Это было много лет назад, когда Макс был совсем другим человеком, с другим именем и другой биографией. Он был достаточно тщеславен, чтобы гордиться делом рук своих, но вместе с тем достаточно долго прожил на свете, чтобы стыдиться его. Но он любил свою родину и всегда старался служить ей наилучшим образом.
Палач закрепил стальной трос, обвивавший шею адарейца. Традиция требовала пеньковой веревки, но на планете, несмотря на многолетние усилия по ее освоению, все еще ощущался недостаток натуральных волокон, и всё, кроме одежды, изготовлялось из металла или камня. Священник начал читать покаянную молитву, а палач, человек могучего телосложения, заставил осужденного встать на колени и опустить голову. Толпа затихла, слушая молитву, и водителю удалось протиснуться сквозь нее.
Макс снова уставился в окно. Они катили по пыльным немощеным улицам, поднимая тучи песка и гравия. Наконец, водитель затормозил у ворот огромного бетонного здания, выстроенного в форме буквы П. Здание Департамента Политического Образования.
Охранник выскочил из машины, держа руку на кобуре, и открыл Максу дверь.
Должно быть, приятно вернуться домой, а?
Макс оглядел его, пытаясь понять, действительно ли он настолько глуп. Простое, открытое лицо выражало искреннюю радость. Макс быстро поднялся и вместо ответа выставил вперед скованные руки.
Да никто не верит этому обвинению в предательстве! неопределенно махнул рукой солдат.
Услышав это слово, Макс вздрогнул. В былые дни даже подозрение в предательстве означало немедленную смерть. Он быстро пошел вперед, словно желая убежать от обвинения, пересек двор и оказался у дверей. Охранники в черных мундирахк счастью, эти держали языки за зубами, впустили его. В вестибюле коричневые скамьи окружали небольшой голубой ковер, словно оазис пальм у озера.
С одной из них вскочил бледно-зеленый адареец и преградил Максу путь.
Прошу вас! воскликнул он. Я должен увидеть директора Мэллоува, пока казнь еще не совершилась.
Служба могла продолжаться несколько часов или несколько минут, так что, скорее всего, было уже поздно.
Ничем не могу помочь, сказал Макс, в третий раз демонстрируя свои наручники.
Охранник, стараясь держаться подальше от адарейца, повел Макса прочь. Когда дверь на лестничную площадку со скрипом закрылась за ними, солдат пробормотал:
Зеленоволосые.
Никогда не смогу привыкнуть к траве на голове, ответил Макс. Он сомневался, что адарейцы получали много энергии из своих волос, несмотря на все разговоры о «потоках калорий».
Он начал подниматься по лестнице, и ноги у него заныли; он еще не привык к силе тяжести. На этой планете лифтами не пользовались; но чем старше становился Макс, тем меньше он верил в дьявольское происхождение новейших технологий. Во время посещения Земли он побывал в музее амишей, секты, которая упрямо отвергала достижения современности, пока современность стремительно неслась мимо них. Гид подумал, что гость найдет религиозные параллели интересными. Но уже тогда Макс начал понимать жителей других галактик, которые считали его народ чем-то чудным, вроде этих амишей.
Очень жаль, что его соплеменники никогда не были пацифистами.
Они достигли верхнего этажа, и охранник провел Макса мимо секретаря, Анатолия, человека с глазами хищной птицы, который бесстрастно посмотрела на арестованного. Они оказались у дверей кабинета директора Департамента, Виллема Мэллоува. Босса Макса.
Одного из его боссов. Корни этой запутанной истории уходили в его прошлую жизнь. Для Макса это была одна из вещей, о которых «слишком опасно думать сейчас».
Мэллоув сидел неподвижно, подперев подбородок ладонью, и смотрел в окно. У него было лицо актера, красивое, притягательное, с одним-единственным необходимым недостаткомнебольшим шрамом, отчего верхняя губа постоянно была приподнята, словно в усмешке. Из-за своей внешности он даже решил когда-то сниматься в киноэто было много лет назад, еще до революции, когда он учился на Адаресе. Ходили слухи, что актерской карьере помешала присущая Мэллоуву лживостьадарейцы очень чувствительны к малейшим оттенкам эмоций.
