Вы, похоже, слишком уж самоуверены.
А иначе нельзя. То, что я должен сказать вам, не предназначено для посторонних ушей. Макдональд остановился перед чертежной доской, нахмурился, увидев представшее его взору.
Ваше?
Да.
Что это?
То, над чем я сейчас работаю. Брэд тоже взглянул на чертежную доску. Ему не раз доводилось видеть и куда лучше выполненные планы, но он не был профессиональным чертежником. Нечто такое, что я надеюсь продать.
Что это?
Это мое дело.
Ладно. Макдональда такой ответ, похоже, нисколько не обидел. Будь по-вашему. Он лениво вытянул руку и приподнял несколько приколотых один на другой листов. Затем поднял брови. Карты?
Лондона, насколько я его запомнил. Брэд наклонился вперед, чтобы заслонить чертежи. Шотландец небрежно оттолкнул его в сторону. Силе его невозможно было противостоять. Он снова взглянул на самый верхний из листов.
Что такое лазерный излучатель?
Брэд не ответил, проклиная себя в душе за то, что отважился поименовать свою работу.
Я задал вам вопрос, спокойно произнес Макдональд. Мне очень бы не хотелось повторять его.
Это электронное устройство, способное испускать пучок энергии, который можно использовать для связи или в строительстве. Брэд пожал плечами. Вы могли бы назвать его чем-то вроде теплового луча.
Оружие?
Может быть использовано и как оружие.
И вы в состоянии соорудить подобное устройство?
Будь у меня необходимые для этого материалы и оборудование да.
И другие устройства? Счетчики Гейгера, чтобы мы могли с их помощью проникать в свободные от радиации районы?
Да, коротко ответил Брэд. Теперь он уже догадывался, что последует за этим его признанием.
И надеялся на то, что ждать придется не очень долго.
Политическая жизнь в этом мире била ключом, как и в любом из других миров. Как будет бить, по всей вероятности, и до самого скончания веков. Политические интриги, задетое честолюбие и недовольство существующим порядком вещей, ведущее к бунту.
Макдональд как раз и оказался одним из бунтарей.
Скажу вам честно и откровенно, Стивенс, произнес он. Вы очень нужны нам на севере. Лэрды найдут для вас пристойное место, вам предоставят все для вас необходимое, будут относиться с уважением. Вы будете занимать высокое положение, в вашем распоряжении будут большие средства и сколько угодно людей, чтобы без помех заниматься своим делом. Никому еще из сэсонеков не предлагалось так много.
На Брэда это не произвело особого впечатления. Север и северо-запад Шотландии почти не пострадали во время Катастрофы, но сама Шотландия была довольно редко населена, почвы не отличались особым плодородием, а прежний жизненный уклад исчез еще задолго до Катастрофы. С исчезновением индустриальных центров там остались только безжизненные пустоши. Даже теперь, когда снова возродилась клановая система, развитие этой части британского острова не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило на юге. Макдональд каким-то шестым чувством уловил мысли Брэда.
Хочу заранее предупредить вас, чтоб вы не думали, будто мы дикари, сказал он. У нас есть университет, поощряется развитие науки. Налажена прибрежная торговля с населенными пунктами, расположенными южнее. Наши суда ходят в Ирландию и даже в порты на материке
Основа вашей жизни животноводство, производство одежды и виски, перебил его Брэд. Ваша клановая система строго иерархична, это возврат к феодализму. У вас нет приличной дорожной сети, доступных источников сырья и полезных ископаемых, вам даже грабить по сути-то нечего. Вы очень бедны, Макдональд. Вы всегда были бедны.
Ну и что из этого? Мы, что ли, в этом виноваты?
Разумеется, нет. Против вас земля и климат. История лишила вас даже тех ничтожных возможностей, которыми вы располагали. Возможно, вам все-таки удалось возродить прежний жизненный уклад, но при нем благосостоянием никогда даже и не пахло. Мелкие арендаторы из кожи вон лезли, лишь бы кое-как наскрести на пропитание, а лэрды тем временем жировали и помыкали ими, окружив себя варварской роскошью. Только какая же это вообще была роскошь? По сравнению даже с мелкими дворянчиками с юга они выглядели бедными родственниками. И даже не пробуйте меня убедить в том, что все коренным образом переменилось!
