Лекарь посмотрел на Трая:
Очухался? Замечательно.
А-а-а где я? только и нашёл, что спросить тот.
В Небесье, где же ещё? В Госпитале. Ты приболел немного, после мены такое случается изредка. Тем более у тебя вон пальцы
Трай вновь взглянул на изуродованную левую руку. Правая тем временем сама собой потянулась к затылку, намереваясь его почесать. Прежде такой привычки у Трая не было.
А где Ардис? спросил он, сбитый с толку.
Менщик твой? Дома давно наверняка. Ты же почти две недели у нас провалялся.
Две недели?! А как же
Не беспокойся, понял его невысказанный вопрос лекарь, за лечение у нас платить не нужно. Но раз ты уже здоров потрудись освободить место. Ты у нас из он открыл папку, сверился с записями, Берестовья? Ваш дирижабль как раз сегодня через два часа отчаливает. Вещи в шкапе, одевайся. И грамоту твою я принёс.
Он вынул из папки именную грамоту, протянул Траю. Правда, его: «Трай Горник. Место рождения: Берестовье», и портрет приклеен с физиономией Ардиса нет, не Ардиса, с его отныне физиономией. Нарисовано похоже, но далеко не так искусно, как те картинки, что он видел.
Трай кинулся к лекарю:
Постойте! В том месте, где меняются в Зале Таинств! там была девушка, моя невеста, Кветтина Бобырева.
Лекарь удивлённо глянул на него, засмеялся:
Это тебе приснилось, парень!
Не приснилось, я правда видел!
Откуда там твоей невесте взяться, сам посуди? В Залы Таинств посторонним доступа нет. Исключительно ты и менщик твой там были.
А госпожа Небожительница? Я понял она была в облике Кветы! Конечно, как я сразу не догадался! Квета улетела в Небесье и поменялась с Небожительницей!
Лекарь захохотал пуще прежнего:
Ты что такое городишь, парень? Небожителям мена не нужна! И как ты умудрился рассмотреть лицо Небожительницы сквозь эфирный шлем? Знаешь, сколько я живу в Небесье? Ты и представить не можешь! Я раз сто встречался с Небожителями, и ни разу, понимаешь, ни разу не видел, чтобы они снимали доспехи. И никто не видел! Так что, парень, мотай поскорее в своё Берестовье, ищи эту «невесту». Видно, позарез тебе её прелести потискать требуется, раз сны такие снятся!
Что тут возразишь? Трай рукой махнул с досады.
Одежда в шкапе принадлежала прежде Ардису и перешла к новому владельцу в довесок к телу: латаные-перелатаные штаны из некрашеного сукна, такая же рубаха, вдобавок с пятнами плохо отстиранной крови на животе и боку, башмаки, подошвы у которых не отваливались только если их крепко приматывать бечёвкой. А вот сумка была Траева та, что он оставил у писца во Дворце Прошений. Имущество оказалось в сохранности, за исключением листов с портретами и грифельных палочек. Но эти вещи, если хорошенько рассудить, Траю и не принадлежали, так что винить за то, что их нет, некого.
В кармане у Ардиса нашлись двадцать форинтов половина честно разделённого остатка монет. Как раз хватило на полкружки бульона да краюху хлеба без колбасы, и шесть форинтов Трай отложил на оплату проезда до Берестовья. Раз грамоту и вещи ему доставили прямо в палату, то во Дворец Прошений идти, толкаться в очередях надобности не было. Он перекусил, повалялся на зелёной лужайке за Госпиталем ох и мягкая же у них тут трава! а там и на посадку зазывать начали.
Однако четырнадцать из двадцати монет оказались потраченными зря. Это Трай осознал, едва дирижабль отчалил и принялся набирать скорость. Теперь он ощутил на себе всё, что испытывал его друг! Сосед по каюте, худосочный мужичок на самом деле был он Траю ровесником, вмиг постаревшим на четверть века, смотрел на него брезгливо. А когда Трая скрутило совсем, и он, не добежав до гальюна, выплеснул на пол содержимое желудка, сосед и вовсе ринулся к бортовому, требуя перевести в другую каюту. Наверняка и монет не пожалел, так что остаток пути Трай провёл в одиночестве. Лишь бортовой заглянул пару раз, заставил проглотить полстакана воды с порошком, оказавшимся на вкус удивительно горьким.
