У него был дом, защищенный множеством деревьев от шумного, людного мира. Садовники с неспешной точностью перемещались вверх и вниз по укатанным гравийным дорожкам, тут прищипывая персидские розы, там опрыскивая растения от тли и повсюду подкармливая побуревшие от засухи участки газона. Он растолстел. Он развалился в кресле возле стола для завтрака, выставленного на газон. Он выглядел ужасно, одутловатый и заплывший жиром. У него была жена. У него был ребенок, маленькая щебетунья, разыгравшаяся на установленной посреди газона разборной пластиковой игровой площадке под присмотром своей ИИ. Она поглядывала на меня, не зная, воспринимать ли меня как чужого важного дядю или же позвать вместе полазать по пластиковым канатам. Да, этот маленький я был странным существом. Тот запах, тот информационный феромон, которым благоухал Шив в день, когда заявился на мою свадьбу, исходил от него по-прежнему, даже усилился. От него пахло как от человека, слишком много времени проводящего среди ИИ.
Он бурно приветствовал меня. Слуги принесли холодный домашний шербет. Когда мы уселись побеседовать по-братски, мужчина и одиннадцатилетний мальчик, его жена извинилась голосом тихим, как писк насекомого, и, отойдя, нервно переминалась возле дочери, бурно разыгравшейся на своих ярких конструкциях для лазанья.
Похоже, ты успешно повоевал, отметил я.
А что, была война? Мгновение Шив выдерживал мой взгляд, потом разразился гомерическим хохотом. Его лоб покрылся испариной. Я ни на миг не поверил ему. Я стал расслабленным и жирным, да.
И успешным.
Не таким успешным, как ты.
Я всего лишь госслужащий.
Я слышал, ты вертишь Шриваставой, как сутенер проституткой.
У всех свои источники.
Да. Опять эта нарочитая пауза. Ваши я обнаружил довольно быстро. Неплохо для правительственного продукта.
Дезинформация может быть столь же информативной, как и информация.
О, я не стал бы проделывать с тобой ничего столь очевидного. Нет, я оставил их, позволил им смотреть. Мне скрывать нечего.
У тебя интересные инвесторы.
Сомневаюсь, что кое-кто из них получит обратно свои вложения. Он снова рассмеялся.
Не понял.
Как выяснилось, один из моих основных инвесторов, «Одеко», был не более чем прикрытием для третьего поколения ИИ, развивавшихся внутри международных финансовых рынков.
Значит, это не только слух.
Рад, что ты прислушиваешься к слухам.
Ты так легко говоришь об этом.
А как еще можно относиться к концу истории? Ты же видел, что бывает в Индии, когда мы воспринимаем вещи всерьез. Теперь его смех раздражал меня. Он был сиплым и сальным.
Конец истории сулили много раз, обычно люди, достаточно богатые, чтобы избежать его.
Не на этот раз. Богачи как раз и сделают это. Тот самый слепой экономический эгоизм, который породил и демографический сдвиг, и тебя, Виш. Только теперь это все будет куда масштабнее.
Ты думаешь, твой биочип на это способен?
Сам по себенет. Я вижу, придется тебе объяснить.
Ко времени, когда Шив закончил свой рассказ, садовники уже зажигали фонари, отгоняющие ночных насекомых, а его жена, дочь и ИИ переместились на светлую удобную веранду. Вокруг метались вышедшие на охоту летучие мыши. Хотя ночь была теплой, меня трясло. Слуга принес свежий ласси и фисташки. Все было куда масштабнее, как и говорил Шив. Возможно, просто грандиозно. Боги вернулись, а потом, в миг апофеоза, покинули нас. Тихий апокалипсис.