Верно, сразу же признался Макдональд. Жизнь с тех пор не очень-то изменилась но могла бы!
Каким образом? Наняв меня, чтобы я соорудил бомбу, которою вы могли бы размахивать перед остальным миром? Неужели вам все еще недостаточно того, что уже случилось?
Вполне достаточно! Даже более, чем достаточно! Макдональд начал мерять комнату широкими шагами, он с такой силой сдавил рукоятку своего палаша, что побелели костяшки пальцев. Приятель, вы совсем не так меня поняли!
Брэд откровенно цинично пожал плечами. Глаза Макдональда яростно сверкнули. Он с огромным трудом сохранял самообладание.
Послушайте, я пришел сюда совсем не для того, чтобы пререкаться с вами. Вам известно, что такое горы Шотландии?
Известно. Брэд показал рукой на целую кипу книг. С самых первых дней, как я здесь очутился, я пытаюсь разобраться в истории последних нескольких веков.
Из книг вы вряд ли что-либо узнаете о том, как живут в горах, сейчас я расскажу вам, каково подлинное положение там.
Ладно, сухо произнес Брэд. Я слушаю.
Корни нынешней ситуации уходили в глубокое прошлое. Гильдия Энергетиков контролировала все источники энергии, а без нее горные районы Шотландии никак не могли уйти от своей традиционной экономики, основанной на мускульной силе лошадей, и освещения с помощью свеч и факелов. Энергия была дорогой вследствие того, что дорогими были энергетические установки, а капиталовложения не сулили быстрой отдачи. В горных районах просто не было средств для экономического развития. Получался самый настоящий порочный круг. Не имея денег, горцы не могли покупать энергию, необходимую для того, чтобы заработать деньги для приобретения энергии. Брэд мог бы взломать этот порочный круг.
У нас имеются люди и желание, но у нас нет знаний, сказал Макдональд. Чем спокойнее он говорил, тем слабее ощущался его провинциальный акцент. Вы располагаете такими знаниями. С вашей помощью мы сможем сломать силу Гильдии. Мы станем независимыми от нее. Мы даже сможем организовать вылазки за добычей в города, расположенные южнее. Дружище! Вы должны согласиться!
Нет.
Но ведь я объяснил, насколько сильно мы в вас нуждаемся. Неужели вам это не понятно?
В голосе Макдональда начало сквозить отчаяние. Брэд же оставался все таким же невозмутимым.
Я в состоянии понять ваше положение, сказал он. Но меня ничто не заставляет согласиться с вашим предложением. Пока что. Прежде всего, мне хотелось бы тщательно все это обдумать.
Ладно. Макдональд заметно подуспокоился. Мой корабль будет здесь еще какое-то время, так что у вас есть время на размышление. У самой двери он в нерешительности приостановился. Вот только хорошенько призадумайтесь, дружище. На севере вас будут обхаживать как короля. Учтите это.
Обязательно, сказал Брэд. Спокойной ночи.
Спокойной ночи.
Оставшись один, Брэд действительно глубоко задумался над предложением горца. Перспектива была очень заманчива, однако он не питал особых иллюзий. Макдональд был искренен, но придерживался совершенно иной системы ценностей. В феодальном обществе горцев Брэду будет ненамного лучше, чем украшенному золотыми побрякушками рабу, не способному ни на что иное, кроме повиновения.
Но разве это будет так уж сильно отличаться от его нынешнего положения?
Он тяжело вздохнул и стал рыться в карманах. Вся оплата за его труд свелась к нескольких мятым купюрам и горсти монет, которых хватит только для того, чтобы протянуть впроголодь еще одну неделю. Но недостаточно для того, чтобы приобрести костюм. И даже речи не могло быть о том, чтобы начать выплачивать числящуюся за ним задолженность. Наступило время, когда уже нельзя было продолжать осторожничать дальше.
Игральные кости, как кубики из слоновой кости, плясали на изумрудно-зеленом море игрового стола.
Четыре, монотонно прогнусавил крупье. Выигрышная комбинация четыре.
