Все это время Синтия хранила полное молчание. Теперь она заговорила:
Слушай, Тедди
Да? Что тебе?
Мы можем подняться на самый верх и обследовать все здание, этаж за этажом.
Чего ради? Будь здесь эта фирма, в конторе здания знали бы об этом.
А может, они знают, но не говорят. Во всей этой истории есть что-то очень сомнительное. В таком здании можно спрятать целый этаж, замаскировав его дверь под гладкую стену.
Да нет, глупости. Просто у меня поехала крыша, вот и все. Отвела бы ты меня к психиатру.
Никакие это не глупости, и головой ты пока не повредился. Чем отсчитывается высота в лифте? Этажами. Замаскируй этаж, чтобы его не было видно, и никто не догадается, что он вообще существует. Возможно, мы вышли на что-то очень крупное.
Синтия и сама не больно-то верила своим доводам, но понимала, что ее мужу необходимо сейчас чем-нибудь заняться.
Рэндалл начал было спорить, но затем сдержался.
А как же лестницы? Уж с лестницы-то этаж не пропустишь.
Не знаю, может, и с лестницами устроен какой-нибудь фокус. Вот мы и постараемся это выяснить. Пошли.
Однако никаких фокусов не было и в помине. Между двенадцатым и четырнадцатым этажами они насчитали восемнадцать ступенекровно столько же, как и между любыми двумя соседними этажами. Они прошли все здание сверху донизу и прочитали надпись на матовом стекле каждой двери. На это потребовалось довольно много времени. Синтия наотрез отвергла предложенный мужем вариантразделиться и каждому осматривать по половине этажа. Она не хотела ни на секунду терять его из виду.
И нигде ни тринадцатого этажа, ни двери с надписью «Детеридж и компания». И никаких ювелирных фирм, хотя бы и с другим названием. Даже простое чтение названий фирм на дверях требовало уйму времени; чтобы зайти под тем или иным предлогом в каждую фирму, не хватило бы и суток.
Рэндалл смотрел на дверь с надписью «Прайд, Гринвей, Гамильтон, Стейнболт, Картер и Гринвей, адвокаты».
За это время, задумчиво сказал он, надпись на двери могли и поменять.
Только уж не на этой, указала на адвокатскую контору Синтия. Да и вообще, если это было декорацией, они могли изменить все подчистую, до неузнаваемости.
Однако, невзирая на уверенный тон, она с растущим сомнением смотрела на невинно выглядевшую надпись. При всей своей доступности административное зданиеместо удивительно скрытное. Звукоизолирующие стены, плотные жалюзи и ничего не говорящие названия фирм. В таком месте может произойти что угодно, в самом буквальном смысле что угодно. И никто не узнает. И никто не поинтересуется. Никто даже ничего и не заметит. Никаких полицейских, обходящих свой участок; соседи, расстояние до которыхтолщина стенки, могли бы с тем же успехом находиться на Луне, даже уборщица не зайдет, если съемщик этого не хочет. Администрация заинтересуется арендатором в одном-единственном случае: если тот не внесет арендную плату в срок. Можете совершать любые преступления по своему вкусу и набивать шкафы широким ассортиментом трупов.
Синтия зябко поежилась.
Пошли дальше, Тедди. Надо спешить.
Осмотрев остаток здания быстро, как только могли, они вернулись в вестибюль. Вид человеческих лиц и солнечный свет несколько успокоили Синтию, хотя загадочной фирмы так нигде и не было. Остановившись на ступеньке, Рэндалл растерянно огляделся.
Как ты думаешь, а может, мы и вправду были в другом здании? спросил он с сомнением в голосе.
Ни в коем разе. Видишь этот табачный киоск? Я знаю каждое мушиное пятнышко на его витрине.
Тогда где же решение?
Решением будет ланч. Пошли.
Хорошо, только я, пожалуй, перейду на жидкую диету.
Синтия кое-как заставила мужа закусить третий бокал «виски-сауэр» тарелкой гуляша из говяжьей тушенки. Выпив в довершение две чашки кофе, он оказался трезвым как стеклышко и еще более несчастным, чем прежде.
Син
Да, Тедди?
Так что же это со мной случилось?
Я думаю, медленно ответила Синтия, что мы стали жертвами великолепного, высокопрофессионального гипноза.
Вот и я так думаю теперь. Или это, или у меня и вправду крыша поехала. Так что пусть будет гипноз. Хотелось бы только знать: для чего это все?
