-- Хорошо, Катя, я тогда пошла. У тебя еще два включения сегодня, не забудь.
Катя кивнула. Надя вышла за дверь и отключила виар сет. Не поднимаясь с дивана, Надя набрала на телефоне Максима Петровича, перекинув видео-звонок на олед-панель. Максим Петрович, врач-неонатолог, руководитель клиники "Мой Малыш", статный, немного полноватый мужчина средних лет, ответил практически сразу.
-- Здравствуйте, Максим Петрович!
-- Надежда Викторовна, всегда рад!
-- Я только что от Кати, она вроде справляется, хотя конечно вам бы ее следовало почаще журить. А то она опять эклеры с наполеонами ест. Поругайте там ее хорошенько, а то я не хочу в ее врага превращаться.
-- Да, мы с ней уже вчера поговорили по всем вашим замечаниям. Уверен, что она исправится. Если нет, всегда есть варианты, она это тоже знает. Они там, в Омске, за работу держатся.
Надя кивнула, соглашаясь, что нормальной работы сейчас не много, и за такой контракт, как у Кати многие ее ровесницы глотки перегрызут.
-- Надежда Викторовна, у Миши прекрасные анализы. Со следующей недели Катя будет вас включать четыре часа в день, это идеальный уровень для того, чтобы малыш чувствовал заботу матери. Понятно, что для ребенка Вы вообще можете не появляться, он включение от Вас не отличает пока. Но для того, чтобы Вы сами чувствовали близость, я предлагаю Вам виар включение не менее двух раз в неделю, минимум по полчаса. Ну, а вообще, чем больше, тем лучше.
Надя кивнула, задумчиво крутя локон волос. Максим Петрович вдруг резко вскинул голову, вспомнив что-то важное:
-- Да, на следующей неделе меня не будет, поэтому мы нашу встречу перенесем на 12-ое число. Если что, Вы всегда cможете пообщаться с моим ассистентом.
Надя вопросительно посмотрела на Максима Петровича. Тот пожал плечами и хмуро усмехнулся:
-- Знаете ли, семейная драма! Скончался отец, и, как оказалось, никто другой в нашей семье не в состоянии заняться практическими вещами. А там хлопот много, оказывается...
Надя изобразила понимание:
-- Да, да, конечно, я всё понимаю! Примите мои соболезнования!
Максим Петрович махнул рукой и улыбнулся:
-- Слушайте, ну грех жаловаться. Отец год не дотянул до ста тридцати. Был, как говорится, в здравом уме и твердой памяти, буквально до последнего. В прошлом году еще полумарафон бегал, кардиолог от него в восторге был. Ну, не дотянул малость до трансцендентности, что поделаешь? Надежда Викторовна, Вы кстати последнюю статью Адамса не читали?
Надя покачала головой. Она вообще не помнила, когда она последний раз читала, анализы и рекомендации из клиники не в счет. После рождения Миши у нее "просто на чтение" катастрофически не хватало времени.
-- Я вам перешлю. Занятная статейка, исследовательская! Мы то всё думали, что нам надо решить вопрос с теломерами, а оказалось, что теломеры тут ни при чем. Адамс доказал, что нужно скорректировать процесс мутации, который проявляется при каждом делении клетки. А ведь мутация была основным двигателем эволюции, вот как дело поворачивается... Представляете, через пару лет они будут выявлять и исправлять все мутации прямо в теле. Приняли таблетку, и ДНК опять как у младенца. У него сейчас мышки живут, ни одного внешнего проявления старения! Чувствую, дорого будет, но, вечная жизнь - уж она того стоит!
-- Да, Максим Петрович, это Вы меня специально тут подбадриваете, а у меня, кстати, седые волосы начинают появляться. И не помогают все эти чудотворные инъекции, сыворотки, гормоны...
-- А я вам давно говорил, обратитесь к Козловскому, он у нас лучший спец по женскому старению, чудеса вытворяет, и намного дешевле швейцарских клиник.
-- Хорошо, Максим Петрович, заеду к нему на неделе. Я с Вами что еще хотела обсудить. Мы тут с Лёней решили завести третьего. Чтобы долго не ждать. Что думаете, возможно?
-- Надежда Викторовна, у меня всего достаточно, и яйцеклетки, и сперматозоиды есть... подождите, посмотрю по базе... да, Ваши вообще двадцатилетние, а Леонид семь лет назад сдавал, еще много осталось... так что Вы только отмашку дайте. А по суррогатной матери? Кто, Катя или новенькая?
-- Давайте новенькую, а то Катя не справится думаю, с двумя-то детьми. Сама без пяти минут ребенок.