Просторное помещение украшали драпировки, несколько антикварных деревянных стульев и знаменитый стол с витражом, изображавшим святых мучениковнаследство предшественников, сидевших за ним еще до революции.
Можешь идти, Василий, обратился Мэллоув к честному глупому охраннику, не отрывая подбородка от руки.
Но сэр
Ты свободен.
Прекрасночто бы сейчас ни произошло, Мэллоуву не нужны свидетели. Дверь, щелкнув, закрылась у Макса за спиной. Ему захотелось стать «вольно», руки за спинойкак и все правительственные учреждения, Департамент политического образования подчинялся военному министерствуно ему помешали наручники.
Сэр, нельзя ли снять это? Макс поднял скованные руки.
Мэллоув, скрипнув креслом, развернулся. Вместо ответа он открыл ящик стола, вытащил пистолет и прицелился Максу в голову.
В Департаменте есть предатель, сказал он. Мне нужно знать одно: это ты, Макс?
Макс пристально взглянул в глаза Мэллоуву поверх дула пистолета.
Сэр, если вы хотите, чтобы я стал предателем, я им стану.
Если намечается спектакль, решил Макс, то он сыграет свою роль.
Они некоторое время смотрели друг на друга, затем Мэллоув с преувеличенной небрежностью бросил на стол заряженный пистолет, все еще нацеленный на Макса, и откинулся на спинку кресла.
Грядут большие перемены, Макс. И прежде чем они наступят, я должен выявить предателей
Сердце Макса словно сжала ледяная рука страха, и волосы зашевелились у него на затылке.
Дрожин мертв?
Мэллоув помолчал и нахмурился, недовольный тем, что его прервали.
Генерала Дрожина считают человеком, который готов глотать кинжалы только ради того, чтобы убивать врагов, гадя на них. И все же он смертен, подобно всем нам.
Поэтому я и спрашиваю. Он мертв?
Мэллоув скрестил руки и отвел взгляд.
Нет. Пока нет.
У Макса перехватило дыхание. Дмитрий Дрожин был его вторым боссом. Дрожин, последний великий патриарх революции, директор Разведывательного упрравления, глава шпионов, сотрудников тайной полиции и наемных убийц. Макс у него на службе совмещал эти три роли, а также, действуя под глубоким прикрытием, шпионил за Мэллоувом. Последняя миссия Макса в космосе, на борту разведывательного корабля «Гефсимания», провалилась потому, что приказы Дрожина противоречили приказам Мэллоува.
И вот теперь он в наручниках. Весьма вероятно, что его, наконец, арестовали как двойного агента. Может быть, Мередит, на которой он женился давным-давно и под другим именем, скоро придется воспользоваться их порцией почвы, чтобы посадить цветы на его могиле.
Очень плохо, сказал он в ответ на новость о Дрожине.
Мэллоув наклонился вперед, положив руку на пистолет.
Что произошло на «Гефсимании»? Я имею в виду Лукинова.
Намек был ясенему что-то известно. Отвечай правильно, или он пристрелит тебя.В первый раз Максу пришло в голову, что начальник не играет. Что можно сказать, не выдавая себя? Что знает Мэллоув и о чем лишь догадывается? Макс развел рукамиметаллические ободки врезались ему в запястья, цепь натянулась. Он ошибся: если он хочет жить, нужно говорить не то, что знает Мэллоув, а то, что он хочет услышать. Но что именно?
По-видимому, начал Макс, повторяя официальную версию, Лукинов попытался повредить корабельный реактор и, потерпев неудачу, покончил с собой.
Мэллоув свободной рукой нарисовал в воздухе спираль, выражая свое мнение об официальной версии.
Да, но что случилось там на самом деле?
На самом деле Макс застал Лукинова за шпионажем в пользу Мэллоува, удавил его и заглушил реактор, чтобы вернуться домой и сообщить результаты своему тайному боссу. Он помолчал мгновение, пытаясь сообразить, чего боится Мэллоув.
Не думаю, что Лукинов продал нас адарейцам, что бы там ни говорили парни из разведки, ответил он. Скорее, это как-то связано с его страстью к азартным играм.
Изуродованная губа Мэллоува дернуласьхороший знак.
Азартные игры. Возможно, именно этим Мэллоув шантажировал Лукинова, чтобы его завербовать. А теперь боится, что его раскроют.
Макс решил ковать железо, пока горячо.
