В ту ночь я одиноко свернулся в его кровати; сохранившийся там запах бога был единственным, что у меня осталось. И еще Маленькое Животное.
Оно пришло ко мне в ту ночь на воображаемом берегу моря, но на сей раз я не преследовал его. Оно сидело на песке, смотрело на меня своими маленькими красными глазами и ждало.
Зачем? спросил я. Почему они забрали Хозяина?
Ты этого не поймешь, ответило оно. Еще не время.
Я хочу понять. Я хочу знать.
Ну хорошо, сказало оно. Все, что ты делаешь, помнишь, думаешь, осязаешьабсолютно всеоставляет следы, словно отпечатки ног на песке. Их можно прочесть. Представь, что ты преследуешь другую собаку: ты знаешь, где она ела, мочилась и так далее. Люди могут делать то же самое с мысленными следами. Они могут записывать их и создавать в некоей машине копии личности, подобные людям без запаха на экране, на которых смотрел твой Хозяин. Но только собака на экране будет думать, что онаэто ты.
Несмотря на то, что у нее нет запаха? спросил я, ошеломленный.
Она думает, что запах есть. И если ты в этом разбираешься, ты можешь дать ей новое тело. Ты можешь умереть, и копия будет такой точной, что никто не заметит разницы. Люди делают это уже давно. Твой хозяин был одним из первых, он освоил эту технологию много лет назад. Далеко отсюда живет множество людей с искусственными телами, людей, которые не умирают, с большими телами и маленькими телами, это зависит от того, сколько они могут заплатить. Людей, которые умерли и вернулись обратно.
Я попытался понять; без запахов это оказалось нелегко. Но его слова пробудили во мне безумную надежду.
Это значит, что Хозяин вернется? спросил я, тяжело дыша.
Нет. Твой Хозяин нарушил человеческий закон. Когда люди обнаружили, что сознание оставляет отпечатки, они начали делать свои копии. Некоторые наделали множество, столько, сколько песчинок на морском берегу. Это вызвало хаос. Каждая машина, каждое устройство на Земле заключало в себе мозги обезумевших умерших. Множественныетак называли их люди, и боялись их. И у них были на это причины. Представь, что в твоем Месте живет тысяча собак, но есть только один мяч.
При этой мысли я зашевелил ушами.
То же самое чувствовали и люди, сказало Маленькое Животное. И поэтому они создали закон: одна копия на одну личность. Люди«Век-Тек»которые придумали, как делать копии, отмечали личности водяными знаками, то есть устройствами охраны прав, которые, как предполагалось, предотвратят копирование. Но некоторые людисреди них твой Хозяинобнаружили, как стирать эти водяные знаки.
Ложный хозяин, тихо произнес я.
Да, сказало Маленькое Животное. Он не захотел быть незаконной копией. Он выдал твоего Хозяина.
Я хочу вернуть хозяина, проскулил я, и в груди у меня, словно птицы в клетке, бились гнев и тоска.
Кот тоже этого хочет, мягко произнесло Маленькое Животное. И только тогда я заметил там Котаон сидел рядом со мной на песке, и глаза его сверкали на солнце. Он взглянул на меня и испустил короткое примирительное мяуканье.
После этого Маленькое Животное приходило к нам каждую ночь и учило нас.
Музыка была моим любимым предметом. Маленькое Животное показало мне, как можно преобразовывать музыку в запахи и находить в ней смысл, словно следы огромных незнакомых животных. Я изучал старые записи Хозяина и обширные библиотеки его виртуального письменного стола, научился аранжировать мелодии в запахи, которые мне нравились.
Не помню, у кого из нас возник план спасения хозяина. Может быть, у Кота: я мог разговаривать с ним нормально только на острове из снов, и я видел его мысли, словно узоры на песке. А может быть, это придумало Маленькое Животное, а возможно, и я. Мы говорили об этом столько ночей, что я уже не помню. Но все началось именно там, на острове: именно там мы превратились в стрелы, направленные в некую цель.
Наконец, мы были готовы отправляться в путь. Роботы и нанофабрика Хозяина создали для нас планер, белокрылую птицу.
В моем последнем сне Маленькое Животное попрощалось со мной. Когда я рассказал ему о наших планах, оно промурлыкало что-то про себя.
Вспоминай обо мне в своих снах, сказало оно.
Значит, ты не идешь с нами? расстроился я.
Мое место здесь, ответило оно. И теперь моя очередь спать и видеть сны.
