На следующее утро во дворце прошла коронация, где Красный Принц стал Красным Королём, и на его голову возложили корону. Королева стояла рядом со своим сыном, на которого все взирали со страхом и трепетом, и сохраняла каменное лицо. Новый король был жесток, коварен, не знал жалостиего дурная слава за годы правления разошлась по всему миру, и в стране с тех пор владычествовали лишь насилие, голод и разруха. Когда короля, наконец, не стало, страна уже умирала, и вдохнуть новую жизнь в разлагающийся труп оказалось невозможно. Враги нагрянули со всех сторон и растащили земли короля по кусочкам. Так исчезло славное королевство, существовавшее многие века.
«Но почему? вскричал я, когда рассказчик умолк. Рыба зацепилась за крючок, натянув леску, но я не дёрнул удочку. Почему она не положила яд в бокал? Ведь она знала, что поставлено на кон! В чём причина?».
Старый рыбак посмотрел на меня строго и печально.
«Сердце матери», ответил он на мой вопрос.
2006 г.
Миг темноты
Вечер. Со всех концов города в дом, стоящий на окраине поселения, съезжаются люди. Их встречает оранжевая лампа, зажжённая на веранде. Солнце зашло, но на краю небатам, где оно сливается с землёйещё видна синяя полоска, тонкая, как лезвие бритвы. Шумные толпы детей и взрослых прибывают и заходят в дом, смеясь и перешучиваясь. Сегодня Джен исполняется восемнадцать лет.
Сама Джен в это время сидела в своей комнате перед большим зеркалом, облачившись в голубое платье, сшитое мамой специально для праздника. Она слышала смех и разговоры в гостиной, а ещёвоистину чудный звук лимонада, наливаемого в стаканы, и позвякивание фарфоровых тарелок. Когда она делала вдох, в нос били ароматы индейки, апельсинов и выпечки. Мой праздник, подумала Джен. Сегодня мой праздник.
Мама снова зашла в комнатус раскрасневшимся от волнения лицом, ступая на цыпочках. На губах мягкая улыбка, на платье наброшен передник с изображением красных грибов.
Готова, милая?
Да, сказала Джен, поправляя рукав платья. Когда я смогу выйти?
Не сейчас, она с деланной строгостью качнула пальцем. До того, как ты выйдешь задувать свечи, никто не должен видеть именинницу. Маленькая интрига не помешает вечеру, ага?.. Потом всё равно наговоришься за вечер.
Хорошо, мам.
Жди, осталось немного
Мама вышла, затворив дверь за собой. Джен от нечего делать снова уставилась в зеркало. Больше не было нужды подёргивать платье и наносить румяна на щёку; всё готово, ей осталось только любоваться собой и упиваться волшебным ощущением вступления в пору совершеннолетия. Возможно, этот день станет линией, отделяющей детство от взрослой жизни, но Джен особых беспокойств по этому поводу не испытывала. Всё затмевало приятное ожидание праздника и подарков, которые сейчас лежат горой на специально приготовленном столе. Джен не терпелось сорвать разноцветные обёртки и заглянуть внутрь коробок. Она с детства любила это таинство и не испытывала дискомфорта из-за своего ребячества. Особенно в этот вечереё вечер. Интересно, что ей подарят подруги? А мама с папой?.. А парни из класса?
Голоса в гостиной стали гуще. Щебет девичьих голосов приумножился.
Ой, я чуть было не опоздала
Представляешь, не могла целый час выбрать подарок
Говорят, Джен будет в новом платье, интересно
А я
Кто-то из гостей остановил машину под окном у Джен и не выключил фары; они прорезывали темноту за окном и были отчётливо видны сквозь тонкую тюлевую занавеску. Джен видела в зеркале отражения этих жёлтых кругов, напоминающие глаза неведомой зверушки, что наблюдает за ней. Она улыбнулась. Что ж, по крайней мере для одного существа её новый наряд уже не будет сюрпризом.
Приготовьте торт, поставьте свечи
Ладно, сейчас начнём. Никто никуда не уходит!
Голос мамы. Стало быть, ей осталось сидеть в заточении недолго. Джен встала с кресла и подошла к окну, чтобы посмотреть, сколько машин съехалось. Перед домом собрался целый автопарк. Некоторые машины она узнала: например, синий «бьюик» кузена Гарри или «форд-универсал» Чарли, который сидит за первой партой. Много машин стоит под фонарным столбом перед домом, как рой жукови только одна застряла в сторонке и неотрывно смотрит фарами в окно. Джен прищурилась, но так и не смогла определить, какой марки экстравагантный автомобиль: слишком темно.