Полюбоваться видами ещё разок не довелось. Еле хватило сил выбраться из гондолы и сползти по лестнице с причальной башни. А как сполз, так и упал прямо на траву под серым пыльным кустом акации. Кто б мог подумать, что Ардис окажется таким слабым к морской болезни! Пролежал Трай до самого вечера. Только когда солнце закатилось за крыши домов на западной окраине, земля под ногами перестала качаться из стороны в сторону, и тошнота отпустила.
Первым делом он отправился на Грязную улицу: найти Ардиса, узнать новости, а главное рассказать о Небожительнице и Кветтине. Как ни старался лекарь убедить, что эта встреча ему приснилась, Трай не поверил.
В хибаре Ардиса было тихо и пусто. Трай прошёлся вокруг двора, постоял напротив двери заборов на Грязной улице отродясь не водилось, окликнул приятеля несколько раз. Не получив ответа, зашёл внутрь двери на Грязной улице тоже не запирали. В домишке и впрямь было убого до жути, пахло сыростью, плесенью и стариковским телом. Солнце почти село, в крохотные окошки свет попадал едва-едва, но и в полумраке помещение выглядело удручающе пустым. Трай не мог понять: на чём же они спали? Где ели? Лавки, стол, топчаны где всё это? Голые стены, пол да потолок.
Ты чего там бродишь? донёсся снаружи старушечий голосок. Не ищи, нет там ничего. Всё, что можно было, уже растащили. Разве что саму избу на дрова пустить.
Трай поспешил на голос, ожидая увидеть маму Ардиса и Кветтины. Но это была всего лишь соседка.
Доброго вечера! поприветствовал он её. А где они все?
Старуха подслеповато прищурилась:
Ард? Вернулся-таки
Нет, я Трай. Мы с Ардисом поменялись. Он давно ушёл? А мама его где?
Соседка снова оглядела его с головы до ног:
Поменялись, говоришь? Тогда тебе лучше знать, где его леший носит. Сюда он не являлся ни в своём обличье, ни в чужом. Как сестра его пропала, так и он вскоре дёру дал. После этого старая Бобыриха слегла, да и не встала больше. Три дня, как схоронили. Так-то детки о мамке позаботились. И ради этого стоило двоих рожать?
Трай не слушал её, ошарашенный известием. Выходит, Ард пропал, как и Квета?! И мама их умерла Выходит, никому они не помогли с этой меной? Наоборот, хуже сделали.
С Грязной Трай поспешил на Чистую улицу. Ламавин Пука оставался единственным, с кем он мог поделиться бедой. Дом бакалейщика высился тёмной громадой. Смерклось достаточно, чтобы в окрестных домах засветили лампы, но из окон Ламавина ни одного лучика не пробивалось. У Трая сердце нехорошо ёкнуло. Что если и этот его друг пропал? Взбежал на крыльцо, дёрнул шнурок звонка. За дверью протренькало, и опять тишина. Нет никого! Может, Ламавин в лавке? Там окна светятся вроде.
Не мешкая, Трай рванул вокруг дома, распахнул дверь лавки, влетел внутрь. Посетителей не было, два приказчика сидели за прилавками, что-то громко обсуждали. Замолкли, едва дверь хлопнула, уставились на пришельца. Смотрели они удивлённо и подозрительно. Ещё бы не в таком рванье по лавкам Чистой улицы шататься.
Тебе чего? наконец поинтересовался один, на вид моложе.
Мне Ламавин здесь?
Хозяина нет. Зачем он тебе понадобился?
Я его друг. А где он, не подскажете?
Приказчики переглянулись недоверчиво. Мол, с каких пор удачники с безудачниками дружбу водят? Моложавый всё же прогундосил:
Он нам не докладывает.
Хоть придёт когда, знаете?
Говорю не докладывает!
Если купить что хочешь, то покупай, вступил в разговор второй, с аккуратной бородкой и маслеными глазами. А нет гуляй своей дорогой. Не то сейчас выйду, свистну околоточного. Друг выискался!
Он и правда поднялся из-за прилавка, показывая, что его слова не пустая угроза. Но тут тихо скрипнула и приоткрылась ведущая вглубь лавки дверь.
Что там такое? спросил женский голос.
Какой-то оборванец хозяина спрашивает. Говорит, друг якобы.
Дверь приоткрылась шире, в залу заглянула Эдаль. Узнала:
Ардис?
Я не Ардис, я Трай. Мы поменялись.
Эдаль удивлённо приподняла бровь. Затем распахнула дверь настежь, отступила:
Пройди сюда. Ламавин на обеде у исправника, вернётся не скоро. Мне расскажешь, что у тебя случилось.