Кто ты?
Не все множественные исчезли. Некоторые из них сбежали в космос, создали там новые миры. И там идет война, даже сейчас. Возможно, когда-нибудь ты присоединишься к нам там, где живут большие собаки.
Оно рассмеялось.
Вспомним старые добрые времена? Оно нырнуло в волны и побежало, превратившись в огромную величавую собаку с белой шерстью; мускулы его перекатывались под кожей, словно волны. И я последовал за нимв последний раз.
Когда мы улетали, небо было серым. Кот управлял планером с помощью нервного интерфейса, на глазах у него были большие круглые очки. Мы пронеслись над темными волнами и устремились в путь. Скоро платформа превратилась в маленькое пятнышко грязи на воде. Я смотрел, как она исчезает вдали, и вдруг вспомнил, что так и не нашел свой мяч.
Затем раздался грохот, и из того места, где только что находилась платформа, к небу поднялся темный столб воды. Я не расстроился: я знал, что Маленького Животного там больше нет.
Когда мы добрались до Быстрого Города, солнце уже садилось.
Из уроков Маленького Животного я знал, чего ждать, но все же зрелище поразило меня. Небоскребы в милю высотой представляли собой автономные миры с искусственными плазменными солнцами, парками из карликовых деревьев и миниатюрными торговыми центрами. В каждом из них жило по биллиону лилипутов, «быстрых существ»: это были люди, сознание которых заключалось в нанокомпьютере размером с ноготь. Бессмертные, которые не в состоянии были воспользоваться ресурсами перенаселенной Земли. Город окружала аура пылающих фей, крошечных крылатых роботов, порхающих, словно светляки-гуманоиды, и тепло, излучаемое их перегретыми процессорами, висело над городом, словно искусственные сумерки.
Искусственный разум города провел нас на посадочную площадку. Я обрадовался, что Кот ведет самолет: я мог только смотреть на проносящиеся мимо жужжащие существа, открыв рот, и боялся утонуть в море звуков и запахов.
Мы продали наш планер за бесценок и углубились в суету города, чувствуя себя подобно гигантским монстрам дайкайдзю. Социальные агенты, которыми снабдило меня Маленькое Животное, оказались устаревшими, но они все же смогли помочь нам в социализации. Нам нужны были деньги, нужна была работа.
И я стал музыкантом.
Концертный зал представляет собой полусферу в центре космического корабля. Он наполнен до отказа. Бесчисленные быстрые создания светятся в воздухе, словно живые свечи, и костюмы существ, обладающих плотью, не менее экзотичны. Мне улыбается какая-то женщина, облаченная лишь в осенние листья. Феи-клоны окружают кота. Наши телохранители, вооруженные обсидиановые гиганты, прокладывают для нас путь к сцене, где ждут граммофоны. По толпе проносится шелест. Воздух вокруг буквально кишит призраками, аватарами миллиона бесплотных фанатов. Я помахиваю хвостом. Запахи опьяняют меня: ароматы духов, реальных тел, странные флюиды роботов. И запах ложного хозяина, запах падшего божества, прячущегося где-то в толпе.
Мы всходим на сцену на задних лапах, обутых в туфли-протезы. Позади нас темнеет лес граммофонов, их трубы похожи на цветы из золота и меди. Разумеется, мы применяем кое-какие уловки: музыка аналоговая, и граммофоны настоящие, но дорожки на черных пластинках едва ли больше нанометра в ширину, а на концах иголокквантовые точки.
Мы кланяемся, и на нас обрушивается буря аплодисментов.
Благодарю вас, говорю я, когда шум, наконец, стихает. Мы умалчивали о цели этого концерта как можно дольше. Но наконец, я получил возможность сообщить вам, что это благотворительное мероприятие.
Я чувствую в зале напряжение, оно пахнет медью и железом.
Мы потеряли одного человека, говорю я. Его звали Шимода Такеши, и теперь его нет с нами.
Кот поднимает дирижерскую палочку и разворачивается к граммофонам. Я следом за ним вступаю с созданный нами мир мелодий, место, где музыка превращается в звуки и запахи.
Наш Хозяин с нами в музыке.