Опасения полиции Кришны, перепуганных представителей Запада, разумеется, сбылись. Третье поколение было реальностью гораздо дольше, чем кто-либо мог предвидеть, оно существовало среди нас годами, даже десятилетиями, неутомимое, неторопливое и безмолвное, как свет. Не существовало силы, способной уничтожить воистину сверхинтеллектуальных ИИ, чьей экосистемой являлась глобальная информационная сеть ошеломительной сложности. Они могли распадаться на составляющие, распределяться по континентам, бесконечно копировать себя, превращаться друг в друга. Они могли разговаривать нашими голосами и отображать наш мир, но они были совершенно, абсолютно чуждыми нам. Им было удобно удалить свои высшие функции из мира, все ближе подходящего к разгадке их существования, и перевести их в информационные убежища Бхарата, поскольку они руководствовались планом. Их было трое, и всебоги. Брахма, Шива, Кришна. Мои братья, мои боги. Один, наиболее интересующийся миром, обитает на всемирном финансовом рынке. Другой вырос из широко распространенной усложненной онлайн-игрысимулятора эволюции, о которой я что-то смутно слышал. Создавая искусственный мир, геймеры породили и его божество. И третий появился среди бескрайних серверных хозяйств «Индиапендент Продакшн» в Бхарате, объединенных ради исполнителей и псевдоисполнителей «Города и деревни». Это в особенности впечатлило меня, главным образом потому, что, имея характерную потребность лезть в чужие дела, обязательную для данной мыльной вселенной, это существо вмешалось в политику Бхарата в облике агрессивной Партии индуистского радикализма, спланировав низвержение проницательного и опасного Шахин Бадур Хана и убийство Саджиды Раны.
Этого уже было бы достаточно, чтобы покончить с нашими надеждами, что двадцать первый век станет мирным и прибыльным продолжением своего предшественника. Но в их планы не входил конфликт или порабощение человечества. Для ИИ это ничего не значило; это человеческая идея, порожденная человеческой же потребностью. Они занимали отдельную экологическую нишу и могли ждать бесконечно долго, исходя из того, что имело значение для распределенных интеллектов. Человечество не позволило бы им жить. Полиция Кришны была косметическим, костюмированным воинством для поддержания иллюзии, будто делается все необходимое, но она являлась свидетельством о намерениях. Человечество не потерпело бы конкурентов, так что эти трое разработали план побега из этого мира, из этой вселенной. Я не понял физических процессов, о которых говорил Шив; он и сам их не понимал, несмотря на педантичный тон читающего лекцию айтишника. С ними я разберусь позднее, это не останется без моего внимания. Что я сумел уловить из обрывков информации, так это собственную связь с тем зеркальным кратером посреди университетского городка, столь похожего на отличный образец современной скульптуры, или на древний астрономический инструмент вроде гномонов и мраморных чаш в древней делийской обсерватории Джантар Мантар. Та полусфера и объект где-то в космосе. О да, те слухи были правдой. О да, американцы обнаружили все это уже давно и пытались сохранить в секрете, и все еще пытаются, и: о да, безуспешно.
И что же это такое?
Накопленная мудрость ИИ. Воистину универсальный компьютер. Они послали его из своей вселенной.
Зачем?
А ты никогда не даришь подарков родителям?
У тебя есть право доступа к такой информации?
У меня есть каналы, которых нет даже у правительства Авадха. Или у американцев, по правде говоря. «Одеко»
«Одеко», по твоим словам, был аватарой ИИ Брахмы. Погоди. Будь у меня яйца, они съежились бы и похолодели. Нет абсолютно ничего, чтобы помешать этому случиться снова.
Ничего, подтвердил Шив, снова рассмеявшись этим своим мерзким, высокомерным смехом.
Это уже происходит. А мы-то думали, что выиграли Водяную войну.
Планы куда обширнее. Убежать, выслать, отгородиться стенойплохие решения. Взгляни хоть на нас, на Мать Индию. Ты занимаешься политикой, ты понимаешь необходимость договариваться. Шив развернулся в своем кресле к фигурам на веранде. Его жена все еще разглядывала меня. Нирупа, дорогая. Может, ты подойдешь сюда? Дядюшка Виш так и не имел возможности пообщаться с тобой как следует.
Она сбежала по ступеням и, приподняв подол ситцевого платья, припустила по газону, безоглядно и безрассудно, ее стремительный полет заставил меня бояться, что она наступит на спрятавшуюся меж камней змею или споткнется, и в то же время так сильно напомнил мне ту золотую пору, когда мы росли вместе с Сарасвати. Она засунула палец в рот и крепко прижалась к отцу, стесняясь смотреть на меня в открытую.
Покажи ему свой бинди, ну же, он такой красивый!
Я заметил красную метку у нее на лбу, больше, чем обычно, и неправильного цвета. Я перегнулся через стол, чтобы рассмотреть ее. Она шевелилась. Красное пятнышко казалось скопищем кишащих насекомых, едва различимых. Я отшатнулся вглубь кресла. Ноги мои взметнулись, не касаясь земли.
Что ты сделал?! вскрикнул я. Голос мой прозвучал тоненько и пронзительно.