В гостиной с громким треском лопнул воздушный шарик. Кто-то вскрикнул. На мгновение воцарилась тишина, потом раздались ахи-вздохи и смешки.
Ну ты растяпа, Рэй!
Не мог, что ли, половче
Ладно, ладно, замяли. А где Джен? Когда мы её увидим?
Сейчас, только зажгут все свечи
Джен захотелось немедленно выйти из комнаты с раскинутыми руками и криком: «А вот и я!». Эффект был бы тот ещё, но она не хотела огорчать мать. Нужно перетерпеть минутку-другую. Она вздохнула и снова повернулась к окнуможет, та машина, наконец, выключила свои огни? А то она прямо-таки чувствовала, как луч фар впивается в спину.
Автомобиль был на прежнем месте и пялился глазищами в сторону дома. Более того: теперь рядом с ней появилась другая машина, с виду точно такая же, и светящая фарами ровнехонько в окно Джен. Она нахмурилась. Что за дела? Конечно, можно представить, что подъехал ещё один гость и решил оставить машину рядом с уже припаркованной. Но не выключать фары? Это-то зачем? Только из солидарности с первым водителем?
Ой, мы забыли положить салат на тот конец стола
Звенят вилки, хрустит скатерть. Судя по кисло-сладкому запаху, который разносится в воздухе, вино уже налито в бокалы. Джен отвернулась от окна к зеркалу и откинула за спину прядь русых волос, выбившуюся из общей струи. Ждала с замиранием, когда мама позовет её. И украдкой косилась на окно, где две пары глаз не сводили с неё взгляда.
Господи, ну что за глупости! Не сходи с ума.
Будь у неё свободаДжен бы выпорхнула птицей на улицу, подошла к автомобилям и убедилась, что никакие это не звери, а лишь жестянки на колёсах, урчащие мотором. Или даже прощеспросила бы, кто владельцы тех машин и зачем они их туда поставили. И всё встало бы на место. Но она не могла выйти из комнаты, не могла спрятаться от этих немигающих ок.
Так, все расселись и приготовились
Автомобилиэто звери, да? Они следят за ней, именинницей. Может, хотят поздравить с восемнадцатилетием? Джен фыркнула. У тварей с такими глазами может быть только одна цель. Это знает каждая девочка, читавшая в детстве страшилки на ночьсхватить, утащить в своё логово и там разорвать на куски. Значит, они выжидают, зная, что Джен, даже если догадается об их сущности, никуда не денетсяблагодаря игре, затеянной её мамой.
Хм, интересно. Но тут есть одно слабое место, удовлетворённо подумала Джен. Через минуту я так и так отсюда выйду, а они останутся глазеть на пустую комнату. Вот так-то.
Всё готово? Хорошо, гасите свет!
Вот оно. Вот оно что. Джен прошиб холодный пот. Мама не устоит перед соблазном выключить всё освещение в доме ради пущего эффекта. Как это романтично: малышка Джен появляется из царства теней, шествует к своему именинному торту и задувает свечи, погружая комнату во мрак. Всего один миг темноты. Потом, конечно, свет включат, и начнётся веселье.
Фары не двигались, но Джен увидела в их отражении издевательскую ухмылку. Догадалась? А теперь попробуй что-нибудь сделать.
Дверь комнаты распахнулась, впуская торжество вечеринки.
Час пробил, Джен! Давай, выходи!
Мама. Она у порога, счастливая и умилённая тем, что ей предстоит сейчас увидеть триумф дочери. Не чувствуя ног, Джен встала со стула и подошла к ней. Так и естьвесь дом утопает в вечернем сумраке, лишь пламя свеч на торте даёт скудный свет. Вокруг толпятся люди, радостные и улыбающиеся. Слышатся восхищённые возгласы, все взгляды прикованы к ней, виновнице торжества. Джен попыталась улыбнуться, но губы застыли воском. Единственное, что чувствовалаколкий взгляд машин на своей спине.
Мама азартно хлопнула по выключателю, и свет в спальне померк. Джен едва не вскрикнула, но вовремя закусила губу.
Давай, Джен, задувай свечи! Чтобы ни одна не осталась гореть, тогда будешь счастлива всю оставшуюся жизнь!