Мне понадобилось пять земных лет, чтобы взобраться наверх. Я научился любить слушателей: я чувствовал ароматы их эмоций и создавал музыкальные композиции на их вкус. И вскоре из гигантской собаки-диджея в мире лилипутов я превратился в маленького терьера в лесу танцующих человеческих ног. Кот некоторое время занимался ремеслом гладиатора, но вскоре присоединился ко мне в качестве исполнителя созданных мною виртуальных драм. Мы выступали для богатых людей, обладающих плотью, в Быстром Городе, Токио и Нью-Йорке. Мне нравилось это. По ночам в Море Спокойствия я выл на Землю.
Но никогда не забывал о том, что это только первая фаза плана.
Мы превратили его в музыку. «Век-Тек» захватил его мозг, его воспоминания, его разум. Но музыка принадлежит нам.
Законэто код. Миллиард людей слушает голос нашего Хозяина. Миллиард разумов загружают пакеты «Закона Дома», включенные в него, бомбардируют квантовых судей запросами и требованиями, чтобы Хозяина выдали нам.
Это самое прекрасное мое создание. Кот бродит по джунглям генетического алгоритма, где растут музыкальные темы, набрасывается на них, пожирает их. Я же преследую их ради забавы, мне все равно, поймаю я их или нет.
Это наше лучшее шоу.
И только когда оно заканчивается, я понимаю, что никто не слушает. Зрители замерли. Феи и бесплотные люди парят в воздухе, словно мухи, заключенные в куске янтаря. Роботы превратились в безмолвные статуи. Время остановилось.
Затем раздается звукэто хлопает в ладони единственный человек.
Я горжусь вами, говорит ложный хозяин.
Я поправляю свой галстук-бабочку; в животе у меня свивается кольцами ледяная змея. До меня доносится запах бога, повелевающий мне упасть на пол, вилять хвостом, подставить шею божественному созданию, стоящему передо мной.
Но я не двигаюсь с места.
Здорово, Воришка, продолжает ложный хозяин.
Я проглатываю низкое рычание, зарождающееся у меня в горле, и превращаю его в слова.
Что ты сделал с ними?
Мы остановили их. Лазейка в «железе». Нужно правильно использовать цифровые права.
Его лицо цвета красного дерева все такое же гладкое, как прежде; кажется, он не постарел ни на один день, на нем темный костюм и булавка для галстука с эмблемой «Век-Тек». Но глаза у него усталые.
Я на самом деле восхищаюсь вами. Вы прекрасно замели следы. Мы думали, что вы просто животные. Пока я не понял
Далекий раскат грома прерывает его.
Я обещал ему присмотреть за вами. Вот почему вы до сих пор живы. Вам не нужно делать этого. Вы ему ничего не должны. Взгляните на себя: кто бы мог подумать, что вы так далеко пойдете? И вы собираетесь отказаться от всего ради атавистического, животного инстинкта привязанности? Но, разумеется, выбора у вас нет. Ваш план не сработал.
Кот испускает шипение, словно клапан парового котла.
Ты не понял, говорю я. Концерт был отвлекающим маневром.
Кот бросается вперед, словно язык черно-желтого пламени. Щелкают когти, и голова ложного хозяина отделяется от тела. Я скулю, почуяв аромат крови, заглушающий запах бога. Кот облизывается. На его белой рубашке алеет пятно.
Дирижабль вздрагивает, его броня из псевдоматерии искрится. Темное небо вокруг «Маркиза» кишит жуками, изрыгающими пламя. Мы пробегаем мимо человеческих статуй в концертном зале и несемся в лабораторию.
Кот делает грязную работу, позволяя мне ненадолго перейти в виртуальную реальность. Я не знаю, как это удалось хозяину много лет назадвзломать водяные знаки «Век-Тек», запрещающие копирование. Я не могу сделать того же, несмотря на все уроки Маленького Животного. Поэтому мне нужно сжульничать, раздобыть недостающие части у кого-то другого.
Из мозга ложного хозяина.
Мое второе «я», рожденное на острове Маленького Животного, берет верх и совмещает два шаблона, словно фрагменты головоломки. Они подходят друг к другу, и на мгновение в моем мозгу звучит голос хозяина, на этот разреальный.
Кот ждет, облачившись в свой боевой панцирь с когтями, и я надеваю свой. «Маркиз Карабас» гибнет. Чтобы отправить хозяина на Землю, мы должны отключить защитное поле.
Кот издает слабое мяуканье и подает мне красный предмет. Старый пластиковый мяч со следами зубов, пахнущий солнцем и морем, внутри которого шуршит несколько песчинок.