Брэд внимательно следил за тем, как объявивший ставку игрок сгреб кости, встряхнул их, стал нашептывать им древнее, как сам мир, заклинание тех, кто осмеливается бросить вызов богам случайности.
Не подведите, малютки, подарите мне эти четыре. Сделайте это для вашего папочки. Весело катитесь по зелени стола и остановитесь на четверке. Прошу вас, пожалуйста
Четыре. Куб имеет шесть граней вероятность выпадения любого числа одной шестой или, на языке профессиональных игроков, шесть против одного. При бросании двух костей возможны одиннадцать различных комбинаций суммы выпавших очков. Шанс выбросить четверку один против двенадцати.
Намного больше шансов один против шести семерку, означающую немедленный проигрыш делающего ставку.
Теория вероятности, отметил про себя Брэд, на стороне игорного дома.
Один империал против играющего. Брэд опустил на стол купюру. Какой-то толстяк тут же ему ответил, после чего все стали ждать, когда остановятся быстро несущиеся по зелени стола кости.
Шесть ставка «четыре».
Еще раз.
Пять ставка четыре.
Еще раз.
Четыре не зря старался. Выигрывает бросающий.
Брэд только провел взглядом проигранные деньги.
Снова прикинул в уме вероятность и объявил свою игру. И снова проиграл. Затем опять сделал ставку и выиграл. Еще раз выиграл. И проиграл. А потом опять выиграл.
Через час он отошел от стола. Он потерял половину имевшихся при нем денег и на собственном опыте познал, что удача не подчиняется законам теории вероятности. Подсчет шансов никак не мог обеспечить гарантированный выигрыш.
В том случае, если он не в состоянии резко сократить количество возможных комбинаций.
Он остановился перед столом с рулеткой. Игра нисколько не изменилась. Такое же колесо, такой же шарик, такая же система учета ставок. Красное и черное не имели никакого преимущества одного перед другим и оплачивались одинаково, но он твердо знал, что независимо от того, какой была последовательность выпадения того или иного цвета, каждый из них перед каждым запуском рулетки имел совершенно одинаковые шансы. Весь фокус заключался только в том, чтобы верно угадать, какой цвет выпадет после данного конкретного запуска.
Предсказателем он оказался никудышным. Через пятнадцать минут его валютный запас сократился до последнего империала, однако он усвоил еще один урок. Тот, кто не может позволить себе проигрывать, никогда не выиграет.
И какой же из этого следовал вывод?
Найти такого игрока, который просто обязан выиграть и ставить против него.
Такая тактика могла быть продиктована только отчаянием, но ни к чему иному он так и не пришел. Обвел придирчивым взглядом сгрудившихся вокруг стола игроков. Увешанная бриллиантами матрона в сопровождении молодого альфонса. Рядом с нею скопилась целая груда фишек. Она ставила определенные числа для Брэда это было неприемлемо. Некоторое количество игроков, забредших сюда случайно. Пожилой мужчина складывавший свои фишки с откровенным равнодушием он явно играл только для того, чтобы убить скуку. Худощавый мужчина со сверкающими глазами скорее всего, низкооплачиваемый клерк. Он провожал каждый оборот колеса лихорадочным взглядом.
Брэд сосредоточил свое внимание именно на этом мужчине.
Он делал ставки на числа, стараясь перекрыть широкий диапазон именно тех чисел, которые, как ему казалось, выпадали реже других. Убедившись в бесплодности подобной тактики, он почти уже совсем скис и поставил на черное.
Брэд поставил на красное.
Выиграло красное.
Худощавый снова поставил на черное. Брэд забрал выигрыш и оставил первоначальную ставку на красное. Тогда худощавый решил не искушать судьбу дальше и поставил на красное. Брэд тотчас же сделал ставку на черное.
Выиграло черное.
Три выигрыша кряду. Брэд затаил дыхание, пытаясь побороть возникшее у него опасное ощущение преждевременной эйфории неужели ему наконец-то удалось нащупать единственно верную тактику? Очень велико было искушение только ее и придерживаться и оседлать выигрышную полосу. Однако он понимал, что дело не в том, что ему подвалило везение он делал свой выбор, опираясь только на тот факт, что уж очень крупно не везло худощавому.