Синтия рассеянно водила вилкой по тарелке.
А вот я не уверена, что мне хочется знать. Знаешь, Тедди, что мне хочется сделать?
Что?
Отослать мистеру Хогу эти пять сотен с запиской, что мы не можем ему помочь и поэтому возвращаем деньги.
Рэндалл явно был поражен.
Вернуть? Деньги? Силы небесные!
По лицу Синтии можно было подумать, что ее поймали на совершенно непристойном предложении, однако она не отступала.
Знаю, знаю. И все равно мне хотелось бы так сделать. Мы можем заработать на хлеб бракоразводными делами и поисками беглых должников, так что совсем не обязательно связываться с сомнительными историями.
Ты рассуждаешь так, словно пять сотенэто ерунда, вроде чаевых официанту.
Нет, я так не рассуждаю. Просто мне кажется, что не стоит рисковать шеей или здравым рассудком даже ради такой суммы. Слушай, Тедди, кто-то изо всех сил старается загнать нас в угол. Прежде всего я хочу узнать, зачем ему это.
Вот и я хочу узнать зачем. Именно поэтому мне и не хочется бросать это дело. Какого черта, я не привык, чтобы со мной играли такие шутки. Мне это не нравится.
Что ты скажешь мистеру Хогу?
Рэндалл поворошил рукой волосы, и без того, впрочем, взъерошенные.
Не знаю. Может, ты с ним поговоришь? Наплети там чего-нибудь.
Прекрасная мысль. Просто великолепная мысль. Я скажу, что ты сломал ногу, но к завтрашнему дню обязательно поправишься.
Не надо так, Син. Я же знаю, что ты справишься.
Хорошо. Только ты обещай мне одну вещь.
Какую вещь?
Во время этого расследования мы все и всегда делаем вместе.
Так мы же всегда так.
Я имею в виду буквально вместе. Я не хочу терять тебя из виду ни на секунду.
Послушай, Син, это же может оказаться неудобным.
Обещай.
Хорошо, хорошо. Обещаю.
Вот так-то лучше.
Теперь Синтия немного успокоилась и выглядела почти умиротворенной.
Не вернуться ли нам в контору?
Ну ее к черту. Пошли лучше в кино, на тройной сеанс.
Согласна, Мозговой Центр. Она взяла перчатки и сумочку.
Фильмы не доставили Рэндаллу удовольствия, а ведь программа состояла из сплошных вестернов, предмета нежной его любви. Но сейчас отважный герой казался таким же бандитом, как и главный злодей, а таинственные всадники в масках не вызывали приступа энтузиазма, а просто пугали. Из головы не шел тринадцатый этаж здания «Акме», длинная стеклянная перегородка и склонившиеся над своим трудом мастера, маленький иссохший управляющий «Детериджа и компании». Кой беснеужели можно загипнотизировать человека так, что он во все поверит и будет вспоминать такие подробности?
Синтия почти не смотрела на экран. Все ее внимание занимали окружающие. Она поймала себя на том, что осторожно изучает их лица каждый раз, когда в зале зажигается свет. Если, даже развлекаясь, эти люди выглядят подобным образом, на что же они похожи в несчастье? В лучшем случае на лицах читалась героическая решимость ни на что не жаловаться, исключений почти не было. Неудовлетворенность, зловещие следы перенесенной физической боли, одиночество, разочарование, тупая озлобленностьвсего этого было в достатке, и очень, очень редко мелькали веселые лица. Даже Тедди, одним из главных достоинств которого была неискоренимая жизнерадостность, выглядел крайне кисло, и, надо признать, не без причин. Интересно, а какие причины сделали несчастными всех остальных?
Синтия вспомнила картинуона где-то ее видела, называвшуюся «Подземка». Художник изобразил дверь вагона подземки и толпу, вываливающуюся на перрон. Одновременно другая толпа пытается прорваться внутрь вагона. Было видно, что все онии входящие, и выходящиеочень спешат, но удовольствия от этого не получают. Красота отсутствовала в картине напрочь, было ясно, что единственная цель, двигавшая кистью художника, едкая критика современного образа жизни.
Синтия почувствовала большое облегчение, когда фильмы окончились и они с Рэндаллом сменили тесноту зала на относительную свободу улицы. Рэндалл остановил такси и дал шоферу свой адрес.
Тедди
Да?