Вопрос в том, сколько её осталось, подумала она, делая шаг вперёд. Лица людей стали ближе, все такие родные и знакомые. Что за бредни она взяла в голову?.. Нет никаких машин-чудовищ, просто она от скуки навоображала себе всякую жуть. Джен вскинула голову, отбрасывая страх, но вдруг поняла, что взгляд, упирающийся в спину, стал тяжелее
как будто не две пары глаз следили за ней, а все три. Или четыре.
Джен продолжала идти к торту. Свечи ярко пылали, плавя разноцветный воск. Восемнадцать штук, расположенных по кругу. Единственные источники светаи ей полагается сейчас их задуть. Она подняла глаза на маму, которая расположилась у стола, обнявшись с отцом. Рядом с ними был Джимми. И Эйприл. И Роза. Все её подруги и знакомые. Но за ними, у тёмного угла кто это? Дядя Ричард? Почему ей на мгновение показалось, что это вовсе не дядя, а кто-то другой, взирающий на неё с холодным любопытством и нетерпением? Будто чего-то ждёт, какого-то события
Мига, когда всё скроется во тьме, и он сможет унести тебя в ночь.
Торт был у неё перед лицом, и все начали дружно скандироватьсначала тихо, потом громче, распаляясь друг от друга:
Задувай, задувай, задувай!
Джен наклонилась над тортом, увидела мягкий банановый крем, который сплетался, выводя её имя. Пламя на свечах колыхалось. Она произнесла одно слово, выплюнув его едва шевелящимися губами, но никто не расслышал её мольбу:
Пожалуйста
Задувай, задувай, задувай! так громко, что, кажется, сейчас обвалится потолок. Хихиканье, повизгивания, толчки под бок. А взгляды, исследующие её спину, подползают, готовясь к броску, первому и последнему Нет. Это бред. Нелепая иллюзия, выдуманная ей самой. Джен зажмурилась, решительно вобрала воздух в лёгкие и со всей силы дунула на торт, сметая островки пламени.
И стало темно.
2007 г.
Вспышка
Явление, именованное впоследствии вспышкой, произошло в пять часов пятнадцать минут утра в маленьком городке Бетраун в штате Орегон. Поэтому оно осталось незамеченным большинством жителей, которые спали глубоким утренним сном. Небо полыхнуло беззвучным белым огнём, которое в миллиардные доли секунды поглотило вещи, проникло во все мельчайшие щели, забралось в каждый атом и что-то там поменяло. Вспышка погасла очень быстро, не оставив никаких следов. Разве что иные особо чуткие люди лениво почесали ногу во сне и перевернулись на другой бок.
Единственным человеком на весь Бетраун, который бодрствовал во время вспышки, был Ленни Карнович, инженер местного завода по производству целлюлозы. Поэтому он смог увидеть, как на мгновение неистовый белый свет захватил всё, что его окружало. Ленни в страхе зажмурился. Он был уверен, что сейчас умрёт. В голове крутились зловещие заголовки газет из пятидесятых, когда он был подростком. Слова, набранные жирным шрифтом, кричали об угрозе ядерной бомбардировки.
«Всё-таки докатились», думал Ленни и готовился к смерти.
Смерть не наступала. Он открыл глаза и увидел, что всё осталось по-прежнему. Жизнь продолжалась. Ленни довольно улыбнулся, но быстро посерьезнел. Пусть не русская бомба, но что-то ведь было, не так ли? Вспышка, такая мощная, что он едва не ослеп.
Он присел на кровати и посмотрел на жену, которая мирно сопела рядом. Пятнадцатилетняя дочь, Криста, спала комнатой дальше.
Ленни встал и подошёл к окну. На горизонте всходило солнце. Деревья в его лучах казались розовыми. Улицы были пусты.
У Ленни Карновича начали стучать зубы.
Что-то не так, прошептал он, ломая пальцы. Что-то случилось!
Он сказал это жене за завтраком, когда она наливала ему утренний кефир.
Марша, ты не замечаешь, что Ленни задумался, подбирая слова. что вокруг кое-что выглядит не так, как раньше?
Марша пожала плечами, поставила кефир в холодильник и вынула апельсиновый сок.
Странный вопрос, Ленни.
Ну а ты, Криста? Ленни повернулся к дочери, которая уткнулась носом в глянцевый журнал, дожёвывая гамбургер.
Не понимаю, о чём ты, папа.
По-моему, что-то не так, сказал Ленни и широким жестом обвёл кухню. Да вы посмотрите внимательнее, может, тогда поймёте. Глаза-то мои видят непорядок, несоответствие, но тупая башка не может взять в толк, в чём дело.