Следующий оборот колеса выбросил зеро проиграли они оба. Затем дважды выиграл Брэд, и один раз худощавый. Еще через полчаса Брэд удвоил количество денег, с которым пришел в казино.
А затем худощавый остался совсем без наличности.
Когда он поднимался из-за стола, лицо его было мертвенно бледным, глаза потускнели, весь его облик выражал испытываемые им душевные муки. Нетвердой походкой он удалился в дальний конец помещения и долго стоял лицом к стене, упершись лбом в ее холодную поверхность. Никто на него не обращал внимания. Никто, кроме Брэда и охранника, ничем особо не приметного мужчины в костюме неброского серого цвета, такого же, как и стены. Ладонь его все время покоилась на рукоятке пистолета. Почувствовав рядом с собой Брэда, он кивнул в сторону худощавого.
Это ваш приятель?
Нет. С ним все в порядке? Ему, кажется, дурно.
Он проигрался в пух и прах, ответил охранник. Я уже давно не спускаю с него глаз. Если вы спросите у меня, почему я это делаю потому что он дошел до ручки и ему уже больше не подняться. Остается только надеяться на то, что он не причинит нам хлопот.
Хлопот? А что, собственно, может он сделать?
Очень многое. Такой, как он, может запросто покончить с собой. Или вытащить из пиджака пистолет и начать палить во всех без разбору. Как-то мне довелось столкнуться с парнем, который заявился сюда с начиненным динамитом поясом, готовый разнести в щепки заведение в том случае, если проиграет. Мне удалось обезвредить его в самый последний момент.
Вы убили его?
Нет. Я прострелил обе его руки двумя пулями, чтобы он не смог поджечь запальник. А был уже совсем близок к этому. Я вполне заслуженно получил причитающуюся мне премию. Охранник весь напрягся, увидев, что худощавый выпрямился. Обведя все вокруг слепым, ничего не выражающим взглядом, как загнанное в западню животное, он затем опрометью бросился к двери. Расслабиться охранник позволил только тогда, когда он совсем исчез из виду.
Вот и прекрасно. Теперь мне не о чем беспокоиться.
Но ведь у него был вид помешанного. Он может натворить всякие глупости.
Послушай-ка, приятель, равнодушным тоном произнес охранник, мне совершенно до лампочки, что с ним станется, лишь бы его духу не было на вверенной мне территории.
Он снова прислонился к стене, продолжая не спускать глаз с игроков, и даже головы не повернул в сторону Брэда, когда тот быстрой походкой направился к выходу.
Спустившись по лестнице и выйдя через дверь главного входа в казино, Брэд очутился на улице, асфальт которой выкрасился в яркий рубиновый цвет от неоновой вывески. Такой же неестественный, грубо аляповатый цвет приобретали и лица редких прохожих. Было уже поздно, почти замерло уличное движение. Из дверей казино худощавый казался темно-красной тенью, застывшей у бордюра.
Охранник, точная копия своего коллеги наверху, равнодушно смотрел на него, прекрасно понимая, что произойдет в ближайшие несколько секунд.
Вот так-то, сказал он, обращаясь к Брэду, наверное, и к лучшему.
В руках худощавый держал жестянку объемом в литра три-четыре. Он, по всей вероятности, подобрал ее в гардеробной внизу наверх не разрешалось проносить с собой ничего, кроме сугубо личных предметов. Прямо на глазах у Брэда он наклонился, открыл крышку и поднял жестянку над головой.
В ноздри пахнуло острым запахом неразбавленного спирта.
Худощавый неторопливо опорожнил содержимое банки себе на голову. Спирт насквозь промочил его волосы, стекал по лицу, впитывался в одежду. Вокруг ног образовалась лужица спирта. Банка издала негромкий, металлический звук, когда он отшвырнул ее в сторону. Сунув руку в карман, он извлек оттуда коробок спичек.
Факельщик, произнес охранник. И даже не пошевелился. Как не пошевелился и кто-либо из небольшой толпы, собравшейся вокруг худощавого. Вместе этого все не сводили с него подкрашенных рубином вывески глаз, нетерпение собравшихся было столь велико, что все они даже повытягивали шеи в предвкушении острого зрелища.