Ты не обратил внимания, какие были лица у людей, сидевших в кино?
Да нет, я как-то не смотрел. А что?
Ни про одного из этих людей не скажешь, что жизнь доставляет ему удовольствие.
А может, она и не доставляет ему удовольствия.
Но почему не доставляет? Слушай, ведь мы-то живем весело?
Это уж точно.
Мы всегда жили весело. Даже когда у нас не было ни цента и мы только пытались организовать свое делодаже и тогда нам было весело. Мы ложились в постель улыбаясь и вставали счастливыми. У нас с тобой и до сих пор так. В чем тут дело?
Рэндалл улыбнулся, в первый раз после неудачных розысков тринадцатого этажа, и ущипнул жену.
А дело в том, лапа, что мне весело с тобой.
Благодарствую. И вам того же самого по тому же месту. Знаешь, когда я была маленькой, у меня появилась странная мысль.
Чего ты замолчала? Колись.
У меня самой было счастьяцелый вагон. Но вот я стала подрастать и замечать, что у мамы его нет. И у папы тоже. Мои учителя, да и почти все окружающие взрослые, все они не были счастливыми. Вот мне и влезло в голову, что я тоже вырасту и узнаю что-то такое, после чего никогда больше не буду счастливой. Ты же знаешь, как принято говорить с детьми: «Ты еще маленькая и ничего не понимаешь», или: «Вот подрастешь, тогда и поймешь». Я задавалась вопросом, что же это за секрет такой они от меня скрывают; иногда я подслушивала за дверью и пыталась это выяснить.
Прирожденный сыщик.
Чушь. Но я отлично видела: в чем бы там ни состоял этот секрет, он не дает взрослым счастья, наоборот, он делает их печальными. Вот я и стала молиться, чтобы никогда не узнать этого секрета. Синтия слегка пожала плечами. Наверное, я так его и не узнала.
И я тоже, хмыкнул Рэндалл. Япрофессиональный Питер Пэн. И это ничуть не хуже, чем иметь здравый смысл.
А ты не смейся, Тедди.
Маленькая, обтянутая перчаткой рука легла на запястье Рэндалла.
Вот это и пугает меня в истории с Хогом: я боюсь, что, продолжая ею заниматься, мы и вправду узнаем то, что знают взрослые. И навсегда перестанем смеяться.
Рэндалл хотел рассмеяться, но затем повернулся к жене и пристально на нее посмотрел.
Ты это что, серьезно? Кончиками пальцев он слегка приподнял ее подбородок. Тебе все-таки нужно хоть чуть повзрослеть. А обоим нам нужен ужини хорошая выпивка.
4
После ужина, едва Синтия начала собираться с мыслями, что же в самом деле сказать мистеру Хогу, как эти нелегкие раздумья прервал входной звонок. Подойдя к двери, она взяла трубку домофона.
Да?
Буквально через долю секунды она повернулась к мужу и беззвучно, одними губами проговорила:
Это мистер Хог.
Брови Рэндалла приподнялись. Предостерегающим жестом приложив палец к губам, он с преувеличенной осторожностью, на цыпочках, двинулся к спальне.
Синтия понимающе кивнула.
Секунду, пожалуйста. Вот так, так вроде лучше. У нас тут что-то аппарат барахлит. Кто это, повторите, пожалуйста. А мистер Хог. Заходите, мистер Хог.
Нажав на кнопку электрического замка, она открыла дверь подъезда.
Было видно, что Хог чем-то очень возбужден. Прямо с порога он начал быстро, нервно сыпать словами:
Хотелось бы надеяться, что вы не сочтете мое вторжение бестактным, но я попал в такую неприятную ситуацию, что просто не мог ждать вашего сообщения.
Сесть Синтия ему не предложила.
К сожалению, я должна вас разочаровать.
В ее приветливом голосе слышались нотки искреннего сочувствия.
Мистер Рэндалл еще не вернулся.
О!
Огорченный Хог выглядел настолько жалким, что на мгновение Синтия и вправду почувствовала к нему симпатию, однако, вспомнив, через что прошел сегодня ее муж, она снова заледенела.
А вы не знаете, продолжал непрошеный гость, когда он будет дома?
Трудно сказать. Жена детектива, мистер Хог, быстро отвыкает смотреть на часы и ждать мужа.
Да, понимаю. Ну что, тогда, пожалуй, я не стану больше обременять вас своим присутствием. Но мне очень нужно с ним поговорить.
