Он несся вдоль вереницы валунов, когда впереди, в чернильно-черной тени, обнаружилась узкая, но глубокая трещина, в которую угодило переднее колесо велосипеда. Велосипед развернулся, Джек нажал на тормоза, все накренилось, и он оказался висящим на ремнях безопасности, лицом к черному небу, на котором светился месяц-Сатурн, окруженный кольцами. Когда ему удалось расстегнуть четыре пряжки ремней безопасности и выкарабкаться из пут, он проверил целостность своего скафандра и вытащил велосипед из трещины. Сетка с одной стороны была сильно сплющена, вилка переднего колеса погнуласьвелосипед больше не мог проехать и ярда.
Тем не менее, костюм был в порядке, сам Джек не был ранен, у него имелся достаточный запас воздуха и заряд батареи, и в случае опасности он всегда мог вызвать помощь по телефону. Но увы, ничего не поделаешь, подумал он, придется следовать за Марком пешком.
Два часа потребовалось ему на то, чтобы преодолеть четыре мили по пересеченной местности. Он спотыкался о кучи камней, карабкался вниз по склонам оврагов и снова поднимался вверх, обходил расселины с зазубренными краями. Иногда впереди мелькала фигура Марка, медленно продвигавшегося вперед. На Земле Джек мог бы окликнуть его, но здесь, в вакууме, до него не донесся бы даже звук ядерного взрыва. В основном ему помогала следовать за Марком навигационная система скафандра. Когда он, наконец, вышел на дорогу, ведущую к шлюзу камеры-кладбища, он обливался потом, у него болели щиколотки и колени, и он только что перешел на запасной баллон кислорода. Он был уверен, что именно здесь Марк устроит засаду Алгрену Рису. Он медленно, осторожно пробирался среди каменных обломков на краю дороги, прячась в тени и воображая самое худшее. Марка, скорчившегося за валуном с оружием, выкраденным у матери или отца, ожидающего Алгрена Риса
Но оказалось, что прятаться было не нужно. Фигура в белом скафандре была распростерта на дороге, примерно в двухстах ярдах от двери шлюза. Джек сразу понял, что что-то случилось, адреналин ударил ему в голову, и он тремя огромными прыжками подскочил к фигурке в белом. На ранце костюма мигал красный огонеку Марка кончился кислород. Джеку удалось перевернуть тело. Марк бессмысленно смотрел мимо него сквозь покрытый золотой пленкой щиток шлема, невидящие глаза его были полузакрыты, кожа приобрела синеватый оттенок.
Джек включил тревожный маяк своего скафандра и потащил тело Марка к желтой стальной двери шлюза. Он преодолел половину пути, когда дверь открылась, и на пороге показался человек в скафандре.
Опять вы, дети, раздался у Джека в наушниках голос Алгрена Риса. Клянусь, вы меня в могилу сведете.
Три дня спустя, когда улеглась ужасная суматоха, возникшая после того, как Джек и Алгрен Рис притащили тело Марка в камеру-кладбище и прибыла группа спасателей, после того, как Джек рассказал все Дэвису и Марико, после посещения больницы, где приходил в себя Марк (когда запас кислорода снизился до угрожающего, система скафандра погрузила его в кому и охладила тело, чтобы как можно дольше поддерживать в нем жизнь, но все равно его едва удалось спасти), Алгрен Рис взял его с собой на то место, куда он ходил каждый понедельник.
Они сели на нечто вроде лифта для лыжников, который поднял их на полмили вдоль отвесной стены твердого, как камень, черного льда, к гребню вала, окружавшего кратер. Затем прошли по мосту из стальной сетки вдоль изгиба окаменевшей «волны» к наблюдательной платформе, с которой открывался вид на покрытую кратерами поверхность планеты. Там стоял стальной столб высотой в ярд; в его косо срезанную верхушку была вделана табличка и встроена аудиосистема, которая после нажатия на красную кнопку проигрывала сообщение в наушниках скафандра. Но Алгрен Рис сказал, что не нужно смотреть на надпись или слушать текст, потому что он сам хотел рассказать, зачем приходит сюда.