Трай заколебался. С этой женщиной он был почти не знаком, рассказывать ей о случившемся на дороге и тем более в Небесье, не собирался. Но если Мави нет, у кого искать помощи? Не у Капошей же! Он пошёл за Эдалью.
Бакалейщица провела его в крохотную каморку, где кроме стула, конторки и заваленных бумагами полок и не было ничего.
Садись и рассказывай. Всё по порядку с того дня, как вы ушли искать Кветтину, приказала.
Трай опустился на стул и тут же спохватился стул один, значит, женщине придётся стоять перед ним? Хотел вскочить, но Эдаль удержала:
Сиди-сиди!
Поддёрнула короткое, до колен, платье и лихо взгромоздилась на подоконник. Трай подивился разве такое пристало богатой госпоже? Невольно задержал взгляд на оголившихся ножках. Коленки у Эдали были округлые, голени чистые, стройные, без синих прожилок вен как у молодой, лодыжки узкие.
Заметив взгляд парня, женщина усмехнулась:
Ноги мои можешь разглядывать, сколько угодно. Но при этом не забывай говорить.
Трай смутился, отвёл взгляд и принялся рассказывать. Подробно, ничего не пропуская, не утаивая как собирался рассказать Ламавину. Когда дошёл до рассыпанных по лесу бумаг с портретами и перевёрнутой двуколки, Эдаль его прервала. Соскользнула с подоконника, тихонько прокралась к двери, прислушалась. Покачала головой:
Что-то здесь многовато лишних ушей. Пойдём-ка в дом?
В дом так в дом, Трай не возражал. Он собирался вернуться в торговую залу и оттуда на улицу, но Эдаль повела другим путём по тёмному коридору, через какой-то чулан, оказавшийся и не чуланом вовсе. А потом Трай сообразил, что они стоят под лестницей в доме Ламавина вошли в заднюю дверь.
На середине лестницы Эдаль спохватилась:
Ты же, наверное, голодный? Есть хочешь?
Трай хотел ответить, что потерпит, но живот опередил громко заурчал. И парень осознал наконец, до чего проголодался. Если не считать булку, что всё одно выблевал, то и не знает, когда ел последний раз. Он быстро кивнул.
Тогда не так поступим, рассудила хозяйка. Не обидишься, если я тебя в кухне приму? Чтоб еду далеко не носить.
Она, должно быть, шутила? Какая разница Траю, где его «примут», если и накормить обещают? В кухне оказалось даже лучше, потому как вся она была пропитана вкусными запахами. Эдаль поставила перед гостем кусок жареной свиной лопатки, пусть холодной, но всё равно вкусной, туесок с малосольными огурцами, положила полбулки пшеничного хлеба и лишь после этого присела напротив, приготовилась слушать.
Ламавин пришёл, когда от еды на столе ничего не осталось, а Трай рассказывал, как проснулся в лазарете. Друг был изрядно в подпитии и сразу полез обниматься:
Трай, дружище, здорово! А ну дай гляну на тебя. Вылитый Ардис! Пальцы, пальцы покажи. Ух, ну и угораздило Ничего, я тебя в лавку к себе возьму, заместо того прощелыги. Эдаль, не спорь, он точно ворюга! А вы чего на кухне сидите?
Да успокойся ты! одёрнула его компаньонка. Послушай лучше, что у ребят случилось.
И послушаю! Только в гостиную пойдёмте. Мы что, безудачники какие, чтоб на кухне ютиться? И вина прихвати!
В гостиную Эдаль увести парня позволила и вина принесла. Однако наливать отказалась, пока Ламавин не выслушает рассказ гостя до конца. Он выслушал, пожал плечами:
Так приснилось, лекарь верно сказал. Когда меняются, и не то снится! А чего ты хотел мозги у тебя теперича чужие. Между нами говоря не самые лучшие. Не, Ардис другом хорошим был но, знаешь, какая-то их порода бобыревская пакостная что он, что сестрица его. Всё норовят к своей выгоде повернуть. Это ж додуматься надо у друга удачу отобрать! Веришь, Трай, я бы с тобой так никогда не поступил. И Кветка туда же как замуж выскочить на готовенькое, так она первая. А как узнала, что Эдаль свою законную часть получила, так губы дуть начала, видишь ли! Разве так годится?
Слушать гадости об Ардисе и Кветтине, тем паче за глаза, Траю было противно. Даже глядеть на Ламавина не хотелось, и он отвернулся. Пробормотал:
Ничего Ард у меня не отбирал. И Квета тебе на шею не вешалась, сам к ней клинья подбивал.
Защищаешь ещё Сбежали они, и всех делов!