Ш-ш. Ты ее напугаешь. Ну, давай, Нирупа, беги. Спасибо. Я подготовил свою дочь для будущего. Как наши родители готовили для будущего тебя. Только будущее это, похоже, не такое, как они думали.
Твой биочип
Работает. Благодаря небольшой помощи ИИ. Но, как я сказал, это лишь часть дела. Крохотная частица. У нас в разработке проект, это истинная революция. Настоящий смысл нашего будущего.
Расскажи, что это.
Распределенная пылевая обработка данных.
Объясни.
Шив объяснил. Это оказалось не что иное, как трансформация информационных технологий. Его исследователи уменьшали компьютеры, все меньше и меньше, от рисового зернышка до сперматозоида, и далее, и далее, до размера молекулы и еще меньше. Конечной целью были роящиеся компьютеры величиной с частички пыли, сообщающиеся друг с другом в свободном полете, компьютеры, способные проникнуть в каждую клетку человеческого тела. Они будут универсальными и вездесущими, как пыль. Мне стало страшно и холодно в этой липкой варанасской ночи. Я понимал, каким видит наше будущее Шив, возможно, даже лучше, чем он сам. Бинди и пылевой процессор: один взламывает темницу черепа, другой превращает мир в память.
Мало-помалу наши личности перетекут в этот пылевидный мир; мы превратимся в нелокализованные облака, мы станем проникать друг в друга куда глубже и мощнее, чем изображено на любой тантрической храмовой резьбе. Внутренний и внешний миры сольются воедино. Мы сможем быть многим и проживать множество жизней одновременно. Мы станем бесконечно копировать себя. Мы сольемся с ИИ и станем единым целым. Это их условия соглашения, их мирный договор. Мы станем одним видом, постчеловечество, пост-ИИ.
Вам до этого еще работать и работать, резко осадил я фантазии Шива.
Да, так и было бы, если бы нам немножко не помогли.
Как?! выкрикнул я снова. Теперь уже ИИ обеспокоенно уставились на меня.
Шив указал пальцем в ночное небо.
Я могу донести на тебя, сказал я. Американцам не понравится, что их система защиты взломана.
Ты не сможешь остановить этого. Виш, ты больше не будущее.
Из всего сказанного Шивом в саду именно эти слова прицепились ко мне. Я бесшумно скользил по Дели в комфортабельном черном правительственном автомобиле, и мужчины в белых рубашках, женщины в ярких туфлях, машины и жужжащие тук-туки казались мне иллюзорными. Город еще переживал свою блестящую победулишь разгромный проигрыш в крикет мог бы взволновать народ сильнее, но толпы выглядели театрально, словно статисты, а огни и улицыфальшиво, как в очередном эпизоде «Города и деревни». Как мы будем жить без нашей национальной панацеи? Но Шив подтвердил: ничто, абсолютно ничто не сможет помешать появлению нового поколения третьих. Возможно, они возникают прямо сейчас, пока Курма, мой божественный тезка, в облике испуганной черепахи пахтает из молока мир. Я остро ощущал, что тучи ИИ кружатся надо мной, проникают внутрь меня и вылетают обратно, слой за слоем, уровень за уровнем, во множестве и поодиночке. В обоих Дели не осталось больше места для древних джиннов. Их сменили ИИ. Это был их город. Договариватьсявот единственный выход. Пыль летала по улицам, наслаиваясь на пыль. Я видел конец истории, а ногами все еще не доставал до пола лимузина.
Я устарел. Все таланты и умения матери и отца не значили ничего в мире, где все связаны друг с другом, где каждый может получить доступ к объединенной мощности вселенского компьютера, а индивидуальность делается пластичной и текучей, как вода. Я стану медленно-медленно расти, переходить от юности к зрелости, а затем к старости, в то время как вокруг меня это новое сообщество, новое человечество будет развиваться все быстрее и быстрее. Я слишком хорошо понимал, какой выбор мне предстоит. Последовать за Шивом и отказаться от всего, для чего я был создан, или отвергнуть его и стариться среди себе подобных. Мы, генетически усовершенствованные брахманы, останемся последними людьми. Потом, чуть ли не физически, так, что меня затошнило на заднем сиденье лимузина, я осознал всю степень своего высокомерия. Этакий аристократ. Бедняки. Бедняки должны быть с нами. Блистательный средний класс Индии, ее гений и ее проклятие, будет действовать, как было всегда, в своих собственных непросвещенных интересах. Ничего, что могло бы дать его сыновьям и дочерям преимущество в дарвинистской борьбе за успех. Бедняки будут сторонними наблюдателями, столь же далекие от будущего постчеловечества, как теперьот этой сказки из стекла и неона.