Было раннее утро, блестящая точка Солнца низко висела над горизонтом, заливая поверхность спутника яркими лучами. Кратеры и пики отбрасывали извилистые тени, но длинная расселина в грунте, которую они пришли увидеть, была ясно видна даже спустя пятнадцать лет и походила на сверкающий меч, разрезающий тени и направленный к западному горизонту.
Ее звали Роза Люкс, начал Алгрен Рис. Она была пилотом небольшого грузового корабля. Одного из тех наемных кораблей, что не больше буксировосновная часть занята двигателем, крошечный грузовой отсек, кабина размером с гроб. Но она везла в трюме особый грузмэра города Камелот, с Мимаса. Он был одним из руководителей восстания, положившего начало Тихой Войне. Его город пал, и на Ксамбе ему могли предоставить политическое убежище. Моей задачей было остановить его. Я был тогда пилотом одиночного судна, которое являлось частью пикета, вращавшегося на орбите Реи с целью заблокировать движение кораблей сразу после окончания войны. Когда корабль Розы Люкс засекли, я оказался единственным, кто мог перехватить его, но даже при этом мне пришлось сжечь почти все топливо, чтобы ее догнать. Она была отважным пилотом и спускалась очень быстро; пролетела всего в миле над поверхностью планеты и воспользовалась ее гравитацией, чтобы замедлить движение, затем намеревалась выйти на большую орбиту и приземлиться во время следующего круга. Она направлялась к поверхности, когда наши орбиты пересеклись. У меня была только одна возможность остановить ее, и я все провалил. Я выпустил две ракеты. Одна промахнулась на несколько миль и врезалась в спутник; вторая тоже не попала в цель, но, пролетая в сотне ярдов от корабля, взорвалась. Она не уничтожила корабль, но повредила главный двигатель и изменила его курс. Теперь корабль летел не к космопорту Ксамбы, а к валу кратерапрямо на город.
И тогда я увидел, что она сделала. Я увидел, как она включила маневровые двигатели и слила топливо из основного бака. Она пожертвовала собой, чтобы спасти город. Все произошло менее чем за пять секунд, она едва не врезалась в гребень вала, но все-таки миновала его. И разбилась вон там, и погибла. Розе Люкс оставалось жить всего пять секунд, и она воспользовалась этими последними мгновениями, чтобы спасти жизни ста тысяч человек.
Как это ни странно, мэр Камелота выжил. Он летел в грузовом отсеке корабля, в «гробу», наполненном амортизационным гелем, охлажденный почти как твой друг в своем скафандре. Грузовой отсек прокатился по поверхности два километра, как волчок, но остался в целости и сохранности. Когда мэра оживили, он потребовал убежища. Он до сих пор живет на Ксамбеженился на местной женщине и заведует городской библиотекой.
Алгрен Рис смолк. Джек смотрел на расселину, освещенную утренним светом, и ждал, когда травник закончит свой рассказ. Он был уверен, что сейчас последует мораль; это была одна из тех историй, что всегда заканчиваются моралью. Но Алгрен Рис, казалось, не собирался продолжать, и, в конце концов, Джек спросил его, зачем он прилетел на Рею.
После войны я вернулся на Большую Бразилию. Я оставил военную службу и выучился на спасателя, продолжал жить дальше. Мои дети выросли, жена умерла. Я решил в последний раз навестить место, в котором произошло самое напряженное и самое важное событие в моей жизни, и купил билет «туда и обратно». Но когда я оказался здесь, то влюбился в одну женщину. Вообще-то, ты с ней почти знаком.
Женщина, которой принадлежит кафе!
Мы любили друг друга, потом любовь прошла, но к тому времени я уже начал новую жизнь и решил остаться здесь. Однако с самого начала меня привела сюда случайная встреча с другой женщинойсамой смелой из всех, кого я знал. Одно мгновение, одна встреча могут изменить все. Возможно, ты еще слишком молод, чтобы понять это, но мне кажется, то же произошло и с тобой.
Джек обдумал эти слова, подумал о том, что случилось за прошедшую неделю, и понял, что его новый друг прав.
Грег Иган {14}КРИСТАЛЬНЫЕ НОЧИ(Пер. Андрея Новикова)
1
Еще икры? Дэниел Клифф сделал жест в сторону блюда, и его крышка стала прозрачной. Она свежая, обещаю. Моему шефу ее сегодня утром доставили из Ирана.