-- Хорошо, хорошо. Я Вам пришлю каталог. Как обычно, молоденькая, здоровая. Русская. У меня есть пара кандидатов. Генетический скрининг тоже будет, хотя это, как Вы понимаете, не обязательно, но в Вашем случае мы всегда выкладываемся на 100%. Вы конечно всё помните, но я всё равно скажу. В оплодотворении участвуют исключительно Ваша яйцеклетка и сперматозоиды мужа, там другого генетический материала нет и не может быть. Суррогатная мать только носитель, и потом же нянчить будет, но тут уже строго по Вашим инструкциям.
-- Да, пришлите пожалуйста сегодня каталог, а то у меня на выходные важное мероприятие.
-- Конечно, Надежда Викторовна. Так, а по Мише вы еще не решили, когда забирать будете?
-- Пока нет. Мы Ваню в годик уже забрали, но он же первый был, мы тогда волновались. Сейчас уже спокойнее, да и технологии, Вы говорили сейчас лучше...
-- Лучше, лучше. Сейчас средний возраст два года, и он постоянно растет. Статистики конечно еще нет, но все тесты показывают, что ребенок до трех лет не может отличить суррогатную мать от настоящей при включении. Все замечательно эмулируется, и голос, и внешний вид. Даже мимика и жесты успешно копируются, при определенных актерских талантах у носителя.
-- Мы тогда подумаем еще, не хочется чтобы получилось так, что на ребенка времени не будет. Я и так переживаю, что он с моим бешеным ритмом страдать будет.
-- Да Вы не переживайте, у вас еще времени много. Просто когда определитесь, вы мне заранее сообщите, чтобы мы по Кате планировали. Так, - врач скосил глаза на дисплей, - мы с Вами договаривались, что Вы пообщаетесь с психологом. Удалось?
Надя виновато покачала головой:
-- Забегалась совсем как-то, на следующей неделе собиралась записаться...
Максим Петрович расстроенно посмотрел на Надю:
-- Милочка, ну мы же все обсуждали в прошлый раз. Вам обязательно надо показаться психологу. Я же Вам говорил - вегетативная нервная система у современного человека постоянно конфликтует с разумом. Вы - сложный, миллионами лет создаваемый механизм, единственной целью которого, с точки зрения природы, является продолжение рода. То, что Вы можете подавлять или игнорировать свои инстинкты еще не значит, что это полезно делать. При длительном подавлении инстинктов вегетативка расшатывается, начинаются проблемы в парасимпатической и симпатической ветках. Поэтому-то современная неонатология и позволяет насытить или, скажем, успокоить лимбическую систему без ущерба для современного образа жизни. Тут как получается -- продолжение рода происходит, с существенной экономией ваших ресурсов. Но лимбическая система, она себе на уме. Может посчитать, что этого не достаточно, что это не настоящее. Здесь обязательно нужен психолог, который поможет прочнее связать Ваши материнские инстинкты с самим ребенком, учитывая, что Вам может не хватать контакта с ним. Обязательно на следующей неделе запишитесь!
Надя стоически прослушала уже знакомую лекцию и кивнула:
-- Да, извините, Максим Петрович! Исправлюсь обязательно!
Максим Петрович попрощался с Надеждой Викторовной, и набрал ассистентку:
-- Вера, подготовь сегодня анкеты для Надежды Севастовой... да, да, жена Леонида Севастова... да, именно сегодня... она на следующей неделе уже хочет принять решение... нет, в пятницу она уже не может... знаю, ну уж постарайтесь... ну вот такие они современные женщины, мы им уйму времени экономим, а они на всякую ерунду его тратят.
/конец/
Этот безумный, безумный, безумный, безумный мир
Этот безумный, безумный, безумный, безумный мир
Маленькая желтая планета нехотя вращалась под действием гравитационных сил. Вихри поднимали пыль и песок с поверхности планеты, закручиваясь в огромные песочные столбы. Куски планеты вырывались с корнем из ее чрева и выплевывались обратно при столкновении с тысячей других смерчей. Иногда смерч поменьше поглощался большим вихрем и тогда они уже вдвоем неслись по этой пустыне, в поисках выхода накопившейся энергии. Метеориты и остатки космических кораблей легко проходили сквозь жидкую атмосферу планеты и врезались в поверхность, оседая в зыбкую пыльную почву. Это была скучная планета, солнце вначале нагревало одно полушарие, потом, когда планета подставляла свою тыльную сторону лучам звезды, оно прилежно светило инфракрасными лучами на другое полушарие. Перепады температур создавали естественный круговорот, и газ, падкий на тепло, несся поближе к солнцу, только для того, чтобы через несколько часов понестись обратно. Эти бесконечные движения и губительное действие солнца избавляли поверхность от непрошенных визитов космических обломков. Планета замазывала свои раны, превращая огромные глыбы и титановые сплавы в мягкий песок, без цвета, запаха и вкуса.