Я был счастлив, счастлив до слез, что предпочел ничего не отправлять в это будущее. Никакой бесконечной цепочки медленно взрослеющих, генетически устаревших брахманов, которые тащатся во все более непознаваемое и бесчеловечное будущее. Быть может, у меня было какое-то предчувствие; возможно, мои уникальные органы чувств уловили еще годы назад некую систему, которой не увидел даже Шив, со всем его нелегальным доступом к знанию, накопленному третьим поколением ИИ. Я рыдал, не пряча слез, сидя на заднем сиденье плавно движущегося автомобиля. Пора. Когда мы свернули на уходящую вниз рампу подземной парковки Рамачандры Тауэр, я сделал три звонка. Сначала я связался с премьер-министром Шриваставой и попросил об отставке. Потом я позвонил Лакшми, терпеливой Лакшмиобщая тайна нашего супружества и бесплодия сделала ее моим любимым и близким другоми сказал: «Вот теперь, теперь пришла пора развестись». Последним я набрал номер матери, живущей этажом выше, и рассказал ей обо всем, что сделал с собой.
ОТЕЦ В ГИРЛЯНДАХ ПАМЯТИ
Подождите! Еще один трюк. Этот трюк вам понравится, это лучший трюк из всех. Вы же еще ничего не видели, кроме бега по кругу и прыжков сквозь обручи. Да. Я знаю, что уже очень-очень поздно и вскоре взойдет солнце. Вам нужно доить коров и обрабатывать поля, а мневовремя прибыть на встречу, но этот трюк вам понравится. Не бог весть что, но вам понравится. Одну минуту, пока я натягиваю эту проволоку.
И в любом случае я еще не закончил свою историю. О нет, нет, никакой долгой болтовни. Вы думали, она на этом кончается? Видя этот мир, теперь вы понимаете, насколько тесно я связан с нашей историей? Нет, все должно кончиться хорошо, это хорошая история. Я должен встретиться со злодеем лицом к лицу, таковы правила. Должны быть развязка и соответствующая мораль. Тогда вы почувствуете удовлетворение.
Проволока? О, они могут ходить по ней. О да, эти кошки. Нет-нет-нет; сначала вы должны послушать еще немножко.
Я ушел. Здесь, в этой огромной, исполненной божественного молока груди, свисающей под чревом Азии, есть богатая и давняя традиция ухода. Наша страна достаточно велика, чтобы поглотить любую душу, наши порядки все еще снисходительны к странникам с посохом и в дхоти, обернутом вокруг чресл. Наше общество выработало механизм для полного исчезновения. Всякий может уйти из земного мира в божественный. Мой путь не представлял собой традиционный духовный поиск, не был он и хотя бы в какой-то степени религиозным. Я видел пришествие богов. Я отказался от своей карьеры, своей одежды, своего дома, своей женыс ее благословением и прощальным поцелуем, своей семьи и друзей, своей личности, своих социальных сетей, своего онлайн-присутствиявсего, кроме своего генетического наследия, которое нельзя было аннулировать, и сделался садху. Только Сарасвати знала мой секретный электронный адрес. Я покинул апартаменты и побрел сквозь залитый неоновыми огнями зной Раджив-сёркл, прочь, по обочинам автострад, пропитанных желтым светом, под снижающим скорость самолетом, прибывающим в аэропорт, мимо кирпичных, и картонных, и пластиковых пристанищ невидимой бедноты. Рассвет застал меня среди ребристых алюминиевых стен пакгаузов и фабрик Туглука. За одну ночь я пешком пересек город. Это чудесно и удивительно. Каждому следовало бы сделать это. Я шагал по растрескавшимся бетонным плитам автострад, по обочинам проселочных дорог, где летят камни из-под колес и клубится выхлопной дым проходящих грузовиков, вдоль огромных медленных составов, материализующихся, будто видения, из горячего марева, с машинистами, бросающими мне рупии в обмен на благословение. Я присел и прикрыл голову и глаза, когда стремительный «Шатабди-экспресс» пронесся мимо на скорости в сотни километров в час. Заметили ли меня вообще пассажиры сквозь затемненные стекла? Если да, то я должен был показаться им очень странным садху. Малютка садху. Маленький, но решительный, продолжающий все дальше и дальше вонзать перед собой посох.