Он ждал, что я спрошу. Но я молчал. Я хотел дать ему повод не отсылать меня отсюда.
Моя работа удовлетворяет вашим требованиям, верно? Я хотел напомнить ему о радиоактивной краске, об ответственности, которая, в конце концов, может настигнуть распространителя этого голубого свечения.
Даже гангстерам, давно позабывшим, что такое страх перед законом, можно предъявить иск в гражданском суде.
Возможно, ты захочешь, чтобы я принял это предложение, медленно говорит он.
Разве собака может выбирать, на какой цепи сидеть?
На лице Хуанга мелькает усмешка, которая затем исчезает среди морщин.
Тебе это безразлично?
Я только хочу тихо и мирно жить в этом доме до тех пор, пока не выполню условий сделки.
Хуанг долго молчит и думает о чем-то. Затем говорит:
Деньги решают все, космонавт. Он кивает и идет прочь.
Трудно запугать такого человека, как ябез семьи, без друзей, без будущего. Должно быть, это необычный урок для Хуанга.
Я медленно иду обратно к зарешеченному окошку. Он стоит на улице, разговаривая сам с собойто есть по крохотному мобильному телефону, встроенному в ухо. Люди, подобные Хуангу, не вживляют себе имплантатов. Собаки сидят тихо, пока он залезает в голубой «мерседес». Когда машина уезжает прочь, бесшумно, словно оседающая пыль, они начинают лаять и скулить.
Только в этот момент до меня доходит, что стая собакэто голограмма, часть машины Хуанга.
Пока люди не вышли в Глубокую Тьму, мы до конца не понимали, как на самом деле добра к нам Земля. Человек, стоящий на дрожащей от землетрясения почве посреди неистового урагана, находится в полной безопасности, как дитя на руках матери, по сравнению с каждой минутой, проведенной в высоком вакууме. Самый маленький герметичный клапан, размером с монету в пять цзяо, купленный со скидкой и установленный лентяем-техником, страдающим от похмелья, может лопнуть и принести быструю мучительную смерть.
Риск меняет людей, хотя большинство из них даже не понимают этого. От дружбы до ненависти становится совсем близко. Совершенно незнакомые люди делят последние пол-литра воздуха, чтобы остаться в живых еще ненадолго, в надежде, что спасение придет. Преднамеренное убийстворедкость в Глубокой Тьме, хотя непредумышленное, к сожалениюобычное явление. Человек может погибнуть в любой драке, стоит лишь в критический момент на мгновение отвлечься от окружающих опасностей.
Поэтому люди находят друг в друге ценности, которые никогда бы не разглядели на Земле. Только менеджеры и чиновники, работающие в каменных портах и колониях, сохранили старые, человеческие установки, привычки разделять людей на «своих» и «чужих», строить козни и убивать душу и тело.
Вопрос был в том, кто пришел за мнойстарый враг или кто-то из чиновников корпорации «Минеральные ресурсы Цереры». Не говоря уже о непоправимом ущербе, нанесенном нашим знаниям о вселенной уничтожением первого артефакта иной расы, я стал непосредственной причиной потери кое-какими людьми миллиардов юаней. Некоторые менеджеры, которые предпочли бы обменять свои белые воротнички на внушительные банковские счета, восприняли мои действия резко отрицательно.
Какой-нибудь шахтер с Пояса, поддавшись приступу раздражения, мог бы просто выдернуть из моего скафандра кислородный шланг, но разозленный чиновник, лишь слегка улыбаясь, планирует мою смерть на экране компьютера. Здесь, в стальных лапах Хуанга, я уже решил, что мне удалось неплохо пережить потерю всей прошлой жизни. И вот теперь кто-то предлагает за меня большие деньги.
Странно, Хуанг хотел предложить мне выбор. Или, по крайней мере, так мне показалось. Значит, предложение неизвестного для неговопрос чести. Хуанг, как и все ему подобные, был весьма гибок в денежных вопросах, по крайней мере, пока деньги продолжали литься в его закрома, но непреклонен, когда дело касалось чести.
И, судя по всему, даже моей чести.
Эта логическая цепочка кажется слишком хрупкой, чтобы опираться на нее. Я мог просто продолжать раскрашивать осколки до тех пор, пока меня не убьет лучевая болезнь, рак или старый повар. Или сказать Хуангу, чтобы он расторг нашу сделку и выпустил меня из этого дома живым.