Требуется немало времени, чтобы переработать корпус упавшего спутника, многочисленные вихри поднимали каркас, раздирали его на части, закапывали в недра планеты, вскоре опять поднимали вверх, перемешивали с булыжниками и тоннами пыли, пока наконец убиенный не становился равноправным обитателем планеты, давая жизнь миллиардам крохотных пылинок.
Один раз в много, много лет монотонный лик планеты озаряли пролетающие кометы, которые сияли своими длинными хвостами и отражались от кристаллических пылинок. Тогда поверхность планеты превращалась в красочный пейзаж, который не суждено было увидеть никому. Радужно переливались пылинки, вращаясь и веселясь от созданного ими идеала. Вся планета вспыхивала разноцветным весельем, устраивая огромное импрессионистское пиршество света. Но вскоре, взмахнув хвостом, комета улетала, направляясь к другим нуждающимся в ней мирам, которые также ждали ее появления, затаив дыхание и считая звездные года.
И тогда планета опять превращалась в монотонную пережевывающую машину, забывая прежнее веселье и радость. Вихри продолжали свое многолетнее брожение, метеориты, чувствуя притяжение к поверхности этой желтой планеты, не в силах удержаться от желания очутиться в объятьях этой загадочной тусклости, падали в недра земли. Космические обломки, поначалу казавшиеся интересными своими попытками рассказать историю прошлой жизни многочисленными надписями, микросхемами и проводами, в скором времени стали казаться одинаковыми и только навевали большую грусть на планету, которая постепенно стала терять дыхание и волю к жизни. Ее вращение становилось все медленнее и медленнее, ее вихри все более вялыми, ее пылинки перестали светиться.
Но было на этой планете и что-то особенное, что-то настолько сильное и необычное, что за много миллионов лет планета не смогла превратить это в бесцветную пыль. Даже вихри сторонились, обходили стороной этот яркий предмет. Огромный золотистый шар, последний настоящий житель планеты, вращался в нескольких метрах от поверхности, имитируя монотонность своего бытия. Его гладкая оболочка была настолько безупречной, что наглые пылинки, пытаясь облепить шар, всегда терпели поражение, зацепившись было на долю секунды, они моментально падали в бездну своих более мудрых или менее решительных коллег. Шар кружил вокруг планеты, вращаясь вокруг своей оси, выставляя светопоглотительные панели, питаясь добротой солнца. Он проходил сквозь вихри, совсем не замечая их могущества. Конечно, совершенный механизм шара не имел возможности думать, он не мог понять отчаяния пылинок, одиночества планеты, рабства песчаных вихрей. Он двигался вокруг планеты, бездумно, бесцельно, бесчувственно. Его аморальность коробила планету, но за много миллионов лет она смирилась с причудами этого своего последнего жителя.
Что-то было странное в шаре, огромном, диаметром в пятьсот метров, вращающемся, подставляющем свои огромные энергетические панели к потоку электронных зарядов. Внутри шара массивные компьютеры обрабатывали каждое его движение, мощные аккумуляторы превращали энергию солнца в резервную пищу, миллиарды и миллиарды микросхем, облаченные в суперсиликоновые одежды и соединенные пучками световолокна, призрачно мерцали, передавая информацию и анализируя внешний мир. Но самый большой интерес представляла именно поверхность этого огромного механизма. На том месте, которое не было занято датчиками и светопоглотителями, яркими люминесцентными буквами было написано: "ИСПОЛНИТЕЛЬ ЖЕЛАНИЙ".
/конец/
Продавцы огня
Продавцы огня
"Some dance to remember, some dance to forget"
Вера легонько настукивала мелодию гелишными ноготками, медленно покачивая головой в такт музыке. Иван внимательно смотрел на нее. Она раздраженно махнула рукой, Иван выключил музыку.
-- Не то, Ваня, не то. Нету огня, жизни нету! -- Вера задумалась, -- как будто мы с тобой несоленого хлеба наелись.
Иван кивнул, соглашаясь:
-- Да, не то что-то.
В студии повисло неловкое молчание. Вера закрыла лицо руками. Иван расстроенно смотрел то на нее, то на компьютер. Вера подняла голову, тушь под глазами растеклась. Ивану показалось, что она за минуту постарела лет на десять.
-- А что, Жорик ни с кем не договорился?
-- Монеточка не хочет на заказ, рэперы все сейчас сольники пилят.