Я сам видел, как Лукинов играл с капитаном, продолжал он. Саботаж имел целью скрыть какую-то тайну, но все сорвалось. Я уверен, что меня арестовали по сфабрикованному обвинению, чтобы помешать мне заняться капитаном. Если бы найти тех, с кем играл Лукинов здесь, прежде чем
Это не имеет значения, прервал его Мэллоув. Итак, его тело все еще плавает в космосе?
Да. Его выбросило в безвоздушное пространство при разгерметизации, во время устранения последствий аварии.
Ну что ж, можешь пока расслабиться. Я приказал выловить тело. Если на нем есть какие-нибудь улики, мы их найдем.
Например, отпечатки пальцев Макса на шее трупа? Тогда его версия рассыплется в прах.
Превосходная новость, произнес он.
Заскрежетали металлические бегунки; Мэллоув открыл второй стеклянный ящик, достал хрустальный графин с водкой и две рюмки. Наполнил одну и сделал глоток.
Ты давно работаешь в Департаменте, Макс?
«Дольше тебя», подумал тот. Он был рядом с Дрожиным, когда старик решил создать Департамент. Вместе они разработали для Макса легенду, и он поступил на службу в новое учреждение в качестве «крота».
С самого начала. Это было моим первым назначением, когда я пришел на военную службу.
И моим тоже. Мэллоув постучал по стеклу. Обвинения в измене смехотворны, Макс. Я уверен, Дрожин приказал арестовать тебя потому, что ты одна из ключевых фигур в Департаменте.
Вот именно: почему люди Дрожина схватили его, как только корабль сел? Макс все еще пытался разгадать эту загадкуофициальные обвинения, выдвинутые капитаном, разумеется, были не в счет. Он был узником одного босса, теперь стал узником другого. Что там в Библии сказано насчет служения двум господам?
Он позвенел наручниками.
Если обвинения настолько смехотворны, может быть, стоит все-таки снять это?
И снова Мэллоув проигнорировал его просьбу.
Поговорим откровенно. Дрожин стар, болен, он скоро умрет. Ему остались считанные дни. Без него в разведке наступит хаос.
«А его люди, вроде меня, подумал Макс, уже, можно сказать, покойники».
Мэллоув взялся за пистолет. Макс напрягся, ожидая выстрела.
Но Мэллоув, не обращая на него внимания, развернулся в кресле и прицелился из пистолета куда-то в окно.
Дело вот в чем: как только старик умрет, разведке конец. Дрожин так и не подготовил себе замену. Значит, когда он отправится на тот свет, начнется борьба за власть.
Это уже походило на правду, и даже более того.
Вы думаете, что это будет физическая борьба?
Мэллоув сделал вид, что стреляет из окна по идущим по улице людям, словно хотел этой самой физической борьбы.
Солдат на улицах не будет, ответил он. Эти времена давно прошли. Да, многие потеряют доверие, многих уволят, высшие офицеры сядут в тюрьму. Но если я окружу себя достаточным числом верных людей, власть мне обеспечена.
Что означает катастрофу для планеты и крах всех попыток сделать ее лучше.
Вы считаете, что в Департаменте есть предатель?
Уверен в этом, их по крайней мере два. Мэллоув развернулся на сто восемьдесят градусов, направив оружие на Макса.
На этот раз арестованный не подпрыгнул. Мэллоув помедлил мгновение, затем положил пистолет. Металл громко звякнул о кусок цветного стекла из витража, изображавшего убиение святого Порлука.
Мэллоув негромко хмыкнул.
«Сэр, если вы хотите, чтобы я стал предателем, я им стану». Вот это преданность! Дрожин такого от своих людей не дождется. Он нажал на кнопку интеркома. Анатолий, принесите ключи.
У Макса вырвался вздох облегчения. В первый раз ему пришло в голову, что, он, возможно, выйдет отсюда живым.
Дверь бесшумно отворилась. Вошедший секретарь снял с Макса наручники. Анатолий был офицером современным, образованным, из тех, что создают планы кампаний не на картах, а в компьютерах. Взгляд его задержался на столе, на пистолете, освещенном лампочками под витражом «Разрушение Храма», и на пальце Мэллоува, с нарочитой небрежностью лежавшем на спусковом крючке.