Если вспомнить, сколько усилий я потратил на то, чтобы избавиться от ответственности за свою жизнь, мне показалась странно заманчивой возможность снова получить контроль над ней.
Когда вечером повар принес мне чаю, я налил немного напитка в крошечную чашку без ручек. Старик долго смотрел на меня.
Вы уходите?
Да, с мистером Хуангом, сказал я ему.
Повар проворчал что-то и ушел на кухню.
Чай был таким горьким, что я решил было, будто он сдобрил его крысиным ядом. Как только я отбросил эту мысль, повар вернулся со второй чашкой и налил чаю себе. Он уселся напротив меняэто еще одна вещь, которой он никогда прежде не делал. Затем вытащил из-за ворота своей грязной белой футболки небольшой сетчатый мешочек на цепочке.
Смотрите, а? Он открыл мешочек, и оттуда выкатился один из моих синих осколков василька. Мне даже показалось, что он сверкнул в его ладони.
Это нельзя носить на себе.
Повар поднял мешочек из металлической сетки.
Свинец. Не опасно.
Я протянул руку и дотронулся до лепестка. Это был всего лишь лепесток, отломанный от стебля. Мне показалось, что он теплый на ощупь. И он был сияющего голубого цвета.
Зачем? спросил я.
Он поднял глаза к потолку и медленно провел рукой над головой, словно указывая на бесчисленные россыпи звезд в Глубокой Тьме.
Мы слишком маленькие. Мир слишком большой. Это, он встряхнул мешочек, это цена времени.
Я попытался вникнуть в его ломаный английский.
Цена времени?
Повар яростно закивал.
Вы покупаете время для каждого, для всех.
Я небольшими глотками пил свой чай и размышлял о словах старика. Я побывал в Глубокой Тьме. Я прикоснулся к небу, которое обнимает Землю, а затем из голубого становится черным.
Голубой, сказал он, прерывая течение моих мыслей. Мы пришли из моря, и мы уходим в небо. Из голубого в голубой, а?
Из голубого в голубой. Жизнь выползла из голубых океанских вод для того, чтобы, в конце концов, взобраться на широкое голубое небо. Если нам повезет, мы сможем дойти до конца вселенной и увидеть голубой цвет ее смерти.
Время, произнес я, пробуя слово на вкус. Ты имеешь в виду будущее?
Повар затряс головой.
Будущее, а.
Покончив с приготовленной им великолепной уткой, я устало отправился в свою мастерскую. Я уже продал почти все свое время, но я мог с помощью светящихся голубых осколков создавать время для других. Какая разница, кто меня ищет, думал я. Пусть Хуанг делает, что хочет. Мои грехи были так велики, что их ничем было не смыть, даже радиоактивным дождем.
Я мог провести оставшееся мне время, давая возможность людям, подобным старому повару, стать ближе к небесамосколок за осколком.
Пол Макоули {13}ПРИЕЗЖИЕ(Пер. Ольги Ратниковой)
Марк Гриффин был убежден, что в этом травнике есть что-то подозрительное.
Скажи мне, кто он такой, Скай. Бьюсь об заклад, какой-то убийца-извращенец.
Скай Болофо был хакером; квантовый процессор больших очков в красной оправе, которые примостились у него на носу, был забит разнообразными хитрыми программами. Сейчас на лице его появилось сосредоточенное выражение, и левая линза очков стала серебристойна ней что-то высветилось. Он ответил:Никаких проблем. Моя программа распознавания лиц сразу его идентифицировала, сейчас я просматриваю его публичную страницу. Его зовут Алгрен Рис. Он живет здесь, в старом городе, торгует травами
Это я и сам вижу, перебил Марк. Что еще?
Еще он лечит домашних животных, ответил Скай.
А как насчет личной информации? спросил Марк. Есть там какая-нибудь грязь?
Нет проблем, самодовольно произнес Скай и застучал пальцами по грудион пользовался виртуальной клавиатурой своих очков, и положение его пальцев считывалось с серебряных колец, которыми были унизаны его руки.
