всегда.
Когда-нибудь мы накажем мерзавцев, которые поступили с нами так. Но чтобы это произошло, хотя бы немногие из вас обязаны выжить!..
Джей Лейк {12}ГОЛУБОЕ НЕБО, ОБНИМАЮЩЕЕ ЗЕМЛЮ И УХОДЯЩЕЕ ВО ТЬМУ(Пер. Ольги Ратниковой)
Я считаю, что все вещи, в конце концов, останавливаются. Даже свет, хотя в школе учат иначе. А откуда ученым это знать? Может быть, через миллиард миллиардов лет даже общая теория относительности станет историей. Фотоны усядутся где-нибудь, сбившись в небольшие невесомые заряженные кучки, натыкаясь друг на друга, словно лодки в гавани Коулуна.
Тогда вселенная станет голубой, и все, от одного космического горизонта событий до другого, приобретет цвет летнего неба.
Я говорю это себе, расписывая небольшие осколки камня, разложенные передо мной. Их доставляют мне люди Хуанга. Мы создаем ценные вещи, этот гангстер и я. Я увеличиваю его и без того огромное богатство. И каждое утро, что я просыпаюсь живым, это его плата за мою работу.
Это честная сделка.
Я веду комфортабельную жизнь в старом доме на аллее, с центральным двориком, заросшим восковницей. Посередине узкой проезжей части течет сточная канава, покрытая черно-зеленой слизью от помоев, которые каждое утро и вечер выплескивают со ступеней. Крыши сделаны в традиционном стиле, с крутыми скатами и узорчатой черепицей. Я пристально рассмотрел крыши в своем дворе. Они стерлись за много лет, но, по-моему, мне удалось разглядеть на черепицах оттиски фигурки цыпленка. «Петушок», говорит мой повар с грубым кантонским акцентом, не замечая двусмысленности.
Даже эти побитые жизнью старые дома оснащены широкополосными и параболическими антеннами, которые улавливают развлекательные программы, разведданные и финансовые сводки, льющиеся с орбиты и из космоса. Иногда эти три вида информации неотличимы друг от друга. Линии передачи персональных данных натянуты на незаконно установленных кронштейнах или с помощью стяжек прикреплены к шатающимся бетонным телеграфным столбам. Сами столбы пестрят обрывками выцветших молитвенных флагов, обугленными стержнями от бенгальских огней, остатками по меньшей мере полудюжины поколений технологий, направленных на передачу чего-либо.