Макс принялся растирать ноющие запястья, размышляя, какая часть этого представления предназначалась для него, а какаядля Анатолия. У Мэллоува каждое движение и слово было рассчитано.
Что-нибудь еще, сэр? спросил Анатолий.
Мы еще не все обсудили, кое-что пока находится в подвешенном состояниикак движущиеся мишени, Мэллоув издал похожий на лай смешок и взмахнул оружием. Закажите столик на троих в «Соляных Столпах». В той кабинке, что напротив входа.
Со словами «есть, сэр» Анатолий сунул руку в карман за телефоном.
При мысли об обеде в «Соляных Столпах» у Макса потекли слюнки. В последний раз он ел там медальоны из баранины с кускусом и шафраномэто было несколько лет назад, и с тех пор он не пробовал ничего подобного. Они были там с Мередит, отмечали годовщину свадьбы
Он отбросил эти мысли. Его жизнь была строго поделена на фрагменты, и фрагменты эти были отгорожены друг от друга непроницаемыми переборками. Сейчас не время открывать двери.
Мэллоув закрыл бутылку и убрал ее в ящик вместе с пистолетом. Вторая рюмка, предназначавшаяся для Макса, осталась забытой на столе.
Я хочу, чтобы ты помог мне в поисках предателя, Макс, заявил Мэллоув. Нужно выявить дрожинских кротов.
Я именно тот, кто вам нужен, ответил Макс без тени иронии. Возможно, ему удастся бросить подозрение на лучших людей Мэллоува и ослабить Департамент образования.
Анатолий подготовил краткий список подозреваемых. Вы займетесь этим вместе.
Макс избегал встречаться взглядом с секретарем.
Вы уверены, что у Анатолия найдется на это времяведь у него столько обязанностей?
Найдется, отрезал Мэллоув. Это самое важное в данный момент задание, а выдвое лучших моих людей.
Именно этого Макс и боялся. Анатолий был умен, и Максу не хотелось рисковать, его вполне могли раскрыть. Секретарь смотрел на Макса поверх очков, словно пытаясь проникнуть в его мысли. Он не сводил с бывшего арестованного взгляда, пока стучал по клавиатуре, заказывая столик, и звонил водителю Мэллоува, чтобы тот подогнал машину. Он словно хотел сказать что-то. «Интересно, что именно», подумал Макс.
Затем секретарь перевел взгляд на начальника.
Кабинка готова, сэр. Он протянул Максу руку. Рад снова видеть тебя в строю, Ник.
Макс выдавил улыбку. Ник было сокращением от «Никомедес»Анатолий всегда называл его «Старым Ником», говорил, что он уродлив, как Сатана, и вдвое хитрее его. Он крепко стиснул протянутую ладонь.
Да, чертовски приятно вернуться домой, Анни.
Он знал, что секретарь терпеть не может, когда его называют бабским именем, но тот лишь ухмыльнулся. Первым делом, подумал Макс, надо будет избавиться от него.
Они втроем вышли из кабинета, стуча каблуками по бетонному полу, и спустились по главной лестнице, убогой и некрашеной. Архитектура на планете была непритязательна из моральных принципов, так и в практических целях. Обитатели Иисусалима называли себя простыми христианами; эти религиозные фундаменталисты двадцать первого века страшились научного прогресса и считали генную инженерию скверной. Ведь, в конце концов, если человек был создан по образу и подобию Бога, любые изменения в этом «образе» означают отречение от Творца. Движение зародилось в Соединенных Штатах, в Северной Америке, а позднее получило широкое распространение в Европе, особенно в бывшем Советском Союзе.
Как это ни смешно звучит, но именно новые технологии, которых так боялись простые христиане, позволили их движению выжить. Когда биокомпьютеры создали новый объединенный разум, сделавший возможным межпланетные путешествия, сектанты бросили все свои ресурсы на организацию эмиграции первой попавшейся, едва пригодной для заселения планеты, которая оказалась никому не нужна. Это был примитивный кусок камня с небольшим количеством поверхностной воды и минимумом растений, напоминавших морские водоросли и дававших какое-то количество кислорода. Кроме этого, на планете были только скалы, песок и борьба за существованиенастоящая пустыня для праведников. Публично поселенцы утверждали, что их дома лишены роскоши из религиозных соображений; на самом деле освоение планеты шло с большим трудом, и простота была вынужденной.