У Джека Мияты, который выдвинул идею посетить продуктовый рынок, возникло тревожное ощущение, что Марк собирается нарваться на серьезные неприятности. Он вмешался:
Этот человек торгует травами. В этом нет ничего плохого и ничего особенного.
Если он добропорядочный торговец, возразил Марк, то почему он живет среди местных уродов? Либо он чокнутый, либо у него на уме что-то нехорошее.
Человек, которого они обсуждали, сидел за небольшим столиком на краю рынка: перед ним были разложены пучки свежих трав и дюжина пакетиков с травяными чаями, достоинства которых рекламировались на табличках, написанных от руки. Он определенно был приезжим. Местные жителиксамбанцы, родившиеся и выросшие в условиях низкой гравитации Реи, были высокими и костлявыми, большинство из них обладали нордической внешностьюбледная кожа, светлые волосы, голубые глаза. Травник был крепко сбитым человеком неопределенного возраста (в конце двадцать четвертого века это означало возраст между сорока и ста годами), ростом не выше Ская Болофо, и кожа его имела цвет старого тикового дерева. Он был совершенно лысым. У него не было даже ресниц. Джек считал, что это его единственная странность, но Марк придерживался иного мнения.
Джек привел своих друзей на продуктовый рынок, потому что считал его кладезем чудес, но Марк и Скай решили, что это вонючая клоака, до предела переполненная народом и, откровенно говоря, весьма примитивная. Сейчас из дрожжей и водорослей можно создать все, что угоднонеужели кто-то захочет есть мясо настоящих живых животных, вроде рыбы, цыплят и карликовых коз, особенно если их перед этим надо убить? Убить, выпотрошить и бог знает что еще? Они уже несколько часов бродили между прилавками, разглядывая незнакомые цветы, фрукты и овощи, красные, зеленые и золотисто-коричневые ленты водорослей, аквариумы с рыбой и креветками, птиц и крыс в клетках и бутылки-виварии, в которых жуки-олени неуклюже ползали, словно миниатюрные носороги, по джунглям из мха и папоротника. Марк и Скай отпускали ехидные замечания насчет чудных людей и еще более чудных товаров, которыми они торговали, притворялись, что их тянет блевать при виде особенно необычного зрелища, и вообще старались дать понять, что они совершенно иначе понимают развлечения.
Ты действительно думаешь, что я вообще хочу знать о существовании людей, которые едят подобное? обратился Марк к Джеку, указывая на проволочную клетку с крысами, покрытыми пятнами, как леопарды, и полосами, словно тигры.
Мне кажется, они держат их в качестве домашних животных, объяснил Джек, чувствуя, как уши его горят от смущениявысокая, стройная женщина, стоявшая за прилавком, смотрела прямо на них.
Когда-то у меня было домашнее животное, сказал тогда Марк, встретившись взглядом с женщиной. Это была смышленая маленькая обезьянка, которая умела сама принимать душ. Совершенно непохожая на этих больных вредителей.
При этих словах Скай чуть не лопнул от смеха, а Джек покраснел еще сильнее.
Все трое, Джек, Марк и Скай, были примерно одного возрасташестнадцати лет, ходили в одну школу и жили в одном жилом комплексе в новой части Ксамбы, крупнейшего города Реи, второго по величине спутника Сатурна. Их родители были инженерами, сотрудниками охранной службы и дипломатами, приехавшими сюда, чтобы помочь в расширении и реконструкции Внешних Колоний после Тихой Войны. В отличие от большинства городов-государств в системе Сатурна, Ксамба сохраняла нейтралитет во время Тихой Войны. После окончания войны Союз Трех, который сейчас управлял всеми городами и орбитальными поселениями во Внешних Колониях, поместил основную часть своей администрации на мирной, не пострадавшей от войны Рее и построил новый город над старым.