Вера достала из сумочки пудреницу и посмотрела в зеркальце, вытирая растекшуюся тушь. Откинулась в кресле, медленно достала тонюсенькую сигаретку и зажигалку. Прикурила и уставилась на Ивана.
-- Тогда мы в жопе, Ваня! В полной, адской жопе!
Иван взял со стола мятую пачку, тоже вставил в зубы сигарету. Ударил по спичечной коробке, подхватил ее на лету, ловко вытянул спичку пальцами той же руки, чиркнул, поднес к сигарете.
Сидели молча.
Вера достала мобильник, открыла ватсап, пересматривая историю чатов. На одном остановилась.
-- Сереге, что-ли позвонить?
Иван хорошо помнил, чем закончилось общение с Серегой в прошлый раз.
-- Верусь, а тебе это надо?
Вера цыкнула, набирая номер Сергея:
-- Писал бы с душой, не пришлось бы с моральными уродами связываться!
* * *
Серега приехал через полчаса, в состоянии легкого подпития, с бутылкой коньяка под мышкой. Он был не один, а с каким-то тридцатилетним нёрдом в черной водолазке, с бегающими глазами и ощипанной бородкой.
-- Ну что, старая братия? Звонок другу? Творческий кризис? А я ведь ждал, так ждал. Верочка, ты же любовь моя, -- Серега подмигнул Ивану, -- я как тебя в телевизоре увижу, сердце цокает, -- он слащаво причмокнул губами, -- хотя ты всё больше по домохозяйзским слезоточилкам бегаешь. Ну и ладно, главное чтоб не забывали. Ну-ка, встань!
Вера посмотрела на Сережу с легкой гримасой омерзения.
-- Ну, встань, говорю! -- Серега нахмурился, -- а то сейчас со своим шопенчиком останетесь нюни пускать, а я обратно тусоваться поеду.
Вера встала.
-- Покрутись!
Вера ошалело посмотрела на Серегу:
-- Ты что, охренел, Сережа?
Серега злобно уставился на Веру:
-- Давай, крутись! Ты ж мне сама позвонила, или забыла уже?
Вера крутанулась на каблуках, юбка приподнялась, обнажив кружевные чулки на длинных, спортивных ножках. Серега удовлетворенно хмыкнул:
-- Да, загляденье! Гены у тебя Верка, что надо. Согласилась б замуж выйти, сейчас бы с тобой пятый альбом писали. "Олимпийский" бы ломился. А так, где твой Генка? Миллионы просрал, выпилился.
Вера села в кресло и опустила глаза. Надо продержаться, дать ему почувствовать себя хозяином.
-- А знаешь как я страдал? Вспоминал нас. Ну же. Двадцать лет, молодая, стеснительная. Как же я тебя развращал. Самому сейчас стыдно.
Глаза Веры засияли влажным блеском. Иван повернулся к Сергею:
-- Сергей, кончай!
Серега резко развернулся в сторону Ивана и презрительно посмотрел на него:
-- Ой, какие мы теперь благородные. Когда в трусы ей лез, тоже слезами обливался? Молчи, падла, пока старшие говорят, и на ус мотай, раз она тебе не дала! -- затем, опять повернувшись к Вере, -- помнишь твой первый минет? У меня через десять лет все еще встает, как вспомню. Потом уже не то было, а вот этот первачок, неумелый, с зубками... или когда в горло суешь, так, что у тебя глаза слезятся... ради таких моментов живешь!
Серега открыл бутылку, глянул по сторонам, увидел стопку одноразовых стаканчиков, отсчитал четыре штуки, расставил стаканы прямо на пульте, разлил коньяк, раздал всем.
-- Давайте ж выпьем, друзья! -- и тут же, залпом, залил в себя содержимое стакана.
Серега, смакуя вкус алкоголя, взял со стола пачку сигарет, закурил. Разлил остатки коньяка. Задумался, смотря куда-то вдаль.
-- Я ведь только недавно понял, почему меня так от этого прет. Развращение. Коррумпировать невинную жертву. Быть змеем-искусителем, который стаскивает ангелов на землю. Перверсия такая. Это ж как убийство, только за это не сажают. Я думаете почему в шоу-бизнес пошел? Если б не было таланта, ходил бы наверно сейчас по лесам, выискивая заблудившихся девочек.
* * *
Иван с Верой вышли подышать на крыльцо, пока Сережа настраивал под себя аппаратуру. Вера рыдала, Иван смущенно ее обнимал, запинаясь в поиске обнадеживающих слов:
-- Ну зачем ты его позвала? Мы бы придумали что-то... это же чудовище какое-то, тебе забыть про него надо...