Я передам ему. А вы хотели сообщить что-нибудь конкретное? Какие-нибудь новые данные?
Нет.
Было видно, что Хог в нерешительности.
Пожалуй, нет Все это выглядит исключительно глупо!
Что выглядит глупо, мистер Хог?
Да как вам сказать Хог с надеждой посмотрел ей в глаза. Миссис Рэндалл, а вот вы верите в одержимость?
Одержимость?
Одержимость человеческих душдьяволом.
Знаете, я как-то об этом никогда не задумывалась.
Сейчас Синтия отвечала осторожно, тщательно подбирая слова. Интересно, слышит ли все это Тедди? И как быстро прибежит он на крик?
Путающимися пальцами Хог делал что-то непонятное со своей рубашкой. Вот он расстегнул верхнюю пуговицу, пахнуло чем-то едким, неприятным, затем в руках у него оказалось что-то странное, что-то висевшее под рубашкой на шнурке.
Только сделав над собой большое усилие, Синтия вгляделась в непонятную вещь и поняла, к величайшему своему облегчению, что это просто ожерелье из головок чеснока.
Зачем вы это носите?
Очень глупо, правда? обреченно признал Хог. Никогда бы не поверил, что поддамся таким дурацким суевериям, но сейчас это как-то успокаивает. У меня появилось совершенно жуткое ощущение, что за мной следят
Естественно. Ведь мы то есть мистер Рэндалл следил за вами по вашей же просьбе
Я не про это. Человек в зеркале
Хог не закончил фразу.
Человек в зеркале?
Понимаете, когда смотришь в зеркало, отражение всегда смотрит на тебя, но это естественно и ничуть не беспокоит. А тутнечто совсем иное, неприятное, словно кто-то пытается добраться до меня и только ждет удобного случая. Вы, наверное, считаете меня сумасшедшим? несколько неожиданно закончил он.
Синтия слушала гостя вполуха, ее внимание привлекла рука, сжимавшая чесночное ожерелье. Кончики пальцев Хога были испещрены дугами, петлями и завитками точно так же, как и у любого другого человека, и никакого коллодия на них нет, это уж точно. Неплохо бы получить отпечатки пальцев странного клиента.
Нет, я не считаю вас сумасшедшим.
Сейчас ее голос звучал успокаивающе, словно при разговоре с капризным ребенком.
Только вы слишком много тревожитесь. Расслабьтесь, успокойтесь. Вы не хотели бы что-нибудь выпить?
Стакан воды, если это вас не затруднит.
Хоть вода, хоть виски, главноестакан. Выйдя на кухню, Синтия взяла с полки высокий стакан с гладкой, без каких-либо узоров, поверхностью. Аккуратно протерев стакан, она с той же аккуратностьючтобы не замочить стенки снаружиналила в него воду, положила лед и отнесла гостю, осторожно держа за донышко.
Однако замыслу ее не суждено было осуществиться. Хог стоял перед зеркалом, судя по всему поправляя галстук и вообще приводя себя в порядок после возвращения на место чесночного ожерелья. Когда гость повернулся к вошедшей в комнату хозяйке дома, оказалось, что оннамеренно или ненамеренноуже надел перчатки.
В надежде, что он снова их снимет, Синтия предложила Хогу присесть, но тот вежливо отказался.
Нет, нет, я и так отнял у вас слишком много времени.
Выпив полстакана воды, он поблагодарил ее, попрощался и удалился.
Ушел он? появился в двери Рэндалл.
Да, ушел, повернулась Синтия. Знаешь, Тедди, делал бы ты сам свою грязную работу. У меня от него мурашки по всему телу. Я же чуть не заорала, хотела уже звать тебя на помощь.
Спокойнее, мать, спокойнее.
Все это очень хорошо, но только лучше бы нам никогда его не видеть.
Подойдя к окну, Синтия распахнула его настежь.
Слишком поздно, мы уже влезли в это дело с головой.
Глаза Рэндалла остановились на стакане.
Слушай, ты что, взяла его отпечатки?
Ничего не вышло, наверное, он прочитал мои мысли.
Жаль.
Ну и что же ты намерен делать дальше?
Есть у меня одна мысль, но надо еще подумать. А что это он такое наплел про чертей и человека в зеркале, который за ним следит?
Он говорил совсем не так.
Наверное, я и есть тот самый человек. Сегодня утром я следил за ним при помощи зеркала.