Марша и Криста посмотрели по сторонам. Стояло обычное утро, солнце светило сквозь жалюзи. Холодильник гудел, часы тикали, птицы чирикали.
Ничего, сказали они.
Ленни Карнович раздражённо допил кефир и встал с места.
Вы не понимаете. Вы даже не видели это. Дрыхли без задних ног.
Что не видели? полюбопытствовала Криста.
Вспышку, сказал Ленни и уехал на работу.
По пути с ним приключилось нечто совсем уж невероятное. Его оштрафовал полицейский. Ленни зашёл в магазинчик на половине пути, чтобы купить сигареты. Когда он вышел, на лобовом стекле блестела штрафная квитанция. Ленни недоумённо огляделся, но полицейская машина уже отъехала. Дорога была пуста.
Что за чёрт! взорвался Карнович. Какое правило я нарушил? Я уже лет двадцать езжу по этой дороге, и ни разу, слышите, ни разу не было, чтобы меня оштрафовали! Это вопиющая несправедливость! Я буду жаловаться!
Прохожие сочувственно кивали, но не останавливались. Ленни скомкал квитанцию в ладони и засунул в карман. Вновь ему показалосьна этот раз очень острочто мир вокруг изменился, но он опять не смог понять, в чём конкретно заключается это изменение. Но одно он знал точно.
Это всё та проклятая вспышка, ворчал Ленни, усаживаясь на место. Что бы ни случилось, виновата она. До неё всё было в полном порядке.
Его ждало очередное потрясение. Приехав на работу, он обнаружил вместо привычных заводских труб и железного ограждения маленький пруд с будкой у побережья. Ленни посидел, почесал в затылке, потом вышел из машины.
Куда делся завод? спросил он себя. И что делает тут пруд Бартоломью?
Из будки вышел человек, доброжелательно посмотрел на Карновича.
Приехали любоваться природой, мистер Карнович? Оно и правильно. Не всё же лёгкие прожигать в этом вашем адском заводе.
Мистер Белуш Ленни схватился за голову. Нет, пожалуй, мне надо уехать. Спасибо за гостеприимство.
Он сел в машину и нажал газ до упора. Машина сорвалась с места и понеслась обратно, расшвыривая камни. Мистер Белуш помахал ему рукой на прощанье, но Ленни ему не ответил.
Вскоре Ленни доехал до развилки. И тут его едва не убил грузовик, который мчался по встречной полосе и отчаянно сигналил. Карнович сначала ждал, когда он свернёт, потом почувствовал неладное и вывернул руль. Грузовик проехал на полной скорости мимо ошарашенного человека. Водитель высунулся из кабины, показал Ленни средний палец и крикнул: «Псих!».
Но за что? только и смог пролепетать Ленни. Никто ему не ответил. Дорога опять была пуста, летнее утро благоухало ароматами цветов.
Взгляд Ленни зацепился за дорожный указатель, который стоял на развилке с незапамятных времёнтак давно, что на него никто уже даже не смотрел. Если бы Ленни не сделал вынужденную остановку у развилки, он тоже вряд ли стал бы читать надписи.
Однако Карнович прочитать надписи не смог при всём желании. Это была какая-то абракадабра. Прошло пять минут, прежде чем Ленни, наконец, смог расшифровать надписи на указателе, поняв нехитрую шифровку.
В животе что-то перевернулось. К горлу подкатила отвратительная сладость.
Бог ты мой Иисус, прошептал Ленни и снова вдавил педаль газа.
Он ворвался в свой кабинет, где вёлся контроль за качеством выпускаемой продукции, как умалишённый.
Вспышка! проорал он в лицо первому встречному. Первым встречным оказался его начальник Эдгар Макферсон.
Ну-ну, спокойно, Ленни, озадаченно ответил Макферсон. Во-первых, здравствуй.
И тут Карнович совершил нечто совершенно невероятное. Он схватил своего начальника за пухлые щёкиза левую и за правую, сощурился, вплотную поднёс своё лицо к лицу Макферсона. Потом отпустил и отскочил от него, как от прокажённого:
И вы тоже!
Ленни! прошептал охрипшим голосом Макферсон.
Да, да, да! Карнович повернулся к коллегам, которые взирали на него в немом изумлении. И вы, вы все! Да посмотрите на себя, вы, глупые отражёныши! Теперь я всё понял. Та вспышка поменяла местами левое и правое. Вот почему мне казалось, что всё неправильно!