Спасибо, говорю я. Кот не отвечает, просто открывает дверь в оболочке дирижабля. Я шепчу команду, и хозяин отправляется прочь в потоке нейтрино, нацеленном на остров в голубом море. Туда, где боги и большие собаки живут вечно.
Мы с Котом ныряем в дверь, вниз, в свет и пламя.
Чарльз Коулмен Финли {17}ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЗАКЛЮЧЕННЫЙ(Пер. Ольги Ратниковой)
Ради всеобщего удобства площадь для казней в столице планеты Иисусалим располагалась рядом с кладбищем. Кладбище было самым большим общественным садом в этой гигантской пустыне: семьи жертвовали часть выделяемой им почвы, чтобы посадить на могилах многолетники или цветущие вечнозеленые растения, а также выращивали на камнях петрушку и прочую зелень. Возвращаясь на планету, Максим Никомедес обычно испытывал при виде этого сада приятное чувство, даже если ему удавалось лишь мельком взглянуть на цветы из окна лимузина.
На этот раз все было иначе. На площади происходила казнь какого-то адарейца, и собравшаяся толпа загораживала вид на могилы. А кроме того, Макс сидел не в лимузине, а в бронированном фургоне для перевозки заключенных.
Он старался хоть что-нибудь разглядеть через тонированное стекло, но видел лишь свое отражение. На него смотрел невысокий человек примерно сорока лет, с угреватым лицом, бледным после долгих лет, проведенных на различных космических кораблях в качестве комиссара. Из униформы в тех местах, с которых были содраны знаки отличия, торчали нитки. Он поднял руки, чтобы почесать нос, и в зеркале мелькнули блестящие серебристые наручники.
Он посмотрел сквозь свое отражение.
Люди, одетые в тускло-коричневые субботние одежды, толкались и кричали, напирая на алтарь. Солдаты из министерства юстиции оттеснили их назад, и толпа, хлынувшая на проезжую часть, загородила фургону дорогу. На алтаре священник, выполнявший обряд крещения, лил воду на лысую зеленую голову адарейца.
Зрители разразились бешеными воплями.
Хотите, остановимся, посмотрим, как сворачивают шею этому свиночеловеку? спросил Макса охранник.
Макс все это время делал вид, что не замечает охранника, сидевшего напротив него. Но на этот раз офицер с невозмутимым видом повернул к солдату голову и поднял скованные руки, давая понять, что сейчас у него другие заботы. Весьма вероятно, что скоро ему самому придется совершить официальный визит на эшафот. Ну, по крайней мере, тогда он сможет хорошенько разглядеть цветы на могилах.
Отвернувшись от окна, Макс ответил:
Мне нет дела до того, умрет какой-то там адареец или будет жить.
Охранник, вытянув шею, принялся болтать с водителем.
Вот я одного не понимаю, сказал он, указывая прикладом в сторону эшафота. Они же вроде как инопланетяне. Адарейцыживотные, души у них нет, так какой смысл крестить этих свинолюдей?
Водитель и охранник начали обсуждать плюсы и минусы крещения перед казнью, а Макс нахмурился. Свиночеловек.Странно, как иногда твое порождение начинает жить собственной жизнью. Макс вспомнил давно прошедшее время войны с Адаресом, когда он придумал этот пропагандистский термин. Люди его планеты, считавшие себя Избранными, эмигрировали с Земли в более чистое место, где собирались вести святую жизнь. Затем возник конфликт с жителями Адареса, якобы находившимися на следующей ступени эволюции, на которую они добровольно перешли с помощью достижений науки. Чтобы подвигнуть людей вступить в войну с противником, превосходящим их в военной силе, Макс выдвинул лозунг: «Нет эволюции, есть только скверна людская». Затем он покопался в древней истории Земли и выудил оттуда кое-какие факты относительно использования биоматериала свиней при пересадке сердца. Это был первый шаг к осквернению человеческого тела, превращения в нечто иное, чем образ и подобие Божие. Макс приписал подобные эксперименты адарейцам, существам с модифицированными телами, без разбора заимствовавшим гены у самых разных видов, и окрестил их «свинолюдьми». Это поспешно изобретенное слово давно прижилось и за годы войны стало привычным. Никому не было дела до того, что насыщенные хлорофиллом зеленые волосы и кожу адарейцы получили от растений, а вовсе не от свиней. Религиозные фанатики Иисусалима, считавшие свиней нечистыми животными, с готовностью взяли на вооружение это оскорбление.