Нет, спасибо. Джули Дехгани коснулась губ салфеткой и решительно положила ее на тарелку. Окна столовой выходили на мост через пролив Золотые Ворота, и большинство людей, приглашенных сюда Дэниелом, намеревались провести час-другой, просто наслаждаясь этим видом, но он видел, что его светская беседа все больше раздражает гостью.
Хочу вам кое-то показать, сказал Дэниел и провел ее в соседний зал для совещаний. На столе она увидела беспроводную клавиатуру, настенный экран отображал интерфейс командной строки операционной системы «Линукс». Присаживайтесь, предложил он.
Джули села за стол.
Если это какая-то проверка, то вы могли бы меня предупредить, сказал она.
Вовсе нет. Я не собираюсь просить вас прыгать сквозь какие-либо обручи. Я лишь хочу услышать ваше мнение о производительности этого компьютера.
Она слегка нахмурилась, но ей захотелось ему подыграть. Она запустила несколько стандартных контрольных программ. Дэниел увидел, как она щурится на экран, едва не протянув руку туда, где мог бы стоять настольный дисплей, чтобы еще раз проверить количество цифр в числе «флопов» подсчитывая их пальцем. Их оказалось гораздо больше, чем она ожидала, но все же не вдвое.
Поразительно, сказала она. Неужели все здание набито процессорами, объединенными в сеть, а для людей остался лишь пентхаус?
Вот вы и скажите. Это процессорный кластер?
Гмм-м-м Вот и верь обещаниям не заставлять ее прыгать сквозь обручи, но на деле задачка не очень-то сложная. Она запустила несколько других контрольных программ, основанных на алгоритмах, которые невозможно выполнять параллельно. И каким бы умным ни был компилятор, эти программы заставляли компьютер пошагово выполнять строго последовательные действия.
Количество «флопов» не изменилось.
Ладно, это один процессор, признала Джули. Теперь вы меня точно заинтриговали. Где он находится?
Переверните клавиатуру.
Она увидела угольно-серый модульпятисантиметровый квадрат толщиной пять миллиметров, вставленный в разъем в клавиатуре. Джули осмотрела его, но не увидела ни логотипа производителя, ни других опознавательных отметок.
Эта штуковина подключается к процессору? спросила она.
Нет. Это и есть процессор.
Да вы шутите. Она вытянула модуль из разъема, и настенный экран погас. Джули поднесла модуль к глазам и повертела. Дэниел не понял, что она ищет. Наверное, место, куда можно вставить отвертку и разобрать модуль.
Если вы его сломаете, он станет вашим, предупредил Дэниел, поэтому надеюсь, что у вас есть несколько лишних сотен.
Несколько сотен тысяч? Вряд ли.
Несколько сотен миллионов.
Она покраснела:
Ну, конечно. Если бы он стоил несколько сотен тысяч, то имелся бы у каждого. Она положила процессор на стол, и, словно спохватившись, чуть отодвинула его от края. Как я уже говорила, вы меня заинтриговали.
Дэниел улыбнулся:
А вы меня извините за этот спектакль.
Нет-нет, такое заслуживает чуточку театральности. Так что же это?
Одиночный трехмерный фотонный кристалл. Никакой электроники, замедляющей работу, абсолютно все компоненты процессора оптические. Его архитектура создана с помощью нанотехнологий, которые я предпочел бы не описывать подробно.
Вполне справедливо. Она ненадолго задумалась. Полагаю, вы не ожидаете, что я куплю такой процессор. Бюджета моих исследований на ближайшую тысячу лет едва ли хватит.
На вашей нынешней должности. Но вы не прикованы к университету цепями.
Так это собеседование перед приемом на работу?
Дэниел кивнул.
Джули не смогла удержаться, она взяла кристалл и снова его рассмотрела, словно у него была какая-то особенность, различимая человеческим глазом.
Можете описать мне предлагаемую работу?
Акушерка.
Она рассмеялась:
Чего?
Истории.
Ее улыбка медленно угасла.
Я считаю, что в вашем поколении вы лучший специалист по искусственным интеллектам, сказал он. И хочу, чтобы вы работали на меня. Он протянул руку и взял у нее кристалл. Только представьте, что вы сможете сделать, имея такую вычислительную платформу.