Спустя пятнадцать лет Ксамба еще продолжала расти. Родители Джека, Марико и Дэвис, были инженерами-энергетиками и работали на строительстве завода, который был призван преобразовывать остаточное тепло ядра спутника и обеспечивать энергией сотню новых жилых комплексов, фабрик и ферм. Они переехали на Рею всего два месяца назад. За это короткое время Джек успел исследовать большую часть старого и нового города, окончил курсы обращения со скафандром и совершил несколько долгих походов в дикую местность в южной части большого кратера, в котором располагалась Ксамба и от которого она получила свое название. Он даже поднимался на обсерваторию, на вершину большой горы в центре кратера. Хотя Марк и Скай жили здесь гораздо дольше, ни один из них, подобно большинству приезжих, никогда не ступал на поверхность планеты, даже не посещал старый город. Джек горел желанием показать им продуктовый рынок, его любимую часть старой Ксамбы, но сейчас он расстроился из-за того, что они так грубо посмеялись над ним. Он уже хотел все бросить и предложить уйти, когда Марк заметил травника.
Это явно прикрытие, сказал Марк. Как там у тебя, Скай?
Скай, сосредоточенный на своих очках, ответил, что он работает над этим.
Может, он шпион. Торговля травамиприкрытие, а на самом деле он ищет террористов и так называемых борцов за свободу. А может, он двойной агент. Может, он перешел на сторону повстанцев, продолжал Марк, развивая свою небольшую фантазию. Может, он снабжает наших ложной информацией, чтобы саботировать восстановление. Вот месяц назад в космопорте был взрыв. Говорили, что это несчастный случай, а вдруг кто-то испортил шлюз и впустил вакуум?
Это воздух выходит в вакуум, возразил Джек, а не наоборот.
Кому какое дело, куда идет вакуум? небрежно сказал Марк.
Неважно, ведь власти заявили, что это был несчастный случай.
Марк поднял брови. Брови были густыми и почти срастались над переносицей. Это был коренастый белокожий парень, с черными, как смоль, волосами и вечно нахмуренным лбом, очень похожий на своего отца-полицейского. Мать его тоже служила в полиции, отвечала за безопасность в аэропорту.
Разумеется, они так заявили,но это совершенно не значит, что это на самом деле был несчастный случай. Ну, в чем там дело, Скай? Что скрывает этот парень?
У меня проблема, произнес Скай. Пальцы его бешено стучали по груди, и он смотрел в свои очки так сосредоточенно, что казалось, будто он страдает косоглазием.
Говори, в чем дело, потребовал Марк.
Его публичная страница хорошо охраняется. Я был вынужден быстро отступить, прежде чем подняли тревогу. Сейчас я проверяю, не оставил ли я следов, которые могут привести ко мне.
Марк сказал:
Значит, ты говоришь, что Алгрен Рисесли это его настоящее имячто-то скрывает.
Скай пожал плечами.
Глаза Марка засверкали от возбуждения, и он воскликнул:
Клянусь, вы думали, что я шучу, но у меня с самого начала возникло чувство, что с этим парнем что-то не так. Толстяк, так он именовал своего шарообразного и не слишком умного отца, называет это «нутром чуять». Так вот, мое нутро сказало мне, что с Алгреном Рисом что-то не то, мой Скай только что подтвердил это, и теперь мы все просто обязаны выяснить, в чем дело. Это наш долг.
Джек хотел было сказать Марку, что не желает ввязываться в его глупые выдумки, но он стремился понравиться новым друзьям (именно поэтому он привел их на рынок), и это желание оказалось сильнее голоса совести. К тому же были школьные каникулы, родители его проводили большую часть времени на строительстве электростанции, в ста километрах к северу от города, и приезжали домой только на выходные, так что Джек был предоставлен сам себе. А поскольку торговец травами Алгрен Рис явно не был ни преступником, ни шпионом, то простая слежка за ним ничем не угрожала.
Следующие три дня Джек следил за Алгреном Рисом, иногда вместе с Марком, иногда в одиночку. Скай Болофо, напуганный после бегства от электронных сторожевых псов Алгрена Риса, отделался неубедительной отговоркой насчет каких-то дополнительных заданий к новому учебному году. В слежке не было ничего сложного; на самом деле, это оказалось даже занятно. Травник большую часть дня проводил за прилавком на продуктовом рынке либо работал в садике, где выращивал свои растения, а чаще просто сидел у дверей своего жилища, однокомнатной съемной квартиры прямо над рынком, пил чай или самодельный лимонад и наблюдал, как люди идут мимо. Он также любил долгие прогулки, и каждый раз, что Джек следовал за ним, он шел по новому маршруту. За эти три дня Джек узнал о старом городе больше, чем за прошедшие два месяца.