Не сбежали! Я же тебе рассказывал у Небожительницы тело Кветы было. Она наверняка знает
Да что ты ерунду заладил! Зачем Небожителям меняться? Они и так бессмертные. Не, привиделось тебе всё. Ламавин повернулся к Эдали. Ну и чего ты ждёшь? Наливай, я обещание выполнил, всё выслушал.
Не всё, покачала головой женщина. Я тоже свою историю расскажу.
Какую такую историю? Я и так всё о тебе знаю. Ты к нам в Берестовье с побережья приехала.
С побережья. Только не приезжала я. Эдаль ткнула себя пальцем в грудь. И я не знаю, кому принадлежало это тело до меня.
Хочешь сказать, ты поменялась с первой встречной, даже имени не спросила? уставился на неё Ламавин.
Нет, я вообще не видела её до мены. Я собиралась меняться совсем с другой женщиной.
Она замолчала. И Ламавин, и Трай молчали, переваривая услышанное. Наконец бакалейщик спросил:
И дальше что было?
Дальше я проснулась в Госпитале, как и Трай. Мне тоже сказали, что я приболела после мены. Но Трай домой вернулся, а со мной куда хуже поступили посадили на дирижабль до вашего Берестовья, оплатили проезд и кормёжку, и будь здорова! Прилетела в голове пусто, монет нет, что делать не знаю. Побродила по городу, переночевала в какой-то избе заброшенной. На следующий день есть очень захотелось, я и зашла в бакалейную лавку узнать, не нужна ли служанка.
Эт к Фальнару? уточнил Ламавин.
К нему. Он тогда сам в лавке сидел, на приказчиков не заработал. Глянул на меня, и глаза на лоб вылезли. Потом вскочил, говорит: «Полы мой! При мне!» Я вымыла, отчего не вымыть? Работа не тяжёлая, не то что сети латать. Фальнар глаз от меня не отрывал и всё похохатывал, как умалишённый. Я подумала, что у него с головой беда, хотела уйти, но он тут же мне серебряную марку дал. И плату хорошую за работу положил. Потом он знакомым обо мне порассказал. Начали к нему гости захаживать да всё богатые, знатные. На меня глазеют, словно я зверушка заморская: как я еду подаю, как за столом прислуживаю. А когда Фальнар узнал, что я грамоту и счёт знаю, он меня в лавку посадил торговать. Тут уж его дела в гору пошли. Ещё бы, вся знать здешняя бакалею в лавке Фальнара покупать стала. Сам градоначальник приезжал! А Фальнару всё мало, захотел, чтобы я спала с ним. Мол, щедро платить за это будет. Но я не шалашовка какая-то, я честная девушка. Он подумал-подумал и придумал, или из дружков кто надоумил раз так спать с ним не хочу, то он согласен в жёны меня взять. Я не дура, сразу смекнула знают они, чьё тело я донашиваю. И видно, что не из простых та женщина кожа нежная, лицо ухоженное, тело не износилось почти. Допытывалась у Фальнара, но он лишь посмеивался. Деваться мне некуда без монет, без друзей, в чужом краю, да вдобавок непонятно в чьём теле, я и согласилась замуж выйти. Но не просто так, а с уговором, на четыре года, и чтобы нажитое имущество пополам разделить. Думала, не пойдёт он на такое где это видано с безродной девицей уговор подписывать. Но он согласился. Так-то!
Она вновь замолчала.
А почему именно на четыре? спросил Трай. Глупость, конечно, но рассказ Эдали ошеломил. Пожалуй, её история была куда таинственнее, чем их с Ардисом и Кветтиной.
Женщина взглянула на него, улыбнулась:
Я подумала, что в двадцать лет самостоятельным человеком буду, ума наберусь. И число круглое.
Трай моргнул:
Так тебе двадцать лет сейчас, если по-настоящему? Ты нас всего на год старше?
А ты думал, я дюжину жизней разменяла? Я такая же беднячка по рождению, как и вы. И родители мои безудачники.
Трай улыбнулся. Услышать, что Эдаль хоть и выглядит знатной дамой, но на самом деле такая же простая девушка как, скажем, Кветтина, было отчего-то приятно. Он больше не жалел, что рассказал ей обо всём. Теперь у него появился ещё один друг.
И зачем ты всё это рассказала? хмуро пробормотал Ламавин. О вине он уже не вспоминал.
Затем, что не всё так правдиво и честно в Небесье, как нам обещают.
Ты обличьем своим новым недовольна? Оно что, хуже того, которое ты хотела?