Но что конкретно вы от меня хотите? спросила Джули.
Вот уже пятнадцать лет вы заявляете, что конечной целью ваших исследований является создание обладающего сознанием искина человеческого уровня.
Правильно.
Значит, мы хотим одного и того же. Я хочу, чтобы вы добились успеха.
Она провела ладонью по лицу. О чем бы она в тот момент ни думала, было несомненно, что искушение оказалось сильным.
Приятно, что вы настолько уверены в моих способностях, сказала она. Однако нам необходимо кое-что прояснить. Этот ваш прототип изумителен, и если вам когда-нибудь удастся снизить себестоимость его производства, то не сомневаюсь, что он найдет какие-нибудь необыкновенные области применения. Такой процессор будет незаменим для предсказания климата, в квантовой хромодинамике, астрофизическом моделировании, протеомике
Конечно. Реально Дэниел не намеревался выпускать свое изделие на рынок. Он за собственные средства купил у изобретателя технологию его изготовления, поэтому ни другие акционеры, ни директора не могли ему указывать, как именно использовать эту технологию.
Но искинэто совсем другое, продолжила Джули. Мы в лабиринте, а не на шоссе, и одной лишь скорости для успеха недостаточно. Сколько бы экзафлопов скорости ни было в моем распоряжении, они никогда спонтанно не разовьются в сознание. И вовсе не университетские компьютеры меня сдерживаюту меня в любое время есть доступ к сети совместных вычислительных ресурсов. Меня сдерживает собственное недостаточное проникновение в суть проблем, которыми я занимаюсь.
Лабиринтне тупик, заметил Дэниел. Когда мне было двенадцать лет, я написал программу для поиска выхода из лабиринтов.
И не сомневаюсь, что она хорошо работаладля небольших лабиринтов на плоскости. Но вы и сами знаете недостатки алгоритмов таких программ. Запустите вашу старую программу работать в этом суперпроцессоре, и я все равно за полдня придумаю лабиринт, который поставит ее на колени.
Конечно, согласился Дэниел. Именно поэтому я так и заинтересован вас нанять. О лабиринте искусственного интеллекта вы знаете намного больше меня, и любая разработанная вами стратегия будет неизмеримо превосходить слепой перебор вариантов.
Я не говорила, что бреду на ощупь в темноте, возразила она. Если бы дело обстояло настолько плохо, я занималась бы совершенно другой проблемой. Однако я не вижу, какую принципиальную разницу может создать этот процессор.
Что создало единственный известный нам пример разума? спросил Дэниел.
Эволюция.
Совершенно верно. Но я не хочу ждать три миллиарда лет. Поэтому мне нужно сделать процесс отбора намного более совершенным, а источники вариацийболее целевыми.
Джули обдумала его слова.
Вы хотите попытаться методом эволюции создать настоящий искин? Разумный, человеческого уровня искусственный интеллект?
Да.
Дэниел увидел, как напряглись ее губы, как тщательно она подбирает слова, прежде чем ответить.
При всем моем уважении, сказала она в конце концов, я не считаю, что вы тщательно все обдумали.
Как раз наоборот, заверил Дэниел. Я планировал это двадцать лет.
Эволюцияэто история и неудач, и смертей. Вы хотя бы представляете, сколько разумных существ жило и умерло на пути к Homo Sapiens? И сколько страданий было на этом пути?
Частью вашей работы будет свести эти страдания к минимуму.
К минимуму? Похоже, его слова ее искренне потрясли, словно его предложение было еще хуже небрежного предположения о том, что процесс не затронет этические проблемы. Да какое у вас есть право вообще их причинять?
Вы ведь благодарны тому, что существуете, разве не так? Независимо от страданий ваших предков.
Да, благодарна, признала она, но в человеческом случае эти страдания не были сознательно кем-либо навязаны, а любого альтернативного пути, ведущего к появлению человека, не имелось. И если бы справедливый творец действительно существовал, то я не сомневаюсь, что он буквально действовал бы так, как описано в книге Бытия, и совершенно точно не использовал бы эволюцию.
Справедливый и всемогущий, уточнил Дэниел. Жаль, что второе качество еще реже первого.
А по-моему, для создания чего-либо по образу и подобию своему всемогущество не требуется. Лишь чуть больше терпения и самопознания.